Кровавая правда

Глава 31

Следующим вечером Элания стояла в тире, наводя на мишень свой девятимиллиметровый. Наушники были на месте, открытая коробка с пулями — перед ней, пустая — на бетонном полу возле ее ног.

Сосредоточившись на центре мишени… которая кругами расходилась по торсу… она уверенно вытянула руки перед собой и выстрелила раз… второй… третий… четвертыйпятыйшестой…

— …закрывается через 15 минут. Мы закрываемся через пятнадцать минут. Прошу, начните собирать свои вещи.

Опуская пистолет, Элания нажала на кнопку смены мишени на стенке кабинки, и лист устремился к ней, как собака по команде «Ко мне». Когда массивный бумажный лист оказался перед ней, Элания сняла его и посмотрела на дыры от пуль.

Все они собрались ближе к центру, лишь одна выходила за круг… две, максимум.

— Ты хорошо управляется с пистолетом.

Посмотрев на подошедшего к ней сотрудника, Элания задумалась, как наушники умудрялись приглушать выстрелы, пропуская при этом человеческие голоса.

— Нормально, — сказала она, снимая наушники.

— Лучше, чем большинство.

Элания улыбнулась из чувства необходимости, и по правде говоря, она не имела ничего против этого парня. Приятный пожилой мужчина в кепке с надписью «Ветеран США», какой-то концертной футболке из восьмидесятых. В мешковатых синих джинсах и с морщинистым лицом он выглядел лет на шестьдесят, максимум семьдесят, явно не чурался физического труда и сверхурочной работы, и любил AC/DC.

— Хочешь, провожу тебя до машины? — предложил он. — Уже поздно.

— Не стоит, но спасибо.

— Держи пистолет заряженным и наготове. А я присмотрю за тобой по монитору, как и всегда. Ты хорошая девушка, я рад, что ты умеешь обращаться с оружием

Коротко кивнув, он, прихрамывая, вернулся к своему месту. Она была уверена, что вместо ноги у него протез, но спрашивать не стала. И она ценила его заботу о ней. Как правило.

Сегодня же ей стало неуютно от этого, но не потому, что она чувствовала некую угрозу. Она просто не понимала, чем заслужила такое внимание. Было ли дело в том, что он чувствовал в ней слабость?

Почему-то она не хотела знать ответ на этот вопрос.

Убрав пистолет в кобуру на бедре, Элания упаковала неиспользованные патроны в нейлоновую сумку и надела парку. По пути на выход она прошла мимо остекленной будки, в которой сидел работник тира, и помахала ему. Он указал на черно-белый пятнистый экран, на котором отражалась парковка, и поднял большой палец вверх. Она кивнула ему в ответ.

Выйдя на улицу, Элания подошла к своему десятилетнему грузовику «Тойота». Они с Изобель купили ее новенькую на свои накопления. Они могли дематериализоваться в любое место, но автомобили, особенно с кузовом, были полезны при больших закупках, переездах и в тех редких случаях, когда просто хотелось прокатиться.

Сев за руль, она переключила передачу на нейтральную и завела двигатель. Выехав на дорогу, Элания направилась домой… гадая, доедет ли туда. Столько вариантов для смены маршрута: заехать в магазин, в круглосуточный «Таргет» за моющими. Покататься по району, пока не кончится бензин.

Потом заправиться и кататься еще.

И все же она знала, что Бун ждет и не уйдет до ее прихода. Хотя он еще не звонил ей, он был из тех парней, кто всегда приходят, если пообещали. Ну, не считая одного того раза с ужином, и тогда у него была уважительная причина.

Он будет там, где и сказал — перед ее домом.

Боже… ей правда хотелось уехать подальше отсюда. Перспектива поездки в клинику на всевозможные осмотры и уколы ее не прельщала, и она боролась с балансом интересов. Это ее тело, но Бун прав. Если она беременна, в ней была и его частица.

Его половина.

У него были права настаивать.

Но она не беременна, разумеется. Какова шансы, ну, правда?

Да, у них был секс до этого, но прошло несколько часов.

Не меньше четырех. Может, все шесть.

Черт.

Десять минут спустя Элания припарковалась за своим домом. Выйдя из машины, она закинула на плечо нейлоновую сумку и направилась по заснеженному тротуару к черному входу. Она открыла дверь ключом, а потом повернула направо к лестнице в подвал.

Спустившись на подземный этаж, она открыла стальную дверь.

