«Кровожадные мутанты» или «Возрождение вампиров»

Первая глава Новая жизнь

«Ну всё, — твёрдо заявил себе Рич, — я начинаю новую жизнь!» — и подошёл к одной девушке.

В данный момент он находился в одном из молодёжных баров. А девушка, к которой он подошёл первый раз в жизни, одиноко сидела за столиком, потягивая через трубку какой-то напиток. Ричарду оставалось только заговорить с ней.

А пока всё, что из себя представляет Ричард Морр: Во-первых, ему пятнадцать. Во-вторых, он в этом городе новичок. И в-третьих: «когда начинаешь новую жизнь, позабудь о старой». А теперь по порядку: О своей старой жизни он и не собирается вспоминать. Да и что это была за жизнь? — Чем старше становился Рич, тем лучше осваивал так называемое «искусство застенчивости», и потому становился робее и робее. Он и сам не понимал, что делает, пока ему всё толково не объяснили, а, когда объяснили, то было уже поздно — как-никак тринадцать исполнилось. Но он лично не считал, что поздно и пробовал исправиться — производить обратный процесс «искусства застенчивости». Но, оказывается, не так это легко. Два года он потратил на это тщетное занятие, а в результате нажил себе кучу врагов и завоевал презрение со стороны бывших одноклассников. Продолжалось это совсем недолго, фортуна ему улыбнулась и он вместе с родителями уехал в другой город. Тут-то и не упустил случая забыть всю идиотскую старую жизнь и перейти к новой — самой человеческой жизни. А тут такое подвернулось! — ну, не улыбка ли фортуны? Похоже, что эту очаровательную девочку судьба ему специально подкинула. А он уже подошёл к своей сверстнице и смело заговорил, рассчитывая на удачу.

— Ты не хочешь со мной познакомиться? — поинтересовался он.

Естественно, он рассчитывал, что вопрос получится очень классным. Но, то ли что-то с голосом не то, то ли расчет вычислил неверно, но получилось наоборот, даже чуть-чуть неуверенно. А девчонка только рассмеялась в ответ, да так громко, что смех её услышал кое-кто ещё и обратил внимание на эту неудачную парочку, внимание остановилось на покрасневшем очкарике, который своим хилым видом портит всю чудесную обстановку.

— Пристаёт? — довольно усмехнулся этот кое-кто, подойдя к девчонке. — Разберёмся.

Он аккуратно взял Ричарда за ухо и вывел на улицу. Естественно, Рич даже не сопротивлялся, а послушно как овечка следовал за ним.

На улице тускло светили ночники. А перед Ричардом стоял зловеще ухмыляясь один хиповатый подросток в униформе металлиста. А Ричард чуть в штаны не наделал, когда к нему приблизились ещё два панка.

— Ты, ублюдок, из которой кучи дерьма? — спросил один из панков.

— Я новенький, — ответил Рич каким-то замороженным голосом.

— Откуда? — прохрипел долговязый — металлист, которого звали Дейвом.

— Из Бостона, — соврал Рич, чтобы не было лишних вопросов насчёт его родного города.

— Да мне плевать, откуда ты, и новенький ты или сношенный, — нервно заорал вдруг второй панк. — Ты деньги давай! Всё, что есть.

— Подожди-подожди, — прервал его Дейв. — Мы с ним должны сначала кое-что разъяснить, — и он в упор посмотрел на Ричарда. — Ты ведь хороший мальчик? Хороший! А они, — показал он на панков, — они плохие. А знаешь, почему? Потому что маму не слушались. И вот заслужили своё, мама им теперь не даёт денег на… на лимонад. А они так хотят лимонаду!.. Ты бы им помог, а? Чем больше, тем лучше.

— Денег, что ли? — усмехнулся Рич, который, кажется, вовремя опомнился и решил — пусть его лучше побьют, но унижаться перед ними и давать деньги он не собирался.

— Ну зачем ты так? — театрально обиделся Дейв. — Мы ведь с тобой по-доброму, а ты… Нет, так дело не пойдёт!

— Не на лимонад вам нужны деньги, — заявил Ричард троим.

— Как это не на лимонад? — добродушно удивился долговязый, в то же время переглянувшись с панками, те же укатывались с хохоту.

— На лимонад! — твердил Дейв, не переставая изображать из себя шута. А Ричард только повернулся и уже собрался идти в бар. Но остановился, потому что почувствовал как в его шею вцепились пальцы, и не по своей воле повернулся к этому типу, который похоже уже сам не знает, чего хочет.

— Ты, парень, не борзей, — рявкнул ему Дейв уже не тем шутовским голосом, — я ведь знаю, из какого ты Бостона!

А у Ричарда аж сердце ёкнуло. Ведь он даже и представить себе не мог подобное, — он приезжает в новый город, и на тебе! Всё по-старому.

— Раз ты дерьмо, — объяснял ему Дейв, — то не старайся выбраться из своей кучи. А пока откупайся.

— У меня нет с собой денег, — сказал Ричард правду.

— А когда будут?

— Не знаю, — пожал он плечами.

— Завтра чтобы были, — сказал ему один из панков. — Из-под земли тебя достанем, если не принесёшь.

— А где мне вас искать?

— Мы тебя сами найдём, — ответил ему Дейв и зашагал с приятелями в бар. А Ричард оставался стоять, угрюмо глядя в замёрзшую лужу под ногами.

«Чёрт возьми! Что же делать? — размышлял он. — Драться надо! Вот что».

Но, если судить по его убогому виду, то один смех, да и только. А он ещё драться собрался. Но Ричард, похоже, на вид свой плевать хотел, ему бы только ярость какую-нибудь показать и всё, но только классно показать, потому что с такими как он драться никто не будет.

«А может, сразу показать? — пришло вдруг ему в голову, — зачем откладывать на потом? Сразу и покажу этим ублюдкам, где раки зимуют!» — и вошёл в бар.

Весёлая компания, уже из пяти человек, развалилась за двумя столиками. Один из них, который был Дейвом, тут же обратил внимание на свирепого типа, который уставился на него как баран на новые ворота. А Дейва это нисколько не удивило, ведь он сразу сообразил, что парень решил исправляться, чего Дейву не очень-то хотелось. И потому он встал и подошёл к этому приборзевшему типу и предложил ему выйти, чтобы как следует вразумить это «унылое дерьмо», раз и навсегда.

— Ну что, сосунок! — процедил Дейв, когда на улице крепко прижал к стене Ричарда Морра. — Я смотрю, ты человеческого языка не понимаешь?

А у бедолаги Ричарда уже и желание пропало, только бы согласиться с ним и назвать себя дерьмом, лишь бы он отпустил поскорее.

— Какого чёрта ты ещё и «места святые» позорить будешь?!

— Я больше не бу-ду, — только и выдавил из себя Рич, — отпусти.

Тот слегка отпустил его.

— Ещё раз здесь появишься, — прикрикнул ему Дейв, — то потом не обижайся. А сейчас бегом отсюда!

Ричард пошёл.

— Бегом сказал! — орал ему Дейв. — Ты не понял?

И Ричард нехотя прибавил шагу, а после очередного крика уже побежал. Можно себе представить его тогдашнее состояние? Так его ещё никогда не унижали. Но похоже, что это всего лишь цветочки, и чтобы не дойти до настоящих плодов, необходимо исправляться и вкладывать в это все свои силы. Но как?

«Опять ничего не вышло! — размышлял Ричард после того как достаточно успокоился от всех чувств. — А всё из-за того, что испугался, когда меня прижали к стене. Да и вообще, характера у меня нет!»

Шёл он, сам не замечая куда, лишь бы уйти куда-нибудь подальше, только не домой; дома ему действуют на нервы родители, повседневная обстановка и эта нудная однообразность. Похоже, что жизнь ему вконец осточертела, но, чтобы покончить с собой… Да у него даже такой мысли и близко не было. Но, наверное, пришло время этой кошмарной мысли, и… её осуществлению.

А Ричард тем временем брёл по какому-то запущенному переулку, скорее всего, в тупик. Ему это как-никак простительно, поскольку бредёт он почти вслепую, даже и не разбирая дороги. Благо, что фонари освещают дорогу, пусть тускло, но освещают. А Ричард в это время смотрит под ноги совершенно безразличным и пустым взглядом. Ему ли разглядывать того, кто тихо шагает ему навстречу по этому мёртвому переулку. А если бы у него не было такого отвратительнейшего настроения, то он, естественно, обратил бы внимание на девушку, идущую ему навстречу. А девушка эта давно уже обратила на него внимание, а в данный момент уже оценила его взглядом, определила его кошмарные чувства, которые его облик выставлял напоказ в обнажённом виде, и приостановилась, чтобы стоя подождать, пока он сравняется с ней своим вялым и угрюмым шагом. Выглядела она немного постарше его, лет на шестнадцать-семнадцать, но разве это помеха?

— Ричард, — тихо позвала она его. Чёрт возьми! Откуда она узнала его имя?! Но это неважно. Откуда угодно. Главное, что у парня моментально поднялось настроение, когда он увидел перед собой такую роскошную девочку в короткой шубе и во всём шикарном. Она ему улыбнулась! Улыбалась несмотря на своё неизвестно отчего бледное лицо и кровяные глаза, которые можно замечать только у психов бьющихся в ярости, но, судя по этой девушке, — с психикой у неё всё нормально, — ничего не скажешь, даже не подаришь ей такой упрёк, как «ты вчера изрядно приняла лишнего».

А Ричард едва не завизжал от счастья, но хорошо, что вовремя успел сдержаться, а то неизвестно, что бы было дальше. Хотя дальше было бы всё нормально: стукнись он хоть головой о стену, эта приятельница ни под каким дулом не собиралась бросать такого испорченного средой человека, как Ричард Морр.

— Ты не хочешь со мной познакомиться? — поинтересовалась она у него точно так, как он совсем недавно у одной девчонки, в баре, которая после такого примитивного вопроса так над ним рассмеялась, что ему после этого пришлось очень морально пострадать за своё прошлое. И Ричард подумал, что это он сам стоит перед той девчонкой (перед ним) и так примитивно знакомится. Но он даже и не собирался играть роль той девчонки, он ведь не идиот, а ответил на её вопрос по-своему (то есть неуверенно):

— Конечно, хочу, — наверное в его ответе, из-за неуверенности и робости, не было ни единого чувства. Да и желания, похоже, тоже не было. Но это опять же неважно, ведь та как-никак не хотела его оставлять. Если бы об этом знал Ричард, который думал, что она над ним просто поиздеваться немного решила.

— А почему ты тогда не спросишь, как меня зовут?

Тут-то Рич и оживился. Действительно, сколько можно ползать унылым дерьмом? Пора! Давно пора стать мужчиной. Ну хотя бы показать себя мужчиной.

— Ну и как же? — спросил он уже не по-своему, разрешив себе немного попозировать.

