«Играю словом…»

Любовь — две копейки. Плати — пожалуйста!

Монету автомат глотает, смакуя,

И, сколько влезет, хоть плачь, хоть жалуйся —

Кричи телефону: — люблю, люблю я!

Будка телефона кровавит плечи,

Связь надёжная рвётся, как нить.

За душой ни гроша. Звонить

Совершенно нечем…

Не узнаешь, что несу с собой.

Рву телефонную трубку с мясом.

Сам донесу свою любовь,

Часом позже, раньше часом.

Иду, шаркаю подошвами стёртыми,

Вздымаю ноги, мозолями натерты,

А двух копеек, хоть стой на паперти,

Не подают, не веруют. Тёртые.

Из-за поворота, тупее скотин,

Трамвай красной меди. И хоть трясёт,

Две копейки брось — и кати.

Надёжно — прямо в любовь везёт.

Широкой улицей — чуть позови —

Зелёной медью — глаз такси.

Две копейки брось — погаси —

Удобно и быстро — прямо к любви.

Пешком иду улицей менял.

Есенина б сюда — он их раскусил:

Продаётся всё — лишь бы покупал.

Меняется всё — только попроси.

Любовь — кусками. Капли — копейками.

Сколько нужно — приди, отпустим.

Немного тоски, чуточку грусти,

Любви с Луной, вздохами, скамейками.

Достаю капитал из своей груди.

Двери менял замками увешаны.

Щель замка — две копейки — входи.

Окна сияют медью двухкопеечной.

Режут сердца. Руки в крови.

Нет, не берём то, что навеки.

Не разменять мне по две копейки

Чистый самородок моей любви.

Ноги чугуном. Жутко и страшно.

Некуда прислониться.

Осторожно — окрашено,

На каждом заборе тетрадной страницей.

Лечь. Забыть день вчерашний.

Красная скамейка в аллее.

На скамейке белеет: —

Окрашено…

Ночь спускается. Фонари — медяками.

Словно только откованы.

Дома мигают дверными глазками,

Луна — двухкопеечником — новая.

Как грешник, молюсь на светлый лик.

Слипаются веки. Поздно.

В канаву лечь. Уснуть под звёздами,

Сияющими, как глаза твои.