«Играю словом…»

За окном бушует зимний ветер,

Снег несётся белый — не догнать…

На столе — письмо из деревеньки:

Это пишешь мне ты, моя мать.

Пишешь мне: — Теперь уже ты взрослый.

Жить пора степенней и мудрей.

Не мотайся ты по братьям, сёстрам —

Угол свой ты обретай скорей.

Пусть и у тебя местечко будет,

Где ты сможешь жить сам по себе,

И в глаза смотреть спокойно людям,

И смогу приехать я к тебе.

Дорогая, как же объяснить мне,

Как сказать тебе про эту боль?

Как мне больно рвать живые нити —

Те, чем с сердцем связана любовь.

Мама, мама, мне не нужен угол —

Потолок, окно и три стены.

Без тепла сердец мне очень туго,

Мне живые, близкие нужны.

Я готов скитаться псом бездомным,

Выть в ночи, от холода дрожа,

Но, к чужим сердцам, и в угол тёмный,

Не затащишь счастье на вожжах.

Не заманишь, не положишь рядом.

Одному, так страшно в тишине.

Я хожу везде — быть может, рады,

Где-нибудь, непрошенному, мне.

Может быть, кому-нибудь, я нужен,

На минутку, просто поддержать.

А, за съеденный при этом ужин —

Не суди меня ты, строго, мать!

Мама, вижу, нужен и тебе я —

Подожди немного, я приду,

И, как в детстве, чуточку робея,

Сяду рядом, слов я не найду.

Помолчим, в глаза друг — другу глядя,

За окном пусть сыплет летний дождь.

Я ведь понимаю, как ты рада,

Что здоров я, весел и пригож.

Знаю, что тебе довольно взгляда,

Чтобы в душу заглянуть мою.

Для тебя ведь лучшая награда,

Что живу я, думаю, люблю.

Помнишь, в детстве, из — за глупой шутки,

Перестал я на ночь целовать

Твои губы, и святые руки.

Как тогда тебя обидел, мать!

И теперь я не целую тоже —

Всё меня смущение берёт,

Как изрезана в морщинках кожа,

Седина виски твои прядёт.

Паутинкой, серебристой, тонкой,

Образ твой повыткался в мозгу.

Ты прости меня, что в жизни звонкой,

Навещать почаще не могу.

Ты пойми, я не ищу покоя,

И спешу, где жизнь моя нужна.

Собираюсь в дальний путь легко я —

Ты махни рукой мне из окна.