Магия Чарли. Кусачая книга

6. Ножницы

Чарли опасался, что доброта его погубит. Уже через пятнадцать минут путешествия гномы остановились и принялись жалобно пищать, требуя продолжения истории, и он не смог устоять. Малыши не разговаривали и наклоняли головы, пряча свои человекоподобные мордашки под светящимися шляпками, когда Чарли пытался получше их рассмотреть.

В итоге Чарли начал читать новую главу «Откровений буки Крок-Крока», и довольные гномы продолжили путь.

Примерно через час Чарли обнаружил, что успел прочитать ещё четыре главы. Вообще-то, оно того стоило, потому что дорога шла через леса и поля, идти приходилось по щиколотку в грязи, и без сопровождения Чарли наверняка бы заблудился в бесконечных стоящих в густом тумане рощах. Гномы отважно перепрыгивали через кучи преющей листвы, низенькие изгороди и заполненные стоячей водой канавы. Они вполне заслужили несколько остановок. Раньше Чарли частенько слышал, что немного чтения никому не повредит, и теперь счёл это высказывание абсолютно справедливым.

Наконец они обогнули огромную рощу зеленеющих дубов и вышли к Чистилищному.

Чарли с первого взгляда поразило это величественное растительное сооружение, огромная тёмная масса, хаотичное компактное нагромождение, в центре которого, вопреки ожиданиям, имелась дверь – стало быть, попасть внутрь всё-таки можно.

Это был гигантский лабиринт, густо заросший колючим кустарником. Листва его, очевидно и не думавшая опадать с приходом осени, была настолько тёмной, что казалась почти чёрной. Серо-синие, очень тёмные стебли яростно извивались сами по себе, и их острые шипы было видно даже издалека.

На некотором расстоянии от двери была установлена небольшая табличка. Чарли подошёл к ней и прочёл:

СОБЛЮДАЙТЕ ДИСТАНЦИЮ!

ЧЕРЕЗ ДВАДЦАТЬ МИНУТ ВАШЕГО

НАХОЖДЕНИЯ ЗДЕСЬ

ИСПАРЕНИЯ ЗЛОТЁРНА

ПОГЛОЩАЮТ МАГИЮ.

Чарли принял эту информацию к сведению.

Он вдруг с удивлением заметил, что гномы не виснут у него на штанах с истошным визгом, требуя продолжения сказки, как делали по дороге сюда. Поискав их взглядом, он увидел, что те успели подобраться к Чистилищному и теперь жадно объедают листья злотёрна.

Поскольку гномы выглядели довольными, Чарли убрал книгу в карман и, подойдя к двери Чистилищного, довольно непривлекательной монументальной плите, отлитой, вероятно, из чугуна, помедлил, собираясь с духом.

Рядом с дверью висел тяжёлый колокол с привязанной к нему цепочкой. Чарли потянул за неё, и раздался печальный трубный звук. В решётчатой створке открылось окошко, за которым мальчик разглядел серые губы и обвисший подбородок.

– Угум?

– У этого колокола очень странный звук, да? – не удержался от вопроса Чарли.

Серые губы недовольно поджались:

– Чары барахлят. А наверху, ясен пень, никак не выделят средства, чтобы их обновить! Вы за этим пришли?

– Нет, я хотел бы увидеть учителя Лина. Это один из заключённых.

– Обождите.

Чарли думал, что дверь сейчас откроется, но вместо этого серый рот исчез, и на несколько минут воцарилась тишина.

– Никак невозможно. Насчёт этого типа требуется особое распоряжение судьи Денделиона, – изрёк серый рот. – Без этого разрешения можете не возвращаться. До свиданьица.

И окошко со стуком захлопнулось.

Чарли по привычке хотел сдавить своё раздражение в кулаке, но в последний момент сдержался. Ответ охранника был предсказуем, но, если очень повезёт, возможно, он сумеет получить такое разрешение.

Конечно, эту маленькую вылазку трудно было причислить к списку побед, но Чарли решил, что не будет считать её и поражением. Впрочем, день ещё не закончился. Город отсюда недалеко, можно сделать крюк. Ему просто необходимо найти работу.

«Сегодня всё получится. Сегодня всё получится…» – мысленно повторял он, подходя к первым городским улицам.

Он коснулся края шапки-выручалки, и та тут же одела его в элегантный костюм. Чарли растянул губы в милой улыбке мальчика из хорошей семьи. Конечно, он будет держаться бульваров, а если и повстречает патрульного, то не убежит, поджав хвост, как в прошлый раз. Он вежливо ответит, используя длинные красивые слова, как и положено воспитанному подростку вроде него. Если повезёт, возможно, никто и не вспомнит о кулоне, висящем у него на шее.

Все магазинчики находились недалеко от Академии магии. Кроме того, торговля шла и в квартале Сливочной Феи, на одноимённом блошином рынке. Однако, по словам Силаса, недавно согласившегося просветить Чарли на этот счёт, ему ничего не светило: там никто не мог себе позволить нанять рабочего, даже розгу, как называли учащихся Святых Розог, хотя это была самая дешёвая рабочая сила в городе.

Чарли решил обойти все лавочки на Однорукой улице, вооружившись своим неизменным обаянием.

Для начала Чарли предложил свои услуги теплице, хотя растения вдохновляли его меньше всего. От его услуг отказались чрезвычайно вежливо. Потом он попытал счастья в «Трёх медузах», но хозяйка даже не позволила ему войти и бросала на соискателя подозрительные взгляды сквозь стеклянную дверь. В «Жратве людоеда» его просто-напросто проигнорировали. В магазине «Пузырьбуль», торговавшем мылом и косметикой, Чарли тепло похвалили за милую улыбку, а потом выпроводили вон. В соседней лавочке «Термы Сюзанны» его поздравили с тем, что он «такой чистенький», после чего, извинившись, отказали. В магазине «Тайный вылет» ему вежливо указали на дверь, ибо у него не было диплома.

