Личный дневник (пьяной) влюблённой провидицы

Глава 33

Дорогой дневник, со мной происходит что-то странное.

Сначала меня дико напугало увиденное, как будто всё то счастье, что я получила, когда мы с Тобиасом, наконец, признались друг другу в чувствах, может рассыпаться как карточный домик. Было ощущение, что я могу его потерять по независящим от меня причинам и от этого щемило в груди. Хотя кое-что я могла сделать — выдать предсказание Тобиасу.

Макс говорил, что Тобиас в молодости часто попадал в передряги. И с чего я решила, что он до сих пор в них не попадает? Я же могу судить только о том, что вижу своими собственными глазами. И как бы мы не были близки в постели, Тобиас Бергман до сих пор оставался неразгаданной загадкой. Две недели это ничто по сравнению с его прожитыми годами.

“Ну он же не может быть темным магом?”— спрашивало подсознание.

“Нет! Ни в коем случае. Я бы почувствовала”.

“Он сильнее тебя. Не забывай это.”

Темная магия обладала особой притягательностью, безусловно. Нарушить законы природы, подчинить себе чужую волю, призывать мертвых, заглядывать в пучины мироздания и кроить мир под себя без каких-либо преград — это одни из многих вещей, что можно было сделать прикоснувшись к обратной стороне света. В музей иногда попадают артефакты, что так и сквозят это вонью и гнилью, которая сначала может показаться чем-то сладким и привлекательным.

“Тобиас умеет подчинять чужую волю…”— напоминало подсознание.

“Он — телепат, это в его природе”— я спорила сама с собой.

“А если он перешел черту?”

“Это бред. Он бы не стал!”

“Мы же ничего о нем до сих пор и не знаем…”

Я не хотела слушать свои мысли. Тобиас, конечно, далек от святоши, и да, я в шутку называла его темным властелином, но это совершенно не о нем.

— Как посидели? — раздался голос за спиной и я испуганно обернулась.

Тобиас стоял в дверях спальни. Ходил ко мне как к себе домой, особо не заморачиваясь, чтобы стучать в двери. В целом, я была не против, но не ожидала его увидеть. Глаза его в темноте всегда казались как будто ярче, а после видения даже казались жуткими, как в первый день нашего знакомства.

Села на кровати, поджала колени к груди и обхватила их руками. В воздухе повисла какая-то напряженность, потому что я не отвечала.

— Что-то случилось?

“Скажи ему!”— орало подсознание.

“Мне что-то страшно…”

“Иначе ты никогда не узнаешь, что видела!”

— У меня было… одно неприятное видение, Тобиас. И оно о тебе.

Он подошел ко мне и сел рядом, положил руку мне на плечо.

— Расскажи мне.

— Сначала ответь на один вопрос. Только честно. Пообещай, что ответишь! — посмотрела ему прямо в глаза.

— Обещаю.

— Ты практикуешь темную магию?

— Октавия, что за бред? Откуда такие мысли? — Тобиас искренне удивился так, что у него аж вытянулось лицо.

— Ты не ответил, — продолжала буравить его взглядом.

— Нет. Я не темный маг. Это противозаконно и глупо. Зачем мне обменивать годы жизни ради минутного удовольствия, особенно когда я уже получил то, чего так сильно хотел, — теплая улыбка Тобиаса меня немного успокоила. — Что это было за видение? Теперь ты расскажи.

Я рассказала ему всё с самого начала, начиная с дня слежки за ним в Академии. Подробно описала каждую деталь видения и свои ощущения и что это меня пугало. Тобиас спокойно и молча слушал, держа меня всё время за руку.

— И каждый раз, когда тебя затягивает в эту черноту, мне дико не по себе. Обычно я так сильно не реагирую, но…

— Тебе не стоит об этом переживать.

— Думаешь? А вдруг это произойдет.

— Этого не произойдет.

— С чего такая уверенность. Я, конечно, не самый умелый провидец, но и мои предсказания сбываются!

— Этого не произойдет, потому что это уже произошло.

“В смысле?!” — удивилось подсознание.

— В смысле? — я захлопала ресницами, не понимая, о чем он говорит.

