Криминальный отдел

Глава 39

— Пойми ты, дуболом, он теперь уже, поди, возле аэропорта околачивается, — пытался объяснить положение дел Грибов. — Ну неужели ты хочешь сработать в его пользу?..

— Лежать! — коротко отвечал командир спецназовцев, тыкая кулаком в то место, откуда раздавался оскорбляющий его чувство должностного достоинства голос.

— Сколько лежать? Лежать-то сколько?

— До выяснения обстоятельств.

— А обстоятельства кто должен выяснить?

— Те, кому положено.

— Мало я тебя тогда приложил, — сильно пожалел Григорьев.

— А может, наоборот, слишком сильно, — возразил Грибов, — что и сказалось…

— Не разговаривать!

— Ну дай хоть позвонить. Начальству позвонить. Ну ведь уйдет же!

— Лежать!.. Всем лежать!!!

Обстоятельства выяснили только через четверть часа. Генерал выяснил. Своим личным звонком.

— Ну что, добился своего? — зло спросил Григорьев.

— Я только выполнял свой долг, — гордо заявил командир спецназовцев.

— Такое упрямство дорогого стоит, — прокомментировал Грибов, набирая номер на мобильном телефоне, — такое упрямство стоит два миллиона баксов!

Товарищ генерал. Грибов. Ситуация следующая. Мужчина, сорока — сорока двух лет, рост выше среднего, волосы русые, лицо слегка вытянутое, подбородок… Паспорт не знаю. Рейс не знаю. Но предполагаю, что дальнее зарубежье…

Нет. Начальник охраны банка. Хорошо бы запросить его фотографию из личного дела. И перекинуть ее в отделения милиции аэропортов.

Нет. Особых примет не знаю.

— Родинка у него. Над левой бровью, — сказал все еще сидящий на полу банкир, — с десятицентовик.

Банкиры даже особые приметы привыкли измерять в твердой валюте.

— Родинка у него. Над левой бровью… Мало? Говорит, все равно мало.

— Послушай, — что-то такое сообразил Григорьев, — пусть запросит всех купивших билет на имя Степана Григорьевича. Именно на имя. И отчество. Фамилию он наверняка сменил, а имя и отчество мог оставить прежние. Чтобы не путаться при общении с пограничниками. К имени человек привыкает долго. Пусть запросят по имени и отчеству.