Кровь и Бензин

Глава 14. Бензиновая жизнь

Утро началось с заревевшего над ухом мегафона.

— Поднимаемся, трусливые твари! На выход! Строиться! Живее!

Максим разлепил глаза. Затем приподнялся на локте и осмотрел всё вокруг сонными глазами. Рабы торопливо вскакивали со своих мест и спешили к выходу. Еще только вчера в нём виднелось рыло пикапа с пулемётом. Теперь там была открыта только одна створка. В ней мгновенно образовалась давка.

Грохот и скрип шконок смешался с гудением рабов и блатных. Все «уголовные» быстро влезали в верхние части роб и сливались таким образом в одинаковую синюю толпу с законниками. И, тем не менее, группки держались особняком друг от друга.

— Живее, крысы! На выход!

Орущий в мегафон не успокаивался, поливая грязью и руганью несчастных деградирующих рабов. Сомов последовал примеру Бена. Быстро встал с койки и устремился вслед за громилой к выходу из барака.

Перед глазами всплыла надпись:

______________

«Пассивное восстановление здоровья: + 4 %. Ваш уровень здоровья — 78 %. Вам необходимо принять пищу»

______________

Яркий свет резанул по глазам. Максим остановился как вкопанный, из-за чего тут же получил непроизвольный тычок в спину — на него налетел один из заключённых. Во дворе перед бараками строились рабы. Десятки людей, обречённых медленно терять свою человеческую сущность под влиянием неумолимого таймера движения в жестокой игре. Оборванные, грязные.

Сейчас игра казалась реальностью как никогда. Посреди проезда между бараками ходили Плющи, как всегда отличающиеся ядовито-зелёными цветами в своей одежде.

Посередине двора стоял всё тот же крикун с мегафоном, что и вчера. Похоже, он исполнял тут роль одного из главных надзирателей за рабочими. Рабы строились в ровные ряды перед входами в свои места содержания. Вдоль жёлтых линий, прочерченных за воротами.

К группе, в которой стояли Максим с Беном, подошёл низкорослый крепыш с окрашенными в зелёный цвет волосами и в кожаной куртке, наброшенной на голый торс. Между краями куртки выглядывало пивное брюшко с крупной татуировкой в виде морды бульдога.

В руках толстячка довольно ловко крутился здоровенный клинок. Мачете так и посвистывало, рассекая воздух и свидетельствуя о том, что неуклюжая внешность обманчива. Хозяин острого тесака мог быстро выпустить кишки любому недовольному или взбунтовавшемуся рабу.

— Для тех, кто меня не знает, меня зовут Бульдог, — представился крепыш и сплюнул на землю, показывая, насколько ему безразличны и неприятны помятые рожи стоящих напротив заключённых.

— Новички, два шага вперёд!

Максим замешкался, но Бен подтолкнул его легонько под локоть и Сомов немного вышел из общей колонны вместе с тремя «новобранцами». Бульдог прошёлся перед ними, заложив руки за спину, и скомандовал:

— Значит так, Вы — идёте за мной. Все остальные — по своим местам под присмотром ответственных. Новички, нале-во!

Максим повиновался. Он машинально повернулся по-военному в левую сторону. Потом замер, наблюдая затылок впереди стоящего, и картину базы, открывающуюся по сторонам. Впереди за зданием, внешне напоминавшим ряд соединённых гаражей, виднелось самое крупное строение на базе. По крайней мере — насколько хватало видимости, и не мешали крыши бараков. От здания в разные стороны логова Плющей тянулись провода.

Завод — понял Сомов. И, похоже, многопрофильный. Вот оно — сердце базы и главная драгоценность группировки помимо покорёженных постапокалиптических монстр-траков.

Бульдог махнул мачете в сторону выхода с территории бараков, обнесённой колючей проволокой:

— Вперёд! Слушаем мои команды и не совершаем глупостей. А то и Вас отключат…хах.

Судя по последней реплике, приличные остатки разума у отморозка ещё были. Да и связь с реальностью как некоторые упоротые члены банды он пока не потерял. Как уже понял Максим, немаленькая часть группировки поддерживалась в состоянии, близком к высшей степени агрессии. Ну и, естественно, в состоянии страха перед таинственным Мистером Икс.

Новички вышли с территории проживания рабов и зашагали мимо гаражей. Во дворе перед ними стояли несколько багги на кирпичах. У них меняли колёса и проверяли тормозные колодки. Пара механиков в робах возились с коробкой передач на одном из пикапов.

