Личный дневник (пьяной) влюблённой провидицы

Глава 29

Надо ли говорить о том, как меня всю трясло от ожидания? Думаю, это лишнее. Я весь день провела, не находя себе места. Делала, что угодно, лишь бы занять руки и мысли: помогала по дому, раза три убралась в своей комнате, которая за время моего отсутствия заметно запылилась, также зачем-то перебрала папин гараж и расставила его магические инструменты чуть ли не по алфавиту и размеру. Родители смотрели на меня, как на сумасшедшую. День рождения, а делаю, что угодно, только не отдыхаю, но не препятствовали, ведь когда еще у меня появится такое дикое желание убираться.

— Может, хоть поешь? Ты даже торт не попробовала.

— Пап, кусок в горло не лезет. Не переживай. Я… — взгляд упал на мою самую первую ручку для воспоминаний, которую папа сделал для меня. Ту самую, что сломалась еще в Академии. — Я что-нибудь перехвачу в городе.

— Всё-таки решила погулять? Одна или с кем-то?

Щеки вспыхнули, потому что отцу я уж точно не собиралась рассказывать о своих планах. Да и не было никаких планов. Просто нужно было дожить до семи. Но потом подумала: папа ведь — мужчина. И может спросить совета у него, как у мужчины?

— Пап. Я хочу у тебя спросить…

— Да, милая.

— Только ответь мне как мужчина, а не как отец, — потупила взгляд, потому что стыдно было поднимать такие темы.

— Давай попробую, — отец сел напротив и накрыл мои ладони своими, крепко сжимая.

— Есть один парень. Он мне нравится, но я не понимаю, о чем он думает. Сначала говорит, что я не в его вкусе, пропадает. Потом возвращается и делает всё, чтобы я продолжала думать о нем постоянно, но при этом не подпускает к себе. Что это может значить?

— Ты хорошо его знаешь?

Из меня вырвался нервный смешок.

— Я мало о нем знаю. Только то, что он сам рассказал. Но это и вводит в заблуждение. Его поступки… противоречат словам. Когда мне кажется, что вот сейчас он мне откроется, снова натыкаюсь на невидимую стену. И он снова пропадает, и снова возвращается.

— Сколько ему лет?

— Кажется, тридцать два, — еле произнесла эту цифру, потому что разница в девять лет могла повергнуть отца в шок.

— У вас с ним что-то было? — аккуратно спросил отец.

— Пап! Я и так смущаюсь, но нет. Скорее нет, чем да.

— А что говорят твои видения?

— Ничего определенного.

— Тебе комфортно с ним?

— Я не знаю. Всё сложно. Иногда мне кажется, что без него не могу дышать, а иногда, что задыхаюсь именно потому что он рядом.

— Милая, мне, конечно, приятно, что ты делишься со мной своими любовными переживаниями, и я постараюсь дать ответ, как мужчина. — Папа тяжело вздохнул. — Я не знаю этого человека и сложно что-то предполагать, но есть несколько вариантов. Первый — это что у него, возможно, какое-то расстройство личности, второй — что он просто ловелас и играет с тобой, ну и третий — что есть какие-то причины, чтобы не подпускать тебя к себе.

— И какие это могут быть причины?

— Какие угодно! Темное прошлое, опасная работа, жена и дети, опять же учитывая его возраст, но это уже ближе ко второму варианту, или… страх.

— Страх? — удивилась этому предположению отца. — Чего он может бояться?

— Ну, не знаю. Мужчины после тридцати вообще многого боятся, начинают думать о положении в обществе, о семье, ощущают безвозвратно уходящее время, так сказать.

— Хочешь сказать, что у него просто кризис?

“У Тобиаса вечный кризис!”— ворвалось подсознание. — “Я голосую за первый вариант, что у него расстройство!”

— А у тебя был кризис?

— У меня не было на него времени, потому что у нас появилась ты, и я делал всё возможное для вас с мамой, чтобы вы чувствовали себя хорошо.

Отец еще крепче сжал мои руки, видя, что завел меня немного в тупик.

