Лекарки тоже воюют

Глава 6

Син

С мамой мы просидели довольно долго, ведь необходимо было, вертясь перед зеркалом, перемерить все обновки, перепробовать все крема и косметику, перенюхать всю парфюмерию, а что уж говорить о бижутерии? Мой генерал в день их с мамой свадьбы вложил мне в руку платежную карточку со словами:

– Син, я знаю, что ты никогда не сможешь назвать меня отцом, но ты выбрала именно меня в мужья своей маме, то есть сделала меня родным человеком. Поэтому я прошу тебя взять карту и пользоваться без ограничений.

Я не стала отказываться и, поблагодарив, взяла подарок, правда, воспользоваться получилось только сейчас. Жизнь в военном госпитале научила меня распознавать настоящие ценности: человеческая жизнь и ее хрупкость, честное слово, и умение держать его, дружба, сострадание, самопожертвование. Хотя нельзя отрицать тот факт, что сегодня мы с Моярой славно повеселились, чему немало способствовала эта карточка.

В полвторого утра маму забрал мой генерал со словами:

– Девочки, скоро рассвет, а вы еще не отдыхали. Завтра рабочий день никто не отменял!

Мы с мамой театрально-преувеличенно вздохнули, рассмеявшись, поцеловали его в обе щеки и разошлись, то есть они ушли, а я осталась у себя доделывать последний пункт плана дел на сегодня.

Оставшись одна в своей комнате, я смогла заняться тем, о чем задумалась, впервые увидев хранителя университетской библиотеки, господина Зу. ХРАНИТЕЛИ! Мы поселились в старинном замке прославленного туринского рода, уже сутки, как тут живем, а нас до сих пор не представили Хранителю этого рода. Да мой любимый Люцус – хранитель нашего военного госпиталя всем устроил бы головомойку за неуважение к его должности и исполняемым обязанностям. И был бы прав. Ведь это в его обязанности входит забота о каждом члене нашего немалого коллектива. А мы с мамой вот уже вторые сутки блондимся бесхозные.

Здесь было два варианта: либо он в спячке и никак себя не проявляет, либо его изгнали из рода. Но изгнание хранителя всегда ведет к вырождению рода, то есть перестают рождаться мальчики, или же рождаются слабенькие с патологиями. Наличие вполне здорового и крепкого Явуза опровергает это предположение. Значит, у нас остался первый вариант. Что ж, будем вызывать хранителя замка.

Прогулка с Моярой имела не только развлекательный характер. Моя новая подруга оказалась кладезем знаний по вызыванию духов. Ее лекарский дар имел интересую направленность, а, именно, умение тесно взаимодействовать с духами для регулирования энергетических потоков в человеке. Очень редко встречающееся качество. Мы провели два часа в интересной оккультной лавке, где торговали амулетами, травами, порошками, оберегами и другими полезными волшебными атрибутами. Любезным хозяином этой лавки оказался дядя Мояры. Он-то и собрал для меня целый арсенал всего необходимого для вызывания хранителей, а также проверил инструкцию по проведению ритуала, которую я вызубрила еще утром в библиотеке господина Зу. Достав нужный пакет с принадлежностями, я приступила к работе.

На пол, в центре комнаты поставила большое блюдо, в которое налила молоко, вокруг него расположила четыре блюдца с нарезанными яблоками, вареной картошкой, медом и хлебом. Вокруг тары с продуктами питания расставила большим кругом толстые свечи, вокруг каждой свечи специальным порошком нарисовала круг. Затем вымыла руки, погасила свет во всех выделенных для меня комнатах, зажгла свечи сев на колени внутри круга с зажжёнными свечками, рядом с угощениями для хранителя начала читать заклинание для вызова духа рода. Я даже, для того, чтобы лучше сосредоточиться, глаза прикрыла, но толку от этого никакого не было. Билась я с вызовом около часа и поймала себя на том, что при прочтении заученного наизусть волшебного текста, уже откровенно клюю носом.