— А ты мне нравишься, Ричард, — произнесла она как можно искренней. — Называй меня Джулией, хорошо? А я тебя буду звать Риком.

— Риком? — немного удивился он. — А почему Риком?

— Только без вопросов, Рик. Договорились?

— О'кей!

— Лучше расскажи что-нибудь.

— Я много чего могу рассказать. Только что именно?

— Ну… Расскажи, например, о себе.

— О себе?.. — Вот тут-то он и замялся. «О себе» он мог только сочинять, и ни единого слова правды.

— Скучная история, — признался он.

— Ну и что, — настаивала она. — Я тебе тогда тоже откроюсь.

— Давай я тебе лучше анекдот расскажу, — предложил он такой вариант разговора. Наверно он заранее чувствовал, что ничего хорошего он не почерпнёт из откровения этой девицы.

— Ну расскажи, — как-то нехотя согласилась она. Похоже, что за своё откровение перед Риком она отдала бы что угодно. А Ричард рассказал ей первый попавшийся анекдот и они как-то дружно — в голос — постарались рассмеяться.

— Рик, — заговорила она серьёзным голосом, в котором слышались какие-то сильные чувства, — ты не хочешь, чтоб мы узнали друг о друге всё?

«Чёрт возьми, — подумал Ричард, — как мне ей ответить? — Она ему даже показалась немного странной — нашла его где-то у чёрта на куличках и сразу лезет в душу. — Не просить же мне её, чтобы она не совала свой нос куда не следует? Конечно, не просить!» — И он всё-таки решил быть простым до самого конца.

— Ты любишь кошмарные истории? — спросил её Ричард.

— Конечно, — возбуждённо ответила Джулия.

— Только эта история ещё и отвратительная, — добавил он, — и до ужаса скучная.

— Зато та история, которую я тебе расскажу… — она даже специально запнулась, чтоб поймать его реакцию. — Я думаю, ты от неё будешь просто без ума.

— Ну валяй, — дружелюбно засмеялся он. — А после я тебе расскажу свою скверную.

— Лучше сначала ты.

— Я ведь джентльмен, — театрально произнёс он, — а ты дама. Я вас слушаю первой.

— Рик, — не унималась она, — я ведь не зря попросила тебя об этом. Как только я тебя увидела, то сразу почувствовала, что в душе твоей происходит что-то не то. Просто я хочу стать твоим настоящим другом.

— Правда?

— Я хочу помочь тебе, Рик. Я знаю, тебе трудно, поэтому хочу помочь тебе.

— Я дерьмо, — чистосердечно признался Ричард, доверяя этой первой встречной свою «тайну души». — Унылое дерьмо. Скорее всего, почувствовал себя таковым, благодаря каким-то ублюдкам. Это всё.

— И только?! — удивилась она, надеясь услышать больше. — Если всё это ты считаешь поводом для самоуничижения… — она аж не находила слов. — Нет, ты не дерьмо! Поверь мне как другу!

— Хочешь сказать, что дерьмо не я, а они? Ну ладно, как скажешь.

— А теперь я расскажу о себе. Ты должен сделать свой выбор, — говорила она немного странно.

— О чём ты? — как-то испуганно спросил он. Скорее всего, он догадался, или только догадывался, что эта девушка не из мира сего.

— Наверное тебе это покажется странным, — сказала она не совсем уверенно, — но я думаю, что у тебя нет иного выбора.

Он прямо-таки предчувствовал это: «Сейчас она попросит меня отойти в сторону, где располагается их НЛО, и, потому что у меня нет иного выбора, предложит мне «поменять место жительства». А я и соглашусь, а что мне ещё остаётся делать? Соглашусь и отправлюсь прощаться со всеми родными, близкими, и далёкими». Ей богу, он счёл бы себя сумасшедшим, если бы поверил в это.

— Ну-ну, продолжай. — Всё-таки ему не терпелось послушать какую-нибудь сверхъестественную историю.

— Я думаю, — продолжала она, тщательно обмозговывая каждое своё слово, — что мы сможем быть вместе только после того как… переспим. — Чёрт возьми, она смущается!

Трудно объяснить, что произошло с Ричардом после того, как он такое услышал.

— Ты только должен выбрать, — перебила она его чувства, — или ты вместе с ними, или вместе с нами.

Такая загадочная фраза действительно перебила его чувства, и заставила услышать себя и не понять сходу.

— Или с ними, или с нами, — повторил он после того как достаточно успокоился. — Это ты о чём?

— Тогда поясню: Ты слышал сказки о кровавых поцелуях?

— О вампирах, что ли? — спросил он сам себя и тут же догадался, о чём идёт речь.

— Слышал, — отвечал он. — Действительно сказки: Только солнце способно их сжечь, а осиновый кол с распятием и разными святыми фигурками служат средством уничтожения. И ты одна из них?

— Да, я одна из них. Но…

— Замечательно! — перебил он её, иносказательно высказывая ей о том, что она сильно, и очень даже сильно, помешана на этих народных поверьях.

— Ты, значит, мертва, — продолжал он в том же духе и так скороговорочно, чтобы не дать ей вставить ни единого слова, — а только забрезжит рассвет, как ты ложишься спать своим мёртвым сном? А зеркало…

— Отражает, — перебила она его, — отражает. Я тебе хочу всё объяснить.

— Давай мы будем с тобой дружить, как и все нормальные люди, — предложил он свой вариант. — Только без этих глупостей — вроде твоих вампиров.

— Ты мне не веришь? — обиделась она.

— Ну почему же? Всё возможно, только не будем ударяться в такие вещи, хорошо?

— Но я так и не рассказала о себе.

И Ричарду пришлось замолчать, на время, и терпеливо выслушать её фантастическую историю о своей жизни.

— Начну с того, — рассказывала она, — что я почти нормальный человек, есть всего один недостаток — пищей у нас является только кровь, она-то и порождает в нас бессмертие.

— Бессмертие? — он засмеялся.

— Не смейся. Ты ведь не понимаешь ничего, — объясняла она. — Ты не знаешь, как устроен человеческий организм.

Ричард прекратил смеяться, чтобы выслушать её. Ему вдруг показалось, что она говорит правду.

— Ты мне сейчас сказал, что такое возможно, — продолжала она, — и наверняка не задумался над своими словами, а такое действительно возможно. Когда человек голодает, его организм начинает очищаться. Если он будет продолжать голодать, то рано или поздно он умрёт. Обычно голодающий вместо пищи употребляет обыкновенную воду и кровь его начинает содержать питательные клетки. Приведу аргумент: Если из человека выкачать всю кровь, он не сможет продолжать жизнь. Почему — спрашивается? Да потому, что кровь, если популярно выразиться, содержит всю его жизнь. Согласись со мной. А нам этой крови хватит всего несколько грамм для продолжения жизни.

— Ну и сколько раз в день «вы» ей пользуетесь? — Наконец-то он поверил.

— В живом теле она лучше сохраняется, чем в мёртвом, и потому…

— Что?! — перебил он её. — Ты сейчас сказала: в мёртвом?!

— Да, в мёртвом. Пока я тебе не имею право открыть эту тайну, но, если ты будешь со мной, ты ещё о многом узнаешь.

— Но почему именно я? — осенило вдруг его. — Ведь не только мне трудно живётся.

— Можешь считать, что тебе просто повезло. Ты нам первый попался. Пока нас очень мало. Но думаю, что каждый, для кого жизнь потеряла смысл и кто хочет свести с ней счёты, обратится в нашу «корпорацию».

— Нет! — твёрдо заявил он. — Я пока ещё не сошёл с ума, чтобы сводить счёты с… — он едва не рассмеялся, — …жизнью.

— Ну как хочешь. Только учти, если у тебя появится желание, я сразу приду.

Ричард только отвёл взгляд. Но, как только вернул его назад, то девушки уже не было.

Где-то в стороне проходил какой-то старый хрыч и Ричард уже собирался подойти к нему и спросить, не видел ли тот красотку в короткой шубке, но передумал: у старика был какой-то мертвенный вид. Вряд ли он разберёт хотя бы одно его слово, если Рич к нему приблизится и начнёт что-то лопотать…

«Это была галлюцинация», — решил он и побрёл назад, потому как впереди был тупик. Именно из этого тупика дряхлый старик и направлялся. Видимо, полчаса там проторчал, пока Рич разговаривал сам с собой, и справлял там свою малую нужду. Очевидно, если бы старикан хоть что-то соображал, то испуганно бы окликнул этого парня. Так, как обычно ведут себя все пожилые при виде обкуренных малолеток: «Эй, вы с кем там разговариваете, молодой человек? Уходите оттуда, я сейчас вызову полицию».

«Как меня сюда занесло?» — возмутил он, когда вышел на перекрёсток, а старый хрыч всё ещё полз где-то сзади.

Вскоре пошёл снег и задул ветер, — обычное ночное явление природы. Короче, началась метель. Снег набирал такую приличную силу, что застилал весь обзор и даже стёр спотыкающегося на ледяном асфальте, ковыляющего старика.

«Если я не выберусь отсюда, то наутро для меня можно будет заказать место на кладбище, — размышлял Рич почти вслух. — Ничегошеньки не вижу из-за этого вонючего снега! Даже дряхлого старика — и того не видно…»

Но вдруг кто-то толкнул его в спину.

«Наверно, этот старый козёл — маньяк, — подумал Рич, прежде чем оглянуться и смерить его взглядом. — Он подлавливает малолеток, которые вышли из бара, чтобы отлить?»

— Чтобы завтра деньги были! — настойчиво произнёс какой-то замогильный хрип.

Ричард тут же повернулся.

Перед ним стоял вовсе не старик, а Дейв, со своей коронной ухмылкой.

— Ты не забыл, козлик? — спросил он у коченеющего парня.

— Почему ты меня козликом называешь? — удивился Ричард, словно этот долговязый как-то угадал его мысли: Рич только что подумал — «этот старый козёл…»

— А ты как хотел? Унылое говно? Извини, устарело. Теперь ты у нас будешь только козликом… Отпущения.

— Рик, — позвал его голос Джулии откуда-то издалека.

Ричард тут же принялся вглядываться в сторону голоса. Перед глазами одна только снежная муть.

Он перевёл взгляд на долговязого, но тот исчез, словно его вообще не было.

А из снежной пелены выходила Джулия. Она как-то умоляюще смотрела на своего Рика.

— Даже и не уговаривай, — отвечал Ричард на её взгляд, про себя однако негодуя: «Блин, я капризничаю как какой-то старый импотент!»

— Лучше бы помогла мне выбраться из этого дерьмового места, — добавил он ещё.

— А у нас сейчас тепло, — мечтательно произнесла Джулия и пошла куда-то в сторону. Ричард последовал за ней.

— А мы к кому домой идём? — спросил он с какой-то неуместной иронией.

— Я тебя только до дома доведу, — отвечала она, словно не обращая внимание на вопрос Рика, — а знакомиться с твоими предками я не собираюсь.

