Леонхард фон Линдендорф 5

Глава 15

Привели посланников. И чего на них грешили? Спокойные и вежливые люди. Правда с ужасом поглядывают куда-то мне за спину. Обернулся. Там стоит Элдрик и поигрывает своим пистолетом, здоровенной дурой с локоть длиной. И вид у него совсем не куртуазный, с такой рожей только караваны на дорогах грабить. Ага, понятно: рыцари, конечно, смелые и довольно безбашенные ребята, в бой идут не задумываясь, но именно что в бой, а когда тебя собираются просто пристрелить и ты даже меч обнажить не успеешь — это напрягает. И заставляет вести себя поскромнее. Представились. Виконт Д’Аркур, шевалье де Вит и ван ден Велде. Точно фламандцы.

Оказывается прибыли они не от герцога Бургундии, хотя и являются вассалами именно герцога, а по поручению герцогини Брабанта и Лимбурга Жанны, тетушки герцогини Бургундской. Мол, герцогиня Жанна имеет какие-то там права на графство Лимбург, а я его захватил. И как я собираюсь этот вопрос урегулировать с герцогиней? И в самом деле наглец. Все прекрасно знают, и я в том числе, что герцогство Лимбург и графство Лимбург не имеют друг к другу никакого отношения, кроме названия. Может их когда-то и связывали какие-то родственные отношения, но об этом уже давно забыли.

— Виконт, графство моё уже давно и его принадлежность утвердил император. Если вашу герцогиню это не устраивает, то пусть придёт и заберёт его у меня.

Один из рыцарей начал возмущаться и даже меч из ножен потащил. Прогремел выстрел и рыцаря аж отбросило на несколько метров назад. Готов. Де Вит, вроде. Мушкетёры тут же взяли гостей на прицел.

— Виконт, вы понимаете, что я буду расценивать это как оскорбление со стороны герцогини. Ведь её посланники напали на меня во время аудиенции. Обязательно напишу об этом и герцогине Жанне и герцогу Филиппу. А теперь идите виконт. Мой город вам надлежит покинуть до вечера, а потом вас из него просто выкинут. Голыми.

Провоцировал, конечно, но не вышло. Виконт с шевалье развернулись и ушли. Молча. Жаль. Ну хоть с одним получилось. И ведь ко мне никак не придерёшься — если бы он мне бросил вызов, одно дело, а он попытался напасть во время приёма. Да и чёрт с ним. Правда, я так и не понял: а зачем они приходили-то?

— Гюнтер, ты что-нибудь понимаешь?

— Нет, ваше сиятельство. Какие-то глупые и необоснованные претензии. Может виконт просто не успел объясниться? Хотя, если была задача поссорить вас с герцогом Филиппом, то она выполнена. Герцог не отреагировать на убийство своего вассала не сможет. И не важно, что он сам был виноват. Теперь в города Фландрии нам лучше не заходить. И в французские тоже не желательно. То есть до самой Кастилии нашим кораблям придётся идти не подходя к берегу, а это невозможно.

— Да плевать. В крупные города мы итак не совались, а в мелких городах и деревнях что нам могут сделать? Воду набрать можно в любой речушке, а продуктов нужно брать с запасом. А спрятаться от шторма в любой бухте можно, не обязательно в городе. Хотя да, неприятно.

— Думаю, это не герцог. — принялась рассуждать Ирма. — Мелко это для него. И не герцогиня Жанна. Уверена, старушка и не слышала о нас. У неё и своих забот хватает. Наверняка это происки ганзейцев. Смотри Лео: с Фландрией они нас считай поссорили, с французами у нас и до этого отношения были не очень, а теперь ещё хуже будут — герцог Филипп всё-таки дядя французского короля. Уверена, в инциденте в Порту они тоже поучаствовали. Никогда не поверю, что два английских корабля решились бы напасть на нашу эскадру, они же не самоубийцы.

— Так напали с берега.

