Линейные крейсера Англии. Часть IV. 1915-1945 гг.

Проектирование

Линейный крейсер “Худ” завершил собой серию “крейсеров-дредноутов”, построенных для британского военно-морского флота.

Его появление обязано принятию Советом Адмиралтейства в ноябре 1915 г. решения о создании проекта экспериментального линейного корабля. Тем самым в конце 1915 г., с согласия министерства финансов, Совет Адмиралтейства высказался за разработку нескольких проектов и одобрил план постройки с уменьшенной, но реально осуществимой осадкой и с использованием в конструкции корпуса новейших идей подводной защиты.

Согласно памятной записке третьего морского лорда контр-адмирала Тюдора от 4 декабря 1915 г., проект должен был основываться на вооружении, бронировании и скорости хода линейных кораблей типа “Куин Элизабет”, но иметь корпус с наименьшей возможной осадкой, и спроектирован с применением новейших идей подводной защиты. Предполагалось иметь осадку не более 8 м, на 22% меньше, чем у линкоров типа “Куин Элизабет” (было желательно иметь на 50% меньше, но это было нереально). Проект должен был объединить в себе весь полученный до этого боевой опыт, поскольку было установлено, что основным недостатком кораблей этого типа является непомерно большая осадка и недостаточная высота надводного борта. Тем самым уменьшался угол безопасного крена корабля, и отношение запаса плавучести к водоизмещению было слишком малым. Обе причины приписали большому запасу топлива, принимаемому в военное время, величина которого на стадии проектирования была слишком занижена. К тому же, высоту надводного борта сильно уменьшало проницаемое для больших волн размещение средней артиллерии на верхней палубе.

Но когда, согласно этому решению в январе 1916г. на рассмотрение командующему Гранд-Флитом адмиралу Джеллико представили варианты проекта нового линкора, тот высказал мысль, что, по его мнению, Адмиралтейство исходит из полностью неверных предпосылок. Как факт он указал, что превосходство Великобритании в дредноутах настолько велико, что в данное время нет насущной необходимости строить новые линкоры. Однако существовала большая потребность в новых линейных крейсерах.

8 февраля 1916 г. он отослал следующий отзыв: “Необходимо как можно скорее определить главные требования в отношении тяжёлых бронированных кораблей. Королевскому флоту сейчас не нужны линкоры, так как его превосходство над противником в кораблях этого класса весьма велико, а к имеющимся линкорам претензий нет. Дабы избежать неприятностей, Гранд-Флиту требуется достаточное количество легких кораблей, которые могли бы охранять его от мин и подводных лодок. Но в будущем нашим слабым местом могут стать линейные крейсера, особенно быстроходные”.

Кроме того, поступили сведения, что в Германии в стадии постройки находятся по меньшей мере три линейные крейсера типа “Макензен” со скоростью хода 30 уз. и 380-мм орудиями главного калибра. В действительности, в 1915 г. в Г ермании заложили четыре линейных крейсера “Эрзац Виктория Луиза” (будущий “Макензен”), “Эрзац Блюхер” (“Граф Шпее”), “Эрзац Фрея” и “Эрзац Фридрих Карл”. Вооружение крейсеров состояло из восьми 355-мм орудий при скорости хода по проекту не менее 27-28 уз. За исключением последнего, три из них спустили на воду, однако завершить их постройку не успели. Еще три линейных крейсера, “Эрзац Йорк”, “Эрзац Гнейзенау” и “Эрзац Шарнхорст”, заложили в 1916 г., но до окончания первой мировой войны спустить на воду не успели. Для этих кораблей предусматривалось вооружение из восьми 381-мм орудий главного калибра, а скорость хода по проекту должна была составлять 27,3 уз.

Английские линейные крейсера “Ринаун” и “Рипалс”, а также строящиеся лёгкие линейные крейсера типа “Корейджес” хотя и обладали скоростью хода, соизмеримой со скоростями германских кораблей, однако из-за слабого бронирования были не в состоянии противостоять немецким “Эрзацам”.

Указывая на 25-27-узловую среднюю скорость хода линейных кораблей отдельных проектов и исходя из полученного опыта с 25-узловыми линкорами типа “Куин Элизабет”, адмирал Джеллико констатировал, что, как он уверился, средняя скорость приносит мало пользы. Он потребовал, чтобы была выбрана либо 30-узловая скорость хода для линейного крейсера, либо 21 -узловая для линейного корабля. Лично он высказался за первый вариант. Критика Джеллико подействовала на конструкторов как холодный душ. Начальник отдела военного кораблестроения Теннисон-д’Эйнкорт тут же распорядился срочно разработать шесть проектов линейного крейсера со скоростью хода 30 уз., в которых были бы учтены пожелания командующего Гранд-Флитом. Работы вели конструкторские коллективы, руководимые инженерами Этвудом и Гудоллом, общее руководство осуществлял лично Э. Теннисон-д’Эйнкорт.

Эйстаса Теннисон-д’Эйнкорта назначили на должность начальника отдела военного кораблестроения в 1912 г. На этом посту он сменил знаменитого английского корабельного инженера Филиппа Уаттса. Теннисон- д’Эйнкорт сохранял свой пост в течение всей первой мировой войны, и главнейшими его созданиями за это время нужно считать линейные крейсера типа “Ринаун” и “Корейджес”, а также “Худ”. В январе 1924 г. на этом посту его сменил Уильям Джон Бэрри, которого английские специальные журналы называли “звездою” английского корпуса корабельных инженеров.

Проекты линкора, как ответ на германские линейные крейсера типа “Макензен”, способные превзойти линейные крейсера типа “Дерфлингер”, переработали в проекты линейного крейсера шестого поколения с нормальным водоизмещением 36300 т, главным броневым поясом толщиной 203 мм и скоростью хода 32 уз. Поскольку из-за размеров судостроительных доков дальше увеличивать длину и ширину уже было нельзя, добавочный вес для энергетической установки мог быть получен только за счет увеличения осадки свыше 8 м, что шло в разрез с требованиями Адмиралтейства. Однако в новых проектах это требование игнорировали.

Разработку проектов начали немедленно, и при проектировании шли следующим путём: сначала установили наибольшие возможные размерения соответственно величине доков. Затем подогнали обводы под назначенную скорость хода и тем определили водоизмещение корабля; наконец, вычитая из водоизмещения вес корпуса, паротурбинной установки, механизмов и запаса топлива, получили остаточный вес на артиллерию и бронирование.

Два первых проекта в общем виде вместе с пояснительными записками подготовили и представили Совету Адмиралтейства в один и тот же день 1 февраля 1916 г. К этому же времени проектанты закончили и представили две спецификации проекта линейного крейсера с восемью 381-мм орудиями главного калибра в четырёх двухорудийиых башнях, двенадцатью 140-мм орудиями противоминного калибра, двумя подводными торпедными аппаратами, толщиной стенки барбетов 229 мм и мощностью энергетической установки на валах 120000 л.с.

Согласно спецификации N1, при проектном нормальном водоизмещении 39000 т крейсер имел длину между перпендикулярами 254,7 м, наибольшую длину 269,9 м, ширину 31,72 м, осадку 7,93 м; при полном водоизмещении осадку 9,0 м; главный броневой пояс толщиной 203 мм; котлы с водогрейными трубками большого диаметра и скорость хода 30 уз.

Согласно спецификации N2, при проектном нормальном водоизмещении 35500 т крейсер имел длину между перпендикулярами 241 м, наибольшую длину 256,2 м, ширину 31,72 м, осадку 7,63 м; при полном водоизмещении осадку 8,69 м; главный броневой пояс толщиной 254 мм; котлы с водогрейными трубками малого диаметра и скорость хода 30,5 уз.

17 февраля 1916 г. закончили и представили Совету Адмиралтейства ещё четыре спецификации проектов – у всех 203-мм главный броневой пояс, котлы с водогрейными трубками малого диаметра.

Согласно спецификации N3, при проектном нормальном водоизмещении 36500 т крейсер имел длину между перпендикулярами 247 м, наибольшую длину 262,3 м, ширину 31,72 м, осадку 7,93 м; при полном водоизмещении осадку 9,0 м; мощность на валах 160000 л.с., что должно было обеспечивать кораблю скорость хода 32 уз.; восемь 381-мм орудий главного калибра.

Согласно спецификации N4, при проектном нормальном водоизмещении 32500 т крейсер имел длину между перпендикулярами 216,6 м, наибольшую длину 230,9 м, ширину 31,72 м, осадку 7,63 м; при полном водоизмещении осадку 8,85 м; мощность на валах 120000 л.с., что должно было обеспечивать кораблю скорость хода 30 уз.; четыре скорострельных 457-мм орудия главного калибра.

Согласно спецификации N5, при проектном нормальном водоизмещении 35500 т крейсер имел длину между перпендикулярами 237,9 м, наибольшую длину 253,2 м, ширину 31,72 м, осадку 7,63 м; при полном водоизмещении осадку 8,69 м; мощность на валах 120000 л.с., что должно было обеспечивать кораблю скорость хода 30,5 уз.; шесть 457-мм орудий главного калибра.

Согласно спецификации N6, при проектном нормальном водоизмещении 39500 т крейсер имел длину между перпендикулярами 253,2 м, наибольшую длину 268,4 м, ширину 31,72 м, осадку 7,93 м; при полном водоизмещении осадку 9,0 м; мощность на валах 120000 л.с., что должно было обеспечивать кораблю скорость хода 30 уз.; восемь 457-мм орудий главного калибра.

Все шесть проектов устанавливали одну и ту же ширину корпуса корабля 31,72 м, имели на вооружении двенадцать 140-мм орудий противоминной артиллерии, два подводных торпедных аппарата и толщину стенки барбетов 229 мм. В качестве альтернативы, последние три проекта предусматривали установку 457-мм орудий главного калибра, однако они имели увеличенную на 0,15 м осадку и несколько пониженную скорость хода.

На всех проектах, кроме N1, предполагали установить водотрубные котлы с водогрейными трубками малого диаметра и искусственной тягой. Учитывая величину корабля, это было главным условием достижения требуемой скорости хода.

В марте 1916 г. Совет Адмиралтейства рассмотрел все эти спецификации и пояснительные записки к ним, причём не было представлено почти никаких эскизов, и выбрал для рабочего проектирования вариант N 3. В то время это был вполне логичный выбор, хотя комбинация вариантов N3 и N5 была бы более предпочтительна, поскольку давала возможность установить шесть 457-мм орудий. И только тогда началась детальная разработка окончательно выбранного проекта. Для этой цели разработали два варианта проекта N 3.

Один, теперь называемый вариантом “А”, при проектном нормальном водоизмещении 36250 т предусматривал установку двенадцати 140-мм орудий и четырёх подводных торпедных аппаратов, другой, вариант “В”, при проектном нормальном водоизмещении 36300 т, шестнадцати 140-мм орудий и двух подводных торпедных аппаратов. В остальном основные размерения и тактико- технические данные обоих проектов были одинаковы: длина между перпендикулярами 247 м; ширина наибольшая 31,72 м; осадка при проектном нормальном водоизмещении 7,63 м носом, 7,93 м кормой; средняя осадка при полном водоизмещении 8,85 м; мощность энергетической установки на валах снизили до 144000 л.с., что должно было обеспечивать кораблю скорость хода 32 уз. благодаря уменьшению водоизмещения и осадки. Главный броневой пояс толщиной 203 мм был тоньше, чем у “Тайгера” (229 мм). Оба варианта имели на вооружении по восемь 381-мм орудий главного калибра и две 76-мм зенитные пушки.

Главный недостаток проектов линейного крейсера шестого поколения заключался в больших размерениях, которые ограничивались размером стапелей для постройки и доков для ремонта. Корабль таких размеров в тот момент могли принять только сухой док в Розайте или доки “С” и “D” в Портсмуте.

Весовая нагрузка вариантов проектов “А” и “В” при нормальном водоизмещении соответственно включала: корпус и судовые системы 14070 (38,81%), 14070 (38,76%), бронирование 10100 (27,86%), 10100 (27,82%), энергетическая установка 5200 (14,34%), 5200 (14,33%), вооружение с башнями 4750 (13,10%), 4800 (13,22%), топливо(нефть) 1200(3,31%), 1200(3,30%), экипаж и провизия 750 (2,07%), 750 (2,07%), запас водоизмещения 180 (0,51%), 180 (0,50%), нормальное водоизмещение 36250, (100%) 36300 (100%).

Так как весной 1916 г. в Великобритании не имелось свободных мощностей судостроительных верфей для постройки таких больших кораблей, подготовку производства к их постройке удалось произвести без излишней поспешности.

27 марта 1916 г., после некоторой переработки спецификаций, проектировщики представили на рассмотрение Совета Адмиралтейства эскизы обоих вариантов проекта N3. Через 10 дней, 7 апреля, морские лорды – члены Совета Адмиралтейства, после тщательного изучения чертежей и моделей отдали предпочтение варианту “В” проекта с шестнадцатью 140-мм орудиями и официально одобрили его.

13 апреля Адмиралтейство направило предложения судостроительным верфям о постройке трёх линейных крейсеров по этому варианту проекта. Всех их предполагали строить на частных судостроительных верфях, что обычно обеспечивало меньшие сроки строительства, чем на казённых. 19 апреля Адмиралтейство выдало заказы на постройку по одному линейному крейсеру трём выбранным верфям с условием, что… “строительство будет вестись в темпе, способном задействовать максимальное количество рабочих и достаточном для скорейшего сооружения боевых кораблей не в ущерб строительству судов, столь необходимых для торговли”.

Новые линейные крейсера причислили к типу “Адмиралы”, и 10 июля 1916 г. для них были выбраны имена: “Худ”, “Хоув”, “Родней” и “Энсон”. Верфь “Джон Браун и К°” в Клайдбэнке получила заказ на постройку линейного крейсера, при спуске на воду получившего название “Худ”, “Кемел, Лайярд” в Бёркенхеде – “Хоув”, "Фэрфильд Шипбильдинги Инжиниринг, К°” в Говап, Глазго – “Родней”. 13 июля верфи “Армстронг” в Хай Уолкер, Ныокасл-иа реке Тайн заказали четвёртый линейный крейсер “Эпсон”. Таким образом, “Худ” являлся головным кораблём серии из четырёх линейных крейсеров, заложенных в 1916 г. как улучшенный “Ринаун”.

Объявленное нормальное водоизмещение варианта “В” проекта составляло 36300 т (согласно Braer [4], 36600 т). Корпус корабля имел длину между перпендикулярами 247,05 м; наибольшую длину 262,3 м (согласно Braer [4], длину по ватерлинии 258,4 м; наибольшую длину 262,2 м); ширину 31,72 м; осадку 7,63 м носом, 7,93 м кормой; высоту надводного борта 9,7 м в носовой части корабля, 7,16 м на миделе и 5,8 м в корме. Средняя осадка при полном водоизмещении составляла 8,85 м. Палуба полубака чуть-чуть не доходила до барбета кормовой башни “X”.

Артиллерия главного калибра “Худа” состояла из восьми скорострельных 381-мм орудий образца Mk.l, как и на крейсерах типа “Ринаун”, в установках образца Mk.Il, расположенных в четырёх двухорудийных башнях. По две линейно-возвышенные орудийные башни расположили в диаметральной плоскости в носовой и кормовой оконечностях корабля, так же как на последних линкорах типа “Куин Элизабет” и “Роял Соверн”. Общий боекомплект мирного времени составлял 640 снарядов или по 80 на ствол.

Наиболее ценный, полученный с начала войны урок состоял в том, что батареи противоминной артиллерии необходимо было располагать на самой верхней палубе, что давало возможность уменьшить высоту надводного борта. Следуя этому, основную часть 140-мм орудий расположили на палубе полубака, а четыре на навесной палубе, причем два из них на уровне передней дымовой трубы по левому и правому борту можно было применять даже в плохую погоду.

Согласно проекту, вспомогательная артиллерия “Худа”, как и на линейном крейсере “Фьюриес”, состояла из 16 скорострельных 140-мм орудий образца BL.Mk.l, расположенных двумя группами в установках образца CPI1, обеспечивающих угол возвыщения стволов орудий +30°. Установки имели спереди и боков 38-25,4-мм щитовое прикрытие, но были открыты сзади. Общий боекомплект составлял 2400 начиненных мелинитом снарядов или по 150 на ствол, из которых 38 было полубронебойных, 90 фугасных и 22 фугасных с ночным трассером.

Артиллерийское вооружение корабля дополняли две 76-мм зенитные пушки и две обычные салютные 47-мм пушки Гочкиса. Торпедное вооружение состояло из четырёх бортовых подводных 533-мм торпедных аппаратов.

Общий вес брони составлял 10100 т или 27,8% объявленного нормального водоизмещения. 203-мм главный броневой пояс, установленный на прокладке из тикового дерева, прикрывал среднюю часть корпуса по ватерлинии. В носовой и кормовой оконечностях главный броневой пояс продолжался 127-мм и 102-мм броней и заканчивался прямыми поперечными 127-мм и 76-мм переборками. Выше главного броневого пояса борта прикрывали ещё два броневых пояса толщиной 127 мм и 76 мм.

Орудийные башни имели 280-мм лобовую плиту, 254-мм боковые и заднюю стенки, 108-мм крышу. Барбеты башен главного калибра над бронированной частью корпуса имели максимальную толщину стенки 178 мм.

Бронирование передней боевой рубки выполнили толщиной 254 мм, её коммуникационной трубы 76-89 мм, задней боевой рубки управления торпедной стрельбой 152 мм, её коммуникационной трубы 102 мм. Основания дымовых труб прикрыли 38-мм бронёй.

Палуба полубака имела толщину 25,4-38 мм, верхняя палуба в кормовой части 25,4 мм, главная палуба 38 мм, нижняя палуба в носовой части 51 мм и 63,5-25 мм в кормовой, промежуточная палуба в носовой части 25,4- 51 мм, в корме 25,4-63,5 мм. Общая толщина палуб местами составляла 136 мм. Були и 38-мм противоторпедная переборка осуществляли подводную защиту корабля.

Водотрубные котлы имели водогрейные трубки малого диаметра. Паровые турбины с зубчатыми редукторами развивали проектную мощность на валах 144000 л.с. или 3,97 л.с./т нормального водоизмещения, против 90000 л.с. и 2,55 л.с./т у “Макензена” и 120000 л.с. или 3,75 л.с./т нормального водоизмещения у “Ринауна”, что должно было, в соответствии с концепцией адмирала Фишера “скорость есть лучшая защита”, при довольно слабом бронировании обеспечивать кораблю скорость хода 32-33 уз. (согласно Conway [1], 31 уз.). Запас топлива при нормальном водоизмещении составлял 1200 т нефти и 4000 т при полном.

Согласно проекту, на корпус приходилось 38,76% нормального водоизмещения, бронирование 27,82%, вооружение с башнями 13,22% и энергетическую установку 14,33% – не очень обнадеживающие цифры, за исключением низкого веса паротурбинной установки.

По проекту на корабле предусматривали установить восемь прожекторов с диаметром зеркала 914 мм, четыре из которых разместили на сигнальной палубе между дымовыми трубами, два за зенитными дальномерами и два на сигнальном мостике фок-мачты. Еще четыре 610-мм сигнальных прожектора разместили на адмиральском мостике.

Через несколько недель после выдачи заказов, 31 мая 1916 г. – день закладки на стапеле первого линейного крейсера шестого поколения, заводской N51, впоследствии “Худ”, ознаменовался чрезвычайно важным в мировой военно-морской истории событием – Ютландским боем и гибелью в этом бою трёх британских линейных крейсеров после происшедших внутри них сильных взрывов. Их быстрая гибель от попаданий германских снарядов вызвала шок в британском обществе и явилась достаточно выразительным признаком того, что в современной системе броневой защиты крупных британских боевых кораблей имелись явные недоработки. Это вынудило приостановить постройку головного линейного крейсера. Полученный жестокий опыт нужно было изучить, критически осмыслить и, по-возможности, максимально использовать, а до этого все работы на вновь заложенных линейных крейсерах прекратили.

В начале июня 1916 г. по указанию адмирала Джеллико в составе Гранд-флита образовали ряд комиссий. Они должны были критически оценить результаты Ютландского боя и проанализировать всевозможные проблемы, связанные с гибелью трёх линейных крейсеров. Комиссия, занимающаяся мерами по защите корабля, с достаточной уверенностью пришла к выводу, что эти потери объясняются пожарами пороха в башнях или подъёмниках, и последующим проникновением пламени через них в погреба.

Комиссия предложила применить устройства защиты против прорыва пламени в перегрузочные отделения и погреба боеприпасов в виде специальных закрывающихся пламегасительных дверей (шторок). Точно так же она настаивала на усилении палубного бронирования над погребами, которые особенно подвержены угрозе быть пробитыми с большого расстояния снарядами и даже их осколками.

Эти же требования высказали адмиралы Джеллико и Битти на совещании Совета Адмиралтейства 25 июня 1916 г. Требования были приняты морскими лордами, однако начальник отдела военного кораблестроения Теннисон-д’Эйнкорт высказался против усиления палубного бронирования. Его поддержал третий морской лорд адмирал Тюдор. В приведенных комиссией доводах и пояснениях он не смог увидеть явную причину, позволяющую с уверенностью предположить непосредственное проникновение в погреб неприятельского снаряда. Потерю крейсеров он считал исключительно следствием возгорания пороховых зарядов. Возможно, это стало причиной того, что в проекте линейных крейсеров типа “Худ” после внесения изменений по результатам Ютландского боя бронирование палуб усилили лишь незначительно. Хотя, согласно Braer [4], общую толщину бронирования увеличили в среднем на 50%.

В 1916 г. в свете последующих обсуждений особенностей проекта, когда это обсуждение проводило “известное небольшое число старших офицеров и адмиралов” Гранд-флита, необходимо отметить замечание начальника отдела военного кораблестроения, состоявшее в том, что конструкция “Худа” отражает идеи на способ расположения бронирования, существующий на момент до Ютландского боя, и что произведенные с августа 1916 г. изменения явились не более чем средством против ещё более худших дефектов. Считая достройку “Худа” неоправданной тратой денег, он рекомендовал разобрать его на стапеле, аннулировать заказы на систершипы и добиваться перепроектирования и постройки кораблей с учётом опыта военного времени.