Вид у инженеров и механиков был поопрятнее. Похоже, такие кадры ценились у Плющей, и они стремились держать их отдельно от остальных рабов. А они, по мнению бандитов, не имели необходимых навыков к работе.

Максим уже понял, что всех игроков с боевыми умениями отправляли на черновые работы, дабы заставить их деградировать и превращаться в послушных овощей.

Тем самым бандюки замедляли развитие опасного потенциала в скиллах рабов. Все-таки при выполнении тех или иных операций в игре неизбежно должен капать опыт. И тогда раб в какой-то момент может проявить недюжинные способности по размалыванию черепов вчерашних вертухаев. И они автоматически превратятся в жертв. Интересно, как же такие процессы контролируются надсмотрщиками Плющей?

Ответ не заставил себя ждать. Подойдя к забору у здания завода, Бульдог остановился и отдал приказ построиться и всем подопечным.

— Значит так. Объясняю простые и нехитрые правила вашего дальнейшего существования. Если вы хотите оставаться адекватными, нужно беспрекословно слушаться меня и моих соклановцев. Они сказали вам сгонять за куревом — вы бежите. Они или я сказали вам тащить колесо — хоть развяжите пупок, но принесите его. Сказали лечь мордой в пол — сделали это незамедлительно. Иначе — можете схлопотать очередь. Качать только те навыки, характеристики и умения, которые помогают в работе. Каждый раз, когда вы должны будете получить пять уровей и улучшать характеристики — ваша работа будет замеряться. Если не увижу изменений — будете гнить в карцере. Или, по-другому, если вы не поняли — будете терять без движения свои мозги и скоро станете хуже овощей. А потом — чао бамбино из игры. Отключитесь — подохните как собаки. Я понятно объясняю?

Новички загудели, свидетельствуя о том, что им понятна краткая и вразумительная тирада надсмотрщика.

— А еда?

Все затихли.

Бульдог покрутил головой и сузил глаза:

— Это кто вякнул?

— Я, — Максим глухо, но твердо назвался.

Бульдог нахмурился, а остальные рабы жалеючи, но интересом посмотрели на Спартака. Похоже, этот вопрос волновал не только его одного.

— Ты обалдел?

— Работать тоже надо на чём-то. — резонно заметил Сомов, решив идти до конца.

Пусть многие посчитают, что фразу Бена насчёт того, что здесь нельзя показывать слабину — он воспринял слишком утрированно, но Сомов твёрдо решил после прошедшей ночи, что он не даст себя здесь запугать. Если он переступит ту черту, когда страх застилает разум — он сдастся.

Бульдог поиграл желваками, но затем, видимо, сообразил, что новичок прав. Тем не менее, надсмотрщик решил, что лицо в данной ситуации терять нельзя и прорычал:

— Пайку получать будете три раза в день. Всё чётко по расписанию и не минутой ранее. Ты, — палец указал в сторону Спартака, — Получишь её только в обед. За то, что открыл рот, когда я не разрешал. Топаем внутрь. Сегодня у вас много работы.

Новички затрусили вслед за своим «господином» к воротам завода, куда стекались другие рабочие отряды, ведомые своими надсмотрщиками. Спартак уныло поплелся за своими, уже подумывая о том, что зря он заговорил, когда не просят.

Мог бы немного повременить.

И всё же парень смог убедить себя в том, что он поступил правильно, поставив себя таким образом жёстче и настойчивее, чем остальные в его группе новобранцев. Если на Бульдога это и не произвело впечатления, то вот уважительные взгляды его «сокамерников» говорили об обратном.

Высокие стены, окружающие завод, оказались ещё одной, последней линией обороны на базе. Судя по всему, в случае прорыва внешних заграждений врагами, Ядовитые плющи отступали именно сюда и вели бой уже со стен, за которыми были настилы и кое-где пустые станки для того, чтобы быстро водрузить на них пулемёты и вести огонь по противнику.

Оно и неудивительно. По факту, можно было отхватить кусок базы, и держать его под своим контролем даже имея под боком врага. Попутно ещё и очки набирать за то, что отстреливаешь соперников.

Внутренний двор уже был заполонён другими рабами. Кто-то сновал туда и сюда с ремонтными наборами, рядом закачивали насосами сырьё, которое направлялось по трубопроводу внутрь завода. Неподалеку стояли склады из бочек и небольших цистерн. Именно туда и предстояло направиться Максиму. Внутрь здания сегодня попасть не светило.

Бульдог повёл новичков на черновые работы — банально таскать и перекатывать огромные бочки с остаточными продуктами производства. Он направил всех к раздвижной двери в одной из стен здания завода и проговорил:

— Сегодня будете таскать бочки на склад. И чтобы всё по маркировке. Перепутаете — урою. Всем понятно?