— Ну и что? Англичане же. Даже если бы и захватили один наш корабль, мы бы всё равно его отбили и уничтожили бы английские корабли. А вот если английским капитанам хорошо заплатили, то они бы рискнули. Уверена, сами капитаны торчали в городе и остались целыми. И очень богатыми. А если ганзейцам удастся нас и с кастильцами поссорить, то на юг мы ходить не сможем. Наши корабли до Танжера просто не доберутся. Не отстояться во время шторма, ни пополнить запасы воды и продуктов. И с кем тогда нам торговать? С англичанами мы и сами успели рассориться. Остаются только новгородцы, но там объёмы мизерные, да и некому будет сбывать их товары. И тогда уже Ганза будет диктовать нам свои условия.

— Да, похоже. Так это или не так, выяснить мы всё равно не сможем, но меры принимать надо. Нам надо заключить официальный договор с кастильцами и, желательно, с французами, на поставку нашего оружия.

— Так мы итак постоянно возим в Кастилию оружие.

— Возим, но можем и не возить. А вот если будет подписан договор на поставку оружия, особенно пушек и аркебуз, то кастильцы будут уверены, что оружие мы привезём и смогут планировать перевооружение или формирование своих войск. И договор подписать лет на пять минимум. С разбивкой на ежегодные поставки. И заключать договор нужно не с купцами, а с королём. Сам король, естественно, до этого не опустится, но с каким-нибудь его министром договориться можно. И тогда король об этом договоре точно будет знать и хотя бы лет пять мы будем жить спокойно.

— Думаете, господин граф, эта бумажка кого-нибудь остановит? — засомневался Гюнтер.

— Вряд ли. Захотят напасть — нападут. Но в сомнительных случаях, вот как сейчас с Фландрией, король будет на нашей стороне. А это уже не мало. Тем боле, безобразничать у берегов Кастилии мы не собираемся. Да и не безобразничали никогда.

— Так мы итак продаём оружие напрямую кастильской армии.

— Вот и надо подписать договор с их командующим. Наверняка это высший аристократ, вхожий к королю. Он и будет представлять наши интересы. Особенно если будет в этом заинтересован. Парочка зеркал, комплект стёкол для замка. Дорого не обойдётся, но зато такая поддержка нас всегда сможет защитить. Весной пусть Герман обговорит там этот вопрос, а со вторым караваном пойду сам — аристократ с простолюдином общаться не будет. Даже с простым рыцарем не будет, а вот с графом выпить винца и подписать бумажку не зазорно. А там глядишь и французы подтянутся. Они от наших пушек уж точно не откажутся.

— Вы хотите им наши пушки продавать?

— Ну, не совсем наши. Вернее, наши, но не такие, как у нас. Простенькие, бронзовые. Мы ими итак уже торгуем, но теперь будем делать это на постоянной основе. Может и улучшения какие внесём, с калибром поиграем. Это я уже с Хайнцем обговорю.

— Да, если дело будет касаться пушек, то тут и король договор подписать не откажется.

— Вот, о чём я и говорю. А с ганзейцами надо что-то решать. Или договариваться, или воевать. Так оставлять это нельзя — в тайной войне они нас по любому переиграют. Опыта и возможностей у них намного больше. Лучше, конечно, договариваться, войну мы не вытянем.

— Надо бы ганзейцев чем-нибудь заинтересовать, только вот чем?

— Слушай, Гюнтер, ты же сам рассказывал, что ганзейцы очень тесно связаны с тевтонами?

— Ну, да. Немецкий орден Святой Марии по существу финансируется Ганзой. Да они у Ганзы вроде боевых псов.

— И что, им наше оружие не нужно? У них же вроде постоянные бодания с поляками и литовцами?

— От нашего оружия они не откажутся, но дороговато оно для них. По той цене, что мы в Кастилии торгуем, они не возьмут, а дешевле продавать уже нам не интересно.