— Большинство необдуманных поступков люди совершают из любви. Посмотри на нас с мамой, мы же два ходячих бедствия, но всё равно очень любим друг друга. Когда я только её увидел, подумал, что она неадекватная и мне даже не хотелось с ней в одном помещении находиться. Уже спустя время я понял, что просто испугался того, что эта неадекватность мне нравится. Любовь — зла, Октавия.

— Как похоже. Видимо, это я взяла от тебя.

— Я очень надеюсь, что этот парень, о котором мы говорим, не причиняет тебе вред. Не позволяй никому тебя обижать и играть с твоими чувствами. Уже говорю как отец: я бы не хотел, чтобы ты общалась с человеком, который открыто не заявляет о своих намерениях. Особенно учитывая возраст этого… парня. Держись подальше от тех, кто причиняет тебе боль. От нее можно стать зависимым похлеще, чем от любого наркотика. Отношения, которые строятся на зависимости ничем хорошим не заканчиваются.

— Разве ты не зависим от мамы? Сам сказал, что нравится ее неадекватность. Разве это не одно и тоже?

— Твоя мать всегда была честна со мной. И я с ней. Мы не играли в кошки-мышки. Просто, чтобы она поняла, что тоже меня любит, ей понадобилось чуть больше времени.

— Пап, — прижалась к отцу, напитываясь его теплом. — Спасибо. Ты у меня такой мудрый. Люблю тебя.

— Ты с ним сегодня встречаешься, раз сама не своя?

— Если честно… я не уверена.

— Октавия Ленар, теперь уже я начинаю нервничать. Хочешь, чтобы я запер тебя дома?

— Я вылезу в окно, — посмеялась, утыкаясь носом в папину грудь.

— С каких это пор ты стала бунтаркой?

— Ну я же еще и мамина дочь.

— Это меня и пугает!

Мы смеялись, сидя в обнимку. Папа рассказал еще несколько забавных моментов из их с мамой отношений.

— Октавия, помни. Если тебя кто-то обидит, я его своими руками придушу.

— Спасибо, пап. Не переживай, я разберусь. Не маленькая уже.

— Ты всегда будешь для меня малышкой.

К вечеру я уже не ощущала себя в себе. Вымоталась окончательно, но разговор с отцом бодрил и внушал надежду. Сама не знала, чего ждать. Открытка не давала никаких указаний, кроме времени встречи. Я не наводила марафет, в этом не было никакого смысла. Тобиас видел меня в состояниях и похуже.

Ровно в семь вечера в дверь позвонили.

“Неужели прямо домой заявился?!”— ликовало подсознание.

— Октавия, к тебе пришли! — следом крикнула мама и я уже неслась со всех ног вниз по лестнице.

Первое, что я увидела — это огромный букет цветов, скрывающий лицо гостя. Папа сидел в своем кресле и с недоверием издалека встречал гостя, мама выглядела какой-то смущенной, хихикала как будто у нее припадок.

— А вот и Октавия.

Грудь сдавливало от учащенного сердцебиения, стучало в висках. Гость опустил букет и им оказался Максимилиан. Сердце сорвалось с петель и полетело в бездну. У меня видимо на лице было всё написано, потому что мама перестала хихикать и напряглась, папа принял выжидательную позицию.

— Макс? — спросила, не скрывая удивления.

— С днем рождения, Октавия, — протянул мне букет, а я не могла заставить себя хотя бы улыбнуться.

Закусила губу, искоса поглядывая на отца. Он одними губами проговорил: “Это он?” и я отрицательно покачала головой.

— Мы можем поговорить? — спросил Макс, когда пауза затянулась.

— Да, конечно, — механической походкой дошла до мамы и сунула ей букет в руки. — Поставь в воду, пожалуйста.

Молча вышла из дома, Макс как обычно вежливо попрощался с родителями и пошел за мной следом. Куда я шла, зачем, о чем он собирался со мной говорить меня не сильно волновало. Чтобы он ни сказал, наша история закончена для меня.

— Вита, постой. Ты слишком быстро идешь, — Макс аккуратно взял меня за локоть.