Репутация “Могучего Худа” была в большой степени создана и поддерживалась прессой, которая отождествляла размеры корабля с его боевой мощью. Однако, несмотря на слабость его палубной защиты против артиллерийского огня с больших дистанций, он воплощал в себе новые принципиальные идеи и имел броневую защиту, сконцентрированную таким образом, чтобы она являлась максимально оптимальной.

В конце июля 1916г., после более тщательного изучения опыта Ютландского боя, начальник отдела военного кораблестроения был вынужден ещё раз обратить внимание на броневую защиту корабля. В итоге обширных исследований установили, что при небольшом увеличении осадки и незначительном уменьшении скорости хода можно существенно усилить бронирование без серьёзного изменения проекта в целом. В соответствии с этим решили радикально переделать проект. Это повлекло за собой ряд изменений, так что в результате у линейного крейсера оказались те же размерения, которые соответствовали скоростным линейным кораблям.

В результате проведенной работы 4 августа 1916г. Совет Адмиралтейства одобрил модифицированный вариант проекта “В” с нормальным водоизмещением 37500 т, на 1200 т большим объявленного нормального водоизмещением, на 0,23 м большей осадкой и потерей скорости хода на 0,25 уз.

В модифицированном варианте проекта уходящую под воду часть 203-мм главного броневого пояса удлинили на 0,51 м, а находящийся над ним верхний броневой пояс уменьшили по толщине со 127 мм до 76 мм. Толщину лобовой плиты орудийных башен увеличили до 381 мм, боковых стенок до 254 мм, крыши со 108 мм до 127 мм.

Произвели некоторые улучшения конструкции палуб и передней боевой рубки, увеличив толщину палубы полубака и главной палубы до 51 мм, а также толщину бронирования кожухов дымовых труб. Перегрузочные помещения боеприпасов 140-мм орудий по периметру прикрыли 25,4-мм броней. Зенитное вооружение с двух 76- мм орудий увеличили до четырёх 102-мм. Число электрогенераторов возросло с 4 до 8.

Затем до 20 августа произвели последующую корректировку проекта линейного крейсера, при этом осадка увеличилась на 0,61 м, толщина брони в целом на 50% – главного броневого пояса с 203 мм до 305 мм, среднего броневого пояса до 178 мм, верхнего с 76 мм до 152мм, барбетов со 178 мм до 305 мм. Естественно, это привело к дальнейшему росту водоизмещения, поскольку для усиления бронирования добавили 5000 т, но ввиду громадных размеров корабля даже такое количество брони оказалось недостаточным, чтобы обеспечить ему надлежащую защиту. Разумеется, всё это отразилось на скорости хода. Предполагалось, что при сохранении запланированного состава вооружения, она снизится примерно на один узел и составит 31 уз.

В результате проведенных изменений окончательный модифицированный вариант проекта “В” представлял собой линейный крейсер со скоростью хода 31 уз., имеющий подводную и надводную защиту не хуже, чем у “Куин Элизабет”, и в то же время осадку на 0,61 м меньше, более толстое горизонтальное и вертикальное бронирование, усовершенствованную защиту погребов боезапаса от проникновения пламени.

В том же месяце Совет Адмиралтейства в основном одобрил все изменения проекта, однако, ещё до того как утвердили окончательный проект, первый морской лорд поднял вопрос о вооружении новых кораблей 381 – мм орудиями главного калибра в четырех трёхорудийных башнях, что существенно увеличивало боевую мощь линейного крейсера. Предложение признали интересным и подлежащим глубокому изучению.

Вскоре по указанию начальника управления военного кораблестроения подготовили варианты проекта с тремя различными схемами размещения 381-мм орудий: двенадцать орудий в четырёх трёхорудийных башнях, девять орудий в трёх трёхорудийных башнях, десять орудий в двух трёхорудийных и двух двухорудийных башнях, но с водоизмещением, увеличенным до 40600-43100 т, и скоростью хода, уменьшенной с 31 уз. до 30,5-30,75 уз. Все эти проекты получили обозначение “А”, “В”, “С” и “D”.

Отдельно, в конце августа 1916 г., главный конструктор военного кораблестроения Теннисон-д’Эйикорт представил на рассмотрение Совета Адмиралтейства свой собственный вариант модифицированного проекта, в котором предлагал нормальное проектное водоизмещение увеличить до 40600 т, а главный броневой пояс до 305 мм.

20 августа 1916г. все эти проекты представили на утверждение Совета Адмиралтейства. В том же месяце их внимательно рассмотрели и изучили лорды Адмиралтейства, однако отвергли все проекты с трёхорудийными башнями, и 30 августа окончательно приняли проект “А” с восемью орудиями главного калибра. Таким образом, первоначальная идея более крупного и быстроходного, чем “Куин Элизабет”, корабля была в конце концов реализована.

Весовая нагрузка исходного проекта и варианта “А” линейных крейсеров типа “Худ” (30 августа 1916 г.). т/% соответственно составила: корпус и судовые системы 14520 (38,7%), 14750 (36,3%), бронирование 10600 (28,3%), 13400 (33,0%), энергетическая установка 5300 (14,1%), 5300 (13,0%), вооружение с башнями 4950 (13,2%), 5000 (12,3%), топливо (нефть) 1200 (3,2%), 1200 (3,0%), экипаж и провизия 750 (2,0%), 750 (1,9%), запас водоизмещения 180 (0,5%), 200 (0,5%), нормальное водоизмещение 37500 (100%), 40600 (100%).

В итоге 13 сентября 1916 г. Совет Адмиралтейства одобрил восьмиорудийный проект, что повлекло за собой увеличение проектного нормального водоизмещения до 40600 т при осадке 8,46 м носом и 8,77 м кормой и скорости хода 31 уз. Постройку “Худа” возобновили, хотя изменения в конструкции крейсера продолжались и в 1917 г.

Постройка

Официальная церемония начала постройки корабля по окончательно утверждённому проекту состоялась 1 сентября 1916г., тоесть, по-существу, произвели вторую закладку линейного крейсера “Худ”, заводской N406 на верфи “Джон Браун, Шипбилдинг и Энжени Уорк и К°” в Клайдбанк. Там же изготавливали его энергетическую установку. Естественно, все эти изменения явились причиной большой задержки в окончании постройки. С момента утверждения первоначального проекта в апреле 1916 г. до окончания постройки прошло около четырёх лет, тоесть вдвое больше, чем понадобилось для строительства последних британских линкоров типа “Куин Элизабет”, и почти в три раза больше, чем линейных крейсеров “Ринаун” и “Рипалз”.

Остальные три корабля этой серии заложили в следующем порядке: “Родней” 9 октября 1916г. (“Фэрфильд” в Гован, Глазго), “Хоув” 16 октября 1916 г. (“Кемел, Лейярд” в Бёркенхэде) и “Энсои” 9 ноября 1916 г. (“Армстронг” в Хай Уокер, Ныокасл-на реке Тайн).

Заказы на 381-мм орудия разместили в компаниях “Виккерс”, "Армстронг Уитворт” и “Ковентри Орднапс Уоркс”. Фирма “Виккерс” должна была поставить орудия главного калибра для двух кораблей, компании “Армстронг” и “Ковентри” для каждого из двух остальных.

8 февраля 1917 г. Военный Кабинет принял решение продолжать строительство только одного линейного крейсера “Худ”, поскольку британская разведка сообщила о прекращении постройки в Германии семи линейных крейсеров. Поэтому 9 марта 1917 г. строительство линейных крейсеров “Родней”, “Хоув” и “Эисон” временно приостановили. Рабочих перевели на постройку более необходимых кораблей и судов. Заготовленный материал использовали на других заказах. Заложенные секции крейсеров находились на стапелях до октября 1918 г.

В сентябре 1917 г. в ответ на очередной запрос Адмиралтейства о сроках строительства "Худа” руководство верфи “Джон Браун” сообщило, что сроки могут быть сокращены не более, чем на три месяца, да и то ценой задержки на полгода ввода в строй пяти эсминцев и полного прекращения постройки трёх торговых судов. В тот момент Адмиралтейство решило, что ускорение работ на “Худе” в ущерб выполнению утверждённой кораблестроительной программы нецелесообразно.

Тем не менее Адмиралтейство и командование Граид-флита продолжало настаивать на ускорении постройки “Худа” и продолжении строительства остальных трёх кораблей серии, но морское командование не могло решиться на уменьшение какой-либо части судостроительной программы. Разве что имелась возможность спять рабочих с находящихся в постройке лёгких крейсеров “Релив” и “Эффингем”. В октябре 1917 г. было решено, что “…было бы нежелательно форсировать постройку “Худа” и тем самым пренебречь важными строящимися объектами…”

Однако Адмиралтейство снова послало телеграмму на верфь “Джон Браун и К°” с просьбой закончить постройку “Худа” как можно скорее. Однако компания ответила, что это возможно лишь при отказе от постройки торговых судов и выполнения других срочных заказов Адмиралтейства. Но отложить строительство противолодочных кораблей было невозможно при любых обстоятельствах, в этом Адмиралтейство и командование флота были солидарны. Таким образом, работы на “Худе” продвигались весьма медленно, а на его систершипах вообще не велись.

Корпус линейного крейсера “Худ” на стапеле. 1916 г.

“Худ” на стапеле. Идет установка нижней (броневой) палубы в 1916 г, (вверху) и плит барбетов башен в 1917 г. (два фото внизу)

К началу 1918 г. среди части лордов Адмиралтейства возникли сомнения в целесообразности продолжения постройки “Худа”. Они считали, что такой корабль не имеет существенных преимуществ перед линкорами типа “Куин Элизабет”. Возражая на эти сомнения, отдел военного кораблестроения отмечал, что борта и барбеты “Худа” бронированы не слабее, подводная часть защищена лучше, а скорость хода на добрых шесть узлов выше, что может стать решающим фактором во время артиллерийского боя.

После очередного обсуждения хода постройки руководство верфи информировало Адмиралтейство, что “Худ” будет готов к испытаниям не раньше ноября 1918 г. Знаменательно, что вскоре после этого Адмиралтейство посоветовало руководству трёх остальных верфей, строивших систершипы “Худа”, рассматривать их постройку лишь как “побочную работу”, которая не должна влиять на выполнение основных заказов. Это указание разослали 9 марта 1917 г., по руководству верфей это не следовало трактовать как намек на возможную отмену заказов. Адмиралтейство ещё надеялось, что флот удастся пополнить четырьмя новыми линейными крейсерами.

После заключения перемирия с Германией в ноябре 1918 г. Адмиралтейство окончательно решило прекратить постройку остальных трёх крейсеров серии, и работы на них прекратили. 17 марта 1919 г. соответствующие письма направили на верфи и заказы окончательно аннулировали. Главной мотивировкой принятия решения стало то обстоятельство, что в первоначальном прокте обнаружилось много слабых мест (особенно в броневой защите), да и принят он был уже три года тому назад. Подрядчикам разрешили освободить стапели, но продажа брони и комплектующих энергетических установок продолжалась до августа 1919 г. Закладка, начало строительства и последующая разборка трёх корпусов обошлась британской казне в 860000 фунтов стерлингов.

Тем временем внесение дальнейших изменений в проект линейного крейсера “Худ” не прекратилось. Уже в конце сентября 1916 г. на основании более глубокого анализа Ютландского боя адмирал Джеллико добился внесения в проект дополнительных усовершенствований системы броневой защиты корабля, и как видно из описания крейсера, в проекте при нормальном водоизмещения 40600 т произвели много переделок. Подавляющая часть их относилась к бронированию палуб. В результате чего толщину бортовой брони от верхней палубы до палубы бака (верхнего броневого пояса) уменьшили с 152 мм до 127 мм; бортовой брони от главной палубы до верхней (среднего броневого пояса) увеличили со 152 мм до 178 мм; палубы бака с 44 мм до 51 мм; верхней палубы с 25,4 мм до 51 мм, увеличив площадь бронирования верхней палубы в кормовой части; главной палубы над погребами с 51 мм до 76 мм, усилив кормовую часть главной палубы с 19 мм до 25,4 мм; кормовой части промежуточной палубы с 25,4 мм до суммарной толщины 64 мм, добавив 38-мм стальной настил. Эти изменения были необходимы для того, чтобы получить суммарную толщину броневой защиты борта и палуб не менее 229 мм, позволяющую противостоять пробивной силе крупнокалиберного снаряда, попавшего в борт или палубу под углом до 30°.

“Худ ” на стапеле. 1917 г. Идет установка плит барбетов башен.

2 октября 1916г. Совет Адмиралтейства одобрил все эти изменения. Однако и после этого нормальная постройка корабля была невозможна, так как командующий Гранд-Флитом адмирал Джеллнко всё время предлагал внести новые изменения в конструкцию корабля. Часть из них принимали во внимание и вносили в проект.

7 ноября 1916 г. Джеллико отослал в Адмиралтейство письмо, опять-таки касающееся усиления броневой защиты палуб и погребов боезапаса, так как, по его мнению, она плохо защищает некоторые части крейсера. В официальном ответе адмиралу признавалось, что некоторые его предложения разумны, но при этом Адмиралтейство напоминало, что указанные корабли проектировались как быстроходные, по с большим запасом плавучести и хорошей подводной защитой. Если их водоизмещение будет ещё увеличено, то они перестанут соответствовать своему назначению. За это время в проект корабля внесли так много изменений, что он уже значительно отличался от первоначального. Дымовые трубы сдвинули друг к другу. Г рот-мачту переставили ближе к задней дымовой трубе. В процессе рассмотрения находился новый тип орудийных башен с увеличенным до +30° углом возвышения 381-мм орудий.

Только 20 августа 1917 г. наконец разработчики смогли представить на рассмотрение окончательно откорректированные строительные чертежи крейсера, а 30 августа их одобрил Совет Адмиралтейства. При нормальном водоизмещении 41200 т (увеличение на 600 т) окончательный вариант имел первоначальную длину и ширину, но осадка стала 8,54 м носом и 8,85 м кормой, средняя осадка при полном водоизмещении составляла 9,61 м.

Весовая нагрузка окончательного варианта проекта линейного крейсера “Худ”, по данным д’Эйнкоурта, в августе 1917 г. и июне 1922 г. (т/% соответственно) составила: корпус и судовые системы 14950 (36,3%), 14900 (36,0%), бронирование 13550 (32,9%), 13800 (33,5%), энергетическая установка 5300 (12,9%), 5350 (13,0%), вооружение с башнями 5255 (12,8%), 5150 (12,5%), запас топлива при нормальном водоизмещении (нефть) 1200(2,8%), 1200 (3,0%), экипаж и провизия 800 (1,9%), 800 (2,0%), запас водоизмещения 145 (0,4%), ? (?), нормальное водоизмещение 41200 (100%), 41200 (100%), дополнительный запас топлива (нефть) 2800, котельная питательная вода 700, полное водоизмещение 44700.

Устройство

Корпус линейного крейсера разделили водонепроницаемыми переборками на XXV основных отсеков. Все поперечные водонепроницаемые переборки доходили до верхней палубы. Двойное дно простиралось на 87% длины корпуса. На нём установили рамочные водонепроницаемые и плоские листовые шпангоуты (шпация 1219 мм). Между шпангоутами установили полушпангоуты. Цельноклепанный корпус собрали по продольной системе набора.

Корпус корабля, при довольно большой его длине, был сравнительно низкий, и поэтому в техническом отношении, вероятно, было трудно придать ему нужную прочность. Особенно неблагоприятным для прочности корабля является перерыв обеих верхних палуб у третьей башни главного калибра, приблизительно на 2/3 длины. Кроме того, котельные и машинные отделения занимали 90 м длины средней части. Получившийся вследствие этого сдвиг орудийных башен к носу и корме привёл к тому, что изгибающие моменты от их веса оказались довольно большие, поэтому в миделе корпус имел толщину обшивки за бронёй 51 мм, ближе к оконечностям 38 мм, в оконечностях 25,4 мм. Такая толщина обшивки по опыту войны обеспечивала лучшее крепление броневых плит.

На этом корабле англичане применили яхтенное образование форштевня. Впервые из проекта крупного боевого корабля английского флота изъяли неярко выраженный таран как непременную принадлежность носовой оконечности крупных британских кораблей. Для увеличения периода бортовой качки установили скуловые кили.

В носовой подводной части крейсера резко обрисовывается утолщение, подобное утолщению на германском линейном крейсере “Макензен”, обеспечивающее увеличение скорости хода.

При проектировании “Худа” особое внимание уделили его прочности при постановке в док. Корабль имел два внутренних вертикальных киля у диаметральной плоскости и доковые кили под продольными переборками для передачи нагрузки с обоих бортов. Доковаиие “Худа” можно было производить только в Розайте и ещё в двух других крупных доках.

Палубу полубака продлили далеко за грот-мачту. Мореходные качества корабля улучшили приданием корпусу ярко выраженной седловатости. Имелся резко выраженный подъём верхней палубы и развал бортов корпуса “клиперским” носом. Этот развал бортов предназначался также для обеспечения невозможности попадания неприятельского снаряда в броневой пояс под углом близким к 90°, и таким образом, увеличивался эффект сопротивления брони проникновению снаряда. Теперь, благодаря многочисленным изменениям, произведенным в 1918-19 гг., корабль имел значительную перегрузку. В результате этого произошло погружение в воду части главного броневого пояса и уменьшение высоты надводного борта.

По внешнему виду “Худ” представлял собой гармоничное сочетание лёгких форм, напоминающих лёгкий крейсер, с общим выражением его мощи. Относительно вытянутому корпусу придали совершенные линии очертаний, дающие ему возможность достичь высокой скорости хода, для которой он был предназначен. Хрупкость форм была лишь видимостью – фактически это был самый сильный корабль в мире.

22 августа 1918 г. “Худ" перед и после спуска на воду

Проходящая от носовой оконечности и почти до кормы ярко выраженная кривизна борта, соединенная с многоступенчатостью всего корпуса, а так же с резко выступающими булями придавали “Худу” пропорции, довольно необычные для боевого корабля. Сильно развитая передняя надстройка стояла несколько отдельно от передней боевой рубки. Картнпу дополняли две рядом стоящие крупные дымовые трубы размером 5,5 х 7,5 м. Судя по письменным воспоминаниям, единственным видимым недостатком был малоприметный подъём жилой палубы на юте позади башен “X” и “У”.

Из четырёх заложенных “Худ” оказался единственным достроенным, и являлся одним из наиболее крупных построенных в тот период боевых кораблей мира, подходящим образом появившись в момент всеобщей сдачи на слом кораблей после окончания войны. Долгое время он считался самым крупным кораблем в мире – образцом решения многих проблем проектирования и строительства. Величие “Могучего Худа” признавали все. Даже вышедшая в 1930 г. “Малая советская энциклопедия” в 4-м томе привела технические данные и фотографию самого большого в мире боевого корабля. Но несмотря на значительное улучшение общей прочности и бронирования, во время второй мировой войны “Худ” разделил участь трёх своих предшественников. Чтобы стать устойчивым против воздействия современного оружия, он должен был пройти всестороннюю модернизацию. Это было предусмотрено, но не проведено в жизнь.

Август 1919 г. “Худ” у заводской стенки во время достройки

Линейный крейсер “Худ” (Теоретический чертеж корпуса)

По две линейно-возвышенные башни расположили в носовой оконечности и в корме. Их 381-мм орудия главного калибра и орудийные установки были аналогичны предшествующим проектам линейных крейсеров. Однако после Ютландского боя в установках орудий образца Mk.I. максимальный угол возвышения +20° изменили на +30° с возможностью заряжания в любом положении в диапазоне углов до +20°. Это усовершенствование повлекло за собой подкрепления основания лафетов и всей установки в целом. Кроме того, увеличение угла возвышения потребовало применения более высоких броневых плит в лобовой части башен.

Так как все башенные механизмы по конструкции не изменились, заряжание орудий не могло производиться при углах возвышения более +20° . Чтобы предотвратить возвышение ствола более +20° при открытом затворе в установках применили специальную блокировку, отключающую механизм вертикального наведения на указанных углах возвышения, если затвор был открыт. Максимальная скорость вертикального наведения ствола орудия составляла 5°/сек. При максимальном угле возвышения стволов орудий +30° дистанция стрельбы снарядами с радиусом оживала головки в четыре калибра достигала 27200 м (147 каб.).

Ещё одним нововведением явилось устройство блокировки для того, чтобы заряжающий лоток мог приподниматься только при полностью открытом затворе. Кроме того, имелся воздушный компрессор для накатывания в исходное положение, и были установлены закрывающиеся дверцы, предотвращающие проникновение пламени загоревшихся зарядов в колодцы орудийных элеваторов и погреба боезапаса, чего не было у установок образца Mk.I. Воздушный компрессор позволял осуществлять весь цикл залпа без перегрузки гидравлической системы.

Оборудование каждой башни включало собственный гидравлический насос с паровым приводом для приведения в действие всех башенных механизмов. Эти гидравлические насосы со всей системой гидравлики отнесли на максимально возможное расстояние от бортов корабля. Горизонтальная наводка орудийных башен также осуществлялась гидроприводом. Угловая скорость поворота башен достигала 2°/сек. После всех этих усовершенствований новый орудийный лафет получил обозначение Mk.ll. Общий вес вращающейся части орудийной установки равнялся 860 т, против 750 т на “Куин Элизабет”.

Боекомплект мирного времени составлял по 100 снарядов и по 6 шрапнелей на ствол. Боекомплект военного времени увеличивался до 120 снарядов на ствол, из которых 36 было полубронебойных и 84 бронебойных, начиненных лиддитом, а также 82 учебных снаряда и 30 шрапнелей на корабль. Общий боекомплект военного времени составлял 1072 боевых и учебных снарядов. Зарядные погреба располагались над снарядными. Бронебойный снаряд пробивал 380-мм плиту из крупповской цементированной стали на дистанции 13000 м (70 каб.).

Башни имели обозначение от носа к корме “А”, “В”, “X” и “Y”. Расстояние от форштевня до оси барбета башни “А” состаляло 54 м, между осями барбетов башен “А” и “В”, “X” и “Y” 16 м, между крайними “А” и “Y” 162,4 м, на 24,4 м больше, чем у крейсеров типа “Ринаун”, что с учётом диаметра барбета (9000 мм) определяло длину 305-мм главного броневого пояса.