— Боишься, что раскусят тебя? — сострил он.

— Да что б ты понимал в картофельных очистках! — рассмеялась она и слегка ускорила шаг. До утра надо было успеть сделать кучу дел.

Мокрый снег с превеликим удовольствием прилипал тяжёлыми хлопьями к подошвам. Несмотря на то, как он засыпал улицы, даже и не собирался сбавлять свой пыл, а только усиливался и усиливался. Но это только начало.

В это время Ричард размышлял о том, что скажет родителям, особенно своему пьяному папаше, который наверняка уже приготовил отличную дубину для воспитания своего «дерьма» (так он в подобных ситуациях любил называть Ричарда).

Опомнился он, когда ткнулся носом в знакомый забор.

— Приехали! — обрадовался он и повернулся к Джулии.

В данный момент в его душе возникло какое-то ранее неведомое ему чувство. Ему почему-то захотелось отблагодарить Джулию долгим и жарким поцелуем. Но какая у него была физиономия, когда он взглянул в сторону Джулии и не увидел никого.

«Странно! — удивился он. — То же самое, что и с тем долговязым металлистом. А может быть, они и правда вампиры? Вот чёрт возьми, все вампиры, — мечтал он. — Я поселился в городе вампиров!»

В это время он уже подошёл к входной двери и постучал металлическим кольцом, подвешенным к косяку. За дверью послышалось нервное ворчание его матери, она не могла открыть дверь.

— Опять этот чёртов замок, — ворчала она, — убить его мало!

— Дай сюда, — это уже голос Джеральда Морра. Голос, часто проявляющий приказной тон. — Не умеешь — не берись! — И он как-то по-своему, так хитро вывернул ключ, как его вывернуть не всякий смог бы. А замок этот он сам сделал.

Вообще, он любил делать такие вещи, которые под силу только ему, зато потом он мог самоуверенно расхваливать себя, а тех, кто потерпел неудачу, «обласкать» подобранным прозвищем.

Дверь открылась. Из-за неё выглянул папаша — навеселе. Конечно, пузо вывалилось вперёд головы, но это неважно. Важно то, как надо Ричарду вести себя, когда на него смотрят обезумевшим, от всего одной рюмки, взглядом. Именно так смотрел на него отец перед тем, как заорал своим металлическим басом так, что дом едва не рухнул. Ежедневные тренировки по голосу делали чудеса — с каждым днём он орал всё громче и громче. А Ричарду иногда казалось, что скоро наконец-то наступит такой прекрасный день, когда он как всегда остервенело гаркнет, и… Но Ричард мечтал о таком только тогда, когда как следует завалится в нокаут от мощного удара своего папы. Всё-таки, как-никак родной отец. А нормальным он бывает только лишь в том случае, когда совершенно трезв (как огурчик). Особенно, когда настроение его, лучше не придумаешь; вот тогда он, самый отличный парень, начинает гоготать как идиот и веселить каждого, кто ему «попадётся под руку». Но всё это в далёком прошлом, или (может быть) в «светлом будущем», только не в данный момент, когда он не может наораться на своего сына.

— А теперь расскажи, где ты был? — задал он ему такой любопытный вопрос, после того как выкрикнул всё что хотел.

— На улице, — отвечал он как можно спокойнее, чтобы не взбесить своего папашу до самого «счастливого конца».

— На улице! — осатанело повторил он. — Ясно, что на улице!

— Ещё немного, — грустно выговаривал Ричард, — и меня замело бы снегом.

А тот только недовольно пробубнил что-то под нос, и, словно его осенило, заорал ещё громче:

— Врёшь ты всё! Небось специально шлялся где-то, чтоб меня ещё больше довести! Да?

— Ну зачем мне тебя доводить?

— Это так! — ответил он на свой последний вопрос. — Именно, чтоб меня довести! А всё потому что тебя плохо дубасили. Ну ладно, пока иди в свою комнату, потом поговорим, когда у тебя будет отличное настроение.

И он побрёл в свою комнату, а Ричард в свою.

«Как мне бороться с этим дьяволом?» — размышлял Рич, когда развалился в шезлонге перед телевизором.

Вообще, он давно уже привык к выходкам своего отца, и потому не боится как раньше. Но иногда это доставляет ему удовольствие и он может, в месть, немного поиздеваться над нервным человеком. Хотя отец его не настолько нервный, насколько старается так выглядеть, а всё благодаря тому, чтобы примерно воспитать Ричарда.

«Как мне надоела эта обыденность! — стонал он в мыслях. — А может быть, попробовать смеха ради? — задумался он о предложении Джулии стать вампиром. — Всё равно это чушь. Но разве я равнодушен к юмору? Чёрт с ней, пусть делает меня вампиром!» — Так он подумал специально для того, чтоб посмотреть, прибудет ли она на его «желание», как обещала.

— А я давно уж тут, — послышался голос Джулии, из-за спины Ричарда, — жду не дождусь, когда же у тебя наконец появится желание.

Естественно, он тут же осмотрелся, но никого не увидел.

Вдруг его что-то больно укололо в шею. Он аж вскрикнул. Но тут же ему стало приятно, как никогда. Ему вкололи наркотик.

— Чёртова кукла, — произнёс он, когда всё прошло. Чёртовой куклой назвал он Джулию, потому что не понял ничего. Он мог бы назвать её и каким-нибудь «отцовским» словом, но обошлось как-нибудь и на «чёртовой кукле», поскольку он не испытывал к ней вообще никакой ненависти после того как она уколола его чем-то. А вот к отцу испытывал. Да он бы его сейчас в клочья разорвал, только было б разрешение.

— Ну как?! — раздался металлический бас, — настроение появилось?

— Сейчас тебе, папочка, меня лучше не трогать, — пробормотал он под нос такой полезный совет.

— Появилось? Я спрашиваю! — орал он ещё громче (иногда ему громкий голос придавал больше сил и энергии, и он часто им воспользовался).

— Нет, — ответил Ричард, наверное, специально, чтобы его папаша случайно не пострадал.

— А мне, собственно, наплевать, появилось оно у тебя или нет, — говорил он, а вместе с тем что-то загремело (этим можно определить, что за последнее время он ещё принял для храбрости).

— Конечно наплевать! — продолжал он. — Я для тебя, знаешь, какую дубину приготовил?! Ты даже не представляешь себе! — он закряхтел. — Вот зараза… тяжёлая! Ничего, я тебя сейчас ею дубасить буду!

Может, у него и правда настроение появилось (хотя, такое редко бывает, когда он пьян), или он вконец с ума сошёл (на время), но в комнату Ричарда он вкатил здоровенное бревно.

Ричард солгал ему, когда ответил «нет» на такой вопрос, «появилось ли у него настроение». Настроение его сменила ярость и он был уверен в себе, когда решил превратиться своего предка в кучу сырого мяса.

— Ну, — прокряхтел Джеральд, поднимая над головой бревно, — подставляй задницу!

— Конец тебе, папаша! — пробубнил Ричард и медленно, но уверенно поднялся.

А тот осторожно опустил бревно на пол и как-то саркастически взглянул на своего сопливого сынишку.

— Что ты сказал? — гаркнул он. — А, щенок!

— Плохо, что ты ещё и глухой, — ответил ему Ричард, стараясь хоть как-то сдержать себя.

— Да нет, детка, ты ошибся! — он оскалился, — я не глухой.

— А чего тогда переспрашиваешь?

— Да я думал, ты с ума сошёл. — Его металлический голос превращался в замогильный хрип. — А я смотрю, с тобой всё в порядке.

— Не совсем в порядке, — поправил его Рич. — Сейчас тебе лучше со мной не связываться.

— Опять нажрался! — послышался откуда-то снизу голос Генриетты Морр. — А ну иди сюда! Придурок.

— Кто придурок? — заорал он. — Да я умнее всего нашего города… всего мира. Умнее всех людей вместе взятых. Да я…

— Да заткнёшься ты, наконец?!

И он, бросив зловещий взгляд на Ричарда, покачиваясь спускался по лестнице.

— Как напьётся, — ворчала Генриетта, — и начинается!

— Да я всего-то полбокальчика вдарил, — оправдывался Джер.

— А чего тогда к пацану пристаёшь?

— Я, пристаю?! — у него аж челюсть едва не отвисла от изумления. — Да если бы ты слышала, что он мне сейчас говорил, у тебя голова бы в задницу…

— Хватит! — перебила она его. — Начинаются выражения! Слышала я, что он тебе говорил.

— Ну и…

— Такой, как ты, любого доведёт!

— Да чего он, и шуток не понимает, что ли?

— Тебе бы только и шутить. В цирке клоуном работать.

Если честно, то папашу спасла чудовищная сдержанность своего сынка.

«Долго я не протяну с ним, — размышлял Ричард, — рано или поздно я его прикончу».

Ричард полыхал в ярости. Он чувствовал, как в нём просыпается великая сила. Но он и не представлял себе, какой физической силой он обладает.

Вторая глава Джеральд в отчаяньи

— Вы меня неправильно поняли, — перебил незнакомец Джорджа Сэмсона. — Наша корпорация владеет такими капиталами, — мечтательно произносил он, — какие вам и не снились. И никогда не приснятся, если вы сейчас не выслушаете меня.

Джорджа Сэмсона можно понять. Без году неделя, как он стал мэром города. И вот перед ним его первый «посетитель», неизвестно какими путями пробрался и предлагает ему поддержку какой-то солидной фирмы, а так же и своей корпорации. Что просят от него взамен, пока неизвестно.

— Что вам угодно? — повторил Джордж свой вопрос, который только что перебил этот молодой человек — себе на уме.

— Сейчас вопрос стоит в том, чего хотите вы, — ответил ему молодой человек, вид которого мог заставить любого согласиться с чем угодно, даже сделать что угодно, независимо от воли.

— Может быть, мы спросим это у полисменов? — Этот уверенный в себе молодой человек с таким нелепым предложением показался Сэмсону довольно странным. Он не раздумывая решил выпроводить его и никогда больше не принимать.

— Не глупите, — предупредил его незнакомец. — Вы можете допустить большую ошибку. И наверно последнюю.

— Насчёт меня можете не беспокоиться, — весьма уверенно заявил Джордж.

— А мы и не собираемся беспокоиться. Пока вы ещё никто. Ноль без палочки. И вас запросто могут скинуть с места, как это иногда делалось раньше.

— Раньше много чего делалось, — спокойно отпарировал ему Джордж, — но сейчас другие времена.

— Я прошу вас мистер Сэмсон, — чересчур сдержанно произнёс незнакомец, — не надо корчить из себя простоватого.

— Мэр Сэмсон, — поправил его Джордж как-то самоуверенно.

— Нет, именно мистер Сэмсон, я не оговорился.

— Что вы этим хотите сказать? — задал он такой вопрос, поскольку уже, кажется, догадывался, что он этим хочет сказать.

— Я много чего могу сказать, но я не хочу сегодня портить вам настроение. Итак, чего хотите вы?

