Лангбэрроу

ГЛАВА 15. Старуха

Нельзя больше проигрывать. И так слишком много потеряно.

Глоспин на четвереньках взбирался по длинной лестнице. Он так долго был недвижим в печи, что каждый шаг давался ему с трудом. В его мыслях вспыхивали всё новые идеи. Ненависть, как вино, созревала шестьсот семьдесят три года. Кроваво-красная бутылка, готовая для открытия.

Одна эта мысль прервала поток идей. Он должен первым сказать Саттралоп.

Глоспин достиг верхушки и увидел драджа. На его деревянной поверхности виднелся налёт белой пыли.

— Саттралоп, — сказал Глоспин. — Я должен увидеть её. Он здесь. Он вернулся.

Драдж громко вскрикнул и бросился к нему. Глоспин испугался и побежал, но запнулся за ножку стола. Шкаф хлопал дверцей, пытаясь попасть по нему. Глоспин упал на пол, потирая ушибленный лоб.

Деревянная рука драджа подняла его за шиворот как куклу. Он уже знал. Знал о возвращении этого ужасного ренегата.

— Почему ты не ловишь его? — закричал он. — Он здесь, в Доме. Почему ты ничего не делаешь? Драдж начал направляться к лестнице.

— Нет! — Глоспин попытался вырваться. — Я не вернусь обратно в печь!

Но вместо того, чтобы спуститься по лестнице, драдж свернул в соседний коридор. Глоспин затих, понимая, что слуга схватил его, как кошка — мышь, чтобы принести хозяйке.

— Он был здесь всё это время.

Крис склонился над трупом, чьи ноги и руки покрывали грибы, они медленно скользили по тому, что когда-то было Аркхью. Крис почувствовал дурноту.

— Вы можете светить повыше, пожалуйста? — обратился он к Инносет, стоявшей рядом с оградой.

Она подняла свою лампу, крепко сжимая руку Доктора другой рукой. Она не произнесла ни слова с тех пор, как Глоспин сбежал из Зала. Она шла первой, и Доктор следовал за ней. Крис подумал, что никогда не видел Доктора столь покорным.

В мерцающем искусственном свете Крис узнал лицо маленького человека, который был так испуган в его сне. Его тело было наполовину похоронено в грибном компосте и покрыто серебристым узором слизи.

— Да, это Аркхью, — сказал он. — Пока мы разговаривали, он лежал здесь. Он поймал осуждающий взгляд Доктора и понял, что проговорился.

— Он окончательно умер? — спросила Инносет.

— Окончательно? Мёртвые мертвы, разве нет?

— Здесь не всегда так, — сказал Доктор.

— Не думаю, что он собирается регенерировать, если вы это имеете в виду.

Доктор начал перебираться через ограду, но Инносет удержала его за воротник.

— Ты же не думаешь, что я это сделал, — сказал он.

— Я ничего не думаю, — ответила она. В её голосе слышался обвиняющий тон. Крис молча наблюдал за ними.

Доктор и Инносет смотрели друг на друга. Очевидно, что-то происходило между ними — не только взаимопонимание, но и, возможно, обмен телепатической информацией.

— Это он, — упорствовал Глоспин. — Проснитесь, Саттралоп. Вы должны проснуться.

Старая домоправительница пошевелилась в своём кресле-качалке. Её веки задрожали и приоткрылись.

Глоспин попытался освободиться от ручек стула, в котором он сидел. Огромные пальцы, которые формировали спинку, смыкались перед ним.

— Проснитесь, кузина. Это он. Он вернулся. Изгой.

— В чём дело? — Она всё ещё не проснулась окончательно. — Кто здесь? Где моя семья?

Драдж приблизился и снял паутину, покрывавшую её лицо. Затем, достав влажную губку из одного из своих ящиков, он протёр её глаза. Саттралоп не реагировала, но потом оттолкнула огромного слугу.

— Глоспин? Это ты? — Её голос хрипел. Она искоса посмотрела в зеркало.

— Я здесь, кузина, — сказал он.

Саттралоп попыталась повернуться, но усилие потребовало много напряжения.

— Пришёл, чтобы проведать меня? — спросила она с кажущейся нежностью в голосе. — Или драджи принесли тебя, а, злюка?

— Я пришёл, чтобы предупредить Вас. Посмотрите в зеркало. Это он. Тот, чьё имя Вы запретили нам когда-либо упоминать. Он вернулся домой.

Она сжала наконечник трости, лежащей на коленях, своими старыми прозрачными руками.

— Он? — переспросила она.

— Он вернулся. И Аркхью уже мертв.

— Нет, нет! Никто не умер. Это был сон. Мы все спим. Ее веки снова закрылись.

— Проснитесь! — закричал Глоспин. — Аркхью мёртв. Сделайте хоть что-нибудь, прежде, чем мы все будем убиты в наших постелях!

— Убийство? Я запретила это слово! Не было никакого убийства! — Её руки сильнее сжали трость. Она рылась в карманах юбки в поисках ключей. — Мы должны послушать Дом. — Ее шея щелкнула, когда она повернулась к своему слуге. — Драдж. Драдж! Это правда?

Круглые зеркала на туалетном столике качнулись вперед, отбрасывая бесконечные коридоры света в центральное стекло. Саттралоп застонала и сжала ручки кресла. Она начала дрожать.

— Старый Дом волнуется, — прошептала она. — Землеройки грызут стропила. Жуки разбегаются по погребам. — Она задохнулась от боли. — Есть рана, зияющая в верхних башенках! Кто-то незваный пересёк порог! Кто это? Кто там?