Чарли уже готов был пасть духом, как вдруг в витрине «Голого короля», появилась очень худая женщина в платье, подчёркивающем её худобу, и прямо перед носом Чарли прилепила к стеклу объявление:

«Требуется помощь в работе с заказчиками. Необходим опыт работы».

Потом женщина вернулась к работе над великолепным чёрно-белым костюмом, надетым на манекен.

Чарли не поверил своим глазам. Правда, никакого опыта у него не было, но он не собирался отступаться, не попытавшись. Он решительно толкнул дверь, и висящие над ней колокольчики в форме напёрстков мелодично зазвенели.

Увидев, что в магазин входит высокий крепкий парень, портниха быстро начертила какую-то руну, и все иголки и булавки взлетели с игольницы у неё на руке и нацелились на Чарли. Тот сглотнул.

– Ты не заказчик, – просто сказала швея. – Даже если… – Она встала, поправила на носу очки и внимательно оглядела одежду Чарли. – У этой шапки-выручалки прекрасный вкус, – заключила она.

Чарли не видел смысла тянуть резину и пошёл в атаку, лучась своей обаятельной улыбкой:

– Я ищу работу, мадам. И увидел ваше объявление.

Женщина моментально перестала улыбаться:

– Очередной мальчишка из Святых Розог без опыта работы, верно? – Она оглядела Чарли с ног до головы. – Однако, должна признать, ты производишь превосходное впечатление, а здесь это важно.

Желая поскорее покончить с этим испытанием, Чарли протянул руку и посмотрел на портниху большими честными глазами:

– Меня зовут Чарли.

– Госпожа Кисточка, – ответила женщина. Руку она Чарли не пожала, но отозвала свои иголки и булавки. – Точнее, вдовствующая госпожа Кисточка. Я ужасно почтенная особа, и важно, чтобы ты это понимал, если будешь здесь работать.

Чарли почувствовал, что тает от благодарности:

– Большое спасибо, мадам!

– Не обольщайся, я беру тебя лишь на испытательный срок. С твоей помощью я рассчитываю сэкономить немного магии. Курс отблеска постоянно растёт! А теперь поговорим о твоих обязанностях: полагаю, ты даже шить не умеешь…

– Не умею, мадам, но я полон энтузиазма.

– К сожалению, твой энтузиазм тоже не умеет шить. Одежда, которую я изготавливаю, до неприличия дорогая. Поэтому я очень трепетно отношусь к своим заказчикам. Прежде всего тебе нужно будет их облизывать – в буквальном смысле слова, если придётся. А ну-ка, попробуй мне польстить!

Чарли едва не рассмеялся – уж очень это требование напомнило ему о его подруге Джун. Впрочем, он сумел сдержаться.

– Вам так идут кружева.

– Примитивно.

– Они смягчают черты вашего лица.

– А что не так с чертами моего лица?

Чарли не растерялся и произнёс:

– У вас прекрасные черты. Они свидетельствуют о стальном характере. Твёрдая линия подбородка говорит о бесстрашии в работе и её безупречных результатах.

– Неплохо, я почти поверила. Хотя, надо сказать, я и впрямь действую решительно, а мои работы безупречны.

– Я в этом не сомневался.

– Не скатывайся в угодливость, мой мальчик. Со мной так не надо, это вульгарно. С заказчиками, конечно, можно, есть такие, которые это обожают. Я же сразу вижу подобное подхалимство. Давай-ка принимайся за работу. Первое время можешь просто чистить щёткой одежду, собирать нитки и обрезки ткани – их тут много валяется, все эти ошмётки прилипают к ткани, и я трачу кучу времени на уборку. Кроме того, приготовь тарелочки с печеньем. Короче говоря, погляди, где ещё можешь принести пользу.

Вопрос зарплаты даже не поднимался. В любом случае Чарли был не в том положении, чтобы торговаться. Госпожа Кисточка дала ему несколько дополнительных указаний, после чего оставила его трудиться, а сама краем глаза наблюдала за новым помощником. Поначалу Чарли хорошо справлялся. Допустил несколько промахов, но так обаятельно извинялся, что хозяйка пришла в восторг.

А потом он решил проявить инициативу. Поскольку госпожа Кисточка жаловалась – мол, продажи аксессуаров падают, – Чарли принялся сооружать в витрине букет из перчаток.

Он опустился на колени, чтобы не мешать трудившимся рядом с ним ножницам и иголкам – они работали над платьем из тёмно-фиолетового бархата – и начал красиво раскладывать перчатки. В целом перчатки послушно укладывались на место, лишь одна перчатка на правую руку, сделанная из пурпурной кожи, досаждала Чарли, похлопывая его то по правому, то по левому плечу.

– А ты задира! – фыркнул Чарли.

В ответ перчатка нежно погладила его по подбородку.

– Если будешь послушной и согласишься остаться в этой витрине, я научу тебя одному фокусу. – Чарли стал щёлкать пальцами. Пурпурная перчатка с энтузиазмом попыталась скопировать его движения, и после нескольких неудачных попыток у неё это получилось. Скоро ещё две перчатки последовали её примеру. – Ладно, похоже, вы годитесь не только для букета… – пробормотал Чарли. – Он показал перчаткам, как барабанить по полу кончиками пальцев. На этот раз перчатки радостно последовали его указаниям. Затем Чарли похлопал в ладоши, привлекая внимание, а потом научил перчатки танцевать зажигательный канкан на указательном и среднем пальцах, и вскоре все перчатки в витрине увлечённо отплясывали этот буйный танец.

