Крокодилыч

ЕГО ВООБРАЖЕНИЕ

Молодой режиссер научно-популярных фильмов Гаврята внимательно слушал директора студии.

— Нужны фильмы для телевидения. Некоторые называют телевизор «ящиком для дураков». Поэтому мы обязаны сделать так, чтобы телевизоры смотрели не только дураки, но и другие категории трудящихся. Товарищи режиссеры, смелее!

— Куда? — вслух не понял Гаврята.

— Как куда! — удивился директор. — К вершинам режиссерского и операторского искусства. Смелее пользуйтесь воображением и фантазией!

Гаврята слушал и мотал на маленькую интеллигентную бородку.

Прославиться научно-популярным фильмом трудно — здесь Софи Лорен не покажешь. Но Гаврята как раз и хотел показать Софи, только не Лорен из Италии — приелись эти пышные «звезды», — а Соню Кувалдышеву из студийной библиотеки. Он задумал интересный научно-популярный цикл о трудовом человеке. Начать решил с женщины. Тем более, что Соня Кувалдышева была вполне кинематографична.

Первую серию «Утро женщины-прядильщицы» ему удалось отснять. Дело происходило так…

Соня просыпалась в роскошной пятиспальной кровати, сладко потягивалась и для начала выпрастывала из-под шелкового одеяла одну ножку. Потом, значит, вторую. Диктор дрожащим голосом начинал читать текст о том, что вот, мол, простая и скромная девушка Ира собирается на работу. Здесь открывалась белая инкрустированная дверь, и другая женщина, не прядильщица, ввозила на колесиках столик и подавала на серебряном подносе на голубое одеяло чашечку кофе. Но сделано это было так тонко, что зритель кофе не замечал, потому что смотрел на выпростанные ножки. Смочив алые уста в черном кофе, Соня, то есть Ира, шла в ванную, принимала душ, а потом одевалась под музыку двадцать седьмой симфонии Мясковского… Фильм был цветной и широкоформатный.

После просмотра стало тихо и потрясенно.

— Может быть, еще раз? — предложил кто-то.

Посмотрели еще раз, но впечатление только усилилось.

— Вторая серия будет называться «Вечер женщины-прядильщицы», — скромно объяснил Гаврята. — Дело будет так: Соня раздевается, принимает душ и ложится спать.

— А кофе? — поинтересовался кто-то.

— Вечером Соня пьет какао, — разъяснил Гаврята.

— Да-а-а, — сказал все тот же кто-то, который при включенном свете оказался не кем-то, а директором студии. — Зайдите!

Гаврята причесал бородку и пошел в кабинет.

— Ваша фамилия не склоняется? — спросил директор.

— Она полуфранцузская, — подтвердил Гаврята.

— А мы ее будем склонять, спрягать, извлекать из нее квадратный корень, товарищ Гавренятов! — повысил и без того высокий голос директор. — Испортить такую реалистическую ленту!

При последних словах молодой режиссер самодовольно потупился.

— Да-да, — все расходился директор, — испортили шедевр реализма, и в прокат пускать нельзя.

— Чем испортил? — полюбопытствовал Гаврята.

— Она у вас кто — графиня?

— Нет, она Иванова.

— Голубчик, — вдруг ласково заговорил директор, — так неужели у прядильщицы Ивановой нет денег на молоко? Заставляете ее пить черный голый кофе… И еще у меня к вам просьба: не смотрите, голубчик, заграничных фильмов. Идите, творите.

Гаврята пошел, причесал бородку и начал творить, потому что был молод и бодр. Он задумал и отснял научно-популярную немую ленту под названием «Берегите семью!» Значит, так…

Соня Кувалдышева прощается на вокзале с мужем и едет в отпуск. Муж в слезах бежит за поездом, но, ударившись головой о фонарный столб, затихает на рельсах. Юг. Соня в купальнике и бирюзовой волне. Соня в купальнике, но без волны. Соня совсем одна. Появляется черный гибкий мужчина. В руках у него чахохбили. Она отнекивается. Тогда мужчина приносит еще и сациви. Соня улыбается. Наплыв, бирюзовая волна. Соня и гибкий мужчина у водопада пьют боржоми. Они в голубом гроте едят фиги. На вершине Казбека курят одноименные папиросы. Но похолодало. Фиги отцвели. Грустная Соня приходит в столовую и случайно заглядывает в бочку с кислой капустой. О! В рассоле сидит розовенький младенец. Она его выуживает черпаком, усыновляет и возвращается домой. Их встречает радостный муж. «Откуда ребенок?» «Нашла в капусте.» «Ха-ха-ха!» Муж от смеха опять падает на рельсы. На Казбеке сидит черный гибкий мужчина и курит одноименные папиросы. Наплыв: «Берегите семью!»

Просмотр прошел при большом оживлении зала, но очень-то оживиться не могли, потому что яблоку негде было упасть.

— Зайдите, — сказал директор.

Гаврята причесал бородку.

— Вы, случайно, не шпион? — предштормно поинтересовался директор.

— Нет, я кончал ВГИК.

— Ну зачем вы, товарищ Гаврош, сунули младенца в эту дурацкую бочку? Что нам напишут матери-телезрительницы?

— Я переделаю, — пообещал Гаврята.

— Попробуйте, — зло разрешил директор, которому так и не удалось выштормиться. — И личная просьба: не смотрите вы старые немые фильмы. Лучше ходите на рыбалку.

Через неделю молодой режиссер опять приглаживал бородку перед директором.

— Ну, товарищ Гаврилиадов, переделали?

— Изменил конец. Теперь в комнату Сони влетает аист и кладет ребенка на кровать.

— Бочки нет?

— Стоит в углу.

— Надеюсь, в ней никто не сидит? — спросил директор, вспомнив, что в прошлый раз он так и не выштормился.

— Сидит, — вздохнул Гаврята. — Черный гибкий мужчина…