Бун стоял рядом с непримечательной дверью в ее квартиру: прислонившись сильным телом к стене, спрятав руки в карманы кожаных штанов, низко опустив голову. Он сразу же встрепенулся, почувствовав ее, и судя по тому, как он поправил кожаную куртку, он чувствовал себя также неловко, как и она.

— Привет, — сказала Элания, подходя к нему.

— Я не знал, придешь ли… — Он прокашлялся. — Привет.

— Ты сомневался, появлюсь ли я?

— Машина ждет нас на улице.

— Я бы хотела оставить свои вещи.

Его ноздри расширились.

— Ты стреляла.

— Да. — Она нахмурилась. — Мне важно поддерживать навыки.

— Я не ставил это под сомнение. Я же состою в учебной программе. Браться постоянно талдычат, насколько важна практика.

Они просто смотрели друг на друга, и Элания вспомнила, как они сидели в «Рэми», их диалог шел как по маслу. И вот они сейчас, давятся буквами и молчанием.

Элания сбросила сумку и скрестила руки на груди. Она не сразу смогла подобрать нужные слова.

— Я не знаю… — Она сделала глубокий вдох и посмотрела ему в глаза. — Я не знаю, как вернуться назад. Я потеряла нас. Говорю сейчас это и чувствую себя смешной, ведь нас толком и не было. Тогда к чему возвращаться? И все же… я скучаю по тому, что между нами было. Мне ненавистно то, что есть сейчас.

На глаза набежали слезы, и она выругалась, вспоминая о сотрудника тира. Неудивительно, что каждый считает должным позаботиться о ней. Она в полном…

— Элания. Подойди.

Она выкинула руку.

— Нет. Нет. Я не хочу опираться на тебя. Я не хочу… я хочу твердо стоять на земле. Впервые в жизни я хочу быть сильной.

— Это не вопрос или-или. Ты можешь быть сильной и при этом полагаться на друзей и родных.

— Я в этом так не уверена. И, что более важно, мне надоело разрушать чужие жизни. Изобель десятилетиями присматривала за мной, и знаешь что? Я много думала сегодня и гадала, чего еще она могла добиться за свою короткую жизнь, если бы не тратила на меня столько времени? Переехала бы жить к своему любимому? Вышла за него замуж и родила ребенка? Познакомилась бы она с ним, если бы десять лет назад купила со мной не грузовик, а дом — с другим мужчиной, тем самым перекрывая такую возможность в будущем? Она могла пойти другой дорогой, их было много, но вместо этого она потратила на меня долгие годы и, как выяснилось, совсем не лишние.

— Ты не можешь винить себя за то, что произошло с ней, — сказал Бун. — И ты не знаешь, как бы сложилось будущее в другом случае.

— Это моя вина. Потраченные впустую годы — моя вина.

Бун нахмурился.

— Без обид, но как это связано с нашими отношениями?

— Если я беременна, ты захочешь на мне жениться.

— Естественно. Разве может быть иначе?

Элания покачала головой.

— Но я этого не хочу. Я не хочу, чтобы ты в очередной раз нес на себе бремя долга.

— Это не так.

— Правда? Ты уверен? Чем брак по залету отличается от брака по договоренности? — Когда он стиснул зубы, по напряженному подбородку Элания поняла, что права. — Ты всегда поступаешь правильно. Я понимаю это. Но вот в чем дело: если я когда-нибудь выйду замуж, я бы хотела… — Боль полоснула центр ее груди. — Я бы хотела думать, что это по любви, а не из чувства долга… и прошу, не говори сейчас, что любишь меня. Эти слова священные, это не панацея, потому что ты не хочешь ранить чьи-то чувства или старательно игнорируешь реальность. Мы столкнулись с тем, что может в корне изменить наши жизни.

— Говоришь так, будто это автокатастрофа. — Он покачал головой.

— Так и есть.

Бун резко потер лицо.

— Что ж, тогда поехали в гребаную клинику. Ведь так поступает тот, кто попал в автокатастрофу?

Элания резко отвела взгляд. А потом из нее вырвались слова, которые она пыталась удержать в себе.

— Я не хочу этой беременности.

— Да, — пробормотал Бун. — Ты четко дала понять, что не хочешь от меня ребенка. Будь что будет, Док Джейн осмотрит тебя, а мы сделаем так, как она скажет, мы же взрослые люди, оказавшиеся во взрослой ситуации, которую сами и создали.

— Ты не знал, что у меня наступит фертильности. Ответственность на мне.

— Словно ты могла контролировать это? И, к тому же, ты действительно пережила это, и я был рядом. Я больше не собираюсь обсуждать ни это, ни поездку в клинику.