Тут вмешалась госпожа Кисточка:

– Что это ты вытворяешь?!

– Хотел немного оживить витрину. Не нужно было?

– Нет, но… не так же! Нашим заказчикам такое не понравится. – Портниха стала быстро наводить порядок; между тем пурпурная перчатка поспешно схватила свою левую пару и спряталась под воротником Чарли, а у того не хватило духу её выдать.

В это время над дверью магазинчика зазвенели колокольчики, и вошли трое молодых людей.

– Добрый день, госпожа Кисточка! Надеюсь, мой костюм для юношеских скачек готов? Сегодня вечером у меня запланированы съёмки, будет фотограф из «Магического вестника».

– Я как раз заканчиваю с отделкой, мадемуазель де Пуранс! Небольшие финальные штрихи, которые, я уверена, вас очень порадуют.

Даже не оборачиваясь, Чарли уже знал, чьи физиономии сейчас увидит. Он мог гордиться собой: ему удалось сохранить почти невозмутимое выражение лица. Со своей стороны Тибальд Денделион и двое его приятелей, Торус и Маруза, при виде Чарли вытаращили глаза, но не растерялись.

– Вы наняли помощника, госпожа Кисточка? – недоверчиво спросила Маруза. – Раньше здесь всё делалось с помощью магии…

– Решила привнести толику человеческого тепла, – ответила швея, делая вид, что не замечает разлившийся в магазинчике холодок. – Она указала на манекен, и тот грациозно повернулся, демонстрируя белый сюртук. Тонко проработанные металлические эполеты соединялись цепочками, которые мелодично позвякивали. – Я добавила галуны на рукава и пояс. Что скажете?

– Великолепно! Хочу немедленно примерить!

Маруза де Пуранс и госпожа Кисточка скрылись в глубине магазина, оставив Чарли одного с Торусом и Тибальдом. Трое подростков злобно взирали друг на друга.

– Эта лавочка совсем скатилась, – процедил сын судьи Денделиона. – Жаль, мне нравилось здесь одеваться.

– Могу я предложить вам пирожных? – спросил Чарли, и, не дожидаясь ответа, он метнулся в кухонный уголок. Нужно во что бы то ни стало вести себя вежливо. В конце концов, доброжелательность обычно смягчает даже самые чёрствые сердца, а Маруза с приятелями здесь ненадолго. Нагружая поднос угощением, Чарли немного потянул время, а потом вернулся к посетителям. – Не желаете ли чаю? Шипуньи? Карамельного сиропа?

– А разве ты не должен облизывать заказчиков? – нагло ответил Тибальд и выставил вперёд ногу. – Давай-ка почисти мне ботинки!

– Ага, и мне тоже! – воскликнул Торус и качнул ногой в сторону Чарли.

Татуировка в виде ворона на его руке щёлкнула клювом. Несмотря на холод, Торус ходил с закатанными рукавами – чтобы похвастаться татуировкой. Чарли не проронил ни слова. Схватив щётку для обуви, он принялся начищать ею ботинки Тибальда, стараясь сохранить остатки достоинства. По правде говоря, с сыном судьи у него особых хлопот не возникло – его обувь и так блестела. Зато с громоздкими ботинками Торуса, заляпанными грязью и покрытыми царапинами, пришлось изрядно повозиться. Поскольку Чарли трудился молча, Тибальд и Торус вскоре поняли, что придраться больше не к чему, и принялись болтать так, будто рядом никого кроме них нет.

– Потом пойдём к тебе домой? – спросил Торус. – До съёмок в газету ещё два часа.

Миловидное лицо Тибальда исказила гримаса:

– Нет, моя мать ищет новую компаньонку. В ближайшие пару дней дома будет проходной двор.

– Ты мог бы перестать их выпроваживать.

– Да, но я не могу отказать себе в удовольствии портить им чай. Это же так весело! Мать просто с ума сходит! И потом, я поставил себе цель: никогда не повторяться, каждый раз придумывать новый способ.

– Очень великодушно с твоей стороны! – Торус вздохнул и похлопал себя по татуировке. – Повезло тебе с матерью, она добрая. А моя хочет запретить мне участвовать в юношеских скачках.

– Может, если ты бросишь валять дурака, мать перестанет тебя наказывать. Она это серьёзно – по поводу запрета?

– Не знаю. Наверное, нужно принести ей какой-нибудь подарок, чтобы задобрить. Вот, пару перчаток, например. – И Торус схватил пурпурные перчатки, неподвижно висевшие на плече Чарли.

– Ну, банально, конечно, – ответил Тибальд, – но, думаю, этот жест будет принят в расчёт.

Продолжить свою мысль он не успел: левая перчатка сильно ударила Торуса по щеке. Несколько раз. Чарли поспешно схватил её:

– Прошу прощения. Эта перчатка, очевидно, с дефектом. Я сейчас же уберу её в чулан.

Торус вперил в Чарли яростный взгляд, словно именно он виноват в случившемся:

– Разве ты не должен быть у моих ног?

И когда Чарли, поморщившись, вновь опустился на колени, Торус вытер подошву о его лицо. Чарли вскочил.

– Скажем так: я закончил! – выплюнул он, роняя щётку на пол. Он хотел любой ценой удержаться на новой работе, однако всему есть свой предел. У него руки чесались поставить на место этих испорченных тэдемовцев. Он зажал гнев в кулаке и расплылся в широкой улыбке, больше похожей на волчий оскал. Так часто улыбалась Джун.