После окончания постройки при осадке при полном водоизмещении высота стволов орудий каждой башни над уровнем ватерлинии, начиная от носа к корме, составляла 9,75 м; 12,3 м; 9,3 м и 6,24 м. Все орудийные башни имели сектор обстрела 300°. Как и на крейсере “Фьюриес”, на крышах башен “Худа” не имелось наблюдательных командирских башен, а смотровые щели прорезали в лобовой плите. В задней части каждой башни установили дальномеры с базой 9,14 м и по одному открытому визирному устройству (прицелу) для стрельбы на самоуправление.

Линейный крейсер “Худ”. (Сведения о корабле, опубликованные в английском справочнике “JANE'S FIGHTING SHIPS". 1919)

Согласно окончательному варианту проекта, вспомогательная артиллерия “Худа” должна была состоять из 16 (затем её сократили до 12), скорострельных 140-мм орудий, аналогичных установленным на “Фьюриесе”. Установки имели спереди и с боков щитовое прикрытие толщиной 38-25,4-мм и были открыты сзади.

Орудия разместили двумя группами, из них двенадцать на палубе бака в районе, простиравшемся впереди фок-мачты до позади грот-мачты, и четыре на навесной палубе, по два в носовой и кормовой части спардека. Шесть из них могли вести огонь по курсу, восемь по каждому борту и четыре по корме. Сектора обстрела орудий составляли: четыре орудия на спардеке и четыре орудия на ю ге- 135°, восемь орудий по бортам шкафута – 137°.

Общий боекомплект мирного времени составлял 1800 начиненных лиддитом снарядов или по 150 на ствол, из которых 38 было полубронебойных, 90 фугасных и 22 фугасных с ночным трассером. Боекомплект военного времени составлял по 200 снарядов на ствол, из которых 150 было начиненных лиддитом и 50 фугасных, а также 464 учебных снаряда и 96 шрапнелей на корабль. Общий боекомплект составлял 2960 боевых и учебных снарядов.

Центрально-штыревой лафет образца Mk.II придавал стволу возвышение до +30° вместо +25° на прежнем лафете образца Mk.Pl., что обеспечивало дальность стрельбы около 16200 м (87 каб.). Это было значительно больше, чем обеспечивало 152-мм казематное орудие образца Мк.ХП, способное вести огонь на дальность только 11700 м (63 каб.).

От того что разрывная сила 140-мм снарядов (весом 37,2 кг) была примерно на 30% меньше, они не достигали эффективности 152-мм снарядов весом 45,4 кг. Однако это считалось вполне достаточным для отражения атак эсминцев, а меньшая эффективность отдельного выстрела 140-мм орудий компенсировалась другими достоинствами, к числу которых относилась простота в обслуживании, удобство заряжания более лёгкого боеприпаса и, как следствие, большая скорострельность.

Серьёзным недостатком новых орудий считалась недостаточная защищённость расчёта от поражения артиллерийским огнём противника и воздействия плохой погоды, так как для этих целей имелся только броневой щит. В октябре 1917 г. Адмиралтейство подняло вопрос об установке этих орудий в башнях, по, так как это потребовало бы значительного дополнительного веса, от них отказались.

9 января 1920 г. “Худ” перед ходовыми испытаниями

Боеприпасы к 140-мм орудиям подавались верхними элеваторами, имеющимися при каждом орудии, из коридоров подачи боезапаса, куда, в свою очередь, боезапас доставляли нижними элеваторами из зарядных и снарядных погребов. Применение верхних элеваторов долго оставалась под сомнением, и на их установку решились незадолго до окончательного утверждения строительных чертежей. Верхние элеваторы установили только после того, как при проведении испытаний на линкоре “Вэнгард” в период с августа 1917 г. по январь 1918 г. меры по противодействию распостранению пожара дали положительные результаты, причём заряды должны были находиться в пеналах Кларксона. Добавочный вес 80 т взяли из запаса водоизмещения.

На крейсере на правом и левом борту имелись посты с приборами управления стрельбой центральной наводки противоминной артиллерии. Управление противоминной артиллерией также осуществляли из башни управления на среднем мостике передней надстройки.

В мае 1919 г. установили два кормовых орудия на спардеке, но перед самым вступлением корабля в строй их сняли с целью компенсации веса для обеспечения дополнительного горизонтального бронирования главной палубы. Стой же целью в июле 1919 г. демонтировали ещё два с кормовой части палубы бака, сократив количество 140-мм орудий до двенадцати. 20 марта 1920 г. провели испытания стрельбой из орудий противоминного калибра, и результаты призшши вполне удовлетворительными.

Главный посте приборами управления стрельбой центральной наводки 381 -мм орудий главного калибра разместили на крыше передней боевой рубки в специальном бронированном помещении.

Оно представляло собой цилиндр со 152- мм бронированными стенками. Поверх главного поста находился вращающийся бронированный купол, оборудованный дальномером с базой 9,14 м. Передняя часть купола имела толщину 152 мм, боковые стенки 51 мм и настил пола 76 мм. Пост управления стрельбой центральной наводки противоминной артиллерии также находился наверху передней боевой рубки, но ярусом ниже поста управления стрельбой центральной наводки главного калибра, имея с ним общее основание. Он так же был защищён 152- мм броней.

Резервный не бронированный пост управления стрельбой центральной наводки главного калибра находился на площадке марса фок-мачты и имел дальномер с базой 4,57 м. Передняя часть этого поста использовалась для управления огнём главного калибра, а для противоминного калибра установили специальные посты в задней части площадки фор-марса с правого и левого борта. Каждый из этих постов имел по одному дальномеру с базой 2,74 м. Ещё два дальномера с базой 4,57 м расположили один возле другого за передней дымовой трубой. Два дополнительных поста управления стрельбой противоминного калибра разместили побортно от мостика. Там же находились наблюдательные противолодочные посты.

Усиление зенитного вооружения произвели за счет установки четырех 102-мм зенитных орудий с длиной ствола 45 калибров (4572 мм) образца QF.Mk. V в установках образца Mk.IIl.HA, обеспечивающих угол возвышения стволов орудий от -5° до +80°. Зенитные орудия смонтировали на орудийных станках образца Mk.HI и Mk.IV. При ручном заряжании и наведении скорострельность их составляла 8-13 выстрелов в минуту, досягаемость по высоте 8700 м.

Орудия разместили в кормовой части навесной палубы позади грот-мачты. Два орудия по бортам имели горизонтальный сектор обстрела 230°, два вдоль диаметральной плоскости по 300°. Боекомплект составлял 200 снарядов на ствол, из них 160 фугасных и 40 зажигательных. Для управления стрельбой зенитных орудий на корабле установили специальный пост управления, расположенный на крыше кормовой надстройки и оборудованный дальномером с базой 2,0 м с большим углом подъёма трубы.

Артиллерийское вооружение корабля дополняли две 47-мм салютные пушки Гочкиса на лафетах образца Mk.I с боекомплектом 64 выстрела на ствол. В 1939 г. их демонтировали.

Линейный крейсер “Худ” (Продольный разрез двухорудийной 381-мм башенной установки)

Много споров вызвало вооружение корабля торпедными аппаратами. Ещё в начале проектирования начальник управления военного кораблестроения предложил отказаться от них, мотивируя это в большинстве случаев огромной дистанцией ведения артиллерийского боя, делающей невозможным успешное применение торпед. Кроме того, установленные перепендикулярно к борту трубы торпедных аппаратов своими передними отверстиями, хотя и закрытых специальными бронированными крышками, ослабляли броневую защиту корабля в районе верхней палубы.

11 марта 1916 г. комитет по военному кораблестроению направил в Адмиралтейство запрос: нельзя ли вообще отказаться от торпедного вооружения? Нужны ли торпедные аппараты кораблям, которые будут вести бой на больших дистанциях? Адмиралтейство отвергло предложение, громко заявив, что “торпеды – это весьма мощное оружие, которое может стать важнейшим фактором в войне на море и даже решить судьбу нации”.

Вновь этот вопрос встал в 1918 г., уже после спуска “Худа” на воду, когда тот же начальник отдела военного кораблестроения снова указал, что в случае какого-либо происшествия или попадания вражеского снаряда взрыв боевых частей торпед может привести к разламыванию корпуса корабля на две части. На сей раз Совет Адмиралтейства проявил большее понимание и постановил решить вопрос с торпедными аппаратами по окончании постройки.

Окончательный проект предусматривал установку десяти 533-мм торпедных аппаратов, из них четырёх надводных в носовой оконечности, четырёх надводных на верхней палубе в средней части корабля на уровне грот-мачты и двух бортовых подводных в отдельных помещениях на носовой платформе впереди барбета башни “А” с общим боекомплектом 12 торпед образца Mk.IV.

Вес торпеды равнялся 1522 кг, вес заряда 233,6 кг, дальность хода 12300 м на скорости хода 25 уз. или 4500 м на скорости хода 40 уз. Подводные торпедные аппараты выстреливали торпеды при помощи сжатого воздуха, хранящегося в размещенных в торпедном отделении баллонах, надводные производили выстрел с помощью заряда пороха.

Поскольку решеиие об отказе от четырёх надводных торпедных аппаратов в носовой оконечности приняли через год после спуска на воду, корабль получил о них память в виде четырёх выпуклых крышек по бортам.

Для заряжания торпедных аппаратов имелись специальные приспособления с силовыми приводами. Торпеды транспортировали на специальных тележках и опускали с главной палубы вертикальными лифтами. Для управления торпедной стрельбой на корабле имелись четыре поста: один под передней боевой рубкой в пределах её броневой защиты, два между дымовыми трубами и ещё один на кормовой надстройке. Три последних оборудовали дальномерами с базой 4,57 м. По другим данным, на крыше задней боевой рубки управления торпедной стрельбы установили дальномер с базой 3,66 м.

Линейный крейсер “Худ” (Конструктивный чертеж мидель-шпангоута)

Опыт Ютландского боя привёл в британском флоте к новому направлению в развитии бронирования корабля. Теперь исходили из того, что снаряд должен быть “замедлен”, если он не задержан броней. Это должно было способствовать тому, чтобы разрыв снаряда произошёл сразу же за преодоленным броневым поясом. Тем самым жизненно важные части корабля предохранялись от воздействия взрыва, который нейтрализовался специальной системой внутреннего бронирования.

В качестве такого вертикального внутреннего бронирования предусматривалась поднятая до верхней палубы противоторпедная переборка, а как дополнение -продольные и поперечные бронированные переборки и траверзы. Отличительной чертой такой системы внутреннего бронирования было, во-первых, расположение переборок, напоминающее эшелонированную систему, во-вторых, большое относительное удлинение самого металла переборок, который должен был хорошо сопротивляться высокому давлению, развиваемому при взрыве. Для горизонтального бронирования учитывали те же обстоятельства, и тем самым лёгкое бронирование верхних палуб выполняло те же задачи против проникновения бомб и снарядов.

Первые попытки осуществления такой системы бронирования произвели на линейных крейсерах типа “Ринаун”. Крейсера типа “Корейджес” также принадлежат к тому же направлению развития бронирования, но надо иметь в виду, что всех их проектировали до Ютландского боя, что исключало использование боевого опыта этого сражения. При проектировании “Худа” произошло то же самое. Поэтому его бортовое бронирование не было значительно увеличено или же значительно распространено в нос и корму. Теперь же ширину главного броневого пояса можно было сделать относительно узким – согласно Braer [4], 3,15 м. При этом приходилось мириться с тем, что уже при крене 5° с одного борта верхний и, соответственно, с другого нижний край главного броневого пояса совмещались с поверхностью воды.

Главный броневой пояс длиной 171,4 м (66% длины корабля по ватерлинии) и шириной, согласно Raven/ Roberts [5], 2,89 м простирался от переднего края барбета башни “А” до заднего края барбета башни “Y” и был установлен на 70-мм прокладке из тикового дерева. По ватерлинии толщина главного броневого пояса составляла 305 мм, против 300 мм у “Макензена”, и по окончании постройки он располагался на 1,67 м выше и 1,22 м ниже ватерлинии при нормальном водоизмещении.

Главный броневой пояс продолжался дальше в носовую часть корабля толщиной 152 мм на длине 7,9 м и 127 мм до форштевня, в кормовую часть 152 мм на длине 15,5 м, не доходя до ахтерштевня.

Главный броневой пояс имел наклон плит под углом 12° к вертикали.

Наклонное расположение броневых плит должно было увеличить угол встречи при попадании снаряда, что ещё больше повышало сопротивляемость брони. Считалось, что на дистанции 15000-20000 м (81-108 каб.) наклон броневых плит под углом 10° к вертикали соответствует увеличению толщины брони на 10%. В случае с “Худом” наклонное расположение 305-мм броневых плит теоретически соответствовало 330-мм броневому поясу линкоров типа “Куин Элизабет”.

В средней части корпуса позади броневых плит обшивка борта имела довольно большую толщину – 51 мм. В оконечностях обшивка борта уменьшалась до 38 мм, причём такую толщину обшивка имела вплоть до настила двойного дна, образовывая внутреннюю часть буля. Оконечности главного броневого пояса замыкались 102- мм и 127-мм поперечными траверзами.

Линейный крейсер “Худ” (Чертеж с указанием усиления бронирования, проведенного в 1919 г. В скобках дана толщина брони после усиления)

Чтобы усилить подводное бронирование борта корпуса ниже главного броневого пояса, в районе котельных отделений на 38-мм наружную обшивку корпуса пришлось установить узкую полосу 76-мм брони шириной 0,92 м-так называемый дополнительный пояс. Нижияя кромка этой полосы брони находилась в 2,14 м ниже ватерлинии при нормальном водоизмещении. В носу и в корме она продолжалась 19-мм броней.

Средний броневой пояс, первоначально имевший толщину 152 мм и расположенный также между концами барбетов выше главного пояса до верхней палубы, увеличили по толщине до 178 мм и по ширине до 2,75 м. Далее в носовую и кормовую оконечности корабля он простирался толщиной 127 мм до того же уровня, что и 152- мм часть главного броневого пояса уровнем ниже. Ещё выше установили 127-мм верхний броневой пояс шириной также 2,75 м, достигавший палубы полубака. Он был значительно короче и простирался от заднего края барбета башни “А”, заканчиваясь непосредственно перед грот- мачтой. По концам броневых поясов у барбетов башен “А” и “Y” проходили 102-мм и 127-мм поперечные броневые переборки.

Само собой разумеется, что броневого пояса такой толщины было недостаточно, чтобы отразить попавшие в броню снаряды – она могла их только лишь “замедлить” и вызвать преждевременный разрыв, при этом внутреннее бронирование должно было локализовать действие взрыва. Тем самым, бронирование различной толщины покрывало практически весь борт корабля выше ватерлинии.

То, что “Худ” во второй мировой войне погиб в результате неудачного попадания снаряда, меньше всего говорит о недостатках системы бронирования как таковой, а скорее против не соответствующего времени состояния броневой защиты погребов боеприпасов.

Башни в плане имели форму многогранника. Плиты и стенки орудийных башен изготовили из крупповской цементированной брони. Лобовая плита имела толщину 381 мм, передние боковые стенки 305 мм, задние боковые стенки и задняя стенка 279 мм. Середина лобовой плиты опиралась на 432-мм гласисную плиту нецементированной крупповской брони, в свою очередь, соединявшуюся с нижними плитами башни. Крыша башен стала более плоской, чем раньше, и составлялась из трёх 127-мм плит нецементированной крупповской брони. Настил пола в задней части башни изготовили из 76-мм высокоупругой стали с добавлением над свесами крупповских нецементированных плит.

В марте 1917 г. разгорелась дискуссия относительно расположения снарядных и зарядных погребов, что потребовало проведения дополнительных испытаний.

Линейный крейсер “Худ”. 1920 г. (продольный разрез и планы палуб с указанием бронирования) Из книги О. Parkes British Battleships. London. 1966.

В июне 1917 г. адмирал Дэвид Битти выразил мнение, что броневая защита линейных крейсеров типа “Худ” все-таки слабовата, и посоветовал довести толщину крыш орудийных башен до 152 мм. Битти отметил, что в Ютландском бою 114-мм крыша орудийной башни линкора “Малайя” выдержала попадание 280- мм германского снаряда, но он сомневался, что даже более толстая крыша сможет противостоять попаданию 380-мм снаряда.

После проведения 10 января 1918 г. по настоянию адмирала Битти опытовых стрельб по макету башни было решено увеличить толщину крыши башен до 152- мм, отчего их вес увеличился бы на 60 т. В процессе испытаний провели три опытовые стрельбы: две первые 343-мм снарядами с бронебойными наконечниками фирмы Хэтфилд и третья – новыми 381-мм снарядами фирмы Виккерс. Результат последнего опыта оказался обескураживающим. Снаряд пробил броневую плиту насквозь, образовав в ней идеально круглое отверстие и отогнув его края внутрь на 140 мм. Большая часть осколков упала позади плиты. Однако, поскольку 127-мм плиты для крыш башен “Худа” уже прокатали и испытали, приняли решение использовать их, предполагая на остальных трёх кораблях серии установить уже 152-мм плиты.

Одновременно Адмиралтейство одобрило установку специальной облицовки в погребах боеприпасов главного калибра. Это было новое средство защиты против возгорания и для локализации пожара в помещениях ограниченного объёма. Эти работы потребовали увеличения водоизмещения на 45 т. Еще 147 т потребовалось бы на замену 127-мм плит крыш башен 152-мм и установку безопасных подъёмников боезапаса 140-мм орудий.

Пост командира башни прикрыли 76-мм крупповскими нецементированными плитами, а на его лобовой стороне установили защитную плиту из 76-мм высокоупругой стали. От наблюдательных куполов на крыше башни отказались, поскольку они являлись наиболее уязвимым местом в бронировании башен. Вместо этого в лобовой плите вырезали смотровые щели. Дальномерные купола представляли собой толстостенные отливки из броневой стали.

Линейный крейсер “Худ”. 1920 г. (продольный разрез, схема бортового бронирования, поперечное сечение в районе миделя и планы палуб с указанием бронирования)

Барбеты орудийных башен имели тот же самый внутренний диаметр и диаметр погона для роликов катков, что и на линейных крейсерах четвёртого и пятого поколения с артиллерией калибра 381-мм. Барбеты башен, в отличие от прежних конструкций, где по соображениям наиболее удобного и экономичного распределения веса определенные места забронировали сравнительно топкой броней, над палубами имели кругом одинаковую 305-мм стенку.

Барбет башни “А” имел 254- 152 мм стенки между палубой полубака и верхней палубой, причём толщину наружной стенки увеличили до 254 мм до верхней палубы и до 127 мм до главной, а передняя часть стенки барбета имела толщину 63 мм до нижней палубы. Барбет башни “В” имел 152 мм стенку до верхней палубы и 127 мм до главной. Барбет башни “X” имел 152-мм стенку до главной палубы. Барбет башни Y” имел 305-мм стенку от настила пола до некоторого расстояния ниже верхней палубы, 229-152 мм до главной палубы, 127-51 мм до нижней, причем наибольшую толщину имела кормовая часть стенки. Между главной и нижней палубами подачные трубы башен имели 19-мм стенку.

Передняя боевая рубка по величине имела значительно большие размеры, чем какая-либо из рубок, установленных на прежних английских дредноутах. Хорошо забронированная, она весила почти 600 т. Конструкция и планировка её внутреннего помещения обеспечивала нормальное размещение и работу всех важнейших служб управления кораблем, а также служб штаба соединения в боевых условиях. В верхней части рубки находился собственно командный пост, а также пост управления стрельбой центральной наводки и адмиральский пост. Ниже размещался пост управления торпедной стрельбой, сигнальная служба и пост радиосвязи, в том числе пост радиоперехвата. Все эти посты и службы размещались на разных ярусах. Внизу, на уровне верхней палубы, размещался запасной пост живучести и третья радиорубка.

Сама передняя боевая рубка с боков имела 279-мм бронирование, с лицевой стороны 254-мм, с задней 229- мм и 127-мм крыши рубки. Нижняя половина поста управления стрельбой центральной наводки имела меньшую толщину стенок – с лицевой и задней стороны 178 мм, с боков 229 мм. Ещё ниже, до палубы бака, плиты броневой защиты имели одинаковую толщину 152 мм и 76 мм от палубы бака до верхней палубы. Адмиральский пост с боков прикрывала 254-мм броня и 127-мм крыша. Через всю рубку от верхнего командного поста до главной палубы проходила коммуникационная труба с толщиной стенки 76 мм, через которую в боевых условиях осуществлялось всё сообщение между отдельными боевыми постами на разных ярусах.

Задней боевой рубки на корабле не было, вместо неё установили кормовой пост управления торпедной стрельбой, имевший кругом 152-мм толщину стенок и 76- мм крыши. Установленный на ней вращающийся бронированный купол имел толщину передней стенки 102 мм, боковых стенок и крыши 76 мм, стенки коммуникационной трубы 19 мм.

Линейный крейсер “Худ" (Конструкция корпуса в районе миделя)

В процессе постройки произвели значительное усиление палубного бронирования. Однако, несмотря на усиление бронирования, произведенного после Ютландского боя, по мнению британского морского командования, оно все-таки не соответствовало современным требованиям и, особенно, взглядам конца первой мировой войны. Броневая защита, состоящая из слоя толстой палубной брони бака, толстого стального настила и корпусных конструкций была обусловлена соображениями прочности корпуса корабля и обеспечивала ему весьма относительную сопротивляемость повреждениям от снарядов.

Корпус корабля сверху вниз разделили шестью палубами и настилом двойного дна. Сверху вниз располагались: навесная (шлюпочная) палуба или спардек, палуба полубака, верхняя, главная (бронированная), промежуточная, нижняя палубы. Как и на линейных крейсерах предыдущих проектов бронирование палуб было различным по толщине. Общая толщина палуб местами составляла 165 мм.

Навесная (шлюпочная) палуба не имела брони, её толщину выбрали по условиям конструктивной прочности и жёсткости.

Палуба полубака, в основном, имела толщину 32- 38 мм, имея толщину 38 мм в районе барбетов носовых башен, 51 мм местами над котельными и машинными отделениями и 19 мм в кормовой оконечности.

Верхнюю палубу над зарядными погребами носовых башен увеличили по толщине с 25,4 мм до 51 мм, затем в середине и в корме корабля её уменьшили до 19-25.4 мм и над зарядными погребами кормовых башен снова увеличили с 25,4 мм до 51 мм.