— А ты свяжись с ганзейцами и пообещай им скидку для тевтонов. Якобы такие мы прям все патриоты и последнюю рубаху готовы для своих отдать. Думаю это их заинтересует. А ещё и наши пушки и аркебузы. Уж от этого тевтоны точно не откажутся.

Я же помню, что как раз в это время произошла какая-то непонятная история с объединением Польши и Литвы. Что-то там литовский князь Ягайло намудрил, кинув московского князя, и стал польским королём, объединив Польшу и Литву, после чего кисло стало и тевтонам и русским княжествам, включая Московское и Новгородское. (1)

1 — В 1384 г. Между Ягайло и Дмитрием Московским был заключён договор, по которому Ягайло брал в жёны дочь московского князя и подчинялся верховной власти великого московского князя и признавал православие государственной религией Литвы. Но через год от договора отказался и договорился о женитьбе на наследнице польской короны Ядвиге, на которой и женился в 1386 г., стал королем Польши и Великим князем Литвы одновременно, принял католичество и стал насаждать его в Литве. Объединенное Польско-Литовское государство стало основным игроком в Восточной Европе и всем его соседям стало очень грустно.

Если мы поддержим тевтонов и они навалятся на литовцев, то для Ягайло наступят тяжёлые времена и ему будет не до объединения с поляками. Особенно если это будет одной из причин этой войны. Надо подсказать ганзейцам, а они донесут до тевтонов, что это одно из основных условий при заключении мира или перемирия.

— И ещё: пообещай ганзейцам, что мы поможем тевтонам и своими войсками, если они надумают очистить от поляков побережье Балтики.

— А мы поможем?

— Почему нет? Если удастся отжать какой городок на польском побережье, то он нам точно не помешает. Может удастся вклиниться в торговлю с Русью и той же Польшей.

— Не плохо было бы, но воевать? Да ещё в союзе с тевтонами? Они же все фанатики.

— Да, ладно. Какие они, к чертям, фанатики? Я слышал, эти фанатики даже жён имеют, не официальных, конечно. Живут, так сказать, во грехе. Но детей своих признают. Откуда у монахов дети? А ты говоришь: фанатики. В бога они, конечно, верят, но как-то по особенному, по своему. Ну, так и мы такие же, так что споёмся.

Сейчас, кстати, в бога верят все. Атеистов нет. Но верят по разному. Одни спокойно и даже легкомысленно, по принципу: ну ты же простишь меня, господи, своё неразумное дитя, а то я тут нагрешил слегка. А другие истово и фанатично. До такой степени, что могут босым, в рванье, пройти пешком сотни километров, чтобы поклониться какой-нибудь щепке, якобы с креста, на котором распяли Христа, иль кусочке тряпки из плаща какого-нибудь святого. Так называемые поломники. По моему, слегка чокнутые, а некоторые и не слегка. Опасные люди, с такими лучше дела не иметь. Среди моего окружения таких нет, хотя в церковь по воскресеньям ходят все. Или в собор в городе, или в замковую небольшую церквушку, скорее, часовню. Я тоже об этом не забываю. И частенько заскакиваю туда не только по воскресеньям, но и в будние дни. Имидж преданного сына церкви надо поддерживать и с церковниками дружить. Это мне обходится, конечно, не дёшево, постоянно им денег подкидываю, но оно того стоит. Церковь меня всегда поддерживает и во всём помогает. Один отец Бенедикт для меня сделал столько, что и не сосчитать. С недавних пор я даже десятину церкви стал отдавать. Ну, теоретически. Сколько уж я там даю, десятую часть от дохода, сотую или даже тысячную, никто кроме меня и Гюнтера не знает и ревизоров в свои закрома я не пущу. Но декларирую именно так, что отдаю десятину. Пусть все меня считают слегка свихнувшимся на религии, мне не жалко. Зато относиться будут не так серьёзно и пакостить поменьше. Хотя, некоторые соседи, те же Берги, Клеве и архиепископ Кельнский, уже знают мою хватку и их не обманешь. Но и это тоже хорошо, хоть не лезут теперь. Да и помалкивают. Не будут же они трезвонить везде, что какой-то мелкий граф, помешанный на религии, накостылял им и обобрал? Чревато. А то соседи могут подумать, что если какая-то мелочь смог сделать это, то почему им, великим воинам, не откусить кусочек от владений этих неудачников?