Джун. Как же он по ней скучает! Интересно, она хоть иногда о нём вспоминает? Наверняка её ужасно напугало обрушение их школы в Экс-ан-Провансе. Если бы сейчас она была здесь, то уже набросилась бы на Торуса, чтобы поквитаться с обидчиком.

Вернувшаяся Маруза не заметила разлитого в комнате напряжения.

– Ещё пять минут! – прощебетала она. – Госпожа Кисточка вносит последние штрихи. Между нами говоря, костюм техмагини и так великолепен, но я ведь достойна большего, чем простое совершенство. Раз уж во время скачек снимают только возниц, я хочу, по крайней мере, быть самой красивой на снимке в газете!

– Да ты и так самая красивая из всех техмагинь! – ответил Тибальд. – Это факт, не подлежащий сомнению.

– Презренный льстец! Но продолжай, если хочешь, чтобы я и дальше тебе помогала.

– Когда тебе надоест работать с ним в команде, присоединяйся к моей упряжке, – вмешался Торус. – Я с радостью буду ездить с тобой!

– Твоё предложение выглядит не очень-то красиво, если вспомнить о Берте. Он неплохой техмаг. Хотя, Маруза, разумеется, лучшая. Лучшая техмагиня для лучшего наездника, так что всё на своих местах!

Тем временем Маруза оглядела свою одежду и недовольно скривилась.

– Проклятие, я вся в каких-то ворсинках и обрезках ниток. Эй, ты! Чарли, верно? Сними с меня эту грязь!

– К вашим услугам, мадам, – проворчал Чарли.

– К вашим услугам, мадам, – передразнила Маруза, очень точно скопировав его интонации. – Вопиющая пошлость пролезла в высший свет. Очень мило!

– Ага, розги заполонили Тэдем! – воскликнул Торус, зажимая нос двумя пальцами. – И они воняют! Вы знаете, что они там вообще не моются?

– Если от него пахнет как от дикаря, это может быть даже привлекательно, – ответила Маруза чувственным голосом. – К тому же сегодня я позволяю себе любые безумства! Садись в кресло, Чарли. Я посижу у тебя на коленях, пока ты снимаешь с меня пылинки, так будет проще.

Чарли с огромным трудом сумел подавить гнев.

– Мне не позволено сидеть в присутствии заказчиков, тем более сажать их себе на колени, – отчеканил он.

– Я лучшая техмагиня на юношеских скачках, мне нельзя перечить! – запротестовала Маруза. – Садись!

– Нет.

Чарли всё труднее было сохранять спокойствие. Маруза бросила на него разъярённый взгляд. С неё мигом слетело всё жеманство.

– Я предпочитаю хорошо выдрессированных щенков! – процедила она сквозь зубы, а потом вскинула руку и начертила прямо перед лицом Чарли какую-то сложную руну. В следующую секунду ножницы, до сего момента работавшие над костюмами в витрине, развернулись и полетели к Чарли, угрожающе щёлкая лезвиями.

– Что за… – воскликнул он.

Удивиться ещё больше Чарли не успел: ножницы порезали его костюм на куски. Шапка-выручалка мгновенно отреагировала и принялась восстанавливать ткань, однако ножницы не остановились. Сбитая с толку, шапка-выручалка одела Чарли в костюм, состоящий из неподходящих друг к другу частей: в чёрную хлопковую куртку с рукавом горчичного цвета и воротом из синего бархата. Штаны и вовсе походили на часть костюма Арлекина.

– Весьма занимательно! – восторженно завопил Тибальд. – Такими темпами жемча шапки-выручалки вскоре иссякнет. Мне не терпится это увидеть. А ну-ка, побыстрее! – И метким заклинанием ускорил бешеный танец ножниц.

– Прекратите! – закричал Чарли. Вдруг ему в голову пришла пугающая мысль, неосознанно подсказанная Тибальдом. Если магия шапки-выручалки иссякнет, чары, сдерживающие заточённого внутри Всадника, рассеются, и Смерть может в буквальном смысле слова появиться в этом магазине.

– Дело пойдёт ещё быстрее, если целиться в шапку! – загоготал Торус и тоже сделал несколько пассов руками. В тот же миг ножницы полетели к шапке-выручалке.

– Нет! – завопил Чарли и вскинул руку, защищая шапку. Он попытался оттолкнуть ножницы, но напрасно. Зато острые лезвия порезали ему щёку, тыльную сторону ладони и предплечье.

Вдруг пурпурные перчатки, схватив ножницы за кольца, попытались оттащить их от Чарли. Одной перчатке отрезало безымянный палец, и она упала на пол. Вторая сразу же полетела следом за своей парой.

Нужно это прекратить! Чувствуя, как по коже течёт кровь, Чарли изо всех сил отмахивался от ножниц, как вдруг его пальцы наткнулись на какое-то переплетение невидимых нитей, трепещущих, как живое существо. Чарли сжал неведомую ткань в кулаке – это вышло у него почти рефлекторно, – а потом с силой оттолкнул её от себя. Ножницы тут же развернулись и полетели в противоположную сторону с такой скоростью, что пробили стекло витрины. Чарли только что обратил вспять заклинание.

Привлечённая шумом, в ателье вбежала госпожа Кисточка с костюмом Марузы в руках.

– Чарли! Что ты здесь устроил?! – в ужасе вскричала она.

– Ровным счётом ничего! – запротестовал Чарли. Он осёкся на полуслове, потому что через разбитую витрину заметил, что к магазину подкатывает запряжённая лошадьми тыквина. – О нет, – только и успел прошептать он.