Основной бронированной палубой являлась главная палуба. В носовой оконечности она имела толщину 25.4 мм над 127-мм броневым поясом по ватерлинии и в кормовой оконечности 51 мм над 152-мм броневым поясом. На внешней части плоской палубы над котельными и машинными отделениями она имела толщину 51 мм, а на большей части остальной площади 38 мм. Над снарядными погребами главная палуба имела толщину 76 мм. В сентябре 1916 г. над зарядными погребами её также увеличили с 51 мм до 76 мм.

Скосы главной палубы до уровня нижней палубы имели толщину 51 мм, но в мае 1919 г. решили усилить броню скосов главной палубы в районе погребов. Для этой цели над зарядными погребами 76-мм плоскую часть палубы продлили до бортов корпуса над скосами и предусмотрели 25,4-51 -мм плиты для защиты боевого отделения 140-мм орудий и 25,4-мм для защиты коридоров подачи боезапаса к ним. Но в общем, горизонтальная защита погребов не считалась достаточно эффективной.

Промежуточная палуба имела толщину 25,4 мм в носовой оконечности, 38 мм впереди барбета башни “А” и позади барбета башни “Y”. В сентябре 1916 г. её увеличили с 25,4 мм до 51 мм в носовой оконечности, до 25,4 мм в середине корпуса и до 76 мм в корме над помещением рулевых машин. В августе 1918 г. в месте образования крыш над зарядными погребами 25,4-мм промежуточную палубу увеличили до 51 мм, но до бортов корпуса не довели. Нижняя палуба местами имела толщину 25,4-51 мм.

Линейный крейсер "Худ" (Конструкция корпуса в носовой и кормовой оконечностях)

Примечательной являлась конструкция подводной защиты. Согласно требованиям Адмиралтейства, её спроектировал профессор Горкинсон под непосредственным руководством Теннисон-д’Эйнкорта. Как любопытное совпадение можно отметить, что первая серия проведенных до начала войны испытаний подводной защиты заключалась в торпедных стрельбах по устаревшему броненосцу “Худ” (постройки 1893 г.), оборудованному элементами этой защиты. По результатам этих испытаний предложили устройство бортовых наделок (булей). Впервые в начале войны оборудованную на устаревшем крейсере “Эдгар” опытную секцию булей под названием “Чатамский плот”, поскольку её построили в доке Чатама, испытали уже 6 декабря 1916 г.

По заданию Адмиралтейства профессор Г оркинсоп в сотрудничестве с управлением подводного кораблестроения продолжил серию испытаний с бортовыми наделками в различных, постепенно увеличивающихся масштабах исполнения, вплоть до натуральной величины. По результатам этих испытаний первоначальную конструкцию подводной защиты крейсера “Эдгар” модифицировали. Затем детали этой модифицированной защиты широко использовали при проектировании “Худа”.

В средней части корпуса линейного крейсера установили бортовые наделки (були), повышавшие остойчивость в случае повреждения корпуса. Такой же длиной 171,4 м, как и главный броневой пояс, они прикрывали по всей длине погреба боезапаса и машинно-котельные отделения. Були представляли собой расположенную вне корпуса камеру расширения взрыва шириной 3,05 м (согласно Braer [4], 2,7 м), которая делилась вертикальной продольной переборкой на внутреннюю и внешнюю камеры разрушения. При этом внешняя камера была пустая, а внутреннюю камеру, как и на линкорах типа “Роял Соверен”, заполнили пятью рядами пустотелых герметичных труб, предназначенных для поглощения энергии разрушения при взрыве попавшей в борт торпеды.

Матросу-артиллеристу Роберту Тилбурну, 24 мая 1941 г. в момент взрыва находившемуся на борту “Худа”, одна такая труба спасла жизнь. На вопрос, как он уцелел в воде, Тилбурн ответил, что он уцепился за “длинную стальную трубу бурого цвета, заделанную с обоих концов…, длиной, примерно, 4,5 м и диаметром 300 мм”…, множество которых плавало рядом с ним.

Ни один британский корабль, оборудованный первоначальной и более поздней конструкцией таких булей не был потерян или серьёзно повреждён при торпедных атаках во время первой мировой войны, что объясняется, главным образом, специальной их формой и тем, что они являются внешними наделками по отношению к корпусу корабля. При тщательной разработке формы булей уменьшение скорости хода происходит только вследствие увеличения водоизмещения, причём для “Худа” это уменьшение составляет только долю узла.

Внутри булей, кроме продольной переборки по длине корпуса корабля, имелись также и поперечные, установленные на расстоянии примерно 6,1 м друг от друга. Наружную обшивку булей образовывали 16-мм стальные листы, не дающие тяжёлые осколки при взрыве торпеды или мины, а продольные переборки -12,7-мм.

Ближе к диаметральной плоскости корабля под углом 12° к вертикали проходила продольная 38-мм переборка, состоявшая из двух слоев 19-мм броневых плит и отделявшая внутреннюю, заполненную пустотелыми трубами камеру булей от основных помещений корпуса. Одновременно она являлась противоторпедной переборкой и фактическим бортом корпуса в районе котельных и машинных отделений, а также основанием для броневых плит главного броневого пояса. Дополнительное усиление этой переборки осуществляли двутавровые профили, к которым собственно и крепились броневые листы. В районе барбетов борта корпуса проходили между внешними водонепроницаемыми отсеками и внутренней камерой булей с пустотелыми трубами.

В районе погребов боезапаса и котельных отделений ближе к диаметральной плоскости корабля имелась ещё одна 19-мм внутренняя продольная переборка. Обе эти переборки являлись нефтенепроницаемыми, а отсеки между ними использовались как нефтяные цистерны и играли роль внутренней камеры взрыва. Однако в районе машинных отделений таких отсеков сделать не удалось, так как размещение турбинных агрегатов и вспомогательных механизмов потребовало большей ширины корпуса. Здесь удалось сделать только сравнительно узкие бортовые отсеки, также используемые как нефтяные цистерны в районе кормового и среднего машинных отделений. Кроме того, на протяжении всех машинных отделений усилили до 19 мм продольную переборку булей.

В районе перегрузочных отделений концевых башен “А” и “V” 19-мм продольную переборку увеличили до 44 мм, а поперечные переборки около барбетов башен “А” и “Y” до 38-мм, за исключением пространства между продольными переборками, где они имели толщину 19 мм. Около машинных отделений не имелось достаточно места для размещения внутренней части этой системы, и переднее машинное отделение размещалось непосредственно вплотную к 38 мм переборке, хотя имелось некоторое пространство для размещения ряда водонепроницаемых отсеков между ними, средним и кормовым машинными отделениями. В качестве дополнительной защиты для машинных отделений толщину внешней стенки камеры пустотелых труб для разрушения увеличили по всей длине с 13 мм до 19 мм. Ближе к диаметральной плоскости на расстоянии 1 метра от 19-мм внутренней продольной переборки располагались стенки котельного отделения из обычной судостроительной стали.

Линейный крейсер “Худ” на ходовых испытаниях. 10 января 1920 г.

В начале 1918 г. новый командующий Гранд-Флитом адмирал Д. Битти предложил довести все крыши погребов боезапаса главного калибра до одинаковой толщины 51 мм при помощи дополнительных 25,4-мм броневых плит. В августе 1918 г. Совет Адмиралтейства одобрил это предложение. Для компенсации этого добавочного веса сняли 25,4-мм броневые плиты из высокоупругой стали и 51 -мм бронирование кожухов дымовых труб выше палубы полубака.

Ещё в период достройки корабля произвели ряд опытовых артиллерийских стрельб, которые должны были проверить качество системы бронирования, применяемой на “Худе”. В июле 1918 г. провели опытовый обстрел плавучего макета секции крейсера под названием “Чатамский плот”, на котором осуществили бронирование согласно принятой на “Худе” схеме.

Испытания проводились усовершенствованными 381-мм снарядами. Было выпущено три 381-мм снаряда по макету части корпуса, отображавшего район погребов боезапаса. Третий снаряд нацелили в 178-мм броневой пояс, так как два первых серьезно повредили другие части макета. Пробив 178-мм броневой пояс, он взорвался в 12 метрах позади места попадания, при этом его осколки проникли через наклонную часть 50-мм верхней палубы, 19-мм переборку и 25,4-мм стенку, за которой разместили несколько зарядов кордита. Один из них вспыхнул. В этом опыте снаряды имели скорость около 440 м/с, что соответствовало дистанции стрельбы 17300 м (93 каб.).

13 февраля 1919 г. провели опытовые стрельбы по макету секции корпуса между барбетами башен “А” и “В”. 381-мм снаряд вновь пробил 178-мм броневую плиту, 25,4-мм стенку, верхнюю палубу и переборку. Его осколки пробили стенку погреба боезапаса. В результате проведенного обстрела выяснилась уязвимость принятой конструкции на дальних дистанциях боя. Для компенсации около 130 т веса дополнительного бронирования сняли четыре кормовые 140-мм орудия вместе с подъёмниками боезапаса к ним: два с палубы надстройки (спардека) и два с кормовой части палубы бака.

Поэтому 10 июля 1919 г. Совет Адмиралтейства принял решение увеличить толщину главной (бронированной) палубы до 127 мм над передними и до 152 мм над задними погребами боезапаса, что означало прибавку водоизмещения ещё на 440 т. В том же месяце для компенсации добавочного веса толщину стенок задней боевой рубки управления торпедной стрельбой уменьшили с 152 мм до 38 мм, но её 76-мм крышу оставили той же толщины. Кроме того, с корабля сняли четыре носовых надводных торпедных аппарата, уменьшив их общее количество до шести, и броневую “коробчатую” защиту головных частей торпед кормовых надводных торпедных аппаратов.

Надводные торпедные аппараты уже не предполагалось использовать в боевых условиях по прямому назначению, хотя они сохранялись на борту и использовались для испытаний и отработки конструкции торпед. Торпеды находились на борту “Худа” даже в момент его последнего боя 24 мая 1941 г. Этими мерами удалось компенсировать 406 т, а с увеличением водоизмещения на 34 т пришлось примириться.

В ноябре 1919 г. провели испытания противоторпедной защиты линейного крейсера на всё том же, построенном в Чатамском доке, плавучем макете секции. Взорванная под ним торпеда серьезно повредила були, однако находившиеся внутри погреба боезапаса 100 зарядов кордита и несколько 381-мм снарядов не взорвались и не пострадали. Испытания показали, что в случае взрыва мины или торпеды под погребами боезапаса было бы предпочтительнее иметь зарядные погреба под снарядными, поскольку они сразу же будут заполнены водой и появится шанс предотвратить взрыв. Кроме того, нижнее положение зарядных погребов давало меньше шансов попавшему неприятельскому снаряду поджечь заряды.

Однако окончательное решение о размещении зарядных и снарядных погребов не принималось до получение результатов испытаний с “Чатамским плотом”. Обобщение выводов этих испытаний показало, что по своей эффективности угроза подводных взрывов очень велика и её нельзя недооценивать. В заключении говорилось, что “…несомненно, безопаснее будет разместить зарядные погреба под снарядными и именно так глубоко, насколько это только возможно”. Наконец в августе 1918 г. приняли решение поменять местами снарядные и зарядные погреба на трёх крейсерах серии, строительство которых было временно приостановлено. Это повлекло бы за собой уменьшение на них боекомплекта для башен “А” и “В” до 110 снарядов на ствол и для башен “X” и “Y” до 100.

В то же время корпус в кормовой оконечности нужно было бы сделать несколько шире, чтобы разместить в нём перегрузочное отделение башни “Y”, что повлекло бы за собой потерю скорости хода на один узел. При этом пришлось бы отказаться от перегрузочного помещения-накопителя, рассчитанного на хранение 20 выстрелов для каждого орудия (такое же помещение в подбашенном отделении носовых башен было рассчитано на 10 выстрелов для каждого орудия). Кроме того, подводная защита погребов башни “ Y” в этом случае была бы намного слабее.

Во второй половине 1918 г. отдел военного кораблестроения предложил ещё одну модификацию первоначального проекта линейных крейсеров. Это было вызвано тем обстоятельством, что командир корабля и адмирал, если он находился на борту, исполняли свои обязанности, располагаясь в хорошо бронированной передней боевой рубке. Обычно на всех кораблях эта рубка встроена в переднюю надстройку и располагается вблизи второй башни главного калибра. Но на “Худе” передняя боевая рубка стояла несколько впереди массивной башнеподобной надстройки, включавшей множество постов управления огнем, наблюдения и связи. Опыт показал, что в бою многие посты практически бездействуют, а командир и адмирал предпочитают находиться на мостиках.

В связи с этим отдел военного кораблестроения предложил уменьшить количество постов в башне-надстройке, укоротив её на 2 м по высоте, что экономило 220 т веса. Однако это касалось только трёх “систершипов” “Худа”. Таким образом, остальные три аннулированных крейсера по конструктивному исполнению в значительной степени отличались бы от “Худа” и могли образовать как бы отдельный тип линейных крейсеров.

“Худ” имел четырёхвальную энергетическую установку. Расчёты показали, что проектная мощность паротурбинной установки в 144000 л.с. или 3,5 л.с./т нормального водоизмещения, против 120000л .с. и 3,75 л.с./т у “Ринауна”, (превышение на 16,7%) при нормальном водоизмещении 41200 т и частота вращения гребных валов в среднем 210 об/мин. позволит кораблю на глубокой воде достичь скорости хода 31 уз. и 30,25 уз. при полном водоизмещении. Удельный вес паротурбинной установки составлял 36,8 кг/л.с. против 51,6 кг/л.с. у “Ринауна”.

Котельные и машинные отделения на корабле занимали 90 м (34,4% длины корпуса по ватерлинии) – такую же часть корабля, как и на “Ринауне”, что потребовало значительного удлинения цитадели. Но общий вес паротурбинной установки оказался на 480 т меньше, хотя мощность турбин была на 24000 л.с. больше, чем у того же “Ринауна”.

В четырех котельных отделениях (КО), расположенных одной группой общей длиной 51 м (19,7% длины по ватерлинии), равномерно разместили 24 водотрубных котла типа Ярроу с водогрейными трубками малого диаметра и искусственной тягой, обеспечивающие рабочее давление пара 16,5 кгс/кв.см., которые были на 30% экономичнее котлов с трубками большого диаметра. Через каждую дымовую трубу отводились дымовые газы двух КО. Новые котлы были меньше по габаритам и легче по весу, чем прежние с водогрейными трубками большого диаметра, что экономило довольно много веса и места паротурбинной установки, обеспечивая их более удобное техническое обслуживание и ремонт. Конструкция котлов делала простым процесс их очистки, что обычно требовалось делать через каждые 500 часов работы. Они имели сравнительно меньшую трудоёмкость в изготовлении, а соответственно и меньшую стоимость. Однако эксплуатация их на кораблях более ранней постройки показала несколько меньшую надёжность, отчего постоянно имелась вероятность аварии. Суммарная поверхность нагрева котлов равнялась 16254 кв.м, против 14605 кв.м у крейсеров типа “Ринаун”. С точки зрение боевой устойчивости было бы желательным ещё большее уменьшение площади и объёмов помещений, занимаемых энергетической установкой.

Каждый котел оснастили восемью форсунками, в которые нефть из расходных ёмкостей подавалось под давлением четырьмя топливными насосами, находившимися по одному в каждом КО. Ещё два таких насоса с производительностью 24 т/час находились в носовом КО и служили для перекачивания топлива из топливных цистерн в носовой оконечности. С целью уменьшения вязкости перед подачей в форсунки нефть разогревалась в специальных подогревателях, по шесть из которых имелось в каждом КО.

Пар в турбоагрегаты подавался по двум трубопроводам диаметром 483 мм, проложенным по обоим бортам каждого КО. Подача воды к котлам осуществлялась четырьмя основными и двумя резервными насосами фирмы “Уэйр” через экономайзеры с расположенных в МО четырёх 30-тонных главных ёмкостей котельной воды. Главные ёмкости в свою очередь подпитывались из двух 110-тонных цистерн, находившихся под котельными отделениями.

“Худ”, как и большинство кораблей его водоизмещения, оснастили паротурбинной установкой с турбинами, конструкция которых основывалась на принципе активных турбин американца Кертиса. На основе приобретенной англичанами лицензии их усовершенствовали конструкторы верфи “Джон Браун и К°”, после чего их стали называть турбины Браун-Кертиса. Приме! швшиеся до тех пор i ia крупных британских кораблях реактивные турбины Парсонса были признаны устаревшими и малоэффективными.

В трех линейно-расположенных машинных отделениях (МО) общей длиной 39 м (15% длины по ватерлинии) разместили четыре турбоагрегата Браун-Кертиса мощностью 36000 л.с. (часть кораблей этой серии должна была иметь устаревшие турбины Парсонса) с приводом каждого через зубчатый редуктор на свой вал диаметром 724 мм с установленным на нём трёхлопастным винтом постоянного шага диаметром 4,57 м, весом 20,3 т, изготовленным из марганцовистой бронзы. В каждый турбоагрегат входило по одной турбине высокого и низкого давления переднего хода. Турбины заднего хода располагались в кожухе турбины низкого давления. Во время хода вперед эти турбины вращались вхолостую с отсечкой подачи пара, производя незначительные, так называемые вентиляционные, потери.

В переднем, наиболее широком МО размещались два турбоагрегата высокого давления, приводившие во вращение наружные валы. С передней стороны турбин высокого давления двух этих турбоагрегатов установили турбины крейсерского (экономического) хода. Таким образом, на крейсерском ходу корабль двигался на двух вращаемых передними турбоагрегатами наружных валах. На крейсерском ходу свежий пар сначала подавался в турбину крейсерского хода, затем поступал в турбину высокого давления, оттуда в турбину среднего давления. На полном ходу подача пара к турбинам крейсерского хода прекращалась, а свежий пар направлялся в турбины высокого давления всех четырёх турбоагрегатов.

В среднем МО размещался один турбоагрегат низкого давления, приводивший во вращение левый внутренний вал, и в кормовом МО ещё один такой же турбоагрегат, приводивший во вращение правый внутренний вал. В МО установили семь нагнетательных и шесть вытяжных электровентиляторов.

Благодаря применению турбин с зубчатой передачей, частоту вращения гребных валов удалось снизить в среднем до 210 об/мин, что соответствовало частоте вращения 1497 об/мин роторов турбин высокого давления и 1098 об/мин роторов турбин низкого давления. Вследствие этого винты имели более высокий коэффициент полезного действия. Частота вращения гребных валов оказалась несколько ниже, чем на линейных крейсерах предыдущих типов, поэтому на “Худе” наружные диаметры роторов турбин высокого и низкого давления составляли, соотвественно, 1450 мм и 2640 мм по сравнению с 3200 мм и 3350 мм на “Ринауне”.

Вспомогательное оборудование, обеспечивающее работу главных турбинных установок, включало четыре охлаждаемые морской водой главных конденсатора – по одному на каждый турбоагрегат, расположенные непосредственно под турбиной низкого давления и поддерживающие вакуум до 0,075 кгс/кв.см. Поверхность теплообмена каждого конденсатора составляла 2267 кв.м и образовывалась из 121444 трубок наружным диаметром 16 мм идлиной 3,75 м. Масса конденсата с теплоагентами (котельная вода, пар и морская вода) составляла около 70 т. На корабле имелись также два вспомогательных конденсатора – один в среднем, другой в кормовом МО.

Опреснительное оборудование состояло из шести испарителей и двух конденсаторов дистиллата общей производительностью 480 т/сутки. Два из них вырабатывали воду для котлов, а остальные давали пресную воду для нужд потребителей. Всё опреснительное оборудование составляло два агрегата, по одному в среднем и кормовом МО. В помещениях вспомогательных механизмов установили по два вытяжных вентилятора и шахты для естественной нагнетательной вентиляции.

Нормальный запас жидкого топлива “Худа” составлял 1200 т нефти, полный 3895 т, 58 т угля, 572 т котельной воды. Максимальный запас составлял 4000 т нефти. По результатам ходовых испытаний определили фактический расход топлива, составлявший 7,5 т/час при скорости хода 14 уз. В соответствии с этим объявленная максимальная далы юсть плавания составляла 7500 миль при скорости хода 14 уз. Согласно Conway [1] и Braer [4], дальность плавания равнялась 8000 миль при скорости хода 10 уз.

Линейный крейсер “Худ" . 1920 г. (Наружный вид и продольный разрез)

Корабельное электрооборудование работало от постоянного тока напряжением 220 В, подаваемое потребителям по кольцевой схеме через главный распределительный щит от восьми генераторов мощностью по 175 кВт (по другим данным, 200 кВт) каждый, размещённых в различных частях корабля. Из них два имели дизельный привод, два других турбопривод, а остальные четыре приводились в действие индивидуальными паровыми машинами. Суммарная мощность составляла 1400 кВт, против 750 кВт на “Ринауне”. “Худ” стал первым британским кораблем, имевшим возможность переключения генераторов для выработки переменного тока напряжением 135 В, подававшегося через трансформаторы к приводам различных насосов.

По проекту на корабле предполагалось установить восемь осветительных прожекторов с диаметром зеркала 914 мм (четыре на сигнальной палубе между дымовыми трубами, два по её краям и два на сигнальном мостике фок-мачты) и четыре сигнальных с диаметром зеркала 610 мм на адмиральском мостике.

На корабле установили один полубалансирный руль. Руль перекладывался одной из двух трёхцилиндровых паровых машин, расположенных в кормовом МО с помощью рулевого привода Девиса с тягами, подсоединёнными к рычагам на верхней части баллера руля. Для перекладки руля в нормальных условиях хватало мощности одной машины, вторая являлась резервной. Приводные валики от них проложили по коридорам гребных валов. В аварийных ситуациях предусматривалось управление рулём при помощи муфты Дженни от электро-гидравлического привода, расположенного в румпелыюм отделении. Управление главным рулевым приводом осуществлялось гидравлическими телемоторами из передней и задней боевых рубок, нижнего боевого поста управления и кормового МО. Вследствие крупных размеров корабля непосредственного ручного управления не предусматривалось.

Первоначальные требования к проекту крейсера, как к кораблю с высоким надводным бортом и большим запасом плавучести, к моменту готовности “Худа” уже не могли быть выполнены, так как крейсер превысил первоначальное задание по водоизмещению на 6000 т, а последний вариант проекта на 1500 т. Если высота надводного борта в проекте 1916г. составляла 9,75 м в носовой части, 7,16 м на миделе и 5,79 м в корме, то в проекте 1917 г. высота надводного борта уменьшилась и, соответственно, составляла 8,84 м, 6,68 м и 5,72 м, а по готовности, в 1920 г. 8,84 м, 6,40 м и 5,18 м.