Сэмсон чувствовал уверенность человека, сидящего перед ним. Всё-таки он тоже не хотел портить себе настроение и потому коротко и безразлично согласился:

— Хорошо, я согласен.

— Я прошу вас уточнить, дружище, с чем вы согласны? А то знаете…

— С вашим предложением. Всё?

— Нет. Ещё не всё, — он даже загадочно улыбнулся.

Тут Джордж по-настоящему испугался. Своим согласием он намеревался всего лишь утихомирить этого страшного человека, взгляд которого заставлял только подчиняться, но не догадываться, «что он ещё там надумает».

— Вот, — он протянул ему чистый лист бумаги. — Будьте добры, поставьте сюда… — он указал пальцем, куда, — свою роспись, пожалуйста.

«Вот это да!»

— Почему он чистый? — смело поинтересовался Джордж о листке.

— Не беспокойтесь, приятель, — постарался успокоить его незнакомец, какой-то внутренней (с трудом заметной) угрозой. — Я смотрю, вы действуете не по принципу Дейла Карнеги. Забыли, что дружба начинается с улыбки?

— Смотря какая дружба. Да и откуда мне знать, что вы там припишете к моей…

— Ну, что ж, — досадно покачал он головой, — разговора у нас не вышло! Жаль. Очень жаль!

И он направился к двери с саркастической фразой:

— Счастливо оставаться, мистер Сэмсон!

— Стойте! Я не сказал ещё «нет».

Молодой человек в добротном элегантном костюме тут же остановился и, повернувшись к Сэмсону, дружелюбно улыбнулся.

— Ну что ж, неплохо для начала, — похвалил он его и замер в ожидании.

— Ладно, чёрт с вами, — нехотя согласился Джордж поставить свой автограф на загадочном чистом листе. — Но вот у меня только в голове что-то не укладывается, на какой… вам этот листок с моей подписью? Я думаю, президента с поста и то легче выкинуть, чем вам куда-то лезть с этой бумажкой. Только в туалет осталось с ней…

— Майкла Джексона, — перебил он его на такой непристойной фразе, — я наверно быстрее нашёл бы и попросил у него автограф быстрее, чем уговариваю тут вас о том же самом.

Наконец-то Джордж Сэмсон расписался и поймал самый счастливый взгляд этого престранного представителя крутой корпорации.

— И печать, если можно, — произнёс он, как по привычке.

— А если нельзя? — ехидно проговорил Сэмсон.

— Можно, — строго поправил его незнакомец. — Даже нужно!

Джордж как-то неуверенно поднялся с места и подошёл к сейфу. Молодой человек стоял от него в пяти-шести метрах. Сэмсон замялся у сейфа, скрывая свою неуверенность, вызванную нерешительностью, длительным поиском ключей от сейфа, хотя был вполне уверен, что они находятся в другом месте.

— Мистер Сэмсон нуждается в помощи? — поинтересовался молодой человек.

— Чёрт! — театрально занервничал Джордж, — забыл куда их сунул.

— В свой ящичек, — ответил ему незнакомец, не переставая ехидно улыбаться. — А ключ от ящичка находится у вас в пиджаке. Будьте добры поторопиться, а то до обеда мне надо…

Прервало его резкое движение поворота и недовольный взгляд Сэмсона.

— Откуда вы знаете, чёрт возьми, где у меня что находится?

— Нам это очень нетрудно узнать, — мягко ответил ему незнакомец. — И не только это.

Сэмсон с оскорблённым и униженным видом сунул руку в пиджак и, вытащив связку ключей, подошёл к ящичку и открыл его. Там было много разного барахла, но ключей не было видно.

— Поищите их на самом дне, — посоветовал ему незнакомец всё тем же мягким тоном. — Вы же их уже нащупали.

Джордж и правда их нащупал и не собирался вытаскивать до тех пор, пока его не заставят это сделать таким образом.

Чувствовал себя Джордж настолько неловко, что не раздумывая готов был вызвать полицейских и выкинуть к чёрту этого типа из своего кабинета. Но его грызли ужасные мысли. А вдруг получится всё наоборот, выкинут его вместо этого незнакомца.

Всё-таки Сэмсону осточертело это дуракаваляние и он непринуждённо достал ключ, подошёл к сейфу и открыл его резким движением, вытащив свою бесценную печать, макнул её в чернила и со всей силы влепил ею по листку в то место, куда ему указали несколько минут назад.

Молодой человек сделал облегчённый выдох и вытер рукавом пот со лба.

— Боже, как трудно с вами знакомиться, — устало произнёс он.

А Сэмсон не хотел так просто его отпускать. Поскольку этот тип сильно уязвил его самолюбие, Сэмсону не терпелось сказать ему напоследок что-нибудь гадкое.

— Я знаю, откуда у вас такая осведомлённость, где и что находится у меня в пиджаке!

— Серьёзно, мистер Сэмсон? — приподнялись у этого типа брови в виде деланно удивлённой гримасы.

— Вы заранее знали, что не получите от меня подпись, поэтому сунули ко мне в сейф свой нос.

Молодой человек вышел молча, ничего не говоря, а у Джорджа на лице осталась самодовольная гримаса.

В это же время Джеральд собрался поговорить со своим сыном потому как уже достаточно протрезвел после своего очередного кошмарного сна.

Было утро, и Ричард тоже проснулся. И опять встал не стой ноги. Он чувствовал в себе ещё большую силу, а в месте с ней и какую-то чудовищную потребность. Но в душе его находился какой-то ад, его просто разрывала тоска или что-то в этом роде, а всё из-за потребности. Он пока ещё сам не знал, что ему надо было, а это для него самое ужасное. Но в самой глубине его души таилась небольшая разгадка «тайны потребности», просто ему хотелось, чтобы его эта «призрачная» девушка по имени Джулия ещё раз уколола в шею, как в прошлый раз.

А отец, тем временем, поднимался в комнату к сыну. И Ричард услышал, как он грузно шагает по лестнице.

Парень и так был не в себе, а тут ещё такое услышал. Но отец его вошёл быстрее, чем он успел собраться с мыслями о подручной расправе над своим папашей.

— Ричард, с тобой можно поговорить? — произнёс он каким-то не «своим» тоном. А Ричард мысленно отметил, что так разговаривает только подлиза.

— Нет, — отрезал Ричард как можно резче, — нам не о чем разговаривать.

— Ну тогда извини, — произнёс отец каким-то униженным голосом. — И за вчерашнее извини… если я тебя обидел.

— Да ну, что ты! — театрально отклонял он его извинения. — У тебя неплохой юмор! Особенно с бревном.

— Ну ты же знаешь меня, — продолжал Джерр в том же духе, — с пьянки я иногда такое выкину!.. Не обижайся ты на старого дурака.

— Ну почему же, ты ведь у нас самый умный, — передразнил он его вчерашнее заявление, — умнее всех людей, вместе взятых.

— Ну опять ты мои пьяные выходки вспоминаешь. Ты лучше любую трезвую вспомни.

— А как там в пословице? «Что у трезвого на уме, то у пьяного на языке». Так, кажется?

— Ну… Ну это не про меня.

— А что, ты у нас лучше всех, что ли?

— Ну, ты сам вспомни. Когда я по трезвому вёл себя как пьяный? Да у меня даже и мыслей таких не было.

— А я не могу подтвердить твои слова. Если бы я…

— Ну хочешь я тебе поклянусь, — перебил он его, — что прямо с сегодняшнего дня не возьму в рот ни капли.

— Который раз?

— Что, который раз?

— Поклянёшься который раз?

— Не понял. О чём ты? — Но, кажется, некоторое он понимал.

— Ты что, хочешь сказать, что ты ещё никому не клялся в том, что ты бросишь это дело?

— Ну клялся. Только клялся я, что некоторое время не буду пить, и всегда сдерживал свои клятвы.

— А сейчас ты мне поклянёшься, что никогда даже ни капли в рот не возьмёшь.

— Ну ладно, — улыбнулся он, — только чем мне поклясться?

— Душой.

— Душой? — У него аж чуть глаза из орбит не повылезали, ведь он за всю свою жизнь ни разу никому не клялся душой, да и даже не знал, что ей можно поклясться.

— Именно душой!

— Пожалуйста. Душой, так душой.

— Тогда поклянись.

— Клянусь, — пропел он.

— Да нет. Не так. Повторяй за мной: «Я, Джеральд Морр, клянусь…

— Чёрт возьми, — перебил он его. — Ричард, что с тобой? Я тебя не узнаю.

— Я просто хочу, чтобы ты поклялся, — спокойно объяснил ему Ричард. — И только без лишних вопросов.

— А я хочу, чтоб ты объяснил мне, что с тобой происходит.

— Я ведь тебе сказал: без лишних вопросов.

— Это не лишний вопрос.

— Тебе это так кажется, — говорил он каким-то внушительным тоном.

Тут-то Джерр и понял всё, как есть: его сын стал психом, или становится.

— Хорошо, Ричард, — произнёс он мягким голосом, — только позволь мне перед этим сходить кое-куда, — и начал медленно подниматься с кресла, чтобы не дай бог не побеспокоить сынка. Но тот подскочил быстрее отца и подбежал к двери.

— Нет, папочка, — произнёс он каким-то странным тоном, — сначала ты сделаешь то, что хотел.

— А что я хотел?

— Ты, кажется, собирался мне поклясться, что прямо с сегодняшнего дня не возьмёшь в рот ни капли. Так что сначала ты принесёшь в клятву свою душу, а потом пойдёшь в своё «кое-куда».

— Понимаешь, парень, — говорил он так, как разговаривают с душевнобольными, — просто мне надо отправить естественные надобности. Я надеюсь, ты понимаешь, о чём я?

— Об этом раньше надо было думать, сукин ты сын!

Наверно, Ричард и правда сошёл с ума, но ему так не казалось. А если точнее, то он сам не понимал, что делает. Просто ему хотелось чего-то и всё, и ради этого он мог бы даже сознательно потерять рассудок.

— А почему это ты назвал меня сукиным сыном? — удивился он. А что ему оставалось?

— Потому что ты не знаешь, кто я. Ты не знаешь, какой физической силой я обладаю. А я ведь могу тебе сейчас голову оторвать собственными руками!

— Собственными руками? — он аж засмеялся от удивления, — как интересно! Ну давай, посмотрим, как это у тебя получится. — И он подставил свою пухлую голову со здоровенной шеей, поскольку сам был человеком подобных размеров.

«Не делай этого!» — шептал Ричарду внутренний голос. Но он был глух. То, что с ним происходило, невозможно описать. Он не слышал внутреннего голоса, он ничего не слышал, а только был уверен в своей силе, и уверен, что всё-таки оторвёт своему папаше «самую умную» голову…

А, когда крепко схватился за неё, то… вся уверенность сразу пропала, поскольку даже не в силах был повернуть её.

— Ну как, получается? — интересовался отец.