Дезориентированные, но всё ещё разъярённые, ножницы набросились на лошадей, и те моментально запаниковали перед лицом этой внезапной угрозы. Раздалось истеричное ржание, послышались звонкие удары копыт о мостовую. Один из ремешков сбруи оказался перерезан острыми лезвиями. Возница, раненный обезумевшим инструментом, пронзительно завопил.

Внезапно тыквина опрокинулась и от удара о землю раскололась под потрясённые крики толпы. Сидевшие в транспортном средстве пассажиры в ужасе кубарем покатились по проезжей части, все облепленные оранжевой мякотью, на их счастье смягчившей падение. Пострадавшие поднимались на ноги – заляпанные тыквой, оглушённые и рассерженные.

Ножницы продолжали свою разрушительную атаку. Какая-то проходившая мимо женщина торопливо начертила руну и метнула её в обезумевший инструмент. Через несколько секунд ножницы упали на землю, звякнув о булыжники. Все собравшиеся затаили дыхание: страху инцидент нагнал больше, чем причинил вреда.

Чарли никак не мог успокоиться. Он только что прибег к интуитивной магии: он до сих пор ощущал пальцами те невидимые нити. Как и всякий раз, когда это случалось, он понятия не имел, как это у него вышло. Зато он помнил, что применение интуитивной магии незаконно. Вдобавок заклинание, которое он метнул, было мощным, и теперь от изнеможения у него подгибались ноги.

Чарли поглядел на Тибальда и его приятелей – вдруг они увидели, что именно он только что сделал? К счастью, тэдемовцы, очевидно, слишком перепугались при виде разрушительных последствий своих действий.

– Что ты сделал, Торус? – прошептал Тибальд.

– Ничего я не делал, – так же шёпотом ответил Торус. – Это вы двое! Я просто… немного усилил чары. – Впрочем, уверенности в его голосе не слышалось.

– А вот и стражи порядка! – воскликнула вдруг Маруза.

И правда, в следующее мгновение в магазинчик вошли трое патрульных. «Ой», – подумал Чарли. Двое из вошедших оказались теми самыми патрульными, которые пристали к нему на прошлой неделе, во время его первого посещения Тэдема. Эта парочка не стеснялась превышать полномочия.

Тибальд не растерялся и указал пальцем на Чарли:

– Это он начал! Это он виноват, он из Святых Розог!

– Что?! Ничего подобного! – возмутился Чарли. – Да, я действительно из Святых Розог, но я не…

– Не хотелось бы делать поспешных выводов, – вмешалась Маруза, – но, когда всё случилось, этот парень баловался с ножницами.

Чарли подумалось, что люди, которые говорят «Не хотелось бы делать поспешных выводов», заслуживают той же участи, что и те, которые выдают «Сдаётся мне».

– Я не начертил ни одной руны! – запротестовал он.

По крайней мере, это была правда.

– А ну сюда, мелкий паразит! Будете объясняться в штабе патрульных. Самое меньшее вам светит наказание первого уровня!

Тут Чарли заметил озадаченный взгляд третьего патрульного: тот рассматривал что-то на груди подростка. Чарли опустил голову, пытаясь понять, что же привлекло внимание стража порядка, но увидел лишь свой кулон. Чарли нахмурился. А ведь правда: как бы он сумел сотворить заклинание с этой удавкой на шее? И, что ещё удивительнее, ни одна из находящихся в кулоне песчинок не упала из верхней части в нижнюю. Кажется, он не потратил ни одного магического отблеска. Времени на размышления не оставалось. Когда патрульные уже собирались его схватить, Чарли выставил перед собой свой кулон, насколько позволяла короткая цепочка:

– Я невиновен и могу это доказать! Взгляните: в этом месяце я ещё не тратил магию! – Он медленно повернулся кругом, чтобы все увидели кулон.

– Господа, думаю, вы не можете подозревать этого молодого человека, – вмешалась госпожа Кисточка.

Почуяв, что дело оборачивается не так, как ожидалось, Тибальд и его банда напустили на себя невинный вид, но вышло это у них неубедительно. Патрульные шагнули к тэдемовцам. Тибальд выпрямился и выпятил грудь. Казалось, ещё секунда – и у него над головой засияет светящаяся надпись «Я сын судьи». Маруза скопировала его позу, высокомерно вскинув брови, благо кто-то из её семьи тоже работал в Академии.

– Так-так! Ваш кулон инкрустирован жемчей, молодой человек! Это строго запрещено. Вы жульничаете, и каждый месяц тратите больше отблесков, чем вам позволено.

– Все остальные тоже так делают! – заскулил Торус.

Тибальд и Маруза поспешно спрятали свои кулоны под одежду.

– Но все остальные не настолько глупы, чтобы демонстрировать это, взрывая чужую тыквину прямо посреди Однорукой улицы! Проследуйте с нами в штаб патрульных, мы вызовем ваших родителей.

– Это несправедливо, – проворчал Торус. – Предки запретят мне участвовать в скачках! Да ещё я пропущу съёмки на фото для «Магического вестника»!

Через несколько секунд дверь за ними закрылась. Потом колокольчики в виде напёрстков пропели свою мелодию снова, возвещая об уходе Тибальда и Марузы.

– Раз этот урод работает здесь, ноги моей больше не будет в этой лавочке! – выкрикнул Тибальд на прощание. – И мои родители тоже не придут!

– Аналогично! Грязный розга! – воскликнула Маруза.

Дверь снова закрылась, и Чарли с госпожой Кисточкой остались одни. Портниха вздохнула.

– Я не виноват! – снова вскричал Чарли, уже понимая, что сейчас произойдёт.

– Да, конечно, не виноват. Тем не менее из-за тебя у меня появились могущественные недруги. Это досадно, очень досадно. Мне жаль, но я не смогу тебя оставить, хоть ты и очаровательный паренёк. Угораздило же тебя рассердить сына судьи Денделиона, да заодно ещё и поругаться с семейством де Пурансов!