Большие опасения вызывала чрезмерно возросшая осадка корабля, и в связи с этим ограниченная возможность докования. Начиная с 1920 г., после углубления дока, оно могло проводиться в Портсмуте. Оно также было возможно в Розайте и в частном доке “Гладстон- Док” в Ливерпуле.

Расчётная метацентрическая высота при нормальном водоизмещении определялась как 1,27 м (для “Рипалса” 1,05 м), при полном водоизмещении с нефтяным топливом 1,49 м. После окончания постройки реальные цифры оказались 0,99 м и 1,28 м, что было не вполне достаточно для такого корабля, как “Худ”, хотя бы для того, чтобы сделать его устойчивой артиллерийской платформой.

Внутреннее пространство корпуса “Худа” разделили четырьмя палубами. Но, несмотря на его огромные размеры, условия обитания экипажа были стеснены, освещение слабым, вентиляция недостаточна, хотя условиям обитания на корабле придавали большое значение. В камбузах, буфетах, мойках, гальюнах, прачечных и других помещениях установили вытяжные вентиляторы с отводом воздуха непосредственно наружу. Жилые помещения экипажа, как правило, вентилировали системой кондиционирования с нагнетательными электровентиляторами, там, где это необходимо, пропуская воздух для подогрева через паровые калориферы. Заборные вентиляционные отверстия установили высоко над открытыми палубами, чтобы вентиляция осуществлялась нормально даже в плохую погоду. Причем размер этих отверстий рассчитали так, чтобы избежать сквозняков в результате нежелательной сильной тяги и обеспечить равномерное поступление воздуха по всем помещениям.

Обе мачты были треногие. В первоначальном проекте треногую грот-мачту предполагали использовать только как опору грузовой стрелы, поэтому она не имела ни рей, ни марсельной стеньги. В феврале 1919 г. приняли решение установить на ней грот-марс со стеньгой, а также рей для разноса антенны на высоте 53,4 м над ватерлинией. Прежний небольшой грот-марс сохранили и на нём на высоте 39,7 м над ватерлинией установили небольшой рей. Грот-брам-стеньгу удалили в марте 1920 г., а в 1923 г. установили вновь.

По проекту 1916 г. корабль должен был получить два паровых катера длиной 15,2 м; парусный полубаркас со вспомогательным двигателем длиной 12,2 м; гребную шлюпку длиной 11 м; гребную шлюпку длиной 9,14 м; четыре спасательных катера длиной 9,8 м; ял командира корабля; два вельбота длиной 8,2 м; два тузика длиной 4,87 м.

После вступления корабля в строй в состав карабельных спасательных средств входил один паровой полубаркас длиной 15,2 м; один парусный полубаркас длиной 12,2 м; один паровой полубаркас длиной 13,7 м; один адмиральский катер длиной 13,7 м; один моторный катер длиной 10,7 м; четыре спасательных катера длиной 9,8 м; две гребные шлюпки длиной 9,14 м; три вельбота длиной 8,23 м. Шлюпочные лебедки оснастили электроприводами, снабжёнными муфтами Дженни и расчитанными на подъём наиболее тяжёлых шлюпок со скоростью 18 м/мин. В 1920 г. корабль дополнительно оснастили семью большими и двумя малыми спасательными плотиками Карлея.

“Худ” оснастили тремя корабельными якорями, два из которых размещались в носовых клюзах, а одни в кормовом. Становые якоря Уостнн-Смита весом по 8,75 т разместили по правому и левому бортам. Якорная цепь длиной 732 м выбиралась основным шпилем с паровым приводом. Ещё один такой же запасной якорь соединялся с якорной цепью длиной 205 м. По проекту крейсер предполагали оснастить якорем Уостни-Смита весом 2809 кг, но незадолго до завершения постройки корабль получил якорь Биерса весом 2763 кг. “Худ” также оснастили заводным якорем весом 737 кг и адмиралтейским весом 550 кг, которые располагались на юте и поднимались шпилем с электроприводом.

Большое внимание при проектировании корабля уделили водоотливным средствам и противопожарной системе. Для откачки воды установили трюмные электронасосы, способные работать и под водой. В КО установили отливные турбонасосы производительностью 1000 т/час. В каждом МО циркуляционные насосы приспособили, в случае надобности, для откачивания воды из трюма. В помещениях вспомогательных механизмов и торпедных аппаратов установили отливные эжекторы с паровым приводом производительностью 300 т/час.

Для тушения пожаров по всей длине корабля под броней палубы расположили пожарную магистраль с выведенными на палубу вертикальными отростками. Пожарная магистраль обслуживалась несколькими электронасосами производительностью 50 т/час и насосами с паровым приводом производительностью 75 т/час.

Согласно Raven/Roberts [5], экипаж крейсера по штату насчитывал 1397 человек, в 1920 г. по готовности 1477 человек.

Служба

Линейный крейсер “Худ” спустили на воду 22 августа 1918 г. на верфи в Клайдбанк в присутствии леди Худ, вдовы погибшего в Ютландском бою контр-адмирала Горацио Худа, которая разбила о форштевень корабля бутылку шампанского и произнесла традиционную в таких случаях речь, окрестив готовый к спуску на воду корабль назвав его “Худом”. Под тройное “ура” присутствующих уходящий в небеса корпус крейсера соскользнул в воду. Сразу же после спуска на воду четыре буксира отвели его к достроечному пирсу.

Линейный крейсер назвали в честь целого созвездия из четырёх знаменитых адмиралов, в разное время принадлежавших к одной семье – известной морской семье Худов. Один из них, лорд Худ под командованием знаменитого адмирала Роднея разгромил французский флот в Вест-Индии в XVI11 веке, его брат сражался вместе с адмиралом Хоувом, третий Худ под командованием Нельсона громил французов при Ниле, а Горащио Худ погиб на линейном крейсере “Инвинсибл” в Ютландском бою.

Вес корабля при спуске на воду составил 21720 т, из них вес корпуса 18532 т, механизмов 1620 т, брони и подкладок 1184 т, остальные 384 т приходились на уже установленное вооружение, балласт и спусковые устройства. 12 сентября 1918 г. завершили монтаж брони на барбете башни “А”, а 28 октября закончили установку в корпус корабля главных механизмов, монтаж паротурбинной установки и основного корабельного оборудования. 2 мая 1919 г. установили фок-мачту, 7 августа завершили монтаж первого орудия главного калибра. В том же году приняли решение установить на башнях “В” и “X” специальные платформы для взлёта колёсных истребителей Фейри “Флейкетчер”, что и сделали по готовности корабля в марте 1920 г.

К январю 1920 г. постройка “Худа” почти завершилась. Чтобы освободить стапель для постройки торговых судов, достройку решили производить в доке на казённой верфи в Розайте. К 9 января крейсер подготовили к швартовым испытаниям, которые предполагали провести там же в Розайте. 12 января “Худ” впервые оставил Клайдбанк и самостоятельно перешёл в Розайт, хотя до начала марта он ещё не был полностью снаряжён.

О мореходных качествах “Худа” можно судить по выдержке из отчёта о переходе крейсера 12-13 января с верфи-строителя “Джон Браун и К°” в Клайдбанк до Розайта в заливе Фёрт-оф-Форт: “…Корабль не был полностью снаряжён, средняя осадка составляла 9,09 м. После прохода Муль-оф-Кинфьюри волнение стало постоянным. Преобладала умеренная зыбь с борта. Волиы достигали высоты 4,6 м. Дул западный ветер силой 8 баллов. На бак поднимались значительные массы воды, часть которой переплескивалась через носовой волноотвод и заливала вентиляторы. Барбет башни “А” постоянно окатывался брызгами и пеной. Период килевой качки составлял 9 секунд. До Ислей крен при бортовой качке составлял максимум 4°, при этом вода позади бака постоянно заливала верхнюю палубу. Период бортовой качки составлял 17 секунд…”

Так как осадка “Худа” оказалась на 1,14 м больше первоначальной проектной, корабль оказался склонным к заливанию большими массами воды. При неблагоприятной погоде, а также на высоких скоростях хода корма крейсера постоянно омывалась водой. Однако сравнительно невысокая метацентрическая высота оказалась удачно выбранным компромиссом между требованиями хорошей мореходности и устойчивой орудийной платформы.

20 января “Худ” прибыл в Розайт, где в январе- феврале на казённой верфи провели швартовые испытания. Там же для проведения кренования и осмотра подводной части корпуса корабль поставили в специально оборудованный для него Королевский док №2.

21 февраля 1920 г. в этом доке провели кренование “Худа”. Расчётные данные остойчивости окончательного варианта проекта и действительные данные остойчивости “Худа” по готовности показали, что при проектном порожнем водоизмещении 39500 т и средней осадке 8,32 м метацентрическая высота определялась как 1,34 м. При действительном порожнем водоизмещении 41000 т и средней осадке 8,61 м метацентрическая высота составляла 0,98 м. Остойчивость была максимальной при 36° и нулевой при 64°. При проектном нормальном водоизмещении 41200 т (корабль полностью снаряжён, цистерны котельной воды пустые, на борту 1200 т нефти) и средней осадке 8,64 м метацентрическая высота определялась как 1.27 м. Остойчивость ожидалась нулевой при 69°. При действительном нормальном водоизмещении 42670 т и средней осадке 8,92 м метацентрическая высота составляла 0,99 м, остойчивость была максимальной при 36° и нулевой при 66°.

При проектном полном водоизмещении 45500 т (корабль полностью снаряжён, на борту полный запас котельной и питьевой воды, 3895 т нефти и 58 т угля) и средней осадке 9,56 м метацентрическая высота определялась как 1,49 м. Остойчивость ожидалась нулевой при 76°. При действительном полном водоизмещении 46680 т и средней осадке 9,75 м метацентрическая высота составляла 1.28 м, остойчивость была максимальной при 37° и нулевой при 73°.

С 23 февраля по 3 марта “Худ” проводил пробные торпедные стрельбы. Были опробованы все торпедные аппараты, и в них устранили небольшие дефекты.

После завершения заводских испытаний 5 марта 1920 г. “Худ” вернулся в Клайд и достраивался на верфи “Джон Браун и К°”, периодически выходя на проведение ходовых испытаний. Незадолго до окончания постройки в районе грот-мачты побортно установили по два надводных торпедных аппарата, а на крышах башен “А” и “X” – площадки для взлёта самолётов.

7 марта во время ходовых испытаний на глубокой воде Арранской мерной мили в районе Фёрт-оф-Клайда

“Худ” совершил восемь пробегов при постепенном увеличении мощности паротурбинной установки и в последнем развил наибольшую форсированную мощность 151280 л.с. (превышение на 5,05%), что при водоизмещении 42200 т и частоте вращения гребных валов в среднем 207 об/мин. обеспечило кораблю скорость хода 31,07 уз.

8 марта там же во время 3-часовых ходовых испытаний при максимальной мощности “Худ” совершил два пробега. В первом пробеге при работе всех турбин и закрытых паровых запорных клапанах его паротурбинная установка развила мощность 150473 л.с. (превышение на 4,5%), что при частоте вращения гребных валов в среднем 205 об/мин. позволяло кораблю поддерживать скорость хода 31,79 уз. Во втором пробеге при работе всех турбин и открытых паровых запорных клапанах энергетическая установка развила мощность 144984 л.с. (превышение на 0,68%), что при частоте вращения гребных валов в среднем 202 об/мин. позволяло кораблю поддерживать скорость хода 31,35 уз.

На “Худе" во время установки площадки для взлета самолетов. 1920 г.

22-23 марта там же во время ходовых испытаний при полном водоизмещении 45000-44600 т “Худ” совершил семь пробегов при постепенном увеличении мощности паротурбинной установки. В последнем пробеге энергетическая установка развила форсированную мощность 150220 л.с. (превышение на 4,3%), что при частоте вращения гребных валов в среднем 204 об/мин. обеспечило кораблю скорость хода 31,89 уз. Это были довольно высокие показатели. Ходовые испытания прошли без серьёзных неполадок, и их результаты по большей части удовлетворили комиссию. Результаты испытаний подтвердили, что при скорости хода 14 уз. максимальная дальность плавания составит 7500 миль. До конца марта проводили ходовые испытания и пробные артиллерийские стрельбы. 29 марта полностью завершилась достройка корабля, и в тот же день его передали флоту для проведения испытаний. Испытания паротурбинной установки, механизмов, рулевого устройства и вооружения стрельбой продолжались в районе Арраса в период с марта по май. Развив мощность энергетической установки 151600 л.с. (превышение на 5,3%›), крейсер достиг скорости хода 31,9 уз. 5 мая 1920 г. был назначен первый командир корабля кэптен Томкинсон, находивщийся на этом посту до 30 марта 1921 г.

14 мая 1920 г. в Розайте линейный крейсер его Величества “Худ” представили для передачи в состав Королевского военно-морского флота, а на следующий день, 15 мая, его приняла флотская комиссия, и он окончательно вошёл в состав флота. Стапельный период постройки корабля составлял почти 24 месяца, достройка на плаву заняла 20 месяцев. Всего постройка продолжалась 44 месяца, вдвое больше, чем понадобилось для строительства последних британских линкоров типа “Куин Элизабет”, и почти в три раза больше, чем для линейных крейсеров типа “Ринаун”. Это была самая продолжительная постройка британского линейного крейсера.

Стоимость постройки “Худа” составляла 6 250 000 фунтов стерлингов или 146,5 фунтов стерлингов за тонну нормального водоизмещения.

После окончания постройки (май 1920 г.) “Худ”, согласно Conway [1] и Raven/Roberts [5], имел действительное нормальное водоизмещение 42670 т при следующих размерах: длина между перпендикулярами 247,18 м, по ватерлинии 259,43 м, наибольшая 267,48 м, на 25,3 м больше, чем у крейсеров типа “Ринаун”; максимальная ширина 31,77 м, на 4,37 м шире, чем у крейсеров типа “Ринаун” (длина и ширина не менялись с 1920 г.); осадку 8,51 м носом; 9,33 м кормой. Согласно Conway [1], 262,1 х 31,7 х 8,7 м. Отношение L/B=8,42 против 8,82 у крейсеров типа “Ринаун”.

Согласно Conway [1], действительное водоизмещение в полном грузу (без нефтяного топлива) составляло 45200 т. Согласно Raven/Roberts [5], действительное полное водоизмещение составляло 46680 т при средней осадке 9,76 м. Надводный борт составлял 8,84 м в носовой оконечности, 6,4 м в миделе и 5,18 м в корме. Увеличение осадки на 1 см соответствовало увеличению водоизмещения на 49,9 т. Он стал крупнейшим линейным крейсером Королевского флота 1920-1930-х гг. и олицетворением британской морской мощи в межвоенный период.

Весовая нагрузка линейного крейсера “Худ” при действительном нормальном водоизмещении (май 1920 г.) составляла: (т/%) корпус и судовые системы 15636 (36,6%), бронирование 13650 (32,0%), энергетическая установка 5969 (14,0%), вооружение с башнями 5302 (12,4%), топливо (нефть) 1200 (2,8%), экипаж и провизия 913 (2,2%). Действительное нормальное водоизмещение 42670 (100%) 17 мая 1920 г. в Портленде “Худ" ввели флагманским кораблём контр-адмирала Кейза в состав эскадры линейных крейсеров, сменив в этом качестве “Тайгер”. С 1920 г. по 1923 г. эскадра входила в состав Атлантического флота.

Для проведения небольших текущих ремонтов и изменений в конструкции “Худ” несколько раз побывал на верфи: с 20 по 25 мая, с 7 сентября по 8 октября, с 6 декабря 1920 г. по 6 января 1921 г. Во время этих ремонтов значительно изменили конструкцию носового мостика, а под кормовой прожекторной площадкой установили дополнительный пост управления прожекторами.

В мае 1920 г. “Худ” вместе с “Тайгером” и девятью эсминцами направили в Ревель для усиления британской эскадры на Балтике, планируя использовать их летом при проведении морских операций против Балтийского флота Советской России. 30 мая эскадра вышла из Портленда в Балтийское море и по пути нанесла визит в Швецию. Из-за большой осадки “Худ” не смог войти в гавань Стокгольма и был вынужден встать на якорь в порту Нинасхамн, где крейсер посетил король Швеции с наследником. Затем эскадра направилась в Ревель, поступив в распоряжение командующего британской эскадры на Балтике контр-адмирала Кауна.

Линейный крейсер “Хуя” в 1920-х гг

В июне, в связи с изменением политики Англии в отношении Советской России, британскую эскадру отозвали в Копенгаген. По пути в Англию эскадра нанесла визит в Осло и ещё несколько норвежских портов. 3 июля “Худ” вернулся в Скапа-Флоу и 4 августа в бухте Форс принял под охрану интернированные германские линкоры “Гельголанд” и “Вестфалец”, где находился до весны 1921 г.

Весной 1921 г. “Худ” (флаг контр-адмирала Кауна) совместно с “Тайгером” совершил переход в Гибралтар, по пути посетив с визитами Тулон, Валенсию и Малагу. 31 марта на крейсере появился новый командир кэптен Макворт, возглавлявший экипаж до 14 мая 1923 г. Летом 1921 г. корабль отозвали в Англию. В июне-июле во время текущего ремонта на верфи в Розайте на крейсере вторично переделали носовой мостик, сделав его полностью закрытым, и установили на нём дальномер с базой 2,43 м. Пост управления торпедной стрельбой получил ещё один дальномер с базой 4,57 м. Одновременно с сигнального мостика сняли два из четырёх прожекторов с диаметром зеркала 914-мм. При ремонтах в сентябре- ноябре 1923 г. их установили вновь, а в октябре-декабре 1924 г. сняли окончательно.

Осенью 1921 г. “Худ” базировался на Розайт, Инвергордон и Портленд, проводил артиллерийские учения и вновь ходовые испытания, в декабре вернулся в Скапа- Флоу. С 4 по 9 февраля 1922 г. в Средиземном море "Худ” совместно с “Рипалсом” принял участие в маневрах Атлантического (флаг адмирала Мэддена) и Средиземноморского (флаг адмирала де-Робека) флотов. Весной 1922 г. "Худ” прибыл в Гибралтар, побывал с визитами в Танжере и Тулоне. 29 мая крейсер вернулся в Девоппорт. В июле во время захода в Торбей “Худ” посетил король Великобритании Георг V.

В августе 1922 г. “Худ” вместе с “Рипалсом” направили по другую сторону Атлантики с целью доставить в Рио-де-Жанейро неофициальную делегацию британского Королевского флота на церемонию празднования столетия дня независимости Бразилии. Крейсера вышли из Девонпорта 14 августа. В Рио-де-Жанейро на их борту побывал президент Бразилии. Затем корабли с целью показа флага посетили Сан-Пауло, а на обратном пути британскую Вест-Индию и Канарские острова. После своего возвращения из Бразилии в ноябре в связи с обострением обстановки в Турции из-за отречения султана “Худ” на некоторое время задержали в Гибралтаре, и он вернулся в Портсмут 3 декабря. Во время похода крейсера проводили артиллерийские учения и торпедные стрельбы.

“Худ” в Портсмутском доке. 1926 г.

Зимой 1923 г. “Худ” (флаг контр-адмирала Коуэна) в составе Атлантического флота направили в Средиземное море, где, с 15 января базируясь на Гибралтар и бухту Ароза, он проводил торпедные и артиллерийские учения. В ходе учений 1-ю эскадру линкоров атаковали линейные крейсера (“Худ” и “Рипалс”), лёгкие крейсера и подводные лодки. 4 апреля Атлантический флот вернулся в Плимут и Девонпорт.

В мае-июне под управлением вступившего 15 мая в командование кэптена Им-Терна линейный крейсер принял участие в ежегодных учениях флота в районе Инвергордона.

С июня по июль 1923 г. “Худ” вместе с “Рипалсом” и посыльным кораблем “Сиапдрагоп” с визитами вежливости посетили столицу Норвегии Христианию. Во время пребывания в Норвегии в честь короля Хоакона I, имевшего титул “почетного адмирала британского Королевского флота”, на мачте “Худа” подняли адмиральский флаг. Королевская чета Норвегии побывала на борту “Худа”. Затем корабль посетил Скаген и Торбей, где на нём побывало более 5000 посетителей.

В июле на верфн в Розайте с прожекторного поста между дымовыми трубами сняли два передних 914-мм прожектора. 18 августа 1923 г. “Худ” (кэптеп Им-Терн) направили в Девонпорт для подготовки к давно запланированному кругосветному плаванию соединения “особого назначения”. Здесь крейсер находился по 27 ноября, на его грот-мачте установили брам-стеньгу. На крыше кормовой боевой рубки установили вышку для радиоантенны.

Соединение “особого назначения” включало в себя флагманский корабль “Худ” (флаг вице-адмирала Филда), “Рипалс”, 1-ю эскадру лёгких крейсеров в составе крейсеров “Дели” (флаг контр-адмирала Брэйда), “Даная”, “Даунтлес”, “Драгой” и “Дыоиедин”. Плавание планировалось длительное время, и в связи со стремлением английского правительства привлечь внимание колоний к флоту имело явно политический характер, а ход подготовки контролировал лично король Георг V. В задачи плавания входила демонстрация миру морской мощи и единства стран Британского содружества.

От этого плавания ожидали большие результаты в смысле сближения морской политики Англии с политикой отдельных колоний. Согласно плану линейные и лёгкие крейсера выходят из Девонпорта, их возвращение приурочено к 28-29 сентября 1924 г. Почти год, с ноября 1923 г. по сентябрь 1924 г., “Худ” в составе соединения “особого назначения” участвовал в кругосветном походе.

27 ноября соединение покинуло место сбора в Девонпорте, обойдя мыс Доброй Надежды, прошло в Индийский океан и вернулось в Метрополию через Тихий океан. По пути корабли соединения в декабре посетили Фритаун (Сьерра-Лионе).

Кейптаун (21-31 декабря) и Дурбан. Новый 1924 г. встретили на острове Занзибар (1-17 января), где корабли посетил султан, затем зашли в Тринкомали на Цейлоне п Суиттеихем на Малайе. 19 февраля бросили якоря в Сингапуре (19-28 февраля).

В марте-апреле посетили порты Австралии и Новой Зеландии (Фримантл.