— То, что ты видела, никак не относится к моему или твоему будущему. Ты видела мое прошлое.

— Как такое может быть? Я такого не умею.

— Ты раньше и плести заклятия не умела. Твои способности с возрастом становятся сильнее, ты развиваешься и они развиваются.

— Хочешь сказать, что это просто моя новая фишечка?

— Хочу сказать, что ты зря так переживаешь. И советую поговорить с кем-нибудь вроде твоего профессора, я не так сильно погружен в тему провидения.

— Так что это был за эпизод? Ты расскажешь?

Тобиас тяжело вздохнул и грустно посмотрел в окно.

— Я был трудным подростком. Не мог выдержать конкуренции с братом, завидовал ему, ведь Максимилиан — первенец, наследник семьи и ему досталось всё внимание.

— Я думала, что больше любят младшеньких.

— Не в нашей семье, — Тобиас грустно усмехнулся. — Так как я был практически всё время предоставлен сам себе, то в какой-то момент связался с не очень хорошей компанией и перешел дорогу парочке отморозков. А то, что ты видела… — Тобиас выдержал паузу, подбирая слова. — Там всё хорошо закончилось. Я же сейчас перед тобой.

— Тебя били?

— Нет. Затащили в какую-то глухомань, натянули мешок на голову, но потом я взбесился и… сделал с ними примерно то же, что с теми уродами, что на тебя напали. Отец тогда был очень зол, в очередной раз сказал, что я — позор семьи и что мне следует или проваливать, или взяться за ум.

— А ты?

— Знаешь, мне так было мерзко от самого себя, что я решил действительно взяться за ум и доказать отцу, что чего-то стою, но его по-прежнему больше волновал Макс. А когда тот привел эту свою женщину в дом и никто не прислушался ко мне, то уже решил, что пытаться как-то наладить отношения с этой семьей просто невозможно. С тех пор я жил один, занялся карьерой. Начал жизнь с чистого листа.

— А в какой момент ты решил, что издеваться над студентками — весело?

— Эй! Я тебе тут душещипательную историю рассказал, а ты!

— А что я?! Ты из меня всю душу вытряс тогда своими “частными уроками”!

— Когда я почувствовал всё то, из-за чего ты переживала тогда, показалось, что мы похожи. Я раньше тоже слишком много думал и мало чего делал, чтобы хоть как-то исправить положение. Захотелось тебя как-то встряхнуть.

— Встряхнул так, что я чуть с ума не сошла!

— Но не сошла же.

— Даже не знаю, радоваться мне или плакать. Тяжелое детство не может быть оправданием тому, как ты ведешь себя уже будучи взрослым.

— А я и не оправдываюсь. Просто я…

— Псих.

— От тебя невозможно не сойти с ума, — Тобиас наклонился ко мне, упираясь своим лбом в мой.

— Какие сладкие речи, Тобиас Бергман.

— Не слаще, чем ты.

— Это звучит отвратительно, но мне почему-то нравится, — поцеловала Тобиаса в щеку, но сразу была повалена на кровать и прижата.

— Я знаю, что еще тебе может понравиться.

Тобиас Бергман, безусловно, был странным человеком. С ним было порой трудно, но трудностей я больше не боялась. Мой дар стал сильнее, профессор Филаксис мне всё разжевала и разложила по полочкам, дала пару дельных советов, и спустя время работа в музее стала еще более захватывающей. Прикасаясь к древностям, я могла попасть в тот момент, когда только появился этот предмет и узнать о нем еще больше. Это было намного круче, чем видеть будущее. И к моей работе реставратором прибавилась еще и роль оценщика. Вспоминала кулинарную книгу на тестировании, ведь как бы она не выглядела ценной и старинной — это всё еще была кулинарная книга. Но и в ней есть своя ценность.

Тобиас периодически уезжал в очень длинные командировки, его не было месяцами. Но мне так было даже проще. Я привыкла ждать его, привыкла ценить моменты, когда мы вместе. Наша жизнь не превращалась в рутину, где мы друг другу надоедаем, так как оба были не самыми адекватными партнерами. Но мы любили друг друга и этого у нас не отнять.