Что ж, нужно взглянуть на картину вызова не замыленным взглядом. Я встала, включила свет, затушила свечки и пошла умываться. Когда вернулась обратно и внимательно посмотрела на результат своих стараний, то мой скептицизм достиг своего апогея. Представив себя на месте вызываемого хранителя, я лишь покачала головой:

– Мда, я бы тоже не явилась за представленными здесь яствами.

Решив все переделать по-своему, я принялась за работу: вылила из блюда молоко, убрала блюдце с медом и яблоками. Нарезала сырокопченой колбасы, что лежала у меня в рюкзаке, выложила на блюдце соленых огурцов, посыпала ароматной зеленью отварную картошку, в блюдо вылила свой самый любимый коньяк двадцатилетней выдержки. Вот под это угощение можно и побеседовать! Вновь зажгла свечи, погасила свет и, усевшись в круг рядом с блюдом коньяка, принялась читать вслух волшебный текст, но даже не успела до конца дочитать вторую строчку, как услышала:

– Да не бубни ты! Стопки есть? Или ты мне предлагаешь из блюда лакать?

Я открыла глаза и увидела перед собой очередной сгусток энергии в виде прозрачного старичка. Правда, этот был без бороды, а наоборот, гладко выбритый, строгий. Смотрел на меня придирчиво, поджав тонкие губы, его недовольные глаза пристально меня изучали.

– И Вам, уважаемый хранитель замка рода Позеванто, добрый вечер! Стопок у меня нет, а вот пару солдатских медных кружек найду, – обрадовалась я своему успеху и, вытащив из походной сумки посуду, поставила одну кружку перед хранителем, а вторую перед собой. – Ну что, вздрогнем за знакомство? – предложила я.

– Ну, вздрогнем. Ты ведь не успокоишься, пока я с тобой не поговорю, да? Упрямая? – ворчал, вполне довольный хранитель, зачерпывая коньяк из блюда.

– Скорее, любопытная, – последовав примеру своего полупрозрачного собеседника, наполнила я свою кружку.

– Ну, и что тебе любопытно? – облизываясь и наслаждаясь запахом коньяка, спросил хранитель.

– Очень любопытно с Вами познакомиться, – ответила я и, чокнувшись с собеседником кружками, пригубила коньяк. – Меня зовут…

– Знаю, торопыга, как тебя зовут, и что ты дочка новой хозяйки, – выпив первую порцию коньяка и довольно потирая полупрозрачный живот, благостно ворчал хранитель.

Я выжидающе смотрела на ворчуна.

– Ладно, заноза, так и быть, тебе скажу, коли ты такая сообразительная и нашла подход к старику.

Я, затаив дыхание, ждала продолжение.

– Зовут меня Фукус, я старый хранитель рода Позеванто, фонендоскоп мне в анус, – продолжал хранитель.

Я вновь зачерпнула коньяка и произнесла тост:

– За знакомство, коллега!

– За знакомство! – вторил мне господин Фукус.

Хранитель с явным удовольствием опрокинул в себя вторую порцию коньяка, закинул в рот кружочек сырокопченой колбаски, откинулся на колонну, которую только что наколдовал за своей спиной, и благословенно улыбнулся, о чем-то мечтательно задумавшись. Потом внезапно впился в меня полупрозрачными глазами и, подобравшись всем телом, спросил:

– Что ты имела в виду, когда произнесла «коллеги»?

– Только то, что произнесла, – зачерпнув в кружку третью порцию коньяка, я продолжила: – Судя по Вашему ругательству, Вы – лекарь. Я права?

– Права, малышка, – усмехнулся хранитель.

– За лекарей! – подняв вверх свою медную кружку, провозгласила я тост.

– За лекарей! – поддержал меня собутыльник, торжественно стукнув мою кружку своей.

Мы дружно хлебнули алкоголя и рассмеялись.

– Ах да, твоя мама военный лекарь, но это же совсем не означает, что и ты лекарь, – осторожно укорил меня хранитель.

– Согласна, я еще не настоящий лекарь, а только собираюсь в следующем году поступать в лекарскую академию. Я старшая операционная медсестра военного госпиталя, – гордо произнесла я. – И вполне уверенно могу называть себя Вашей коллегой, господин Фукус.