Пёрт, Олбани, Аделаиду, Мельбурн). 3-0 апреля переход и стоянка в порту Хобар i на острове Тасмания. В апреле британское соединение с временно присоединившимся к нему австралийским крейсером "Аделаида" проводит маневры у берегов Тасмании и посещает Сидней, затем переходит в Новую Зеландию и в порт Веллингтона.

16 мая зашли в порт Суву на острове Фиджи, потом в Апуа (Западное Самоа), оттуда в конце мая взяли курс на Гонолулу (Гавайские острова). 25 июня прибыли в порт Виктория (Канада), затем до 5 июля находились в Ванкувере, 7-11 июля в Сан- Франциско.

Временами маршруты линейных и лёгких крейсеров расходились, а 11 июля после выхода из Сан-Франциско они надолго разошлись. 23-24 июля линейные крейсера прошли Панамским каналом в Кингстаун на острове Ямайка (26-30 июля), в то время как лёгкие крейсера обогнули Южную Америку. “Худ" оказался самым большим кораблём, прошедшим Панамским каналом. Во время прохождения им шлюза Педро Мигуэль” расстояние между бортами и краями шлюза составляло только 30 дюймов (0,76 м).

"Худ" после установки кормовой катапульты. 1930-е гг.

В течение десяти дней (5-15 августа) линейные крейсера находились в Галифаксе (Канада), а с 18 августа по 1 сентября "Худ" посетил Квебек. На две педели крейсера зашли в залив Топсель, Ныо-Фандленд, пришвартовавшись в порту Сент-Джонс. Отсюда корабли начали возвращение к английским берегам. 23 сентября в районе мыса Лизард эскадра крейсеров соединилась вновь.

29 сентября “Худ” вернулся в Плимут, имея за кормой 40000 миль. Поход принёс кораблю международную известность и сделал его самым знаменитым военным кораблем мира. Плавание прошло весьма успешно в военном и техническом отношениях. За весь далёкий путь соединение посетило только два неанглийских порта -лишний случай подчеркнуть, в какой мере по всему свету разбросаны английские морские базы и опорные пункты. Во всех колониях корабли соединения встречали весьма дружески, и на них за время похода побывало 1 887935 посетителей, из них на борту “Худа” около 1 миллиона.

Во время плавания, согласно плана, крейсера принимали участие в проведении различных маневров, занимались боевой подготовкой и изучением новых факторов ведения войны на море, включая боевые учения с применением химических боеприпасов и отравляющих веществ. Отрабатывали способы защиты от химического оружия. Для проверки на герметичность дымом наполняли некоторые отсеки корабля. Прислуга одной из башен "Худа" провела артиллерийские стрельбы в противогазах.

С октября по декабрь 1924 г. “Худ” прошёл текущий ремонт на верфях в Розайте и Девоипорте, где обследовали состояние его корпуса после кругосветного плавания и провели необходимые ремонтные работы. Открыто стоящие на фор-марсе (побортно от поста управления огнём противоминной артиллерии калибра 140- мм) дальномеры с базой 2,74 м заменили двумя дальномерными постами, размещенными в специальных закрытых башенках. Опустили ниже установленную год назад брам-стеньгу грот-мачты и окончательно сияли два 914-мм прожектора.

В составе эскадры линейных крейсеров Атлантического флота “Худ” находился с января 1925 г. по май 1929 г. (флагманским кораблём вице-адмирала Фильда по 29 апреля 1925 г., затем контр-адмирала Фуллера и контр-адмирала Дреера), приняв участие в весенних маневрах 1925 г.

В феврале 1925 г. “Худ” вместе с “Рипалсом” представляли британский Королевский флот на праздновании дня Васко-де-Гама в Лиссабоне. В том же месяце крейсер перешёл в Гибралтар, с визитами вежливости посетил различные испанские порты, а в марте принял участие в маневрах Атлантического и Средиземноморского флотов. 14 марта корабли обоих флотов (около 100 единиц) сосредоточились в бухте Полленца на острове Майорка (Болгарские острова). Погода была настолько свежая и волна настолько большая, что даже “Худ” порой зарывался в волны. Маневры пришлось прервать.

5 апреля корабль вернулся в Девонпорт и под управлением вступившего 30 апреля в командование кэптена Рейнольда период с мая по октябрь провёл в походах и учениях в составе эскадры линкоров Атлантического флота. В мае корабль участвовал в маневрах в районе Инвергордона, с конца мая по начало июля плавал в водах к северу от Ирландии. 15 июля “Худ” (флаг контр- адмирала Фуллера) вошёл в состав эскадры линкоров Атлантического флота, с копця июля по август базируясь на Веймут и Девоппорт. В сентябре-октябре линейный крейсер принимает участие в маневрах флота у Портленда, Инвергордона и Розайта.

С ноября 1925 г. по 7 января 1926 г. “Худ” прошёл докование и текущий ремонт на верфи в Розайте. В этот период на корабле модернизировали систему управления зенитным огнем – на кормовой надстройке дальномер с базой 2 м заменили 4,57 м дальномером. Соответственно расширили и изменили конструкцию платформы дальномера. С адмиральского мостика сияли два из четырёх 610- мм сигнальных прожекторов и перенесли на заднюю часть этой платформы. Общие затраты на модернизацию системы управления зенитным огнём составили 6500 фунтов стерлингов.

7 января 1926 г. “Худ” ввели в строй, и в составе Атлантического и Средиземноморского флотов он занимался боевой подготовкой. В 1926 г. крейсер не ходил в зарубежные походы.

С января по март 1927 г. “Худ” в составе Средиземноморского флота базировался на Гибралтар, проводя усиленную боевую подготовку, посетил порт Пальма- ди-Мальорка, с 5 марта по 5 мая в составе Атлантического флота – на Девонпорт. С мая по 5 июля под управлением вступившего 21 мая в командование кэптеиа Френча крейсер плавал в водах Метрополии, патрулируя британское побережье и занимаясь обычной боевой подготовкой как в составе эскадры, так и самостоятельно, в июле-августе снова базировался на Девонпорт.

29 августа после окончания летних отпусков личного состава Атлантический флот сосредоточился на Спитхедском рейде, а 1 сентября “Худ” и “Ринаун” направились в Инвергордон. Началась пора осенних маневров. День 29 сентября для “Худа” начался боевой стрельбой артиллерии главного калибра по щиту, буксируемому с 10-уз. скоростью посыльным кораблем “Снапдрагон”. Каждое из орудий произвело 6 выстрелов. Через 30 секунд после начала стрельбы достигли первого попадания в щит.

В один из дней ранним утром “Худ” и “Ринаун” во время маневров отделились от флота для занятия исходного положения. Несмотря на свежую погоду и большую волну, “Худ” развил скорость полного хода 31 уз. (при этом волна заливала весь полубак и две передние башни), а “Ринаун” только 28 уз.

В конце 1927 г. “Худ” совместно с “Ринауном” и "Рипалсом” входил в состав эскадры линейных крейсеров контр-адмирала Дрейера, базируясь попеременно на Девонпорт и Инвергордон и выполняя задачи патрулирования вод Метрополии и проведения боевой подготовки. С 5 ноября 1927 г. по 4 января 1928 г. “Худ” проходил текущий ремонт на верфи в Девонпорте.

5 января 1928 г. “Худ” под командой кэптена Френча проходил смотр в Девонпорте. До конца 1928 г. крейсер не покидал воды Метрополии и не ходил в зарубежные походы, проходя курс боевой подготовки. С 27 августа он в первой линнии и по апрель 1929 г. является флагманским кораблём командующего эскадрой линейных крейсеров контр-адмирала Дрейера.

Передав в апреле 1929 г. флаг командующего эскадрой “Рипалсу”, 17 мая “Худ” перешёл в Портсмут, где 3 июня 1929 г. на казённой верфи встал на длительный ремонт, продолжавшийся до 28 мая (март) 1931 г. В процессе ремонта крейсер прошёл докование, произвели обширный профилактический ремонт корпуса, энергетической установки и электрооборудования. Увеличили вместимость топливных цистерн с 3895 т до 4615 т при 95% заполнении цистерн.

На передней части сигнальной палубы побортпо от передней боевой рубки оборудовали защищенные бронёй посты для сигнальщиков. Носовой пост управления торпедной стрельбой переделали в закрытый. Расположенный на передней надстройке штурманский мостик расширили в обе стороны. На прожекторной площадке кормовой надстройки установили пост системы управления зенитным огнём Mk.I совместно с дальномером. Побортпо от дымовых труб рядом с катерами длиной 9,8 м распожили два восьмиствольных 40-мм зенитных автомата “Пом-пом” образца Mk.Vlll в оснащенных гидроприводом установках образца Mk.V. В связи с этим пришлось изменить расположение спасательных катеров и шлюпок. В кормовой части фор-марса вместе с двумя 2,74 м дальномерами разместили два поста управления огнём этих зенитных автоматов. Подготовили места для размещения подобных постов по бокам площадки “звезда” на марсе грот-мачты, однако их установку произвели позже. С начала и по 17 мая 1929 г. кораблем командовал коммандер Фипс-Хорнби, а на период ремонта по 28 апреля 1931 г. лейтенант-коммандер Моллет.

С крыши орудийной башни “X” демонтировали платформу для запуска колёсных самолётов, пока оставив такую же на башне “В”. Взамен демонтированной платформы на юте установили поворотную катапульту типа F-IV-H, а у самого флагштока самолётный крап для подъёма гидросамолёта, что создавало некоторые неудобства, о чем свидетельствует запись в судовом журнале: “10 января 1932 г. Штормовое состояние моря.

Корабль удивительно остойчив, по вода повсюду. Ют почти постоянно под водой. Похоже, что гидросамолёт слегка сместился с позиции, но проверить это на ходу совершенно невозможно”.

Крейсер должен был постоянно иметь на борту два гидросамолёта “Фэйри-III.F”, однако на борту постоянно находился только один, размещенный на катапульте, поскольку на корабле отсутствовал ангар для второго гидросамолёта. Гидросамолёт с катапульты выстреливался с помощью сжатого воздуха. Авиационное топливо в бочках и канистрах разместили побортно в районе грот-мачты, а также в цистерне на палубе юта по левому борту. При угрозе пожара всё это легко можно было сбросить за борт.

Для управления стрельбой орудий главного калибра оборудовали пост системы синхронной передачи данных. Помещение сделали газонепроницаемым. Для обеспечения управления стрельбой центральной наводки смонтировали коротковолновую радиостанцию типа “31 ”. Радиорубку для неё установили на площадке, прилегающей к посту системы синхронной передачи данных. Антенну радиостанции натянули между сигнальной палубой и фор- марсом. Одновременно крейсер оборудовали коротковолновой радиостанцией ближнего действия типа “71 ”, разместив её антенны позади задней дымовой трубы, и средневолновой радиостанцией типа “363”.

Установили экспериментальное оборудование управления зенитным огнём орудий среднего калибра. Причём теперь вместо ведения прицельного огня по самолётам предусматривалось создание заградительной завесы. После окончания ремонта в марте 1931 г. провели кренование корабля, во время которого выяснилось, что, по сравнению с кренованием в феврале 1920 г., заметно увеличилось водоизмещение при явном уменьшении остойчивости.

Линейный крейсер “Худ" в 1929-1931-х гг.

При порожнем водоизмещении 42037 т и средней осадке 8,79 м метацентрическая высота определялась как 0,95 м. Остойчивость была максимальной при 35° и нулевой при 64°. При нормальном водоизмещении 45693 т (на борту 2307 т нефти, цистерны запасной котельной воды заполнены полностью) и средней осадке 9,58 м метацентрическая высота определялась как 0,88 м. Остойчивость была максимальной при 35° и нулевой при 65°. При полном водоизмещении 48000 т (корабль полностью снаряжён, на борту полный запас топлива – 4615 т нефти и 58 тугля, цистерны запасной котельной воды заполнены полностью) и средней осадке 10,06 м метацентрическая высота определялась как 0,95 м. Остойчивость была максимальной при 35° и нулевой при 68°.

Испытания корабля после ремонта провели в апреле 1931 г., а 17 мая “Худ” вступил в строй.

В первые годы службы в составе Королевского флота содержание "Худа” обходились английским налогоплательщикам в 270000 фунтов стерлингов в год, в 1930-е годы стоимость содержания корабля возросла до 400000.

29 апреля 1931 г. на корабль прибыл новый командир кэптен Пэттерсон, проплававший на нём до середины 1932 г. Снова в составе эскадры линейных крейсеров Атлантического флота “Худ” (флаг контр-адмирала Томкинсона) находился с мая 1931 г. пофевраль 1932г.(флагманским кораблём по 11 июля 1931 г.). С мая по август 1931 г. крейсер проводит постоянное патрулирование района морского пространства южнее Торбея.

В сентябре всегда отличавшийся высокой дисциплинированностью экипаж “Худа” принял участие в “Инвергордонском бунте” – многодневном протесте моряков Атлантического флота, вызванном попыткой правительства снизить им жалование на четверть в связи с охватившим страну экономическим кризисом. С октября крейсер базировался на Портсмут.

Линейный крейсер “Худ”. 1931 г. Вид треногой фок-мачты и мостиков

В начале январе 1932 г. “Худ” совместно с “Рипалсом”, крейсерами “Норфолк”, “Дели” и “Дорсетшир” прибыл с визитом на Мадейру, а 6 января направился в Вест- Индию, посетив острова Сент-Винсент, Гренаду и Тринидад. 21 января зашли в Бриджтаун на острове Барбадос. На обратном пути во время перехода через Атлантику 31 января в районе мыса Лизард эскадра попала в сильный шторм, скорость хода упала до 8 уз. В результате ударами волн у “Худа” были повреждены несколько листов обшивки корпуса, а гидросамолёт сбросило с катапульты на палубу. После возвращения на родину в феврале корабль поставили в ремонт в док на казённой верфи в Портсмуте, где произвели замену части обшивки и двух винтов. Ремонт продолжался с 21 марта по 25 июня 1932 г. Одновременно с крейсера сняли закрытые дальномерные посты 140- мм орудий, размещение которых оказалось неэффективным, но при этом на фор-марсе остался корректировочный пост. В передней части сигнальной палубы побортно от передней боевой рубки на возвышенных платформах установили две четырёхствольные установки образца Mk.l 12,7-мм зенитных пулемётов Виккерс Mk.III.

Испытания крейсера в море показали, что установленная на юте катапульта оказалась абсолютно непригодной для использования. Мешая стрельбе кормовыми башнями главного калибра, она сама подвергалась опасности повреждения дульными газами. Кроме того, катапульта не могла быть использована в плохую погоду, а также при движении с большой скоростью хода из-за сильных вибраций палубы. В апреле 1932 г. приняли решение отказаться от гидросамолёта и катапульты, и через 10 месяцев после установки во время текущего ремонта её и самолётный кран демонтировали. Одновременно с крыши орудийной башни “В” сняли последнюю платформу для запуска самолётов. В результате “Худ” оказался единственным британским крупным боевым кораблем, не имевшим на борту самолёта для ведения разведки и корректировки артиллерийского огня.

Плавания в жарком климате показали, что условия обитания экипажа оставляют желать лучшего, и в 1929-31 гг. Адмиралтейство выделило 5000 фунтов стерлингов для дооборудования жилых помещений, особенно в части вентиляции.

В марте 1932 г. Атлантический флот Великобритании переименовали во флот Метрополии. С конца мая 1932 г. по сентябрь 1936 г. “Худ” входил в состав эскадры линейных крейсеров флота Метрополии, являясь её флагманским кораблём и проводя много времени в походах и учениях. В период 11-14 июля корабль находился в ремонте на верфи в Веймуте, с 30 июля по 6 августа принимал участие в мероприятиях Недели флота в Портсмуте. 15 августа 1932 г. на мостик поднялся новый командир крейсера кэптен Бинни. Через год, 30 августа 1933 г., его сменил кэптен Тоуэр, проплававший на нём весь 1935 г. Ноябрь 1932 г. крейсер находился на стоянке в гавани Розайта.

Весной 1933 г. “Худ” (флаг контр-адмирала Джамея) совместно с “Ринауном” посетил Алжир и Танжер во французской северной Африке. Во время похода с 10 по 27 мая крейсера принимали участие в учениях, проводимых в Бискайском заливе и в районе Гибралтара. В ходе учений “Худ” на скорости хода 20 уз. провёл стрельбы по корпусам списанных торпедных катеров, буксируемых эсминцами со скоростью хода 20-25 уз. Учение имитировало атаку линейного крейсера эсминцами.

30 августа 1933 г. “Худ” зачислили в состав флота Метрополии. Корабль базировался на Портсмут и занимался боевой продготовкой. В сентябре на верфи в Портсмуте в конце сигнальной палубы по бортам установили ещё две четырёхствольные установки образца Mk.l 12,7- мм зенитных пулемётов Виккерс Mk.III.

Газета “Daily Mall” от 10 октября 1933 г. сообщила о нарушении дисциплины на флагманском корабле эскадры линейных крейсеров – “Худе” в момент его отбытия для участия в манёврах в Северном море. Замешанных в этом деле матросов перевели на эсминцы, а сам “Худ” направили из Инвенгордона в Портсмут. Адмиралтейство категорически отрицало факт такого нарушения, однако по “какой-то” причине “Худ” не принял участия в маневрах, а контр-адмирал Джамей перенёс свой флаг на “Ринаун”.

Новый 1934 г. “Худ” и “Ринаун” отметили совместным плаванием на Мадейру, а 12 января они вместе с другими кораблями флота Метрополии вернулись в Гибралтар. В марте состоялся их поход в Лагос (Нигерия), после чего флот Метрополии вернулся в свои базы. В начале августа линейные крейсера участвуют в Неделе флота в Портсмуте.

Во время следующего текущего ремонта на верфи с 15 августа по 5 сентября 1934 г. снятые в 1932 г. закрытые дальномерные посты 140-мм орудий снова установили на сигнальной палубе. К этому времени выяснилось, что газы из дымовых труб корабля создают трудности в работе постов управления стрельбой 40-мм зенитных автоматов “Пом-пом” на “звезде” фок-мачты. В связи с этим посты управления перенесли на фор-марс побортно от корректировочного поста 140-мм орудий, на позиции, где ранее находились дальномеры этого поста. Одновременно, справа от передней дымовой трубы разместили пост управления стрельбой 40-мм зенитных автоматов. Такого же поста для левого борта в то время в распоряжении флота не оказалось, и его установили позже.

14-15 января 1935 г. “Худ” (флаг коитр-адмирала Бейлея) и “Ринаун” в составе флота Метрополии вышли из Портсмута в весеннее плавание. 19 января корабли флота сосредоточились в бухте Ароса (побережье Северной Испании) и оттуда 20 января направились в Вест- Индию. Вернувшись из Вест-Индии в Гибралтар, 23 января 1935 г. у северного побережья Испании “Худ” и “Ринаун” приняли участие в совместных учениях с подводными лодками. Вследствие неудачного маневрирования “Ринаун” таранил “Худ” в кормовую часть корпуса в районе орудийной башни “Y”. Форштевень “Ринауна” ударил по корпусу “Худа” со стороны правого борта в районе 340 шп. В обшивке борта образовалась вмятина глубиной до 460 мм и был слегка поврежден край палубы.

После удара нос “Рииауиа” скользнул к корме “Худа” и сильно повредил ему один из винтов, погнув его вал. 25 января “Худ” прибыл в Гибралтар, где на верфи произвели предварительный ремонт. После этого 30 января крейсер покинул Гибралтар и 4 февраля перешёл на верфь в Портсмут, где до 5 марта на нём полностью исправили повреждения, полученные при столкновении с “Ринауном”. Одновременно на сигнальной палубе установили два дополнительных дальномера с базой 2,74 м.

Линейный крейсер “Худ” . 1932 г. (Наружный вид и вид сверху)

В марте 1935 г. в интересах обеспечения однотипности корабельного состава приняли решение постепенно разделить эскадры линкоров типа “Куин Элизабет” и “Ройял Соверейн”, базируя первые в Средиземном море, а вторые в составе флота Метрополии. Поскольку в результате затянувшейся реконструкции линкоров типа “Куин Элизабет” при их замене в Средиземном море постоянно не хватало одного линкора, сюда направили эскадру линейных крейсеров. Первоначально, с апреля по сентябрь 1936 г., эту эскадру разделили между флотом Метрополии и Средиземноморским флотом. “Рипалс” послали в Средиземном море в апреле, а “Худ” в сентябре. В 1936-39 гг. на “Ринауне” проводили длительную модернизацию. С 8 марта по 29 августа 1935 г. “Худ” базировался на Гибралтар и принимал участие в плановых учениях Средиземноморского флота. В ходе текущего ремонта, проводимого с 1 апреля по 13 мая на верфи в Гибралтаре, на крейсере на левом борту установили второй пост управления стрельбой 40-мм зенитных автоматов с дальномером.

Как известно, непосредственно перед началом первой мировой войны 10 июля 1914 г. на Портландском (Спитхедском) рейде был собран весь британский действующий и мобилизованный резервный флот для смотра. Впервые после первой мировой войны подобный смотр было решено провести 16 июля 1935 г. на Спитхедском рейде по случаю 25-летнего (серебряного) юбилея восшествия на трон короля Георга V. Всего на смотре участвовали до 200 кораблей. 12 июля 1935 г. “Худ” прибыл в Спитхед, где с 15 по 17 июля принял участие в смотре и морском параде на Спитхедском рейде.

По окончании смотра флот в присутствии короля провёл ряд демонстрационных стрельб. Стрельба велась по управляемым по радио линкору-щиту “Центурион” и самолёту-мишени “Queen Bee”. По линкору-щиту “Центурион” стрельбу из 203-мм орудий вели крейсера типа “Лондон”, причём было достигнуто 56 попаданий. “Худ” выпустил 8 залпов по щиту, буксируемому эсминцами со скоростью хода 20 уз. 27 снарядов легли в пределах менее 23 м от щита. В качестве объекта атаки самолёта- мишени “Queen Bee" выбрали линкор “Родней”. Низкая облачность помешала произвести атаку с намеченной высоты 3000 м; отражение её производилось тремя 120- мм зенитными орудиями. Зенитчики “Роднея” достигли двух прямых попаданий в самолёт-мишень: после первого попадания самолёт продолжал эволюции; второе попадание отбило часть крыла, после чего он приводнился, едва не задев сам линкор; самолёт был взят на буксир эсминцем.