Она осмотрела на него, реагируя на горечь в его голосе. Лицо Буна было каменным, брови низко опущены, взгляд невидяще обращен перед собой.

От его несчастного вида ей стало только хуже, и Элания понимала, что если продолжит в том же духе, то разрушит их обоих.

К тому же… может, все разговоры о пустом.

— Хорошо, сказала она, — дай мне минуту.

Бун кивнул, не посмотрев на нее.

— Жду тебя в машине. Она перед домом.

***

Бун вышел через черный вход, чтобы немного проветрить голову. Пока он шел к месту, где Фритц припарковал черный «Мерседес» Братства, его грудь болела так сильно, что он задумался, а может ли душевная боль спровоцировать сердечный приступ… но на ответ ему было плевать.

Потому что, алло, если он замертво рухнет наземь, то, по крайней мере, перестанет чувствовать себя так дерьмово.

Завернув за угол и увидев машину, его подмывало отправить Фритца домой и написать Элании, что он не станет заставлять ее делать то, чего она не хочет. После чего он прыгнет с моста и хорошенько поплавает в Гудзоне.

А после поищет себе выпивку.

Чего он делать не станет — так это вымещать раздражение на лессерах или людях. Пока он в мучениях метался весь день, в намерении не писать и не звонить Элании, ведь ей нужно было время подумать, его не отпускали собственные действия в том переулке. Факт, что конкретно тот преступник более чем заслужил свою участь, не имел значение… и Бун отказывался озвучивать один ужасный вопрос вслух.

Но, Боже, что, если бы мужчина не заслуживал этого? Что, если бы Буну на пути встретился невиновный?

Он хотел верить, что ничего бы не сделал. Хотел верить, что прошел бы мимо, дальше, пока не нашел бы лессера или тень.

Но он действительно не доверял себе, и оттого задумывался, может, Элания знала о нем что-то, чего не знал он сам. Может, поэтому она не хотела его ребенка

Подойдя к «Мерседесу», он покачал головой, когда Фритц вышел из-за руля.

— Нет, я сам разберусь с дверью спасибо.

Лицо дворецкого опечалилось, словно Бун оскорбил его мамэн.

— О… — Бун потер раскалывающуюся от боли голову. — Да. Конечно.

— Прошу вас, сюда.

Для пожилого человека дворецкий передвигался слишком резво… с другой стороны, он много что делал быстро. По пути сюда он вел машину так, словно ПДД и ограничение скорости зависели от наличия или отсутствия людей на его пути.

— Где ваша женщина? — вежливо спросил дворецкий, открывая заднюю дверь.

Не знаю, куда она исчезла, подумал Бун про себя. Хотя видел ее только что.

— Сейчас выйдет.

Будем надеяться.

И она вышла спустя мгновение. Он только устроился на заднем сидении, как Элания вышла через главный вход в здание. Она помедлила, заметив дворецкого в униформе и «Мерседес S65», но потом расправила плечи и направилась к ним по чищенному тротуару. Она была в джинсах и парке, которые надевала в «Рэми», в поношенных

ботинках высотой до икры. С собранными волосами и без макияжа Элания выглядела свежо и естественно.

И, казалось, нуждалась в его защите… но он знал, что она ее не хочет.

— Добрый вечер, Госпожа, — сказал дворецкий с широкой улыбкой. Потом низко поклонился. — Я рад служить вам. Меня зовут Фритц Перлмуттер.

— Эм… спасибо, — пробормотала она.

— Прошу, присаживайтесь, — сказал он дружелюбно. — И мы поедем.

Когда Элания села в машину, Бун сказал:

— Это не займет много времени.

Фритц запрыгнул за руль и повернулся к ним.

— А сейчас я подниму перегородку. Прошу вас пристегнуть ремни перед началом поездки.

Поднялась черная перегородка, не только между пассажирской и водительской зоной, но и по периметру на окнах, блокируя обзор. Замечательно. Он не сможет притвориться, что разглядывает снежный ландшафт. Но это — часть системы безопасности Братства. Когда-нибудь может ему и другим новобранцам дадут свободный доступ. Но пока этого не произошло, и Элании запрещено знать местонахождение учебного центра.

Пытаясь занять чем-то руки… и не хрустеть при этом компульсивно суставами… Бун перетянул ремень через свою грудь и с щелчком застегнул его, а после небольшого рывка взревел мотор.

— Кстати, Бутч оформил комнату с уликами в учебном центре. После того, как мы закончим, он хотел переговорить с тобой.