— Ладно, Гюнтер, займись этим. Может и получится что. А пока будем жить спокойно, но по сторонам посматривая. Чтобы быть готовыми к разным пакостям от наших «друзей». Ирма, много подсылов крутится вокруг завода?

— Нет, совсем не много. Отучили. Но бывает, что и прихватываем кого. В основном ученики, которых их мастера посылают выведать заводские секреты. Таких даже не вешаем, выпорем как следует и отпускаем с предупреждением, что в следующий раз повесим. Но встречаются и настоящие злыдни, которых послали не выведать что-то, а именно напакостить, поджечь что-то или сломать. Таких, конечно, прикапываем.

— Как они умудряются к нам попасть? Ведь купцов в город не пускают?

— В основном с благородными. Они ведь путешествуют со свитами и не пустить в город их никак невозможно. Лишние скандалы нам не нужны. А так как в город грязнуль не пускают, то себя благородные приводят в порядок и едут развлекаться в город, а вот их свита остаётся за городской стеной и расползается по окрестностям. Некоторые просто лазят из любопытства, таких после проверки и предупреждения отпускаем, но встречаются и настоящие злыдни. С такими разговор короткий — после допроса прикапываем потихоньку.

— Интересно, какие такие развлечения они находят в Линдендорфе? Может я чего-то не знаю? Мне казалось, что у нас довольно скучный город. В Дуйсбурге ито веселей.

— Ну что ты Лео. Ты со своими мотаниями по морям отстаёшь от жизни. В Дуйсбурге веселее простолюдинам, а благородным как раз интереснее в Линдендорфе. Во-первых, наши трактиры не сравнить ни с какими другими — чистенько, скатерти на столах, цветы в вазах. И готовят замечательно и не очень дорого. По вечерам музыканты и певцы выступают. Во-вторых, наши девицы, из так называемых весёлых, тоже всегда чистенькие и проверенные лекарками. У нас ведь ими в основном солдаты пользуются, а если такая заразит чем солдата, то это уже расценивается как покушение на графскую власть и дорога после этого одна — на виселицу. Об этом все девицы знают и блюдут себя. В городе уже специальные лекарки появились, которые таким обследованием и занимаются.

— Венерологи средневековые, значит. А если больную чем обнаруживают?

— Лечат. На время лечения заниматься своим промыслом девкам не разрешают.

— Лечение дорогое?

— Да уж не дешёвое. Но девки его себе позволить могут. Стоят их услуги у нас в городе очень не дёшево. За год работы деревенские девки себе на хорошее приданное набирают.

— И их берут замуж?

— Конечно. Кто ж от красивой девки, да ещё и с приданным в звонкой монете откажется?

— Да, дела. А какие ещё развлечения есть у нас в городе?

— Ещё у нас в университете диспуты проводят, на богословские темы. Очень популярны. На них даже из Кёльна, Мюнстера и Бремена священники приезжают. И вообще, наш университет считается одним из лучших в окрестных землях и это всего за несколько лет его существования. На богословский факультет даже юноши из благородных поступают, из третьих-четвертых сыновей рыцарей. А на лекарский факультет столько желающих было в этом году, что и десятую часть принять не смогли. Туда ведь и девушек принимают. Родители со всего графства своих дочек привозят. Для деревенской девчонки это чуть ли не в благородные прорваться. Да и уважают очень лекарей в наших городах и деревнях. Так что отбирали самых лучших и толковых. Вот увидишь, вернёшься в замок и к тебе сразу Адольфус с Агнеттой запросятся. Будут просить тебя о расширении лекарского факультета. Учатся ведь в университете за счёт графа.