1 сентября 1935 г. “Худ” прибыл в Портленд, но в связи с началом итало-абиссинского кризиса 17 сентября эскадру линейных крейсеров в составе “Худа” и “Ринауна” (“Рипалс” встал на модернизацию) направили в Гибралтар для усиления Средиземноморского флота, хотя формально они оставались в составе флота Метрополии. С сентября по декабрь крейсера плавали в бассейне Средиземного моря. В декабре корабль побывал в Лас-Пальмасе на Канарских островах и Панаме.

Линейный крейсер “Худ” в 1932-1934 гг.

В январе 1936 г. “Худ” зашёл в Фуншал на острове Мадейра, и после недолгой стоянки в Гибралтаре его направили в Александрию. До мая 1936 г. под управлением вступившего 1 февраля в командование кораблем кэптена Придхэма крейсер входил в состав 1-й эскадры линейных кораблей и пёс службу в Средиземном море.

“Худ” снова появился в Портсмуте в мае 1936 г. и вошёл в состав эскадры линейных крейсеров флота Метрополии. Текущий ремонт на верфи с 23 июня по 10 октября 1936 г. также сопровождался рядом изменений в конструкции корабля. Вновь пришлось удалить посты управления стрельбой 40-мм зенитных автоматов “Пом-пом” с дальномерами с фор-марса, поскольку их новая позиция также обволакивалась дымом, как и прежняя. Поэтому посты перенести на кормовые углы переднего мостика. Поверх компасной площадки оборудовали дополнительный пост ПВО, прикрытый стальными экранами. Одновременно с этим с фок-мачты демонтировали прожекторную платформу с двумя 914-мм прожекторами. Коротковолновую радиостанцию типа “31 ” управления стрельбой центральной наводки заменили более совершенной радиостанцией типа “75-VH” того же назначения. Антенну радиостанции натянули между фор-марсом и “звездой” фок-мачты. По окончании ремонта провели испытания в море для определения степени задымления дальномеров постов управления стрельбой 40-мм зенитных автоматов “Пом-пом” на новом месте и спрямления крена путем перекачки топлива из различных цистерн.

Согласно плану 1935 г. о реорганизации флотов, 8 сентября 1936 г. находящийся в Портсмуте “Худ” формально включили в состав эскадры линейных крейсеров Средиземноморского флота. 10 октября 1936 г. крейсер вышел из Портсмута и направился в Средиземное море, однако на следующий день вынужден был вернуться в порт из-за аварии в машинном отделении. Ремонт занял несколько дней. Только 14 октября корабль прибыл в Гибралтар, а 20 октября на Мальту, где базировался до начала декабря. С октября 1936 г. по февраль 1939 г. “Худ” входил флагманским кораблём (флаг вице-адмирала Блейка) в состав эскадры линейных крейсеров Средиземноморского флота.

С 30 ноября 1936 г. на “Худе” поднял флаг командующий 2-м флотом. В 1937-38 гг. во время гражданской войны в Испании крейсер использовали для защиты британских интересов (контроль за безопасностью мореплавания) в Средиземном море. Базируясь с 5 декабря 1936 г. по 4 января 1937 г. на Гибралтар, он в основном патрулировал северное побережье Испании и за это время трижды заходил в Танжер.

С 5 января по 8 апреля 1937 г. “Худ” снова базировался на Мальте. В марте он принял участие в маневрах, проводимых у Гибралтара. 20 апреля 1937 г., находясь вместе с крейсером “Шропшир" неподалеку от Бильбао, "Худ” противодействовал попытке остановки и досмотра английского парохода “Торпехал”, идущего в порт республиканской Испании, мятежным испанским крейсером “Канариас”. В дальнейшем “Торпехал” сопровождали три подошедших британских эсминца. Месяц спустя "Худ” конвоировал английские пароходы “Хэмстерли”, “Мак-Грегор” и “Станбрук”, выполнявшие рейс в Бильбао, и предотвратил их захват военными кораблями мятежников.

В начале мая 1937 г. крейсер отозвали в воды Метрополии. С 7 мая по 1 июня “Худ” принял участие в параде на Спитхедском рейде по случаю коронации короля Георга VI, состоявшейся 17-21 мая. 20 мая король Георг VI посетил самый крупный корабль своего военно-морского флота.

5 июня “Худ” вернулся в Гибралтар, посетил Танжер и продолжил патрулирование в Средиземном море. С 19 июня по 24 августа корабль снова базировался на Мальте, с 26 августа по 19 сентября участвует в маневрах Средиземноморского флота идо ноября посетил порты Греции и Югославии.

В доке. 1935 г.

Следующий текущий ремонт, проводимый с 8 ноября по 16 декабря 1937 г. на верфи на Мальте, заключался в основном в усилении зенитного вооружения. В средней части спардека разместили два одиночных 102-мм зенитных орудия образца Mk. V. На крыше кормового поста управления торпедной стрельбой вместо снятого купола с дальномером соорудили новое основание с установленным на нём восьмиствольным 40-мм зенитным автоматом “Пом-пом” образца Mk. VI. Побортно на кормовой надстройке на возвышенных платформах установили два 12,7-мм зенитных пулемёта Виккерс Mk.III. В носовой оконечности демонтировали оба подводных торпедных аппарата. Освободившиеся помещения разделили переборками для использования в качестве кладовых. С поста управления торпедной стрельбой сняли дальномер с базой 3,66 м.

С 5 января по ноябрь 1938 г. “Худ” (флаг вице- адмирала Блейка) под управлением вступившего 20 мая в командование кэптена Уолкера находился в полной боевой готовности в западном Средиземноморье (район Марсель-Барселона-Пальма-ди-Мальорка). С января на заключительном этапе гражданской войны в Испании в районе его базирования начались активные боевые действия кораблей военно-морских сил испанского республиканского правительства и мятежников.

Очередной текущий ремонт “Худа” с 16 мая по 22 июня 1938 г., проводившийся также на верфи на Мальте, заключался в установке поста управления стрельбой кормовых 40-мм зенитных автоматов “Пом-пом”.

9 августа “Худ” зашёл в Паламос на юге Испании, где принял на борт экипаж британского судна “Лейк- Лугано”, потопленного в этом порту во время авиационного налета. 17 августа “Худ” в сопровождении крейсера “Сассекс” вышел из Пальмы и взял курс на Мальту, 19 августа они прибыли на Мальту, а 20 августа во время маневрирования в бухте Ла-Валетта (Мальта) “Худ” коснулся днищем дна и повредил обшивку корпуса. Ремонт произвели в местном доке.

Период с 20 августа по 17 ноября 1938 г. “Худ” провёл в походах по Средиземному морю, посетил французские, испанские и греческие порты. 24 ноября 1938 г. его поставили в док на Мальте, где провели полную ревизию подводной части вследствие обнаружения постоянного поступления воды в отсеки и ёмкости булей. В результате пришлось заменить и зачеканить часть прослабленных заклепок. Измеренное в январе 1939 г. порожнее водоизмещение “Худа” составило 42752 т, полное 48650 т.

В феврале 1939 г. в связи с обострением международной обстановки эскадру линейных крейсеров ввели в состав флота Метрополии. С февраля по начало августа “Худ” вновь находился в очередном текущем ремонте в Адмиралтейском доке №8 на верфи в Портсмуте. В период ремонта обязанности командира корабля исполнял лейтенант-коммандер Девис, сменивший 30 января кэптена Уолкера. Вместо двух (четырёх) 102-мм зенитных орудий образца Mk.V в средней части корабля установили четыре спаренных установки такого же калибра образца Mk.XVI (по две побортно). Таким образом, зенитное вооружение корабля возросло до четырнадцати 102-мм орудий в шести одиночных и четырёх спаренных установках.

Добавили четыре новых прожектора с диаметром зеркала 1120 мм: два на специально сооруженной платформе позади задней дымовой трубы, два на платформе в передней части кормовой надстройки. Вновь установили два сигнальных прожектора. Расширили и продлили в корму сигнальную палубу. В её кормовой части побортно установили два поста типа Mk.III управления зенитным огнём и два дополнительных дальномера с базой 4,57 м. На “звезде” грот-мачты в специальной рубке разместили высокочастотный радиопеленгатор типа FH-3, антенну которого установили на брам-стенге грот-мачты. Число стволов 12,7-мм пулемётов возросло до 20 в пяти четырёхствольных установках.

Линейный крейсер “Худ”. 1940 г. (Проект модернизации)

Война

Если между первой и второй мировыми войнами и существовал какой-либо корабль, являющийся воплощением морской мощи и величия британской империи, то им, несомненно, был линейный крейсер “Худ” или “Могучий Худ”, как его называла вся страна и весь флот. Являясь наиболее престижным кораблем британского королевского флота, “Худ” пронёс свой флаг по всем морям и океанам, много раз находился в ремонте, но никогда не проходил той степени модернизации, которая ему была крайне необходима для сохранения боевых качеств.

3 мая 1939 г. в связи со скорым окончанием ремонта лейтенант-коммандера Девиса на посту командира “Худа” сменил кэптен Гленни, провоевавший вместе с кораблем весь 1940 г. 1 июня на “Худе” подняли флаг командующего эскадры линейных крейсеров вице-адмирала Уитворта, которая с этого момента вошла в состав 2-го флота.

Хотя предыдущий ремонт закончился в июне 1939 г., уже в июле-августе на “Худе” вновь начали ремонт. Он оказался последним осуществленным предвоенным ремонтом крейсера. По существу, он являлся продолжением предыдущего, прерванного выходом корабля в море для испытания новых спаренных 102-мм зенитных установок.

Хорошие результаты испытаний этих “универсалок” позволили принять решение о демонтаже с корабля всех оставшихся одиночных 102-мм зенитных орудий. Кормовой пост типа Mk.l управления зенитным огнём заменили постом типа Мк.Ш. По другим данным, во время этого текущего ремонта демонтировали со спардека два 140- мм орудия и заменили их двумя одиночными 102-мм зенитными орудиями.

Демонтировали последние четыре 914-мм прожектора и их площадки – два в промежутке между дымовыми трубами и два с кормовой надстройки. На их место установили четыре прожектора с диаметром зеркала 1120 мм. После этой модернизации на крейсере осталось шесть 1120-мм осветительных и четыре 914-мм сигнальных прожекторов. В конце июля- начале августе в проливе Ла- Манш провели испытание паротурбинной установки.

В августе 1939 г. политическая обстановка в мире резко осложнилась, и Королевский флот начал мобилизацию. Экипаж пополнился резервистами, на берег сдали все ненужное в военное время имущество.

13 августа “Худ” (флаг вице-адмирала Уитворта) перешёл в Скапа-Флоу, где его ввели в состав флота Метрополии. В последние предвоенные дни, 20-28 августа, крейсер патрулировал в водах между Северной Шотландией и Норвегией, 29 августа для пополнения запасов топлива прибыл в Розайт, а 30 августа перешёл в Инвергордон.

Линейный крейсер “Худ”. (Сведения о корабле, опубликованные в английском справочнике "JANE’S FIGHTING SHIPS”. 1939)

Известие о нападении Германии на Польшу 1 сентября 1939 г. застало “Худ” в море во время патрулирования. 3 сентября Англия объявила войну Германии. В самом начале второй мировой войны, с 7 по 12 сентября, “Худ” совместно с “Ринауном”, крейсерами “Белфаст” и “Эдинбург” и четырьмя эсминцами патрулировал между Исландией и Фарёрскими островами с целью обеспечения морской блокады Германии и перехвата возвращающихся немецких торговых судов. Выход окончился безрезультатно.

22-23 сентября “Худ” в качестве прикрытия вышел из Скапа-Флоу для проведения операции в районе пролива Скагеррак, но проведение операции сорвалось.

25 сентября “Худ” совместно с “Рипалсом”, линкорами "Нельсон”, “Родней” и авианосцем “Арк Ройял” прикрывали возвращение на базу получившей повреждения подводной лодки “Спирфиш”. 26 сентября “Худ” во время атаки четырёх самолётов Ю-88 получил попадание авиабомбы. Не разорвавшись, бомба скользнула по кормовой части левого буля, оставив на нём вмятину, и отрекошетила в воду.

8 октября 1939 г. “Худ” совместно с “Рипалсом”, крейсерами “Орора” и "Шеффилд" и четырьмя эсминцами направился в район в 50 милях к северо-западу от Статландета (Норвегия) для поиска германского линкора “Гнейзенау” и легкого крейсера “Кёльн”. Во время похода английские корабли атаковала немецкая авиация в составе 127 Не-111 и 21 Ю-88. После безрезультатного поиска 10 октября соединение вернулось в Скапа-Флоу.

23 октября “Худ” совместно с линкорами "Нельсон”, “Родней” и шестью эсминцами эскортировал конвой в составе нескольких норвежских транспортов с грузом железной руды из Нарвика в Великобританию. Конвоирование продолжалось до района Лофотенских островов и прошло успешно. 31 октября конвой без потерь прибыл к месту назначения, а эскадра вернулась в устье реки Клайд, где “Худ” посетил первый морской лорд Черчилль. Затем крейсер перешёл в Плимут.

С 1 по 24 ноября 1939 г. на верфи в Плимуте на “Худе" провели текущий ремонт энергетической установки. 25 ноября поступило сообщение о нападении на атлантический конвой немецких линкоров “Шарнхорст” и “Гнейзеиау” и о потоплении ими вспомогательного крейсера “Роуалпинди”. Ремонт срочно прервали. “Худ” немедленно вышел в море на рандеву у Бреста с французской эскадрой в составе линкора “Дюнкерк” под флагом французского адмирала Жеисоля, лёгких крейсеров “Жерж Леги”, “Монткальм” и двух эсминцев. Это был первый случай, когда “Худ” не являлся флагманским кораблём соединения, в которое он входил, что для его экипажа было очень непривычно. 3 декабря 1939 г. крейсер вернулся в бухту Лох-Ю, так и не встретив кораблей противника.

13 декабря “Худ” совместно с линкорами “Бархем”, “Уорспайт” и шестью эсминцами вышел из Клайда для эскортирования первого войскового конвоя из Канады в Великобританию в составе пяти океанских лайнеров с 7450 офицерами и солдатами 1-й канадской дивизии. 15 декабря корабли эскорта вернулись в Клайд.

С 1 по 7 января 1940 г. “Худ” осуществлял патрулирование в море, с 8 по 15 января находился на стоянке в базе Гринок, с 16 по 24 января снова проводил патрулирование, с 25 января по 6 февраля опять был на стоянке в базе Гринок, а 7 февраля вышел в море для прикрытия очередного конвоя с канадскими войсками.

Линейный крейсер “Худ”. 1940 г. На боевых постах

7 марта 1940 г. “Худ” совместно с линкором “Вэлиэнт” перешёл в Скапа-Флоу. Здесь 9 марта крейсер повторно посетил первый лорд Адмиралтейства Черчилль.

Первый боевой опыт войны выявил необходимость некоторых изменений в вооружении корабля, которые провели в период очередного текущего ремонта на верфи в Девонпорте (по другим данным, на местной верфи в Скапа-Флоу) с 29 марта по 27 мая. С крейсера сияли все 140- мм орудия. Одно из этих орудий установили в системе береговой обороны в Товшерне на Оркнейских островах (оно находилось там ещё в 1970-х годах). На спардеке дополнительно установили три установки спаренных 102- мм зенитных “универсалок" образца Mk.XVI. Одну в самом конце спардека перед орудийной башней “X”, две побортно за кормовой надстройкой.

Установили пять 20-ствольных пусковых установок неуправляемых зенитных ракет-так называемых невращающихся реактивных снарядов. Запущенные реактивные снаряды вытягивали за собой тонкую стальную проволоку, создавая таким образом своеобразную преграду для атакующих самолётов противника. Одну пусковую установку разместили на крыше башни “В”, побортпо две на спардеке в районе передней дымовой трубы и ещё две в районе шлюпочной палубы между спаренными 102-мм зенитными установками. Сияли дальномер с базой 4,57 м с поста на фок-мачте, на корпусе корабля смонтировали размагничивающее устройство, дополнительно разместили несколько спасательных плотов Карлея.

Наконец-то приняли решение произвести обстоятельный ремонт механизмов. Первоначально работы должна была производить казённая верфь в Плимуте, куда корабль пришёл в марте. Но из-за её загруженности заказами в июне крейсер перешёл на верфь в Ливерпуль, где на паротурбинной установке заменили дефектные трубки теплообменников, после чего он мог развивать максимальную скорость хода не более 27 уз. В мае 1940 г. порожнее водоизмещение “Худа” составило 42462 т, полное 48360 т. 12 июня начали проведение ходовых испытаний, а 17 июня крейсер ввели в строй.

Противовоздушное вооружение “Худа”. 1940 г.

18 июня 1940 г. “Худ” совместно с авианосцем "Арк Ройял” под эскортом 8-й флотилии эсминцев направили в Гибралтар, куда корабли прибыли 23 июня. Их ввели в состав соединения “Н” под командованием адмирала Джеймса Соммервилля для действия против кораблей французского и итальянского военно-морских флотов на Средиземном море. Формирование соединения “Н” закончилоь 28 июня, а 30 июня “Худ” стал флагманским кораблём адмирала Соммервилля. Создание соединения “Н” было вызвано обстоятельной необходимостью без промедления решить судьбу военных кораблей вишистской Франции, которые базировались в Алжире и могли попасть в руки немцев. В июне 1940 г. первоочередной задачей соединения “Н” являлся перехват французского линкора “Ришелье”, пытавшегося уйти в Дакар.

Запланированная на 1 июля 1940 г. операция по нейтрализации крупных французских кораблей получила наименование “Катапульта”. Соединение “Н” из Гибралтара направилось к порту Оран (Алжир), где базировались четыре французских линкора и большое количество других кораблей различных классов. 3 июля “Худ” совместно с авианосцем “Арк Ройял”, линкорами “Вэлиэнт” и “Резолюшн”, крейсерами “Аретыоза”, “Энтерпрайс” и одиннадцатью эсминцами появились у французской военно-морской базы Мерс-Эль-Кериб в окрестностях города Оран.

Англичане путём переговоров пытались добиться от французского военно-морского командования в лице адмирала Женсоля гарантии неучастия кораблей французского флота в войне на стороне немцев. Адмирал Соммервилль был уполномочен предложить французскому адмиралу четыре варианта: присоединиться к британским силам, выйти в море с минимальными экипажами на борту и проследовать в любой английский порт, таким же образом проследовать в любой порт французской Вест- Индии или затопить корабли на месте в течение шести часов. Адмирал Женсоль не только отверг эти предложения, но и дезинформировал вышестоящее командование, сообщив ему, что англичане требуют немедленного затопления кораблей. Адмиралтейство перехватило радиограмму французов, в которой всем боевым кораблям предписывалось спешить на помощь Женсолю. Французский флот начал готовиться к бою.

Ввиду отказа французов принять какое-либо из этих предложений, 3 июля в 17 ч 54 мин Соммервилль приказал обстрелять французские корабли в гавани. Бой был коротким, но ожесточенным. Французский линкор “Бретань” получил тяжёлые повреждения и затонул, на нём погибло 977 моряков. Линкоры “Дюнкерк” (210 убитых) и "Прованс” также получили тяжёлые повреждения и надолго вышли из строя. Только линкор “Страсбург” и пять эсминцев, несмотря на атаки торпедоносцев с авианосца “Арк Ройял”, сумели прорваться из гавани и добраться до Тулона.

Впервые "Худ” участвовал в боевых действиях против линкоров. В бою он вёл огонь по одному из новейших французских линкоров “Дюнкерк”. Несмотря на сильный огонь французских кораблей, “Худ" не получил прямых попаданий. Из состава его экипажа осколками раиило только два человека. 4 июня британская эскадра вернулась в Гибралтар, где “Худ” оставался до 7 июля. В результате Германия потеряла возможность использовать в войне против союзников первоклассные французские корабли, но с моральной точки зрения операцию “Катапульта” тяжело переживали как французские, так и английские моряки.

8 июля “Худ” совместно с авианосцем “Арк Ройял” и линкором “Резолюшн" направились в район к востоку от острова Майорка. В ходе выполнения операции против итальянского военно-морского флота 9 июня крейсер подвергся атакам итальянской авиации, но повреждений не получил. 10 июня соединение “Н” вернулось в Гибралтар, и до 21 июня корабль находился там на стоянке.

22 июля “Худ” вышел в море и взял курс на Касабланку, получив приказ уничтожить находящийся там недостроенный французский линкор “Жан Бар”, чтобы тот не достался в руки немцев. Но на пути в Касабланку приказ был отменен, и 25 июля крейсер вернулся в базу, где находился по 31 июля.

1 августа 1940 г. “Худ” совместно с авианосцами “Арк Ройял”, “Энтерпрайс” и четырьмя эсминцами эскортировали авианосец “Аргус”, доставлявший истребители британских ВВС на Мальту. По пути соединение обстреляло и атаковало своей авианосной авиацией итальянский порт Кальяри. 2 августа крейсер вернулся в Гибралтар, где находился до 4 августа.

3 августа крейсер получил приказ о возвращении в Метрополию, с 4 по 8 августа “Худ” совершал переход из Гибралтара в Плимут, навсегда покинув Средиземное море. 11 августа крейсер появился в Скапа-Флоу, вернувшись в состав флота Метрополии (флаг вице-адмирала Уитворта) с целью патрулирования транспортных коммуникаций Великобритании. С августа по октябрь 1940 г. корабль патрулировал в районах прохождения судов союзников к северу от британских островов.

13 сентября 1940 г. “Худ” с линкорами “Нельсон” и “Родней”, двумя крейсерами и восемью эсминцами перешли из Скапа-Флоу в Розайт, чтобы быть ближе к району возможного вторжения немецких войск в Английском канале.

Линейный крейсер “Худ”. Конец 1930-х гг.

6 ноября 1940 г. “Худ” и “Рипалс” совместно с тремя крейсерами и шестью эсминцами блокировали подступы к французским портам Брест и Лориан, пытаясь перехватить возвращающийся из рейда в Атлантику немецкий “карманный” линкор “Адмирал Шеер”. Перехватить его не удалось, и британские корабли вернулись в Скапа-Флоу.

23 ноября 1940 г. “Худ” вышел из Скапа-Флоу и 25 ноября прибыл в Рейкьявик (Исландия). Базируясь на Рейкьявик, крейсер приступил к патрулированию Датского пролива – прохода между Исландией и Греиландией.