Я довольно долго скрывала свои отношения с Тобиасом от друзей, но всё тайное всегда становится явным. Лицо Фреи было просто бесподобным, но она подавила в себе желание как-то комментировать полученную информацию. Тина так вообще была в шоке, когда я ей рассказала всё от начала и до конца.

Иронией всей моей жизни стало то, что Максимилиан Бергман стал ухаживать за Кассандрой. Мне кажется, это шокировало меня даже больше, чем то, что я полюбила Тобиаса. Леон был младшим братом Кассандры, а она встречалась с моим бывшим парнем, который являлся старшим братом моего нынешнего парня. Семейные вечера — это явно не то, что мне хотелось бы устраивать с этой компашкой. Такое чувство, что у автора моей истории просто не хватило фантазии или было лень вводить других действующих лиц, а потому имеем, что имеем. Но Кассандра и правда слишком крутая и я была рада, что они с Максом сошлись.

С родителями я Тобиаса тоже познакомила. Мама была в восторге от его обходительности (которая на мне видимо заканчивалась), папа сначала держался в стороне, но тоже прикипел к нему, поняв, что не такой уж Тобиас Бергман и плохой. Иногда казалось, что они ждут его визита, больше, чем меня. А Тобиас как будто расцветал от маминой стряпни и разговоров по душам с отцом.

Конечно, мы не жили в ванильном мире, бывало и тучи сгущались. Мы ссорились, расходились по углам, давали друг другу остыть, подумать, но всегда возвращались друг к другу. Взлеты и падения — нормальное явление и если научиться слышать друг друга и разговаривать, то можно решить любую проблему.

С алкоголем я конкретно завязала. Он больше мне был не нужен. Изредка позволяла себе выпить с друзьями в наши редкие встречи. Быть пьяной от любви куда приятнее, чем от алкоголя. А я была. Каждый день моя любовь к Тобиасу росла и росла, чем больше я его узнавала, чем дольше мы были вместе. Я знала, что он всегда на моей стороне и знала, что с ним я — в безопасности. Подсознание периодически напоминало о том, с чего всё началось, но я посчитала, что важнее к чему всё это привело. Начали мы не с самой приятной ноты, но как закончим этот концерт в четыре руки — уже другой вопрос, а заканчивать мы не хотели.

Дорогой дневник, ты очень сильно помогал мне, когда это было необходимо. Ты хранил в себе приятные моменты и не очень, хранил мои страхи и переживания, хранил первую влюбленность и мои эротические фантазии. Заглядывая на твои страницы я вижу какой была и могу оценить, какой стала. Ты — моя история. История Октавии Ленар. Возможно, кто-то найдет тебя через сотню или тысячу лет и посмеется. Кому-то она покажется скучной. А кого-то до глубины души тронут события моей жизни, как меня трогают истории из прошлого.

Я решила продолжить вести дневник просто для того, чтобы запечатлеть как можно больше из того, что пережила или смогу прожить. Не прятать в нем свои эмоции, а зафиксировать, поделиться. Я сняла с него заклятие, которое скрывало всё, что было сокрыто на страницах. Тобиас итак знал обо мне всё и скрывать мне было от него нечего. Но он всё равно никогда в него не заглядывал. Я не доверяла своей памяти. Что-то могло ускользнуть от моего внимания, что-то затеряться в других моментах, что-то могло казаться слишком важным, но не иметь ценности, а что-то наоборот требовало внимания, но его не проявили. Вернуться к истокам, покопаться в своей голове, найти триггеры, переосмыслить — это помогало мне сохранять равновесие, больше ценить себя. Помогало понять, где я была не права, а где поступала правильно.

Самой главной любовью в жизни каждого человека должна быть любовь к себе. Как жаль, что люди часто об этом забывают.

— Снова что-то пишешь? — Тобиас обнял меня сзади, через плечо заглядывая в дневник. — “Самой главной любовью в жизни каждого человека должна быть любовь к себе”. Красиво.

— Ты меня этому научил.

— Хоть какой-то мой урок ты усвоила на отлично.

Больше книг на сайте — Knigoed.net