Кто-то из новичков подобострастно кивнул. Спартак отметил для себя одного из команды, который угрюмо стоял, уставившись на Бульдога так, словно тот теперь был его врагом номер один. Русоволосый, стрижка — короткий ёжик, глаза голубые и широко открытые, прямой волевой взгляд.

Надо будет завести хотя бы товарищеские отношения с парнем, и если он не примкнёт к блатным — держаться вместе. Виден характер — игра хорошо передает мимику и эмоции на лице. Тут уж неизвестный «разработчик» постарался.

Скучный инструктаж о том, куда катить бочки с мазутом, а куда носить бочки с бензином, и как различать их между собой, быстро окончился. Парни приступили к работе. Сомов сразу направился в сторону бочки, которую выкатили на край грузовой платформы, и махнул рукой тому рабу, которого заприметил:

— Давай, помогай. Как зовут?

Паренёк подошёл, но остался молчалив.

— Как зовут? — переспросил Максим, хватаясь за бочку и наваливаясь на неё всем весом вместе с напарником.

— Ты решил в друзья набиться? — угрюмо поинтересовался голубоглазый.

Вот так раз. Новичок то с норовом ко всём. Не иначе как его в другом бараке обработал такой же, как Бен, и он решил вообще не доверять тут никому. Ну, или жизнь научила. Кто знает.

— В друзья нет, а вот знать — кто тут есть кто, и к кому можно спиной не боясь повернуться — стоит, — парировал Спартак.

— Я не собираюсь никому доверять спину, — усмехнулся парень.

— Значит, у тебя всегда будет слепая зона, из которой прилетит удар, — тут же нашёлся Сомов.

Короткостриженный удостоил наконец-то Максима взглядом и проговорил:

— Тебе-то откуда знать?

— Меня вчера чуть не забили в драке в бараке… — сухо ответил тот.

В глазах собеседника появился интерес, и он сильнее навалился на бочку, толкая её перед собой уже в одном ритме со Спартаком:

— И как?

— Помог какой-то парень, которого я не знал, — напрягаясь под тяжестью бочки, произнес с надрывом Сомов.

— А потом? — не унимался новичок.

— А потом пришлось убить другого, дабы возвратить должок тем, кто меня не отдал блатным, — усмехнулся сквозь полустиснутые зубы Спартак.

— Так ты не с ними? — уже был виден интерес паренька.

— Нет. Не захотел. И говорить не пошёл… — покачал головой Сомов.

— О как! А я говорил. Они, видно, всех обрабатывают, кто новенький, — напарник, вроде, немного оттаял.

— И как? О чем расспрашивали? — полюбопытствовал Максим.

— Спрашивать ни о чем особо не спрашивали. Кроме как о навыках. В основном сами заливали в уши как круто быть помощниками Плющей. Обещали гарантии нормального существования в возможных тут для этого пределах.

— А ты? — осторожно, как бы невзначай, ради поддержания разговора поинтересовался Сомов.

— Я послал их куда подальше, — с некоторой гордостью выдал раб.

Смело.

— Глупо. — отрезал, толкая бочку с мазутом, паренёк, — Они сказали, что я мог и овощем стать.

— Убить не грозились? — спросил Спартак.

— Нет, я так понял — это не в их интересах. Убивать рабов блатным разрешают только в исключительных случаях, потому что это всё-таки рабочая сила. А вот гнобить разрешают всячески, — ответил собеседник.

— Что теперь делать будешь?

— Не знаю… К блатным не пойду. Но в бараке мне теперь не жизнь. Законники там слабые. Сами по себе, — расстроенно протянул голубоглазый.

Парень уже явно понял — что к чему. И довольно быстро схватывал. Максим с натугой потянул на себя бочку, и она замедлилась, глухо стукнувшись о другую на складе. Раздался окрик Бульдога:

— Аккуратнее там! А то головы порасшибаю.

Спартак отряхнул руки и выпрямился:

— Так как зовут тебя?

— Рэд.

— Меня Спартак. Будем знакомы.

Парни пожали друг другу руки и направились обратно в сторону грузовой платформы. На неё уже выкатывали следующую бочку с мазутом. Дальнейшие полдня потянулись мучительно долго. Монотонная работа под ленивые окрики ходившего взад и вперед Бульдога совсем не доставляла никакого удовольствия. Спартак удручённо наблюдал, как перед глазами проносятся уведомления по типу:

______________

«Ваши жизненные силы истощены. Вам необходимо срочно принять пищу, иначе восстановление здоровья прекратится»

Через пару часов перед глазами всплыла новая надпись:

«Вы не можете больше восстанавливать своё здоровье.