— Вот ведь прощелыги, у них же моё разрешение на продажу вакцины от оспы. Да они скоро будут богатейшими людьми графства.

— Зря ты так. Они и в самом деле почти все свои доходы тратят на студентов. Из твоей казны ведь идёт не так уж и много: оплата преподавателей, бесплатное жильё для студентов. Кое что на питание. Да и то все по минимуму.

— Нечего на ерунду деньги тратить. — пробурчал Гюнтер.

— Вот видишь. Так что эта парочка считай содержит своих студентов. Ну и другие лекари помогают чем могут. А студентов с механического факультета содержат городские мастера, в основном Хайнц. Хотя там и учатся в основном их сыновья, племянники и другие родственники. Посторонних на этот факультет не принимают.

— Да, давно я там не был. Надо будет съездить, посмотреть. Если всё так хорошо, то можно им и деньжат подкинуть. Нам грамотные люди нужны, думаю, окупится всё со временем. Ладно, мы с Ирмой домой, а ты тут по своему плану. И не забывай про ганзейев.

Но пришлось задержаться ещё на день — Ирме надо было объехать своих подруг-агентесс. Всех она объехать, конечно, не успеет, но основных, самых болтливых, посетит. А я весь день проторчал на верфи у португальца. Осмотрел строящуюся каракку. К сожалению, только одну. Один мастер — один корабль. Его ученики к самостоятельной работе ещё были не готовы, да и не скоро будут готовы. Ничего, подождём. А пока потихоньку будем вводить в строй новые корабли. Да и нефы меня вполне устраивают. Старенькие, конечно, — я ведь их брал уже не новыми, кроме парочки английских раундшипов, и сколько они проходили до меня не знаю. Ничего, походят ещё, недолго осталось.

Рядом с верфью велел построить ремонтный док. Ну, как док — большой сарай, куда затащат мою каракку. Там её мастер осмотрит как следует и подремонтирует. Он то корабль лучше всех знает, сам строил. Не думаю, что за пол года эксплуатации с ним что-то может случится, но пусть с капитаном проверят всё внимательно, мало ли. Всё-таки корабль по северным морям ходил, а это не шутки.

После обеда проехался по городу. Ничего так. Город становится всё лучше и лучше. Грязи на улицах практически нет и не воняет совсем. И зелени в городе прибавилось. В современных городах с зеленью совсем плохо — строят-то внутри городских стен, земли свободной не много и она жуть какая дорогая. Но здесь поступили просто, как и в Линдендорфе: сносили старые халупы и на освободившемся месте разбивали небольшие скверики. Совсем крошечные, но зато их много. Есть где горожанам посидеть на лавочке в тени дерева и поболтать. Да и мамашам есть где своих чад выгулять.

На площади у ратуши зашёл в трактир. Очень даже не плохо. Посидел за столиком, выпил бокал вина. Вино очень не плохое, да и обстановка приличная — чисто, столы накрыты скатертями. Трактир, конечно, очень дорогой, но главное, что он есть и другим есть к чему стремиться. Заглянул в Церковь Спасителя, раз уж всё равно рядом. Всё-таки на мои деньги строится. Строительство ещё не завершено, но службы уже идут. Настоятель обещал, что через пару лет всё закончат, даже внутреннюю роспись. Ну и выцыганил ещё денег. Дал, конечно. Ничего, это тоже окупится. Со святошами надо дружить.

Ирма заявилась только поздно вечером и слегка навеселе. Ну, да, подружек много, с каждой посиди, поболтай, выпей бокальчик вина. Вот и поднабралась. Ничего, быстро в норму привёл — сначала в примитивный душ, под слегка тёплую водичку, потом в постель. Через пару часов была совершенно трезвая. И даже пыталась отбиться от меня. Попыталась уснуть, но не получилось. Ну а что, я два месяца ни одной юбки не видел, голодный. Ещё пару недель буду терроризировать своих женщин. Думаю, они не обидятся, даже рады будут.

Утром отправились домой.