— Хорошо.

Когда телефон завибрировал в кармане кожаной куртки, он поблагодарил Деву Летописецу за возможность отвлечься, но достав мобильный, Бун нахмурился. Ему написала Рошель, но он прочитает сообщение позже. Сейчас он не мог собрать мысли в кучу.

— Ты смог остаться в своем доме на день? — спросила Элания. Сердце Буна гулко забилось, он не ожидал услышать ее голос, и посмотрел на ее отражение на гладком стекле перегородки.

— Да. Я спал там. Король дал мне четырнадцать дней, прежде чем я смогу съехать.

— Где ты останешься после?

— Крэйг и Пэрадайз предложили мне свободную комнату. Но я найду свое жилье.

Чуть больше суток назад он еще думал, что сможет переехать к ней. Но такая возможность была обрублена на корню. И, как она сама сказала, он не знал, как вернуться назад.

— Я сожалею о твоем отце…

Бун перебил ее, повышая голос.

— Ладно. Нужно завязывать с этой хренью. Мы с тобой слишком далеко зашли, чтобы ты комментировала таким образом мою жизненную ситуацию или гребаного мертвого отца. Я понимаю, что плохо справляюсь с этим, но, честно говорю, я не понимаю, что не так. Правда, не понимаю. Не понимаю твоего настроя, но по правде, это — очередное напоминание о том, что я тебя совсем не знаю. Между нами сумасшедшая химия, и я хотел развивать наши отношения… столько, сколько нам отведено быть вместе. Но я не понимаю происходящее и не понимаю тебя, и это сводит меня с ума. Поэтому извини, но сейчас я не в состоянии поддерживать дружескую беседу, особенно о существенных событиях в моей жизни.

Он ожидал, что она закричит на него. Обвинит в эмоциональной черствости. Опять начнет спорить из-за беременности…

Вместо этого она кивнула.

— Это честно. Ты прав.

Бун отвел взгляд от тонированного окна. Почувствовав, как машина сделала поворот, и, вжавшись в сидение при разгоне, Бун понял, что они выехали на северное шоссе.

— Я надеялся, что ты будешь кричать в ответ, — услышал он себя.

— Не хотела разочаровывать тебя.

Спустя мгновение он ощутил легкое прикосновение к своей руке и перевел взгляд на Эланию.

— Что.

— Если я не в состоянии позаботиться о себе, то как я смогу позаботиться о ребенке?

Бун моргнул.

— Что?

Элания убрала руку и засунула ее под свое бедро.

— Я не хотела осмотра в клинике, потому что боюсь узнать, что беременна. А я не хочу беременности потому, что в ужасе от ответственности за ребенка.

Открыв рот, чтобы ответить, он захлопнул пасть, когда Элания сбито продолжила:

— У меня нет навыков развития дружеских отношений. Я пугаюсь при поездках в супермаркет. Живу в страхе того, что люди надо мной подожгут здание, и я не смогу скрыться от солнечного света. Я плохо сплю последние восемь месяцев, ненавижу жить одна. И постоянно переживаю из-за того, что у меня нет никого близкого, к кому бы я могла обратиться за помощью. — Она покачала головой, посмотрев на свои руки. — Ребенку не нужна такая мать. Такая личность недостаточно сильна, чтобы стать мамэн.

Элания снова посмотрела на него.

— И ты прав. Я в ужасном состоянии. Может, играют гормоны, влияя на мое настроение, но даже если так, фертильность не изменила моей ситуации. В смысле… Боже, я все еще не знаю, кто убил мою сестру… все, чего я добилась на этом фронте — еще одна убитая женщина, вероятно погибшая от рук того же преступника. Я просто… Бун, я все запорола, абсолютно все… включая себя, я везде лажаю. В современном мире правят сильные женщины, но знаешь что? Я — полная противоположность сильной, выносливой женщины, и мне ненавистно это. Ненавижу это и не могу изменить.

Бун снова моргнул. Потом прокашлялся.

— Думаю, ты сильно себя недооцениваешь. Не так много людей — и мужчин и женщин, кто каждую ночь бы ходил в «Возрождение» с твоей целью.

— Я не успела спасти ту женщину.

— Но ты и не навредила себе в процессе. И ты привлекла Братьев. Ты оказалась там, где должна была.

— Этого недостаточно, — сказала Элания, и ее голос надтреснул. — Я не смогла спасти ту женщину. Я не смогла спасти Изобель.

Протянув руку, Бун погладил ее по щеке, желая обнять Эланию.