Наш город был совсем небольшим. Больше походил на деревню. Небольшое поселение с несколькими десятками одинаковых домов посреди леса. Недалеко была речка, где мы в детстве с Ваней и Грегом летом купались. За лесом — поля, на которых работали местные жители. Ничего примечательного, тихо и мирно. Именно поэтому я и уехала. Чтобы побыть в тишине и спокойствии. Отдохнуть от столицы, от всех, разобраться в себе. И потом эта открытка и надежда на то, что увижу Тобиаса. Я готова была встретиться с этим идиотом, но не с Максом. Особенно после того, что устроила в музее.

— Как ты узнал, где я? — сама не узнала свой голос, потому что он был жестким и холодным. — О том, что я у родителей знали только мои близкие друзья.

— Ты не рада меня видеть? — с грустью спросил Макс.

— Нет, дело не в этом.

— А в чем тогда? Ты просто исчезла сразу после…

Не могла смотреть на него, не могла слушать. Так и хотелось выпалить всё, что накопилось. Но эти слова предназначались не для Макса.

— Прости. Я поступила глупо. Не надо было тебя звать тогда.

— Это из-за него?

— Что? — обернуться всё же пришлось, потому что я не поняла вопроса или не расслышала.

— Устроила представление перед моим братом?

Выстрел в голову и прямое попадание. Лицо Макса даже не дрогнуло.

— О чем ты?

— Да хватит притворяться, Октавия. Я всё знаю. О тебе и Тобиасе.

— Там нечего знать. Между нами ничего нет. Если ты пришел меня в чем-то обвинить, то делать это в мой день рождения — не самый удачный момент.

Макс выдохнул и смягчил тон.

— Ты и правда нравилась мне, но зачем ты обманула меня? Почему не сказала, что знакома с ним?

— Потому что это не казалось мне важным.

— Я бы всё равно узнал, рано или поздно. Ты хоть что-то ко мне чувствовала? Или только использовала?

— Да с чего ты это вообще взял?! — я сорвалась на крик. — Я никогда тебя не использовала, Макс. Я просто… — Меня посетило озарение. — Это он тебе сказал? Тобиас внушил тебе эту мысль?

— Он ничего мне не внушал.

— Тогда почему такие вопросы? Пара свиданий не дает тебе права это все говорить! И если бы не мое видение, я бы ни к кому с фамилией Бергман и на пушечный выстрел не подошла!

“Ой-ой. Кажется, мы сказали лишнего…”— подсознание стучало молоточком в голове.

— Видение? И что в нем ты такого увидела?

— Это уже неважно.

— Важно, Вита. Расскажи.

— В нем мы были счастливы с тобой и я очень захотела этого будущего. Но я уже говорила тебе, что всё постоянно меняется, — щеки окропило влагой, в глаза будто насыпали песка. — И мы меняемся. Я не хотела тебя обижать, просто… Я…

Макс подошел ближе и обнял меня, гладил по голове, пока я пыталась совладать со слезами и подобрать слова, но он начал первым.

— Знаешь, я был в замешательстве от того, что произошло в музее. Отрицать моё к тебе влечение — глупо, ты и сама это знаешь. Не в моих правилах торопить события, но ты буквально напала на меня.

“Мы это умеем!”— поддакивало Максу подсознание.

— Зачем ты пришел, Макс?

— Я не знаю, что в твоей голове происходит и почему ты выбрала этот странный и довольно унизительный путь. И я мог бы попытаться понять, но не хочу. А еще я знаю, что мой брат — полный идиот.

— Не могу не согласиться.

— После твоей выходки он неплохо так прошелся по мне. А мы ведь с ним со школы не дрались.

“Ты слышишь это?! Тобиас ударил Макса? Из-за тебя?!” —подсознание готово было выпрыгнуть из меня и материализоваться. Я отстранилась от Макса, утирая слезы и осмотрела.

— Не верю. Ты выглядишь… обычно.

— Я же лекарь. На мне всё, как на собаке, заживает.

— И зачем ему это было делать?

Макс вздохнул и посмотрел куда-то вдаль задумчиво.