Чарли направил гнев, поднимающийся в его душе, в правый кулак.

– Успокойся, я не позволю тебе уйти вот так. Снимай свою шапку.

Чарли отпрянул.

– Я её не украду, уверяю тебя. Однако шапки-выручалки способны создавать лишь иллюзии. Смотри. – Она указала на кучку лоскутков, лежащую на полу.

– И всё же это не… – начал было Чарли.

Он не договорил, потому что узнал обрывки своего свитера и рубашки, в которые был одет изначально. Вздохнув, он стянул с головы шапку, мысленно приказав ей больше не поддерживать заклинание иллюзии.

В следующую секунду он оказался одет в лохмотья.

– Всё не так плохо, как я боялась, – изрекла госпожа Кисточка. – Очевидно, твоя шапка может создавать очень убедительные иллюзии. Сначала займёмся твоими ранами. – Госпожа Кисточка заставила Чарли сесть в кресло, потом принесла компрессы и спирт.

– А у вас нет другого, более волшебного средства для лечения? – удивился Чарли.

Щёки госпожи Кисточки вспыхнули стыдливым румянцем:

– Скажем так, другие средства довольно дороги… Разумеется, я бы к ним прибегла, если бы речь шла о серьёзных ранах, а не о простых царапинах. А это… Давай-ка залатаем твои штаны? Тебе повезло, что ножницы резанули их только раз. – Она поставила перед Чарли небольшую шкатулку для швейных принадлежностей, инкрустированную крошечной жемчей. Оттуда сразу же вылетела одна из иголок и принялась штопать брюки Чарли. – А вот верх восстановлению не подлежит. Я постараюсь подыскать тебе что-нибудь прикрыться. Ну-ка, посмотрим, какой у тебя размер?.. М-да, довольно широкоплеч. – И госпожа Кисточка скрылась в глубине магазинчика.

Штаны быстро заштопали. Чарли вспомнил о перчатке, павшей смертью храбрых в пылу сражения. Левый безымянный палец оказался срезан начисто. Чарли осторожно подобрал разрезанную вещицу.

– Послушай, ты не могла бы починить и её тоже? – обратился он к шкатулке.

Та немедленно принялась за работу. Вскоре безымянный палец был аккуратно пришит на место декоративным швом, и обновлённая перчатка на радостях принялась кувыркаться в воздухе.

– Не стоило её зашивать, – заметила госпожа Кисточка, возвращаясь в комнату. – Теперь эта пара с дефектом, и я не смогу никому её продать. В любом случае, эти перчатки всегда были слишком нахальными.

– А могу я забрать их с собой? В смысле, раз уж они всё равно вам мешали…

– Разумеется. Полагаю, для паренька из Святых Розог перчатки не будут лишними. Это очень тёплая пара, к тому же при необходимости меняет размер, приспосабливается к любым рукам. А теперь надень-ка вот это. Эти вещи у меня залежались, уже три года не могу их продать. Сшиты не по последней моде, но качественные. В них тебе будет тепло даже без шапки-выручалки.

Три минуты спустя Чарли был одет в толстую чёрную рубашку с воротником и шерстяную куртку ярко-синего цвета, расшитую галуном.

– А ты неплохо наварил за полдня работы, – ввернула госпожа Кисточка. – Если бы ты только знал, сколько стоит этот комплект!

Чарли, до последнего надеявшийся, что ему заплатят, неловко улыбнулся. Он снова надел шапку-выручалку, и его новые рубашка и куртка тут же исчезли, сменившись белым свитером из толстой шерсти. Госпожа Кисточка выглядела уязвлённой.

– Я вынужден воспользоваться шапкой, – попытался оправдаться Чарли. – Если я вернусь в Святые Розги в таком наряде, меня разденут ещё до завтрашнего утра. Я хочу сказать – отнимут и одежду, и шапку-выручалку.

– Конечно, – с сожалением в голосе согласилась госпожа Кисточка.

– Но обещаю вам, я непременно дождусь подходящей возможности показаться на людях в этой одежде. И всем буду говорить, что это вы её сшили. Жаль, что всё так получилось. Мне очень понравился ваш магазин.

Госпожа Кисточка вздохнула:

– Мне тоже жаль. Если бы всё сложилось иначе… Обязательно заходи рассказать, как у тебя дела, ладно?

Чарли кивнул, забрал перчатки и, помахав рукой, ушёл.

Небо с самого утра было затянуто тучами, но даже несмотря на это, чувствовалось, что световой день сократился. Вечер уже накрывал землю своей тенью. Пришла пора возвращаться в Святые Розги.

Чарли шагал по улицам торопливой походкой человека, движущегося к цели, надеясь, что не нарвётся на патрульных. Однако в этот час на улицах было холодно, и у патрульных, очевидно, имелись дела поважнее.

Чтобы вернуться к Мосту-Гусенице, Чарли нужно было пройти недалеко от плавучей гостиницы «Малыш», в которой они с Мангустиной ночевали во время осеннего шабаша. Подойдя к каналу, он обнаружил, что вдоль набережной стоят аккуратно пришвартованные баржи. На их фоне гостиница сразу выделялась благодаря зажжённым фонарикам и носовой фигуре в виде деревянного пирата; прямо сейчас пират был занят: заплетал свои деревянные волосы в косички.

Чарли заколебался. Убегая из Тэдема, они с Мангустиной бросили здесь часть своих вещей. А вдруг Марьяна, хозяйка гостиницы, их сохранила?