Необходима пища»

И тут же следом через минуту:

«Здоровье: — 1 %»

______________

На самом деле пояснения и не требовались — Максим итак чувствовал себя ужасно. Вдобавок ныли ушибы на боку и на спине, добавляя неприятных мыслей о ночной потасовке и возможных гадостях, которые ждут его со стороны Мотора и его дружков.

Однако, в час дня зазвучал слабый, противный и пищащий сигнал, который разнёсся над территорией базы. Надсмотрщик крикнул:

— Получать пайки, крысы. За мной!

Рабы встрепенулись и уже более оживлённо затрусили вслед за Бульдогом. Спартак, памятуя о том, что «господин» лишил его пайки, тем не менее, решил последовать за всеми, дабы не оставаться одному на пустыре. Мало ли — могут и блатные увидеть.

Рабы стекались со всех сторон к небольшому проходному бараку. Посреди здания стоял большой грязный стол. На нем расположились миски и прочая утварь. Каждый из заключенных брал тарелку с ложкой и направлялся к раздаче. В тару плескали пару половников какой-то странно пахнущей жижи и давали брикет чего-то коричневого, безвкусного и не имеющего запаха. Что это — Спартак не знал и знать не хотел. Он взял тарелку и направился к раздаче, честно соблюдая очередь. За ним двигался Рэд.

Когда Максим приблизился к огромному чану раздачи и протянул свою тарелку, по руке прилетел удар обухом мачете.

— Этому не наливать. И брикет тоже не давать. Слишком уж язык распускает.

Самодовольная и мерзкая ухмылка Бульдога выплыла откуда-то слева, и Спартак напрягся, сдерживаясь всеми силами от бешенства. Рабочий, раздающий еду, монотонно и безразлично пробасил:

— Следующий. Не задерживай.

Сомов шагнул в сторону, уступив место Рэду и направился к выходу из «столовой», провожаемый насмешливым взглядом надсмотрщика. На улице во дворе сидели рабы и хлебали содержимое тарелок. Максим направился прямиком через двор к выходу, где заприметил Бена и его компанию. Поздоровавшись с новичком, бельгиец осмотрел его и настороженно поинтересовался:

— Где пайка?

— Не заслужил… — угрюмо бросил Спартак.

— Что случилось?

— Поинтересовался у надсмотрщика насчёт кормёжки раньше времени.

Бен тяжело вздохнул и покачал головой. Он протянул здоровенную руку и, взяв Сомова за плечо, потянул за лежащие штабелем трубы:

— Слушай, прошу тебя — веди себя тихо. Я не смогу защитить тебя за пределами барака — я же уже говорил это. Но отвечать за тебя и твоё здоровье перед Алексом именно мне.

— Зачем я Вам нужен? — недоумённо выдал Максим.

— О, ты даже не представляешь что должен будешь сделать! Алекс сказал, что именно ТЫ — самый незаменимый кадр в грядущем мероприятии, — явно с осторожностью продолжил Бен.

— Это когда он решит снова сбежать с базы, чтобы поправить своё здоровье? — едко поинтересовался Спартак.

— Тише! — крепче схватил за плечо Максима Бен и понизил голос, — Послушай, Алекс периодически убегает, да. Его не убирают, так как он — ценный инженер и единственный, кто поддерживает нас и пока не раскрыт Плющами. Если он не будет сохранять ясность рассудка — все наши замыслы, которые мы уже месяц вынашиваем — пойдут насмарку.

Спартак высвободился из хватки громилы и настойчиво зашептал в ответ:

— Ты же сам сказал, что с базы убегать нет резона? Только ночью вот говорил!

— Просто так — да, смысла нет. А с нужными людьми — смысл есть. И эти люди — будут. Учти одну вещь, если ты хоть что-то кому то скажешь — тебе не жить. Поверь, Мотор быстро доберётся до тебя, если мы перестанем обеспечивать защиту. Плюс, не факт, что тебе поверят. Мы отвернёмся, ты станешь изгоем, и Плющи скорее поверят в то, что ты хочешь себя спасти от нас и «блатных», поэтому и сочиняешь сказки. Таких бредней тут столько гуляет, что если верить каждой и казнить рабов — их не останется уже через пару дней.

Глаза Бена впервые сверкнули недобро и Максим поразился — насколько преобразилось лицо законника…