А Ричард, в полном отчаянии, расцепил руки, и чуть не заревел от такой неожиданной неудачи.

— Всё, что ли? — удивился Джерр после того, как поднял голову и взглянул на огорчённое лицо своего сына. — Ну, а я-то думал, ты и правда сильный. Что ж ты так?

Ричарду хотелось только одного — влепить своему отцу по жирной физиономии, да врезать пинка под зад, чтоб он покатился аж до самого конца лестницы. Но он боялся потерпеть крах в очередной раз.

— Не отчаивайся, сын, — советовал ему отец, — каждому приходится терпеть неудачи. А я пойду, засиделся я тут с тобой. — И он пошёл в ту комнату, где находился телефон. А Ричард остался сидеть, тупо глядя в одну точку. Он чувствовал себя ничтожеством, и чувство это охватывало его настолько сильно, что он уже готов был свести счёты с жизнью…

Третья глава Ричард уходит

…И свёл бы сию же секунду, если бы над самым ухом не замурлыкал голос Джулии:

— Рик, ты сошёл с ума!

Он быстро повернулся и увидел её. Она стояла перед ним такая, какой он видел её и раньше.

— Нет, — запротестовал он, — я ещё не сошёл с ума. Я только что узнал, отчего поведение моё так изменилось. Ведь мне чего-то не хватает, я это чувствую.

— Тебе этого не хватает, — достала она из шубы шприц.

— Что это? — испугался он.

— Это то, чего тебе не хватает, — мягко ответила она.

Даже если б она и объяснила ему, что собирается с ним делать, то он всё равно ни в какую бы не согласился на такое. Но он даже и не заметил, как игла вошла ему в вены и пурпурная жидкость, с помощью давления поршня, стала поступать во все кровеносные сосуды. И Ричарду правда стало хорошо, все эмоции как рукой сняло, появились все человеческие качества, которыми он обладал прежде, даже что-то большее начинало в нём преобладать.

— Я надеюсь, теперь ты кое-что понял, — заметила ему Джулия. — Первое — это то, что силы у тебя не столько, сколько ты чувствуешь в себе. А второе?..

— Наркотики, — догадался он. — Ты вколола мне дозу.

— Это не наркотики, — поправила его Джулия, — а твоя вторая жизнь. Ты ведь уже заметил, что без этого тебе не жить?

— Что это? — требовал он объяснений.

— Скоро ты сам всё поймёшь.

— А объяснить ты мне ничего не можешь?

— Могу, но только не это.

— Ну хорошо. Объясняй, что можешь.

— Сначала ты должен кое-что понять. Понять то, что ты заново, если так выразиться, родился. А если ты это поймёшь, то тебе будет легче жить. А пока я обрисую ситуацию. Ты младенец, и делай с собой, что хочешь, воспитывай себя как хочешь…

— Ну да! — перебил он её, — помню, как я хотел себя перевоспитать, но получилось только хуже.

— Естественно. Всё зависит оттого, как ты себя воспитаешь, и может выйти та же история, если ты будешь себя перевоспитывать. Но сейчас у тебя есть прекрасный выбор: или ты воспитываешь себя сам, или этим занимается наша корпорация. Пример результата воспитания — я.

— А что за корпорация?

— Она засекречена.

— Ясно.

— Да не бойся ты! Там нет ничего страшного. Ты ведь знаешь, кто мы. А если об этом всем рассказывать, никто ведь не поверит. Вот потому она и засекречена.

— Но я ведь поверю в такое, поскольку сам уже стал таким. Так почему ты мне не можешь рассказать об этом?

— Не имею права. Я поклялась точно так, как твой отец чуть не поклялся тут тебе. Ну так как?

— Не знаю. Мне надо подумать.

— Сколько времени тебе потребуется на размышление?

— Ну, до завтра, в крайнем случае до послезавтра.

— А думаю, лучше тебе не тянуть кота за хвост, а сразу согласиться.

— Ну почему? А вдруг мне самому себя воспитывать больше понравится.

— Смотри, — погрозила она пальцем, — как бы перевоспитывать не пришлось.

— Да уж не придётся! Насчёт этого ты не беспокойся.

— А вот силу как ты будешь приобретать?

— Какую силу?

— В которой ты до этого был уверен.

— Уверен — это другое слово. Самой-то силы у меня, оказывается, и нет вовсе.

— Это тебе так кажется.

— Что… — от изумления он едва голос не потерял, — …что ты этим хочешь сказать?

— Я уже всё сказала.

— Ты считаешь, что я способен обладать огромной физической силой?

— Необязательно огромной. Какой хочешь. Только вне нашего общества она будет накапливаться с годами. А, посещая «курсы воспитания», ты входишь в новую жизнь и, честное слово, ты не пожалеешь.

— Честно, что ли?

— Во-первых, ты научишься ладить со своими эмоциями, а в таком случае тебе не всегда придётся пользоваться этим «наркотиком». А если ты не научишься обходиться без этого «жизненного эликсира», то со временем доза будет увеличиваться и тогда тебе придётся стать настоящим вампиром. Помнишь фильмы ужасов? Только там сказки, а здесь реальность.

— Ну, а во-вторых и в-третьих? — По его голосу можно было определить некоторый, с трудом заметный, сарказм. Такое впечатление, будто он ей не доверяет.

— Во-вторых… — говорила она так, словно даже и близко не заметила такой резкой негативной окраски произношения Рика. — Во-вторых, если тебе мало всех человеческих качеств, ты можешь перейти на следующую градацию… — она специально прервалась, чтоб заострить его внимание.

— Ну и что это за градация? — спросил он с каким-то до крайности любопытствующим тоном.

— Только называется несколько сомнительно, — предупредила она его на всякий случай.

— Ну и как же? — любопытствовал он, как пятилетний пацан.

— «Искусство колдовства», — ответила она ему, как не в чём ни бывало.

— Да ну! — у него аж зрачки едва не позеленели от удивления.

— Я тебе говорю, — уверяла она его, — если не веришь, то взгляни на меня. Я являюсь результатом всех экспериментов.

— Рассказывать сказки будешь своим…

— Ну что мне с тобой делать? — беспомощно произнесла она, — опять не верит!

— Конечно не верю, и никогда не поверю, пока не поколдуешь, или…

— Ну тогда осмотрись по сторонам, — перебила она его.

— Где мы? — вскричал он, когда заметил, где находится.

Это был не крик от удивления. Скорее всего, это был крик ужаса.

Вокруг было пусто. Именно пусто, не было ничего. Если точнее выразиться, то Ричард и Джулия находились в пустом пространстве. Они стояли буквально на воздухе. И Ричард, после того как ужаснулся такому явлению, начал понимать, что его просто загипнотизировали.

— Это гипноз, — заметил он.

— Нет, это и есть колдовство.

— Но где мы тогда находимся?

— В другом миру. Я тебя специально перенесла сюда, чтобы ты не видел, что происходит в твоей комнате.

— А что там происходит?

— А ты и не догадываешься? Твой отец решил, что ты псих, — популярно излагала она. — А сейчас там, сам понимаешь, санитары, приехали забирать тебя.

— А ты не могла до разговора с отцом вколоть мне этой дури?

— Представь себе, не могла. Я хотела, чтоб ты понял, как тебе трудно будет жить без этой самой «дури».

— Но какого чёрта ты сделала меня таким?

— А интересно, каким бы ты хотел быть? Козлом отпущения, как тебе посоветовал тот долговязый? Ведь ты только вчера приехал в этот город, а тебе уже успели сыскать применение, и оценить по достоинству. Да и ты ведь сам согласился.

— Чёрт возьми, ты и правда вампир. Напала на человека, прямо на улице. А сейчас объясняешь причину своего нападения. Как это понимать? Ты могла меня сразу предупредить обо всём?

— Сейчас я могу тебе больше рассказать. Но, если б ты понял…

— Вообще, ты права.

— Ну наконец-то! — обрадовалась она, — дошло! Тебе остаётся только согласиться вступить в наше общество.

— Но откуда я могу знать, что там у вас за общество?

— Положись на меня. Ты ведь видишь, что мы не просчитались, когда решили сделать тебя таким.

— Ну ты прямо-таки вынудила меня пойти на риск.

— Никакого риску. Ты не пожалеешь.

первое, что кинулось Ричарду в глаза сразу, как он понял, что находится не там, где находился прежде.

Вокруг привычно располагалась шумная оживлённая улица. Даже Ричарду она показалась достаточно привычной, будто простоял он посреди неё с самого рождения, а не некоторое мгновение с того момента, как он покинул безжизненное пространство, где кроме него с Джулией остался только воздух, где он попал в безвыходное положение и ему пришлось смириться со всей дальнейшей неизвестностью (какой бы она ни была).

— Пошли, — прошептал ему в самое ухо мелодичный голосок Джулии.

— Куда? — безразлично спросил он, прежде чем двинуться с места.

— Туда, — указала она пальцем в сторону низкорослого строения, название которого Рич прочёл сразу, как только понял, что находится уже в другом мире.

— Ну пошли, — согласился он так же пусто, поскольку здание это, с виду, не представляло собой совершенно никакого интереса.

Подошли они к узкой карликовой двери, на которой безобразно было выведено красной краской, «НЕ ВХОДИТЬ! РЕМОНТ».

— Это не для нас с тобой, предупредила она его на всякий случай и толкнула дверь. — Входи.

— А может быть, наоборот? — заметил он, вовремя опомнившись.

— Что — наоборот?

— Ты сначала войдёшь, — пояснил он, — затем уже и я. — В нём словно проснулись некоторые оттенки джентльменства.

— Ой, — смутилась она, — совсем уже зарапортовалась! — и нырнула во тьму за дверью.

— Так это и есть здание вашей корпорации? — поинтересовался он с явно заметным сарказмом, оглядывая эту мрачноватую обстановку, куда с трудом попадала хоть капелька свету.

— Всему своё время, — ответила она, стараясь идти так, чтоб он мог её разглядеть. Шагали они почти на ощупь.

— Да так ведь и со скуки можно издохнуть, — заворчал он, — если всему своё время.

— Ну, давай тогда я анекдот тебе расскажу, чтоб со скуки нельзя было издохнуть. Хочешь?

— Ты расскажи лучше что-нибудь по делу, — мягко предложил он.

— По делу? А что ты хочешь, по делу?

В ответ Ричард захохотал так громко, что почти по-отцовски.

— Издеваешься надо мной? — спросил он её после того как успокоился. — Скажи честно, Джулия, издеваешься, а?

— Если исходить из принципа «всему своё время», то не издеваюсь.

— Ах вон оно как! Ну тогда лучше анекдот расскажи.

Шли они по какому-то узкому коридорчику, впрочем Ричард этого не знал. Знал только то, что идёт, пока идёт, и идёт неизвестно куда. Чем дальше он шёл, тем сильнее понимал, что возвращается назад — в безжизненное пространство.