— Я пришел к нему, чтобы попросить не снижать оценку музею из-за… ну ты поняла. И как-то слово за слово и он словно взбесился и начал мутузить меня, что есть мочи. Я его таким злым никогда не видел. Мы не слишком-то и близки. Нас растили по-разному. Меня — как наследника семьи, а он был как будто никому не нужен. Постоянно привлекал внимание, попадая в передряги. То подерется, то напьется, то пропадал неделями, а потом возвращался как ни в чем не бывало… — Макс замолчал, а я видела как вены на его шее вздулись. — Ты как-то спрашивала про мою бывшую жену. Она оказалась аферисткой. Не знаю, что в ней нашел, видимо, гормоны сыграли злую шутку, женская красота порой сводит с ума. Тобиас сразу понял её намерения, а я ему не поверил. Думал, что это его очередная выходка, чтобы насолить мне и отцу, ведь он считал себя обиженным, обделенным, никому не нужным. В итоге, моя бывшая жена неплохо так наварилась на мне.

— Почему об этом нигде не писали?

— Потому что мы постарались сделать так, чтобы об этом никто не узнал. Это же позор — быть такими слепыми.

— А что Тобиас?

— Смеялся, а после сказал, что больше не хочет иметь с нами никаких дел, раз с его мнением не считаются. Отец не стал его останавливать, да и я тоже. Так наши пути и разошлись.

Я пыталась переварить услышанное. Все казалось каким-то чересчур неправдоподобным. Как будто я и правда попала в дешевый бульварный романчик. Но видимо у богатых свои причуды.

— После того, как я его каким-то чудом успокоил, мы поговорили. И тогда я и узнал, что вы познакомились, когда ты училась. А потом сказал, что я веду себя, как придурок, раз не провожу с тобой каждую свободную минуту. И рассказал о нападении и пристыдил за то, что меня не было рядом.

Я не смогла выдержать взгляда Макса, отвернулась и закрыла лицо руками.

— Ты не сказала мне и этого. Почему?

— Не смогла. Всё закончилось хорошо, поэтому тебе незачем было это знать.

— Всё закончилось хорошо, потому что Тобиас… тебя любит.

У меня перехватило дыхание. Это звучало нереально. А из уст Макса и подавно, словно надо мной издевались.

— Но я не думаю, что он сможет признаться.

— Зачем ты мне это рассказал?

— Он тебе этого не скажет. А я бы хотел, чтобы вы оба были счастливы.

Мотала головой из стороны в сторону.

“И почему он такой, блин, правильный?!”— подсознание рвало на себе невидимые волосы.

— И что делать, Макс? Что мне делать?

— Этого я тебе сказать не могу. Просто хотел, чтобы ты знала, что я на тебя не злюсь. Ты мне нравишься, но не настолько, чтобы пытаться соперничать со своим братом. Хотя я, наверное, мог бы попробовать претворить твое видение в жизнь, но как ты и сказала — всё меняется.

— Это ты типо меня сейчас бросил? — отчего-то стало смешно и одновременно так легко на душе.

— Увы, но так и есть, Октавия, — Макс тоже улыбнулся.

— Ты ничем не лучше своего братца. Бросаешь девушку в ее день рождения!

— Ну все мы не без греха, — Макс подмигнул мне.

А я впервые была рада, что меня бросили. Отношения с Максом с самого начала были фальшивыми. Красивая картинка, которая ничего не стоила. Мне не было грустно, мне было хорошо. Хорошо от того, что он не выглядел обиженным, даже после моего унизительного представления в музее.

— Я тебя провожу? У тебя очень милый дом, кстати.

— Спасибо. Но я хочу немного побыть одна. Надо переварить всё, что услышала. И немного поплакать, всё-таки меня бросили.

— Теперь чувствую себя последним негодяем.

— Не стоит. Тебе не сравниться с Тобиасом. Он возглавляет мой личный расстрельный список. Могу отдать тебе второе место?

Макс приставил кулак ко рту, сдерживаясь, чтобы не засмеяться. Вот так просто шутить с ним было очень приятно. Напряжение спадало, как тает весной снег, подставляя мокрую землю под теплые солнечные лучи.

Эпизод под названием Максимилиан Бергман закончился. А что будет дальше — неизвестно даже провидице. Главное, что мой отец может спать спокойно, Тобиас Бергман — не психопат, а просто одинокий и потерянный идиот.