– Согласен, – уважительно произнес хранитель, подняв вверх свою медную кружку, уже наполненную коньяком. – Для меня большая честь познакомиться с Вами, молодая леди.

Мы вновь дружно чокнулись и выпили.

– Не называйте меня, пожалуйста, Леди. После сегодняшней перепалки с леди Лекоей, у меня с этим выражением неприятные ассоциации.

– Хорошо, не буду. А на Лекою не обращай внимания, на эту уже немолодую, избалованную, завистливую, обделенную магией стерву, – закидывая в род вареную картофелину, утешал меня новый друг.

– Да, я и не обращаю, – легкомысленно махнула я рукой. – А почему Вы, господин Фукус, перестали общаться с жителями этого замка и как давно?

– Давно, – вздохнул хранитель, – уже лет тридцать или около того. В славном роду Позеванто всегда были лекари, и всегда это были женщины, а мужчины являлись славными воинами, стяжавшими на службе родине славу и богатство. Я один такой необычный уродился мужчина-лекарь, но и уважение ко мне было самое высокое. Потому, видимо, и выпала мне честь быть хранителем этого знатного и влиятельного во всей Туринии рода.

Я слушала старика, не перебивая, боясь спугнуть рассказчика.

– А если лекарки не рождались, то их обычно брали в жены, и не потому, что нужда в этом была, а по большой и чистой любви. И берегли их, как самую большую драгоценность. Матерью Контера была славная лекарка, да она родами умерла, вот и взял себе в жены старый господин Позеванто через пять лет другую. Старый господин сильно горевал по своей любимой жене, но маленькому Контеру была нужна женская любовь и ласка, поэтому он и женился на матери Лекои. Правда, заботы и любви Контер от нее так и не дождался.

Так мой генерал и вредная тетка – родные только по отцу! Тогда это объясняет такую разницу в характерах.

– Новая жена была из бедного рода и до свадьбы тщательно скрывала свою истинную натуру: злую, жадную, завистливую и ревнивую. Хранители являются членами рода, можно сказать родственниками, а эта приживалка пыталась свести меня в ранг слуги. Старый господин Позеванто, полностью отошедший от дел в замке и, вообще, в роду, после смерти своей первой любимой жены никак этому не противодействовал. Поэтому я принял решение удалиться.

Готова поспорить еще на одну бутылку двадцатилетнего коньяка, это решение хранителю далось ой как непросто!

– Вторая жена через год родила господину дочь. Девочка пошла вся в мать: капризная, властная и бездарная. И так как старый господин не вмешивался в дела замка, то управление полностью взяла на себя его вторая жена, а потом и ее дочь. Его сын, генерал Контер придерживался тактики своего отца, полностью отдаваясь военной карьере. Когда он женился на матери Явуза, старый господин и его вторая жена к тому времени уже умерли, а Лекоя, привыкшая быть единственной хозяйкой в замке, не желала делиться властью, поэтому с первых дней грызла жену генерала по любому поводу. Эти вечные споры очень раздражали господина Контера, возможно, они были одной из причин, почему он развелся с матерью своего первенца. Я тоже не мог спокойно смотреть на творившиеся в замке скандалы и принял решение не показываться, хотя, нужно сказать, что и Лекоя, и мама Явуза пытались меня вызвать, как по-отдельности, так и вместе. Они даже ради этого заключили временное перемирие, что стоило им немалых усилий.

– А почему Вы им не показались? – не выдержала я и вставила вопрос в повествование хранителя.

– Ровно по той же причине, что и в первый час не являлся тебе, – фыркнул господин Фукус. – Молока не пью, меда не ем.

Я не выдержала и рассмеялась:

– Да, это многое объясняет!

– Кстати, ты, малая, можешь называть меня на «ты» и просто Фукус, – подняв вверх кружку, торжественно проговорил мой новый друг.

– Договорились, – чокнувшись с полупрозрачным лекарем, обрадовалась я, понимая, что меня в данный момент признали за свою подопечную.

Так мы и просидели до самого утра, болтая о моих новых родственниках и травя смешные лекарские байки, опустошая мои запасы алкоголя.