— Ты делаешь все, что в твоих силах. Ты помогаешь с расследованием.

— Я вернусь в клуб. Хочу, чтобы ты знал.

Бун склонил голову.

— Я знаю. Я в этом не сомневался.

— Даже если я беременна.

Его внутренности скрутило, но он постарался не показать своего страха… и волну агрессивной нужды защищать ее. Он прекрасно знал, каково это — жить под гнетом кого-то, кто якобы лучше тебя знает, как тебе жить. Он не станет делиться этим знанием с Эланией просто потому, что он мужчина и физически сильнее ее.

— Пока нет медицинских противопоказаний, я не стану останавливать тебя, — сказал он.

— Ты, правда, так думаешь?

— Да. — Бун наклонился к ней, жалея, что не может взять ее за руку. Он не хотел напирать на нее. — Настолько я тебе доверяю. Настолько я в тебя верю. Ты храбрее, чем думаешь, и сильнее, и я поддержу тебя во всем.

Сказав это, он осознал, что говорит правду. И порой, чтобы обрести веру в себя, нужно, чтобы кто-нибудь осветил тебе этот путь. Он узнал это благодаря Братьям. Своим друзьям.

— Я думала, ты захочешь, чтобы я сидела дома, — прошептала Элания.

— Тогда ты подведешь свою сестру.

Ее глаза заблестели от слез.

— Я и так едва справляюсь с чувством вины. Я не могу еще бросить поиски ее убийцы.

— Логично. — Бун покачал головой, думая о своем прошлом. — Слушай, я видел, во что Глимера превращает женщин. Я жил в этом кошмаре. Я бы не хотел, чтобы кто-то помыкал мной… почему-то я уверен, что и ты не хочешь? Как я сказал, если медицинских противопоказаний нет, у меня нет прав превращать тебя в предмет мебели просто потому, что ты беременна… я и не захочу этого.

Ее взгляд начал смягчаться, враждебность и отстраненность исчезала из ее глаз. А потом ее лицо расслабилось, а за ним и ее плечи и руки, скрещенные на груди.

— Спасибо, — прошептала Элания.

— Я просто говорю известную мне правду. — Он хотел притянуть ее в свои объятия, но заставил себя остаться на месте. — У меня будет лишь одна просьба.

— Какая?

— В следующий раз поинтересуйся моим мнением, а не додумывай за меня. Обещаю, я всегда буду честен с тобой, тебе может не понравиться моя позиция, но, по крайней мере, мы будем обсуждать реальные разногласия, а не гипотетические.

Элания сделала глубокий вдох.

— Помнишь, как пригласил меня в «Рэми»?

— Это было три дня назад, — Бун коротко рассмеялся. — Так что да, помню. Но даже три года спустя, будь уверена, я бы помнил каждую секунду.

Элания покраснела, и румянец был ей к лицу.

— Когда я сказала, что не опытна в этом… — Она обрела рукой расстояние между ними. — Я говорила честно. Я не умею строить отношения с людьми.

Бун пожал плечами.

— Как будто кто-то в этом подкован. Особенно если замешаны чувства.

— Не знаю. Пэрадайз и Крэйг, кажется, живут душа в душу.

— Боже, ты встретила их сейчас. А в начале у них был конфликт на конфликте.

— Правда?

— Да. И, хэй, ты можешь спросить их об этом, но они не передадут рассказ должным образом. Настоящая любовь стирает подробности. Конфликты и трудности на пути к счастливым отношениям забываются, когда пара добирается до тихой гавани. — Бун пожал плечами. — Но кто я, чтобы с уверенностью говорить об этом.

Замолчав, он откинул голову на подголовник и закрыл глаза. На сон не было никакой надежды, но, может, Элания решит, что он вырубился…

Элания просунула руку под его руку.

Он сразу посмотрел на нее. Элания тоже откинула голову на сиденье, дышала медленно и ровно. Но она также не спала.

Он понял это по тому, что сжал ее ладонь… и она повернула к нему голову и устроилась на его плече.

— Элания? — позвал он ее.

— М-м?

— Ты не обязана быть хорошей в отношениях со мной. Просто будь собой. Я буду собой, и пока мы поддерживаем диалог? Все будет хорошо.

Она открыла глаза, обрамленные густыми ресницами, и они светились. Такого взгляда он у нее еще не видел.

— Я бы хотела этого.

— Поговорить? — пробормотал он, смахнув прядь с ее лица.

— Все хорошо… — сказала она тихо. — Я бы хотела, чтобы у нас все было хорошо.