Он неуверенно помахал рукой носовой фигуре, потом ступил на понтон, ведущий к барже. Внутри Марьяна встретила его смущённым взглядом:

– Хм, добрый вечер. Если ты ищешь работу, то у меня уже есть Клёпа, меня она полностью устраивает, и одной помощницы мне вполне достаточно.

– Я пришёл не за этим, но спасибо, что спросили.

– Твоя тряпка не с тобой?

– Тряпуля… Не знаю, применимо ли к половой тряпке слово «умерла», но её разрубили надвое. Всадник.

– О! Мне очень жаль, мой сладкий. – Последовала пауза, потом хозяйка баржи тихо спросила: – Слухи правдивы? Всадник и впрямь мёртв?

Чарли просто сказал:

– Вероятно. – Потом добавил: – Мы с Мангустиной оставили у вас свои вещи. Можно я их заберу, если вас это не затруднит?

Марьяна тут же нахмурилась:

– Ага, вы оставили у меня свои вещи! В номере, который вы заблокировали, даже не предупредив. Но в итоге я решила всё оттуда выбросить. Вы мне должны двенадцать звонников и двенадцать тяжёликов. И это я вам ещё скидку сделала.

У Чарли был потрясённый взгляд потерявшегося щенка, и Марьяна возвела глаза к потолку:

– Да я же просто пошутила! Я всё запаковала и сложила в кладовку на случай вашего возвращения, но в твоих же интересах по-быстрому всё оттуда вынести!

В ту же секунду баржа затряслась от оглушительного хохота, и рокочущий голос воскликнул:

– Ну что, карлик, купился? Уже и нюни распустил! – Это носовая фигура решила принять участие в беседе.

– Умолкни, куча досок! А не то в следующий раз я тебя покрашу самой дешёвой краской!

Все оставленные вещи поместились в дорожном чемодане Мангустины. Чарли, и так уже нагруженный, решил не брать свой чемодан. В любом случае у него почти ничего не было, если не считать средств гигиены и старой сумки, которую он перекинул через плечо. Во времена, когда он ещё имел доступ к своему имуществу, он хранил почти всё в шапке-выручалке, и, таким образом, теперь все вещи были потеряны.

Тем не менее Чарли пришёл в восторг. Отныне у него есть зубная щётка! И расчёска! И мыло с приятным запахом! И пинцет! И мочалка! И пять пар трусов! И три пары носков! Когда у вас ничего нет, даже самые скромные мелочи становятся настоящим сокровищем. Чарли только что одержал ещё одну маленькую победу, почти примирившую его с неприятным происшествием в «Голом короле».

Он решил испытать удачу ещё раз и, уходя с баржи, спросил:

– Кстати, вы не слышали о Ложе истинных воспоминаний?

Лицо Марьяны живо напомнило ему очаровательный домик, все ставни которого вдруг со стуком захлопнулись.

– Зачем тебе знать об этом?

– Мне нужно с ними связаться.

– Ложа не занимается теми, кому она нужна. У неё своих забот хватает. Если хочешь что-то получить – нужно отдать что-нибудь взамен. А теперь поспеши. Ты должен вернуться до ночи, мой сладкий.

Чарли повиновался, хоть и был несколько разочарован. Впрочем, Марьяна права: до наступления ночи уже недолго. В любом случае, зима уже подступила вплотную, а вместе с ней и быстрое наступление сумерек. Дни стали робкими, тёмными, и, когда наступал вечер, казалось, что он никуда и не уходил, а постоянно сидел в засаде.

Когда Чарли уже подходил к просёлочной дороге, его захлестнула волна горечи. До сего момента он убеждал себя, что не зря потратил день, что возвращается не с пустыми руками и сможет порадовать Мангустину, что стал лучше ориентироваться на тэдемских улицах… Собственная коллекция маленьких побед вдруг показалась ему смехотворной.

Ах, у него теперь есть зубная щётка! Конечно, Академия будет потрясена этой новостью! Он ничем не может помочь бабушке, учителю Лину и Мангустине, сама Смерть нависла над ним – но всё это не важно: ведь у него есть зубная щётка!

Ему грозит громадный штраф, он застрял в Святых Розгах на неопределённый срок. Никто не придёт ему на помощь. У него нет способа связаться с учителем Лином, помочь ему или попросить помощи насчёт шапки-выручалки. Ложа истинных воспоминаний, на которую он возлагал такие большие надежды, вне досягаемости. Да к тому же… он не получает совершенно никакого образования! Как он мог надеяться научиться хоть чему-то, что поможет ему в его ситуации, при таких-то уроках?!

И всё же у него есть магия… Да, пожалуй, за это можно зацепиться. Сегодня он метнул мощное заклинание, чтобы защититься. Очевидно, это были запрещённые чары, коль скоро Чарли пока не умел пользоваться рунами. И всё же он не потратил на то заклинание ни одного отблеска! Если бы он сумел снова прибегнуть к магии, то перед ним открылось бы огромное окно возможностей…

Например, он мог бы наколдовать еду. Вот так просто, прямо сейчас. На обед Чарли сгрыз яблоки Мангустины, а у госпожи Кисточки сжевал пару печений, но все предыдущие дни его рацион состоял исключительно из ворсянки Святых Розог, и теперь он мечтал… скажем так, о доброй порции горячего пюре!

Он поставил чемодан Мангустины на землю и вытянул руку перед собой, мечтая, что на ладони появится тарелка с великолепным кушаньем…

Ничего.

Чарли сосредоточился изо всех сил, постарался успокоиться…

Ничего.

Ну разумеется, не может же быть всё так просто.