Анекдот, который рассказывала Джулия, оказался настолько длинным, что Ричарду он уже начинал служить ориентиром. И он не отставал.

Громким хохотом разразился Ричард спустя какое-то время после того как Джулия закончила рассказывать свою вычурную историю, прежде именованную анекдотом. Похоже, эта девушка всё здорово рассчитала, ведь Ричард ещё и не успел успокоиться, а она уже сказала ему остановиться, и подняла чугунную тяжёлую крышку люка.

— Слушай, — обратилась она к нему, — у тебя есть спички, или что-то в этом роде?

— А ты не могла об этом позаботиться ещё до того как мы вошли сюда? — отвечал он ей как можно мягче, а то нервы так и прыгали по всему телу, словно бесы по всей преисподней. — А то, понимаешь ли, прошагали вслепую почти полкилометра, а только теперь ей свет вдруг понадобился. Да и…

— Дело всё в том, — перебила она его, — что свет нужен как раз не мне, а тебе. Прикидываешь, в чём дело?

— Да нету у меня спичек, — ответил он. — Я ведь не курю.

— Тогда придётся тебе быть очень острожным, если не хочешь получить травму. Просто нам необходимо спуститься в люк, который находится в двух-трёх шагах от тебя.

— О чёрт возьми! — ворчал он, — всё-таки зря я с тобой связался.

— Просто ты не привык ещё, — старалась она его успокоить, — вот у тебя и образовываются такие предвзятые выводы.

— Я и говорю, что ко всякому дерьму надо привыкать.

— Почему ты так твёрдо уверен в дальнейшем?

— Так ты ж сама сказала, что я ещё не привык.

— А это смотря что подразумевать под таким определением.

— Ты хочешь мне сказать, что это ещё не то место, где располагается ваше общество?

— Слушай, Рик, — наконец-то не выдержала она, — ты ведёшь себя, как любопытный мальчишка. Тебе не кажется?

— Нет, не кажется, — нисколько не унимался он. — Я могу вести себя ещё похлестче, если ты так и будешь молчать, да клеить всякие отговорки.

— Может быть, ты сам выберешь, куда тебе лучше идти?

— Я уже выбрал… Вернее, за меня выбрали… Вообще, мной воспользовались, как самой обыкновенной куклой, которую можно запустить в любую сторону! Верно я говорю?

— Тебе судить, — отвечала она. — А вот если б ты внушил себе обратное, думаю, тебе будет жить намного легче.

— А пошло оно всё к дьяволу в задницу! — пробормотал Ричард и сразу же двинулся вперёд, но прошёл очень мало, хотя намеревался больше пройти.

Джулия успела только отреагировать соответствующим образом, когда до неё из глубины люка донеслись мощные удары человеческого тела о металлические трубы и многочисленные раскалённые котлы.

Однако сам Ричард чувствовал себя очень отлично, поскольку понимал, что для него наконец-то определилось время отдыха. Пусть небольшого, но отдыха настоящего.

«Где я?» — беспомощно пронёсся у него в голове этот вопрос, сразу как он понял, что время отдыха уже закончилось.

Вопрос прозвучал сознательно, поскольку сам Рич ответить на него не мог — вокруг было темно. «Или это у меня в глазах ещё темно? — спросил он себя и поправился: — пока темно. А может, они вообще закрыты?»

И правда, глаза его были почему-то закрыты — веки опущены. Он постарался ослабить веки и дать им возможность освободить взор. Он так и сделал, но вокруг всё равно было темно. И вдруг… — это было несколько неожиданно — он понял, где он… Где он должен находиться в подобной ситуации.

Он попробовал проявить своё обоняние, но безуспешно, с носом что-то не то. А только по окружающим его запахам он мог поймать хоть какой-то ориентир. Тогда попробовал пошевелиться… то же самое. Но ему случайно показалось, что он парализован… полностью. Однако, раз веки поднялись, значит, ещё не совсем «полностью». Но нос, кажется, побаливал. И то, что он у него сломан, Ричард очень скоро начал понимать. Но очень слабая догадка «я у себя в могиле» его почему-то никак не покидала.

— Где я? — задал он этот вопрос как-то не так, как ему хотелось, в голосе чувствовалась жуткая неуверенность. Да и сам он пожалел, что задал такой вопрос неизвестно кому. Пожалел ещё и потому, что ответ на этот вопрос ему не очень понравился. Но очень низкий голос не преминул ему ответить:

— Как раз там, где надо, — такой ответ вряд ли кому понравился бы, а о Ричарде можно и не говорить. Но он всё же не отчаялся задать очередной вопрос:

— А откуда вы знаете, где мне надо быть?

— Об этом ты сам должен был позаботиться, — прохрипел ему голос в ответ ещё страшнее прежнего, в этот раз он напомнил Ричарду угрожающий хрип из-под могильного холмика.

— А если тебе в то время было на всё наплевать, то радуйся, что о тебе кто-то ещё и умудрился позаботиться, — продолжал замогильный голос. — Так что будь добр лежать и сопеть в две дырочки!

Вот Ричард и вспомнил, как им помыкал каждый, кому заблагорассудится. Но здесь не чувствовал атмосферу того света, где он был так называемым козлом отпущения. Он понял, что попал на самый натуральный тот свет, и опять всё сначала!..

«Чёрта с два, — заявил он себе, — здесь-то уж точно я козлом отпущения не буду! А этому ублюдку, что попросил меня заткнуться, я сейчас задницу в самую глотку затолкаю!»

— Слушай, ты! — начал он не своим голосом. — Понимаешь, мне плевать кто ты есть, но если ты мне тут будешь что-то приказывать… за себя я не ручаюсь! Ты понял меня?!

И тут откуда-то издалека забрезжил слабый свет. Ричарду показалось, что кто-то где-то распахнул настежь дверь, ведущую туда, где с освещаемостью помещения всё в порядке. Но лучше бы та дверь не открылась… хотя бы на время. Ведь то, что Ричарду довелось внезапно увидеть перед собой, не так-то легко перенести сразу.

— Чего? — несколько неопределённо промычал какой-то жуткий громила, склонившийся над ним, как над своей любимой девушкой. А слабый свет придал его очертаниям более кошмарную форму: при падающих тенях на его лысую изуродованную швами голову, которая, почему-то казалось, облита кровью, создавалось впечатление, что этот здоровенный тип только что покинул своё место захоронения.

— Чего слышал, — ответил Рич как привычке, но только ответ прозвучал несколько затравленно. После такого ответа можно ожидать всё, что угодно. Но свет зажёгся, и…

— В чём дело, Эд? — Это был голос Джулии. Похоже, она стояла за спиной этого детины по имени Эд. Пока Ричард её не видел.

— Ещё один мертвец ожил, — усмехнулся тот в ответ.

Тогда-то Ричард и увидел девушку своей мечты, она как раз обошла Эда и, увидев своего Рика, чуть не обомлела.

— Кто его сюда приволок, чёрт возьми?! — завизжала она, кипя от поддельной ярости.

— А хрен его знает, — пробурчал Эд.

— Ты, небось! — уверенно произнесла она и уставилась на Эда, буравя своими глазками его, как старое трухлявое дерево.

— С чего ты это взяла? — удивился он несколько неестественно.

— Да по глазам вижу.

— Да ладно, — попробовал он отмахнуться, — сейчас начнётся!

— Не, ну ты вконец чокнулся, или обкачался сегодня спозаранку?

— А что случилось?

— Ты знаешь, кто это?! — ткнула она пальцем в сторону Ричарда, — или тебе до сих пор плевать, кого волокти в морг?

— А он что, с тобой, что ли?.. Слушай, я его наверно с тем порубленным спутал! С натуры сегодня с утра обкачался.

— Ладно, иди лучше проспись.

И он уже пошёл, но вдруг резко остановился.

— Слушай, сестрёнка, — обратился он к Джулии, между тем поглядывая на Ричарда, — а чего это он у тебя такой разговорчивый? Смотри-ка, такой сопливый, а огрызается. Ты скажи ему, чтоб вёл себя здесь чуть-чуть поаккуратнее, а то… сама знаешь, тут ведь…

— На вид!.. — резко перебила она его. — На вид может и слабоват, а внутри… Короче, передай всем своим, чтоб сами были крайне осторожными.

— Хе-хе! — нервно выдавил из себя Эд, — ладно, передам. Они уж будут «крайне осторожными», насчёт этого можешь быть спокойна, — и гордо двинулся вперёд.

— Не бойся, — прошептала ему Джулия. — У нас для них есть кое-какой сюрприз.

— Что за сюрприз? — осведомился он.

— Увидишь.

— Слушай, Джулия, — заметил он ей, — я думаю, зря ты всё это устроила, как бы не вышло прежнее дерьмо.

— Да что ты волнуешься, Рик! Ты что, мне не доверяешь? Я ведь это специально устроила, чтоб предоставить тебе возможность показать себя… ну, не себя самого, конечно. А насчёт «сюрприза» можешь быть уверен.

Четвёртая глава Джулия

— Джулия, — обратился к ней Ричард, после того как заметил, что она наконец-то свободна, — а почему ты называешь меня Риком?

Она тут же, словно с перепугу перевела свой взгляд с телеэкрана на Ричарда. По её реакции можно было заметить какую-то неловкость, даже небольшой испуг: вот, мол, только расслабилась, как ты ко мне с таким жутким вопросом! Но Ричард пока ещё совершенно ничего не заметил; он спросил её как бы между прочим, потому взгляд его продолжал наблюдать за происходящим в рамках телеэкрана.

В данный момент они только что развалились на роскошном диванчике и, посасывая через трубочки коктейли, решили отдохнуть немного у телевизора. Дело было в комнате Джулии. Но, если взглянуть со стороны, то можно подумать, что Ричард попал в гости к какой-нибудь Саманте Фокс, или у него завёлся «потайной» роман с дочкой миллиардера, или кого-то в этом роде. Так он смотрелся в квартире-люкс или пентхаусе — сам он на этот счёт не интересовался у своей приятельницы, — из окна которой был отличный вид на море, в частности на бухту Лоурел-Бей. Следовательно, небоскрёб этот находился в Нью-Йорке, на самом берегу Бруклина. Такой вывод сделал Ричард до того, как Джулия ему всё объяснила. Ведь находились они далеко не на крыше небоскрёба в шикарном пентхаусе, а глубоко под землёй, и Ричард смотрел не в окно, а в какой-то «суперэкран» — последнее изобретение «ихней» корпорации, вот и выходил такой «обман зрения». Так что Ричард только начинал вникать в самую суть своего сверхъестественного положения и, как посоветовала ему Джулия, старался ничему не удивляться, но из ста процентов его стараний действительными оставалось только два-три.

— А что, Рик! — удивилась она, вместо ответа на его вопрос, — плохое имя, что ли?

— А я разве сказал, что плохое? — мягко произнёс он.

— Я тоже так думаю, ничего плохого в нём нет.