— Это он, — сказал Глоспин. — Прислушайтесь. Он вернулся.

— Он? — Саттралоп глухо застонала. Её зеркало отразило коридор, ведущий к грибной ферме. Сейчас в нем стояли две отдалённые фигуры. Одна была кузиной Инносет, другая носила бледную шляпу, скрывавшую лицо.

По крайней мере, подумал Глоспин, старая карга распознаёт незнакомца в нашей среде.

— Драдж! Драдж! — позвала Саттралоп. Драдж подошёл к ней.

— Почему ты позволил мне спать так долго, а? Который час? Я хочу увидеть свою семью. Всех их. И приведите мне этого нарушителя, кем бы он ни был. Живо!

Уверенность Доктора уменьшалась под пристальным взглядом Инносет.

— Нет, я не верю ему.

Он опустил глаза и добавил:

— Спасибо за информацию, кузина.

— Одних слов недостаточно, — сказала Инносет.

— Чем скорее Квинц будет разбужен, тем лучше.

Доктор мельком взглянул на Криса и пропустил внезапное выражение страха на лице Инносет. Крис заметил это и перешёл к своей роли судьи. Он смахнул грибы с шеи Аркхью.

— У него на горле огромный синяк. Думаю, его кто-то задушил. Доктор стукнул по забору.

— Да, в конечном счете, он мёртв, — сказал Доктор. — Не регенерировал. Он был убит. Возможно, ты предоставишь нам и список подозреваемых, Крис.

Инносет внезапно обернулась, чтобы посмотреть на вход.

— Уходите отсюда, быстро, — сказала она. — Ну же!

Как только Крис перелез через ограду, Инносет направилась к двери. Из тени появилась огромная фигура драджа, высокая даже для неё. Он вертелся, чтобы увидеть Доктора и Криса, но Инносет преградила ему путь, поднеся лампу к лицу.

— Нет, — твёрдо сказала она.

Драдж попытался пройти мимо неё. Он указал рукой на злоумышленников и издал сухое рычание, похожее на треск раскалывающегося дерева.

— Нет, — повторила Инносет. — Это мои гости. По законам гостеприимства, они находятся под моей защитой. Ты должен им повиноваться.

Доктор подошёл к Инносет, таща за собой Криса. Он поднял шляпу мелодраматическим жестом.

— Большое спасибо за приглашение, кузина Инносет. Мы надеемся, что наше пребывание будет приятным. — Он толкнул Криса.

— Гм, да. Спасибо, — сказал Крис.

Инносет склонила голову, удостоверяясь, что драдж видел ритуал.

Две крошечных полированных сферы находились в вырезанном лице, отражая комнату и её обитателей. Крис заметил собственное изображение и почувствовал себя пойманным в ловушку.

Солнечный свет отражался от листьев и реки. Он слышал щёлканье рогов соперничающих жуков. Он ткнул одного из них веткой камыша. Жук загудел, расправив крылья, и огрызнулся на тростник. Он ткнул его снова и наблюдал, как тот улетает.

Позади раздался крик. Он повернулся и увидел, что молодая женщина бежит по песчаному берегу.

Это была кузина Инносет. Она выглядела двадцатилетней. Ее одежда, тяжелая для такой экспедиции, зацепилась за корни. Она приподняла край, открывая нижние юбки. Она заругала его, когда он засмеялся. Она попыталась освободиться, но корзина, которую она несла, опрокинулась, и все ягоды высыпались в песок. Она поскользнулась и упала вслед за ними.

— Мы опоздаем к ужину, — сказала она, пытаясь пригладить свои своенравные юбки. Он видел, что она тоже смеялась.

Крис чувствовал, что его держат под руки. Во рту он чувствовал вкус пыли.

— Моя комната, — услышал он Инносет. Драдж вертелся, наблюдая, как они уносят его.

— Я в порядке, — пробормотал он.

— Тебе повезло, старик, — почудились ему слова Доктора.

Насколько виновен Доктор в тяжёлом положении своей семьи? Мы знаем, что он влияет на любое место, где бывает. Никто из тех, кого он встречает, даже на мгновение, не уходит невредимым. Его причастность обычно полезна, но в случае с его семьей это просто катастрофа. Если Вы проследите за пагубными событиями в Доме, все они начинаются с момента, когда Доктор уходит. Или раньше? С момента рождения? Кузен Глоспин подозревает, что ещё раньше. Возможно, настоящая проблема состоит в том, что Доктор вообще существует. Рано или поздно ему, вероятно, придется начать говорить, что он сожалеет об этом.

Бедная Саттралоп грубо разбужена от ее глубокого сна. Она — хранительница ключей, паук в центре паутины Дома, потерянная и убаюканная в темных мечтах как тетя Ада Дум, которая видела что-то противное в «Неуютной ферме». Нужно время, чтобы стереть сон с её старых глаз. Но когда она просыпается, то чувствует дрожащие протесты Дома, она видит незваных гостей в коридорах зеркал; и тайны, потерянные под пылью столетий, будут раскрыты. Намного лучше для всех, если она перевернётся и вновь заснёт.

Мне была нужна вставка, возвращающая к более счастливым временам и приключениям детства. Единственный солнечный свет в Лангбэрроу исходит из глубин памяти жизни перед темнотой.

Итак, это — жаркое сухое лето в долине у подножия горы Ланг. Кузина Инносет собирает ягоды вместе со своим плутоватым кузеном Доктором. Счастливые дни. Всё это нужно, чтобы подчеркнуть сырой мрак, в котором сейчас находится семья. Мне очень нравится эта небольшая сцена.