Чарли был разумным парнем, некоторые бы даже сказали – невозмутимым. Однако, похоже, и его терпение в конце концов истощилось. Он чувствовал, что сходит с ума. Прикосновение кулона вдруг стало просто невыносимым. Эти крошечные песочные часы были символом всего, что подавляло его сейчас.

В порыве гнева Чарли попытался сорвать с шеи кулон, разорвать цепочку, но та начала жечь ему ладони. Вне себя от злости Чарли тянул цепочку до тех пор, пока его кожа не начала покрываться волдырями.

– Перестань, так ты ничего не добьёшься, – раздался насмешливый голос у него за спиной.

Чарли обернулся и увидел Клёпу.

Устыдившись того, что так вспылил при свидетелях, он сжал своё бессилие в кулаке и дружелюбно улыбнулся Клёпе.

– Ну, попробовать-то стоило, – спокойно сказал он, хотя ещё секунду назад был на грани нервного срыва.

– Ну да, это… Слушай, для парня, несущего чемодан, ты очень быстро ходишь! Я бегу за тобой от самого «Малыша». Только что закончила работу и решила, что можно вернуться в Святые Розги вместе.

– Хорошая идея.

Сумрак ещё не поглотил всю тропу, и какое-то время они шли молча.

– Кстати, у тебя ещё есть подписка на «Магический вестник»? – спросила вдруг Клёпа.

Чарли встрепенулся. Клёпа задала очень интересный вопрос.

После его приезда в Святые Розги свежий выпуск газеты уже не подлетал к нему по утрам, хотя прежде, после оформления подписки, не пропустил ни дня.

– Я ведь переехал, – сказал Чарли. – Может быть, теперь газете трудно меня найти… – Однако он тут же заметил, что Клёпа улыбается уголком рта. – Ладно, – сдался Чарли. – Так что происходит на самом деле?

– Каждое утро твоя газета прилетает на стол директора, Лилия Атрависа. В Святые Розги ничего нельзя доставить магическим путём без ведома директора. Изначально это правило ввели, чтобы родители не присылали детишкам гостинцы во время обучения. Очевидно, это распространяется и на всё остальное. Как по-твоему, почему у меня у самой нет подписки?

– У меня даже нет права читать газету?! – возмутился Чарли. – Мало того что от уроков никакого толку – так даже газету читать не позволено?! – Он почувствовал, что в душе снова разгорается гнев, и изо всех сил постарался сдержаться.

– Не позволено! Зато у меня до сих пор есть твоя конфета! Значит, её и впрямь сделала почтенная Мелисса? Я не знала, что она твоя бабушка, когда ты дарил мне эту конфету…

– Если честно, я тебе её не дарил, но выбор был между ней и моей шапкой-выручалкой, так что…

– И благодаря этому я заключила отличную сделку. – Клёпа достала из кармана конфету. Чарли сразу узнал яркую, блестящую обёртку, которую использовала его бабушка.

– Конфета всё ещё у тебя? – удивился он.

– А что, ты думал, я её использую? Или продам, чтобы побыстрее выплатить свой штраф?

– Например, – подтвердил Чарли.

Клёпа покачала головой:

– Не-а. Я почти всё выплатила, работая на «Малыше»; ещё пара месяцев в том же духе – и рассчитаюсь окончательно. Потом вернусь к своей приёмной семье, они живут в ста километрах отсюда. А конфету я сохраню, потому что это и есть настоящая роскошь, понимаешь? Всегда иметь защиту на крайний случай.

Чарли подумал, что ещё никогда ни слышал ничего настолько разумного.

В ту же секунду сзади появилась большая зелёная тыквина и на полном ходу понеслась прямо на них. Чарли и Клёпа поспешно отскочили на обочину. Тыквина была почти четырёхугольная, и управляли ею патрульные. Наверняка повезли нового бедолагу на обучение в Святые Розги; Чарли ощутил приступ острой жалости к тому, кто сидел сейчас, запертый в этой тыквине.

Видя, как он нахмурился, Клёпа попыталась его приободрить:

– В первые несколько дней тяжело, но надо держаться, ясно?

– Конечно, но… это как удушье, понимаешь? У меня такое впечатление, что мир съёжился, что я больше не вижу горизонты, что уже ничего невозможно…

– А это так страшно? И чем же ты хотел заниматься раньше? Твои мечты настолько значительны?

– Нет, но я мог бы их осуществить!

– А если бы ты по-прежнему был свободен, что такого важного хотел бы сделать сегодня?

– Я бы хотел… Не знаю. – Чарли не мог сказать Клёпе правду: «Я хотел бы освободить свою бабушку. Освободить учителя Лина. Вернуть страницы в Книгу мага Мангустины. Вернуть мою мать и вернуть Джун». – Я хотел бы учиться магии как положено! – сказал он наконец. «Чтобы освободить свою бабушку и выполнить всё остальное по списку».

Клёпа состроила недоверчивую гримаску:

– Ну да. Может, стоит поумерить свои амбиции?

Поскольку Чарли помрачнел, она добавила, слегка сбавив тон:

– Слушай, всё не так плохо, как ты думаешь. Ты не единственный задыхаешься в Тэдеме! Если станет совсем невмоготу – поброди по полям Восходящего зла. Правилами это запрещено, но на такие прогулки практически смотрят сквозь пальцы. Кстати, Панус и его шайка частенько наведываются туда по ночам.

– И директор ни разу их не поймал?

– Он закрывает на это глаза. Конечно, у него свой интерес! Те, кто туда ходит, непременно пересказывают друг другу свежие сплетни на обратном пути, а директорские шептуны обязательно что-то да услышат. Короче говоря, директор таким образом шпионит ещё и за теми, кто живёт за пределами Святых Розог, так что ему это даже выгодно!