— Так звали твоего друга? — заметил он своё предположение.

— Мы об этом с тобой обязательно поговорим, — пообещала она ему, улыбнувшись своей коронной улыбкой, под воздействием которой можно делать всё, что заблагорассудится её хозяйке, — но как-нибудь в другой раз. О'кей?

— То есть, никогда, — констатировал он, увернувшись от её магического выражения лица, как от свирепого апперкота самого Майка Тайсона.

— Понимаешь, — объясняла она ему очень медленно, якобы обмозговывая каждое своё слово, — ты очень неудачное выбрал время для разговора?

— Ясно, — выдавил он из себя каким-то удручённым голосом. Этим он, как рассчитывал, поставил Джулию в какое-то неловкое положение. Просто ему тоже порядком надоела вся эта таинственная загадочность, ведь он как-никак остался с «ними» и она должна открыть ему кое-какие тайны, как обещалась.

— Ну ладно, уговорил, — снизошла она. — Кое-что я тебе наверно расскажу.

Затем она сошла с дивана и направилась куда-то в сторону холодильника. Вернулась с отполовиненной бутылочкой «Кровавой Мэри», поскольку была уверена, что Рику такой напиток ещё не казался отвратительным.

— Знаешь, — начала она немного непринуждённо, отхлебнув вместе со своим новым приятелем ровно столько, сколько хватит для первой вступительной фразы, — если тебе кто-то порядком осточертеет, то ты готов на всё, лишь бы только отодвинуть подальше от себя такого человека. То же самое произошло со мной по отношению к своему парню, его звали Ричард… — Она хотела что-то сказать, но вовремя прикусила язык.

— В общем, мы с ним распрощались — как говорится, — продолжила она после небольшой паузы. — И я кому-то, не помню уже кому, поклялась, что никогда больше не произнесу вслух его имени. — Дальше она захохотала каким-то нервным смехом. — Но затем ограничилась на том, что больше никого не буду называть таким «гадким» именем. Но прошли годы, и вот я встречаю тебя… Ричарда. Но у меня ещё один знакомый был, тоже такой хрупкий как ты, его все обижали и помыкали им как хотели, а я его защищала своими длинными ногами. Я, кстати, тогда карате занималась. Его звали Риком. Но как-то случилось так, что ему нужно было проходить практику где-то в другом городе, несколько дней, он мне даже сказал, сколько, но прошли эти несколько дней, а он не возвращался… До тех пор, пока в глаза мне не залетел один газетный снимок, под рубрикой «ДОРОГИ И ЧЕЛОВЕЧЕСТВО… КТО КОГО», а на снимке этом была изображена дорога, крупным планом, на которой располагалась… голова Рика, и больше ничего.

— Слушай, кончай, — предложил «Рик», ему вдруг стало не по себе от одного жуткого предположения.

— А я и так закончила. Просто встретив тебя, я подумала, что тебя зовут Риком. А тебя… Видишь, как?.. Но Рич и Рик — это ведь почти одно и то же.

— Да нет, если судить по твоей истории, то не совсем, — усмехнулся он.

— Возможно. — Она плеснула ещё немного. — Итак, какие ещё вопросы?

— Вопросы?! Да у меня их куча, только захочешь ли ты на все ответить — вот в чём вопрос.

— Ну, на все — не знаю, но на некоторые попробую постараться.

— Попробуешь постараться, — повторил он. — Ну, посмотрим, — и после небольшой паузы начал:

— В общем, начнём — как говорится — с самого начала и по порядку. А пока можешь ответить мне на те вопросы, которые считаешь как бы выгодными… ну, чтоб тебе удобнее было раскрывать свои жуткие тайны. Ну, а затем я наверно и сам попробую задать тебе некоторые. Ну как?

— А давай лучше ты сначала, — предложила она.

— Ну, как хочешь.

На всякий случай они сделали ещё по глотку.

— Да, кстати! — вдруг вспомнил он после небольшой паузы, — помнишь, ты как-то мне про кровь рассказывала? Про бессмертие, помнишь?

— Ну.

— И ты мне тогда сказала, что кровь эта в живом теле лучше держится, чем в мёртвом. Ну как, не хочешь своему «брату» поведать о этих вурдалаках? — спросил он с нажимом.

— О вурдалаках? — рассмеялась она.

— Ну да, о мертвецах этих; как там у вас их оживляют и всё такое.

— Ты знаешь, мы пока ещё только начинаем разрабатывать эту новую форму существования, так что наперёд я тебе ничего не рискну открыть.

— Ну да, — тут же согласился он с ней, — а вдруг… не дай бог, конечно! Ничего не получится.

— Да нет уж, — сказала она как-то уверенно, — насчёт этого не беспокойся. С нашим хозяином на неудачи лучше не рассчитывать.

— А что это у вас… вернее у нас… за хозяин такой?

— О! — протянула она. — Ты даже не представляешь себе, что это за человек! — Судя по её голосу, человек этот такой чудесный, что без особого труда попал бы в книгу Гиннеса, если б там был раздел для суперклассных специалистов в сфере человеческих взаимоотношений.

— Короче, парень-рубаха.

— Парень-рубаха по сравнению с ним — это всё равно, что самая мелкая песчинка в сравнении с земным шаром.

— Или половина такой песчинки по сравнению со всей вселенной, — решил он прикинуться умником.

— Можно и так, — произнесла она, словно машинально.

— Ты о нём рассказываешь с таким трепетом, — усмехнулся Рич, — с каким любой хвастун расхваливает себя-любимого.

На это Джулия ничего не сказала.

— А что у вас вообще за корпорация? — решил он сменить тему, — чем она занимается?

— Да много чем, — говорила девушка, словно с какой-то неохотой.

— Слушай, кончай таить, а? А то сейчас здесь точно издохну от любопытства, и будете вы меня потом «разрабатывать» посредством своей новой формы существования.

— От любопытства ещё никто не сдыхал, это ж тебе не скука.

— А я издохну, вот увидишь! — строго предупредил он её.

— Ну ладно, так уж и быть, — снизошла она с каким-то наигранным горделивым видом, — расскажу тебе кое-что про… — жуткая пауза, — …нет, не про вурдалаков, а про вампиров: это существенная разница, ведь вурдалаки — это покойники… зомби, короче… а вампиры — это мы с тобой… мы вроде ещё не покойники?

— Пока.

— Точно, пока, — усмехнулась она. И, после двух-трёхсекундной паузы её, словно осенило:

— Да, кстати! А как ты думаешь, правда ли, что нас запросто можно прикончить осиной?

— Не знаю, не пробовал как-то.

— А оказывается можно.

— Да ну!

— Ведь осина эта сама, считай, является вампиром. Она между прочим неплохо высасывает энергию, особенно у энергетических вампиров, ведь «ихняя» энергия запросто поддаётся воздействию: она, как входит в них, так и выходит с ещё большей скоростью, а их этой осиной протыкают насквозь, вот и прикидывай.

— А они… ну то есть мы… не пробовали этой осине… ну как бы отомстить?

— Из неё что ли энергию назад высасывать?

— Ну да.

— А она там вроде как умирает, эта энергия, испаряется.

— Вот сукина дочь! — «обласкал» он осину.

— Но мы-то, собственно, безобидные, — продолжила она, — мы ведь от людей в самых крайних случаях «заряжаемся», а таких случаев, насколько я себя помню, ещё ни разу не встречалось… В большинстве случаев излюбленным источником приходятся такие растения как дуб. Некоторые, бывает, пользуются электричеством, вот это сумасброды!

— Перезарядка? — осведомился Ричард.

— Запросто! Электроэнергией, конечно, можно пользоваться, но, только, к ней подходить надо постепенно, а не сразу, ведь она может запросто прикончить тебя, — хотя бы какой-нибудь сопливый заряд… а какой-нибудь высокий может с таким же успехом дать тебе кое-какие силы.

— Так мы с тобой какие вампиры, кровавые или энергетические?

— Ты у нас пока ещё кровавый, подрастёшь немного, будешь сразу от нескольких электростанций заряжаться.

— Не, а если серьёзно? У вас ведь и «обжоры» бывают?

— Насчёт этого не знаю, но, если постараться, можно и заболеть таким энергетическим «чревоугодием». Всё может быть.

— А разве я не могу от дуба «покачаться»? — удивился он.

— Конечно можешь, но только спустя какое-то время тебе опять будет кое-чего не хватать. Не помнишь — чего?.. Но, если ты будешь постоянно питаться кровью, когда-нибудь тебе обязательно надоест.

— А скучать потом по этой кровушке я не буду?

— Наверно не будешь, если это «кровавое» отвращение надолго останется у тебя в памяти. Только ты сам должен этого захотеть, тут тебе никакое колдовство не поможет.

— Во! — обрадовался он. — Вот сейчас мы и поговорим о колдовстве. Как ты к этому относишься?

— К колдовству или к тому, чтоб нам поговорить о нём? — игриво осведомилась она.

— А к обоим сразу.

— Колдовство — это наши мысли, — перешла она сразу к делу. — Представляешь, каким надо быть, чтобы вообразить вместо себя кого-то другого… или что-то другое. И надо так постараться! Так внушить себе, что это не ты, а это «что-то»!.. Вот это и есть колдовство.

— А может, это просто глюк?

— Может, и галлюцинация, но и её можно запросто превратить в реальность… мысли на всё способны.

— Так это вроде гипноз! — дошло до него.

— А оборотни — тоже гипноз? Ведь они из ярости превращаются в тех монстров, что посиживают в них в виде всяких эмоций.

— А луна?

— Некоторые, бывает, и без полнолуния «справляются с собой», только был бы повод… хотя могут даже и без повода, если как следует разработать в себе этот «механизм превращений».

— Опять преувеличиваешь!

— Ну зачем же! Всё может быть, если самому захотеть.

— Ты имеешь в виду, что нужно в кого-то превратиться, то есть, сделаться чьим-то двойником, как в фильме «Терминатор» герой Шварценеггера принимал облик своих жертв, или лучше поменяться телами с каким-нибудь человеком?

— А что, думаешь, в несуществующего человека нельзя обратиться? Главное, так сильно изменить лицо, чтобы не совпадало ни с чьим портретом.

— Короче, если сам не захочешь, никто не поможет.

— Точно.

— А вот и неточно, — воскликнул он, словно всю жизнь ждал этого. — Помнишь, как я хотел свернуть своему отцу голову? Ты как раз в это время находилась у нас в гостях, поэтому должна помнить. Я был так сильно в себе уверен, как никто. Так что ты на это скажешь?

— А это всё равно, что ещё более уверенный в себе младенец подползёт к Коллизейским развалинам и попробует превратить их в пыль.

— Смотря с чем подползёт, — произнёс он несколько осторожным голосом.

— Ну а с чем он ещё может подползти? — рассмеялась она. — Да и речь-то не о том идёт.

— Действительно, не о том, — говорил он в таком тоне, чтоб не показаться своей подруге обыкновенным занудой, — только я что-то никак не пойму, то ли ты правду мне говоришь, то ли всё ещё пытаешься меня заинтересовать. Ты ведь вроде говорила мне, что мы будем «питаться» только кровью, мол она способствует бессмертию, а тут ты ещё какую-то энергию ко всей этой херне присобачила.

— Я-то тут причём? — ответила она ему его же тоном.

— Ладно, — махнул он рукой, — покончим с этим.

— Кстати! — вдруг вспомнил он, после некоторой паузы, — а когда сюрприз твой начнётся?

— Какой сюрприз?

— Ну, помнишь, ты ещё, после того как тот бугай отвалил, сказала мне, что у нас для них есть один сюрприз. Не помнишь?

— О, молодец, что напомнил! — ожила она, — ну-ка пошли.

— Ну, тебя прям как в одно место завели, — удивился он, сорвавшись с места вслед за Джулией.

— Пошли-пошли! — Она выскочила из комнаты, прошла несколько метров и исчезла во тьме.

Ричард, пожав плечами, скользнул следом. Совсем недавно он имел такой вид, словно распрощался с тем светом (где он совсем недавно оказался новичком).

На первый взгляд комнатка выглядела несколько мрачновато, как напоминание той кошмарной школьной раздевалки, где ему ни раз приходилось отстаивать свои права, что с каждым разом проваливалось с всё оглушительнейшим и оглушительнейшим треском. Но спустя какие-то секунды, его мнение об этой комнатке моментально изменилось, когда неподалёку, словно безобразная физиономия призрака из его детского кошмара (которая жутко светилась зеленоватым светом, заглядывая к нему в спальню через крохотное оконце), засияло каким-то лунным светом небольшое окошко…

Ребята с девушками чем-то напоминали собой самого Ричарда; того самого Рича каким он был до того, как первый раз в жизни самостоятельно предложил одной незнакомой ровеснице познакомиться с ним (и благодаря которой разглядел этих молодых людей через небольшое окошко). Их было немного, но и немало, как показалось ему; они удобно расположились по всему огромному залу, кто где, и… кажется, знакомились. На этот счёт ему не составляло труда окончательно осведомиться только у своей подруги. Помимо молодых людей, в зале находились ещё кое-какие предметы, один из которых ему чем-то показался знакомым, но… Перед самым его уходом раздался какой-то механический звук. Это противоположная стена комнатки отодвинулась в сторону, словно взята была из событий какого-нибудь «инопланетного» и нереального фантастического фильма. Образовался проход, ведущий вниз, словно под воду, которой была тьма… В проходе, совершенно неожиданно, возникла Джулия.

— Заходи быстрее! — поторопила она его. И он сам понял, почему поторопила — механическая стена уже задвигàлась сама по себе, даже и не остановившись перед этим, как полагается. Но Рич проскочил-таки в сужающуюся щель, и исчез во тьме (как и сама тьма при появлении света), после того как стена сомкнулась с таким несоизмеримым удовольствием, словно чувствовала себя какой-нибудь громадной каменной дверью соответствующего склепа… А чем эта тьма для Ричарда не склеп?

«А может, здесь кое-что поинтереснее склепа?» — задумался бы он, приди ему в голову навязчивая идея о склепе.

— Шагай смелее, — послышался её взбадривающий голосок. — Не обессудь конечно, что вокруг, как… как в гробу под памятником, но так было задумано ещё до нас с тобой. Но ты не бойся, скоро придём куда надо.

— А куда надо? — тут же спросил Рич, опередив продолжение её речи. — И кому надо?

— Туда, где тебя ожидает сюрприз, — отвечала она ему по порядку. — И думаю, что надо это не только тебе.

— Знаешь, — заметил он ей, неуверенными шажками продвигаясь вперёд, — а ты мне чем-то напоминаешь нашу учительницу.

— А сколько ей? — поинтересовался у него голос.

— Ну, годков двадцать я б ей наверное дал. Только у вас одна деталь: от обеих ни хрена не добьёшься до тех пор, пока сами всё не расскажете; когда в этом уже пропадает необходимость.

— А я думаю, она не пропадёт, — возразил голос, — необходимость эта, если перед этим заинтриговать как следует.

— Ну вот я и сморю на тебя; только и умеешь заинтриговывать. — Голосом он походил на затюканного и потому осторожного подчинённого, отчитывающегося в своих грехах перед психованным начальником, как перед обыкновенным священником, всего несколько секунд назад смутно напоминавшего собой самого дьявола.

— А это тоже надо уметь, ведь не каждому дано.

— Да! — вспомнил он вдруг, — я тебя всё спросить хотел. А что там за народец такой? Что-то на ваших непохоже.

— А до тебя так и не дошло?.. Просто это новое общество, новая среда. До этого они были разрознены… ну и, естественно, уединены ото всего окружающего. Дошло?

— Ну ты так бы и сказала, что это все потерянные, да затерянные, что обратились в вашу корпорацию.

— Вот именно. Кстати, не такие уж они потерянные. Там есть знаешь какие общительные? Просто… Ну, как тебе это объяснить? Ты ведь и сам наверно должен знать, что такое одиночество… просто оно как бы создаёт в человеке отчуждённость от всего мира. Ты ведь был когда-нибудь страшно одинок.

— Нет, я никогда не был страшно одинок, — ответил он. — Я почти всегда был кошмарно одинок. — И усмехнулся: — Это, можно сказать, было принципом моей жизни: уединиться от всех своих товарищей, залезть на чердак… и опять перечитать эту дурацкую книжку с детскими сказками, которую я наверно сам же и накропал… Вот так я и стал застенчивым.

— У них почти то же самое. Одиночество порождает закомплексованность. Например, ты ни с кем не общаешься, потому что тебе хочется сбежать на свой чердак, но ты уверен, что ты можешь общаться, а подойти познакомиться с кем-то боишься, думаешь: «как же это так? С незнакомым человеком… Да я ведь его не знаю…», и всё такое. У тебя появляется чувство неловкости; мол, как это будет выглядеть со стороны? Другим словом, неуверенность в себе. После тебе уже начинает казаться, что ты вроде как становишься ничтожеством; боишься выйти на улицу, и вообще тебе кажется, что, если ты и сможешь с кем-нибудь общаться, то продлится это недолго: ты успеешь сказать от силы только несколько фраз, или слов… если вообще не букв. И с каждым днём ты в этом уверен становишься всё больше и больше.

Ричард слушал её с удовольствием. Ещё бы не послушать историю своей собственной жизни! С возможным продолжением.

— Некоторые с помощью такого способа сходят с ума… и начинают думать, что «ничего страшного, если я погибну в каком-нибудь несчастном случае»… Спустя некоторое время у них в голове возникает ещё одна идейка: «ничего страшного не случится, если я…»

— Ну не так быстро, — перебил её Рич. — Это же всё постепенно приходит. Начинают с травы, продолжают более тяжёлой наркотой… ну, а заканчивают, как все. Только, что странно, «завершение» очень быстро надвигается, и надвигается оно именно тогда, когда тебе кажется, что неплохо было бы бросить всё это дело и пожить по нормальному, как когда-то в далёком прошлом, когда это ещё не началось и у тебя всё прекрасно. — Он хотел ещё что-то добавить, но вдали забрезжил свет.

Пятая глава Новая Среда

Ричарду, или кому другому, перед тем как лицезреть Новую Среду, не грех было подумать такую вещь: «у этих ребят будет на лицах переписан комплекс неполноценности. Их будет много, но лица будут одинаковые; этакое «стадо баранов», пастухом которых является Закомплексованность. Она одна — одно ЛИЦО на всех — будет затравленно смотреть на меня глазами толпы. Вот такая картина. Но разве это проблема? ЧМО нигде не останется надолго — его всюду гонят; гонение происходит двумя способами: либо выгоняется этот бес из тела, либо тело вместе с бесом. Ну, не водить же в церковь каждого в отдельности, на сеансы по экзорцизму? Но вот нам по душе первый из способов».

Однако же Ричи глубоко ошибся. В том плане, что никакого «стада баранов» он не увидел. Комплекс неполноценности был, но… Всё оказалось далеко не так, как до этого вообразил себе Ричард. Несомненно, каждый человек был закомплексован, но закомплексован по-своему. В каждом было заложено что-то своё. И, похоже, это своё Очень Трудно было бы при желании обменять на чужое. Конечно, Ричард это заметил не сразу. Но…

Но, если б у Ричарда был дневник, то вот, что в нём было бы записано по поводу всех этих ребят:

Встреча первая: Если с ними найти общий язык, общую тему, в общем что-то общее, и как следует разговориться, то ребята они ничего!

Вторая встреча: Кажется, что-то общее у нас уже есть. Этот общение; это дружба. Они приятные люди! Мне нравится общаться с ними!

Третья встреча: Вот какую вещь я заметил по ходу общения: В общей компании, как следует познакомившись друг с другом, они оказались в бесчисленное количество раз счастливее тех, кому завидовали прежде. Как мне самому кажется, сверхъестественное счастье и внезапное расставание со своими сумасшедшими комплексами, обязано оставить за собой некоторые следы…

Следующая встреча: СЛЕДЫ: Исключительно все (а каждый составлял собой нечто особенное — следствие жуткой юности), начали открывать в себе что-то новое (а ведь ни единое живое существо не знает всех своих возможностей); у кого-то обнаружилось, что его интеллектуальный уровень несколько превышает его прежний потолок (тот потолок, который он сам — но ни в коем случае не окружающие — мог установить внутри собственной головы).

Следующие встречи: СЛЕДЫ: Исключительно у всех обнаружился небывалый сдвиг — назовём его сверхъестественный сдвиг (только не по фазе, а наоборот). За одним лишь исключением, которое составляла Джеклин… Этой толстушке показалось, что энергия в ней просто-таки сходит с ума — не хочется ни есть ни спать, а только выбрасывать из себя лишнюю энергию, пока она не разорвала её в невидимые клочья (подобное явление можно заметить за счастливым человеком, переполненным новых идей).

И что самое главное можно сказать о некоторых ребятах (что ведут они себя хлестче, чем живые?..): утверждение Джулии, что некоторые из участников Новой Среды якобы прибыли на место мёртвыми, кажется фантастичным.

— Я думал, эта штука произошла только с Джеклин, — отчитывался Ричард перед Джулией, — но представь себе, как эпидемия охватывает всех, кто находился неподалёку от заражённого. То же самое началось со всеми членами Новой Среды. Но хочу тебе признаться, что это только начало… Те, кто начинал чувствовать себя несколько умнее прежнего, позже открывали в себе ещё кое-что…

— Ну и как же далеко заходил их разум? — не терпелось Джулии услышать от Рика то, о чём ей хотелось всегда мечтать.

— Просто они открывали в себе такую проницательность, что казалось начинают сходить с ума от всевозможных видений и галлюцинаций («болезнь» эта называется ясновиденьем).