В ночь с 24 на 25 декабря 1940 г. “Худ” вместе с крейсером “Эдинбург”, эсминцами “Коссак”, “Эхо”, “Электра” и “Эскапейд” встретил в море Рождество.

Согласно статей Вашингтонского договора 1921 г. ,“Худ” должны были вывести из состава флота в 1941 г., через 21 год после постройки, но война помешала этому.

В начале 1941 г. “Худ” прошёл последний текущий ремонт, 13 января бросив якорь на верфи в Розайте. Ремонт продолжался с 16 января по 15 марта. Для управления стрельбой центральной наводки главного калибра установили радиолокатор типа 284. Антенну радиолокатора разместили на фор-марсе поверх поста управления стрельбой центральной наводки главного калибра. С “морской звезды” грот-мачты демонтировали радиопеленгаторскую рубку. С фор-марса удалили наблюдательный пост управления торпедной стрельбой, радиорубку и фор-марс-стеньгу. С 15 по 21 марта на корабле провели испытания установленного оборудования и ходовые испытания. Здесь же на палубу крейсера поднялся его последний командир кэптен Керр.

Без сомнения, линейный крейсер “Худ”, благодаря самому большому в Королевском военно-морском флоте водоизмещению, представлял собой корабль, наиболее пригодный и нуждающийся в проведении обширных модернизаций. Несмотря на это, с 1920 г. вплоть до своей гибели в 1941 г., он не подвергался надлежащей модернизации. В основном проводилось усиление средств П ВО и, наряду с этим, некоторые сопутствующие конструктивные улучшения. Нельзя не отметить, что Адмиралтейство неоднократно рассматривало проекты кардинальной модернизации крейсера, но в силу того, что “Худ” из всех британских крейсеров-дредноутов был далеко не самым старым и не самым худшим кораблем в отношении броневой защиты, его модернизация не являлась приоритетной. Однако длительная интенсивная эксплуатация корабля и быстрое развитие боевых средств флотов противников требовало усиления броневой защиты корпуса, в особенности палубного бронирования и противоторпедной защиты.

К 1939 г. возраст крейсера достиг почти 20 лет, и это, прежде всего, сказалось на его энергетической установке. Водоизмещение увеличилось до неприемлемой величины, что резко ухудшило остойчивость. Особо стоял вопрос о реконструкции паротурбинной установки, поскольку износ её механизмов оказался очень велик. В первую очередь, в замене нуждались все котлы, а также лопатки турбин. Что было хуже всего, так это перегрузка корабля, вызванная увеличением объёма цистерн с топливом и изменениями в вооружении и оборудовании, которая в 1939 г. довела его полное водоизмещение до 48650 т. В результате этого произошло смещение центра тяжести корабля, из-за чего осадка носом увеличилась на 0,7 м, а кормой уменьшилась на 0,15 м. Средняя осадка возросла на 0,61 м, а метацентрическая высота понизилась на 0,46 м. В таком положении изношенные механизмы крейсера вынуждены были преодолевать дополнительное сопротивление воды, и прежняя 31-узловая скорость хода относилась лишь к разряду воспоминаний. Крейсер не имел возможности ходить достаточно долгое время на высоких скоростях. Большим успехом для корабля считалось достижение 28-узловой скорости хода, а длительное поддержание такого режима грозило серьёзной аварией механизмов.

На стрельбах

Наконец-то Адмиралтейство решилось на перестройку своего самого красивого корабля, запланировав на декабрь 1939 г. начать долговременную модернизацию. Это должно было начаться по завершении ремонта линкора “Куин Элизабет” и закончиться в 1942 г., однако начало второй мировой войны в 1939 г. сделало её I гевозмож! юй. Объём запланирова!шых работ был впечатляющим. В плане модернизации прежде всего планировали полную реконструкцию паротурбинной установки, включая замену главных и вспомогательных механизмов.

Устаревшей оказалась вспомогательная артиллерия “Худа”, а зенитное вооружение, несмотря на непрерывное усиление, недостаточным. С сентября 1939 г. шесть одиночных 102-мм зенитных орудий заменили на семь спаренных 102-мм зенитных “универсалок”, добавили один восьмиствольный 40-мм зенитный автомат и две четырёхствольные установки 12,7-мм зенитных пулемётов Виккерс. Предусматривалась замена всех 102-мм зенитных “универсалок” на восемь 133-мм универсальных орудий в спаренных установках; увеличение количества восьмиствольных 40-мм зенитных автоматов “Пом- пом” образца Mk.VI до шести; демонтаж всех 12,7-мм зенитных пулемётов и всех оставшихся торпедных аппаратов; установка в средней части корабля поперечной палубной катапульты типа D-111-H и самолётного ангара с необходимым оборудованием.

Изменений требовала и вся махина передней боевой рубки, которая не обеспечивала командованию и офицерам боевых частей ни хорошего обзора, ни удобства расположения, не говоря уже об увеличившемся количестве средств связи и приборов управления артиллерийским огнём. Намечался полный демонтаж передней боевой рубки и замена её типовой рубкой линкоров, реконструкция мостиков носовой надстройки.

Серьёзную проблему составляла защита палуб “Худа”. Несколько уровней палуб, выполненных из толстой судостроительной (незакалённой) стали, вызывали много опасений ещё в 1920 г. Спустя двадцать лет, с увеличением дальности действия корабельной артиллерии, при угрозе падения снаряда под большим углом к плоскости палуб, с появлением новой опасности в виде отвесно падающих крупных авиабомб современный корабль должен был иметь палубы, покрытые бронеплитами. Ещё в 1927 г. начальник отдела военного кораблестроения поднимал вопрос о покрытии палуб “Худа” бронёй. Однако для подобной модернизации корабль и так уже был сильно перегружен, и, кроме того, для этой работы в то время не было средств. Предусматривалась перестройка подводной бортовой защиты, включая удаления из булей пустотелых груб и нефтяных цистерн; переделка верхней части булей для улучшения остойчивости; изменение броневой защиты корабля посредством снятия верхнего 127-мм броневого пояса и усиление до 51 -мм противоосколочного бронирования в межпалубном пространстве.

Дальнейшая модернизация рассматривалась в двух вариантах. Увеличение высоты 305-мм главного броневого пояса до уровня верхней палубы; увеличение толщины бронирования верхней палубы над погребами до 102 мм; над машинными отделениями до 64 мм. Либо при неизменном расположении 305-мм и 178-мм броневых поясов увеличение толщины главной палубы до 127 мм над погребами боезапаса главного калибра и до 102 мм над машинными отделениями.

Гибель

С 21 по 23 марта 1941 г. в южных водах Исландии “Худ”, линкоры “Куин Элизабет” и “Нельсон” осуществляли поиск германских линкоров “Шарпхорст” и “Гнейзеиау”, вышедших из своих баз с целью прорыва в Атлантику. Поиск окончился безрезультатно, так как германские линкоры к тому времени уже прибыли в Брест. 23 марта "Худ” вернулся в устье реки Клайд, а 25 марта провели ходовые испытания.

31 марта “Худ” совместно с крейсерами “Фиджи” и “Найджирия” патрулировал на транспортных коммуникациях союзников. С апреля по май крейсер базировался в Хваль-фиорде (Исландия).Согласно донесениям разведки о выходе в море германского линкора “Бисмарк”, 19 апреля “Худ” направили для патрулирования в Датский пролив, по вскоре выяснилось, что информация была ошибочной, и крейсер вернули в базу. Однако стало известно, что “Бисмарк” и тяжёлый крейсер “Принц Ойгеи” полностью подготовлены к боевым действиям. Англичане увеличили свои силы в районе северных проливов, а 1 мая “Худ” и четыре эсминца снова направили в Хваль-фиорд для прикрытия конвоев, следовавших южнее этого острова.

Последний поход “Худа” начался в четверг, в 00 ч 50 мин 22 мая 1941 г., когда он, величественный, гордый и элегантный, вместе с линкором “Принс-оф-Уэльс” и эсминцами “Антилопа”, “Энтони”, “Ачатос”, “Эхо”, “Электра” и “Икарус” вышли через пролив Хокса-Гейт из Скапа-Флоу, направляясь в район Хваль-фьорда для патрулирования Датского пролива. Никому из оставшихся на берегу не суждено было увидеть этот корабль снова. Соединение шло со скоростью 26 уз. Командир соединения вице-адмирал Ланселот Холланд держал свой флаг на “Худе”. Задачей соединения было, после пополнения запасов топлива в Исландии, патрулирование на позиции к юго-востоку от побережья острова, равноудаленной от обоих выходов в Атлантический океан с целью предотвращения прорыва линкора “Бисмарк” и тяжёлого крейсера “Прииц Ойген” на транспортные коммуникации союзников в Атлантике, который немцы пытались осуществить в рамках проведения ими запланированной операции “Рейнубюнг” (“Рейнские учения”).

Со своей стороны, 22 мая командующий германским соединением рейдеров адмирал Г. Лютьенс перед прорывом через Датский пролив из-за экономии времени и тяжёлых метеоусловий отказался от дозаправки в море топливом с танкера снабжения, надеясь сделать это после прохождения Датского пролива, что вынудило немцев экономить топливо, ограничиваясь 24-узловой скоростью хода. Удерживая в течение длительного времени такой ход, немецкие корабли дали вице-адмиралу Холланду возможность пересечь им курс. Около полуночи 23 мая германские корабли находились в 200 милях к северу от Исландии. К утру они достигли границы паковых льдов и начали спускаться вдоль неё на юг.

Из всех соединений британских кораблей ближе всех к немцам находилось соединение вице-адмирала Холланда в составе “Худа”, “Принс-оф-Уэльса” и всего четырех эсминцев, поскольку во время перехода в 14 ч 00 мин 23 мая 1941 г. от соединения отделились эсминцы “Энтони” и “Антилопа”, направленные в Исландию для пополнения запасов топлива. Покинув Скапа-Флоу, оба больших корабля провели сверку дальномеров и компасов и одновременно учения по совместному маневрированию. Атмосфера в экипажах была напряжённой. В течение двух дней о немцах не поступало никаких сведений, и практически каждый отдавал себе отчет, что прорыв немецких кораблей в Атлантику принесёт массу забот Кролевским ВМС. С другой стороны, иикто не знал, что принесет встреча с таким сильным линкором, как “Бисмарк”, тем более, что ни тот, ни другой из кораблей англичан ещё не сражались с равными себе противниками.

В 19ч 22мин 23 мая 1941 г. патрулирующий в Датском проливе английский крейсер “Саффолк” (кэптеп Эллис) внезапно обнаружил германские корабли и, используя радиолокатор, начал следовать за ними, периодически донося их место, курс и скорость хода. В 20 ч 02 мин с крейсера передали в донесении, что "Бисмарк” и “Прииц Ойген” движутся курсом 240° почти прямо на север и находятся на расстоянии 302 мили (560 км) от соединения адмирала Холланда. В 20 ч 40 мин донесение о контакте с немцами прислал и соседний с “Саффолком” крейсер “Норфолк”. Теперь оба крейсера, непрерывно ведя радиолокационное наблюдение, неотступно следовали за противником: “Саффолк” – по правому борту, где видимость была отличной, “Норфолк” – по левому, то и дело исчезая в длинных полосах тумана. Большую часть времени с “Бисмарка” был виден “Саффолк”, а время от времени можно было видеть и оба крейсера.

Под вечер 23 мая, после получения радиостанцией “Худа” очередного донесение с “Саффолка”, адмирал Холланд немедленно созвал совещание штаба. Проанализировав по донесению крейсеров местоположение германских кораблей и наметив курс перехвата, в 20 ч 45 мин он приказал соединению лечь на курс 295° и увеличить скорость хода с 26 до 27 уз. В 20 ч 54 мин “Худ” и “Принс-оф-Уэльс” достигли указанной скорости, что было пределом для совместного плавания в штормовом море. Особенно тяжело доставалось сопровождавшим соединение эсминцам. Вследствие значительного волнеения нa море им трудно было поддерживать заданную скорость хода. Эсминцы и так вынуждены были идти на максимально возможной при бушевавшем море скорости, однако не смогли “идти в йогу” с продирающимися сквозь волны стальными гигантами, отставая всё сильнее и сильнее. В 21 ч 05 мин Холланд приказал просигналить эсминцам: “Если вы не способны поддерживать заданную скорость хода, я сделаю это без вас. Вы должны следовать за мной на пределах своих возможностей”. Выбиваясь из сил, эсминцы старались не отставать.

Около 22 ч 00 мин на “Худе” и “Принс-оф-Уэльсе” началась подготовка к бою. Прислуге орудийных башен выдали белые огнестойкие рукавицы и шлем-маски, закрывающие голову и плечи. Согласно уходящему в эпоху парусного флота обычаю, свободные от вахты матросы начали переодеваться в чистое белье. Большинство кают- компаний и кинозал переоборудовали в лазареты и операционные, где санитары стерилизовали инструменты и дозировали морфий. Задраили все водонепроницаемые двери, люки и горловины, опробовали системы подачи боеприпасов, привели в боевую готовность орудия, проверили средства внутрикорабельной связи. Динамики на всех кораблях сообщили экипажам, что встреча с противником – вопрос нескольких часов.

“Худ” готовился к тому, ради чего и был построен. Именно сейчас должно наступить его настоящее боевое крещение, поскольку ни в межвоенный период, ни в течение двух лет войны он не встречал на своем пути линкора, с которым должен был вступить в бой. Накопившийся прежде боевой опыт ограничивался бесконечными патрулированиями, отражениями налетов авиации, либо, как это было в Мерс-Эль-Керибе, ведением огня по стоящим неподвижно или медленно передвигающимся в акватории гавани кораблям. На сей раз где-то за горизонтом шёл большой и современный германский линкор, а задачей “Худа” было воспрепятствовать его дальнейшему плаванию.

Незадолго до полуночи из продолжавших поступать потоком донесений следивших за “Бисмарком” и “Принцем Ойгеном” крейсеров вице-адмирал Холланд сделал вывод, что германские корабли находятся на расстоянии всего лишь 100 миль. Если продолжать придерживаться существующих курса и скорости хода, предполагал британский адмирал, его соединение сможет пересечь курс немцам примерно в 2 ч 30 мин в 60 милях впереди, надежно заблокировав им путь в Атлантику. Солнце заходило в 1 ч 51 мин, поэтому бой пришлось бы вести уже после наступления темноты. Этого адмирал хотел избежать, а поскольку радар в то время был устройством, далеким от совершенства, сражение с применением осветительных снарядов привело бы к ошибкам и неразберихе, в ходе которого немцам удалось бы легко уйти. После совещания со своими офицерами Холланд решил незначительно изменить курс правее, что привело бы к месту предполагаемого рандеву в 2 ч 00 мин. Дополнительным преимуществом была бы отличная видимость германских кораблей на фоне заката, тогда как британские корабли были бы скрыты надвигающейся темнотой, оставаясь в темной части горизонта на той дистанции, с которой орудия “Бисмарка” могли бы нанести “Худу” серьёзные повреждения. Кроме того, немцы совершенно не ожидали нападения именно с этого направления, и фактор внезапности мог стать ещё одним преимуществом.

Соответственно этому плану в 00 ч 12 мин Холланд приказал просигналить на “Принс-оф-Уэльс” изменение курса на 45° вправо и уменьшение скорости хода до 25 уз. Спустя пять минут, после получения очередного донесения с “Саффолка” от его командира кэптена Эллиса, посланного в 00 ч 09 мин и говорящего о том, что “Бисмарк” закрыт снеговым зарядом и что “Саффолк” снова ложится с юго-западного курса на южный, Холланд изменил курс своих кораблей ещё на 15° правее, предполагая, что “Бисмарк” тоже повернет на юг. С этого момента корабли соединений обоих противников сближались на встречных курсах. На “Худе” и “Принс-оф- Уэльсе” вверх поползли боевые флаги, поднимавшиеся только тогда, когда Королевский флот шёл в бой.

Согласно записи в бортовом журнале линкора “Принс-оф-Уэльс” в субботу 24 мая: “Погода в 00 ч 01 мин: северный ветер силой 4-5 баллов; видимость умеренная; море и волнение 3-4 балла. От крейсеров получено донесение, что противник на расстоянии 120 миль (223 км) от британского соединения, приблизительный курс противника 200°. В 00 ч 08 мин скорость хода соединения уменьшена до 25 уз., в 00 ч 12 мин курс изменен до 340° и в 00 ч 17 мин до 360°. В 00 ч 15 мин корабль приведён в готовность №1, экипаж занял боевые посты, проведены последние приготовления к бою и поднят боевой флаг. Ожидается, что первый контакт с неприятелем состоится вскоре после 1 ч 40 мин. Из-за низкой видимости и снежного заряда крейсера потеряли контакт с немецкими кораблями”.

В 00 ч 31 мин командир соединения вице-адмирал Холланд приказал просигналить на “Принс-оф-Уэльс”: “Если неприятель не в поле зрения, в 2 ч 10 мин я намерен изменить курс до 180° и буду придерживаться его до тех пор, пока крейсера не обнаружат противника”. В 01 ч 47 мин последовал приказ относительно плана боя: “Оба линейных корабля наносят удар по линкору “Бисмарк”; “Норфолк” и “Саффолк” атакуют тяжёлый крейсер “Принц Ойген”. Правда, о своём плане боя Холланд не уведомил находящегося на “Норфолке” командира отряда крейсеров контр-адмирала Фредерика Уэйк-Уокера, видимо, опасаясь, нарушив радиомолчание, выдать противнику своё присутствие.

Однако, реализацию плана пришлось отложить на несколько часов. Видимость быстро ухудшалась, особенно в течение следующего получаса. Неожиданный снежный заряд, совпавший с увеличением германскими кораблями скорости хода, привел к потере британскими крейсерами радиолокационного контакта с ними. Получив об этом донесение, Холланд решил, что, если немцы не будут найдены до 2 ч 10 мин, его соединение повернет прямо на юг и пойдет к берегам Гренландии.

В намеченное время германские корабли отыскать не удалось. В 2 ч 03 мин адмирал Холланд с неохотой развернул “Худ” и “Принс-оф-Уэльс” на курс 200°, то- есть на юго-запад – именно на тот курс, которым шёл “Бисмарк”, когда крейсера потеряли с ним контакт, и, намереваясь расширить район поиска, отправил четыре эсминца эскорта в прежнем северном направлении. И в самом деле, интуиция не подвела адмирала Холланда: Лютьенс несколько отклонился к западу, и его соединение в определенный момент оказалось всего на расстоянии 10 миль от британских эсминцев, оставаясь в темноте незамеченным. На британских кораблях готовность №1 отменили и команде разрешили отдыхать. Скорость хода увеличили с 26 в 2 ч 14 мин до 27 уз. в 2 ч 22 мин. В этот момень видимость составляла всего 5 миль.

Линейный крейсер “Худ ”. 1941 г. (Наружный вид и вид сверху)

В 2 ч 47 мин “Саффолк”, идущий на юг со скоростью хода 30 уз., снова обнаружил германские корабли на расстоянии от себя около 15 миль и сообщил их курс и скорость. Из его донесения следовало, что корабли неприятеля находятся в каких-то 35 милях северо-западнее британского соединения. В момент восстановления радиолокационного контакта оба соединения шли слегка расходящимися курсами (Холланд – 200°, Лютьенс – 220°), постоянно увеличивая расстояние друг от друга, причём германские корабли шли с некоторым упреждением.

Теперь Холланду стало ясно, что немецкие корабли не меняли курса. С этого момента британский командующий непрерывно получал информацию о действиях противника. Одновременно на “Принс-оф-Уэльсе” уточнили место крейсеров Уэйк-Уокера путем пеленгования работы их радиоустановок. С “Принс-оф-Уэльса” по ультракоротковолновой связи эти сведения передавали на “Худ”, который теперь получил возможность точно определить место, курс и скорость хода кораблей противника и всех своих сил.

Бой становился неизбежным, хотя потеря контакта “Саффолком” и изменение “Бисмарком” курса в западном направлении лишали англичан планируемых преимуществ. Противник оказался далеко впереди, и о быстром броске навстречу ему из затемненной части горизонта приходилось забыть. Обстановка ещё более ухудшилась, когда в 3 ч 20 мин “Саффолк” доложил, что противник взял ещё западнее, так что два соединения фактически оказались на параллельных курсах. Англичане изменили курс с 220° в 3 ч 21 мин до 240° в 3 ч 42 мин. В 3 ч 53 мин Холланд приказал увеличить скорость хода до 28 уз. Преследование продолжалось.

Прошло ещё четверть часа. Сообщения с “Норфолка” и “Саффолка” показывали, что расстояние между противниками постепенно уменьшалось. В 4 ч 00 мин “Бисмарк” и “Принц Ойген” находились уже всего в 20 милях к северо-западу от английских крейсеров, а через час – в 15 милях. Сближение продолжалось, однако, очень медленно, и за прошедший час дистанция уменьшилась всего на 3-4 мили. Начиная с 2 ч 00 мин видимость стала улучшаться и в 4 ч 30 мин составляла около 12 миль.

В 5 ч 10 мин по приказанию Холланда на “Худе” и “Принс-оф-Уэльсе” снова пробили боевую тревогу. По громкоговорящей связи оповестили, что бой начнется в течение четверти часа, после чего корабельные священники прочли краткую молитву. Впереди полным ходом шёл “Худ” – его винты яростно вспенивали воду, создавая за кормой мощную струю кильватерного следа. На его мачтах полоскались по ветру огромные боевые флаги Британии. “Принс-оф-Уэльс” занял место уступом в 740 м (4 каб) позади флагмана на курсовом угле 135° по правому борту.

Наконец горизонт стал более отчетливым, и на фоне неба начали прорисовываться мачты, а затем и верхние части надстроек сначала одного, а затем другого крупного корабля. В 5 ч 35 мин на курсовом угле 335° и дистанции 38000 м (205 каб.) англичане обнаружили идущие курсом 240° “Бисмарк” и “Принц Ойген”. В 5 ч 37 мин британские корабли изменили курс на 40° вправо и в 5 ч 49 мин ещё на 20°, придя на курс 300° и имея немецкие корабли в правой передней четверти. “Принс-оф-Уэльс” занял место в 900 м (около 5 каб.) от флагманского корабля на курсовом угле 135°, находясь, таким образом, по правому борту. Находиться на такой большой дистанции длительное время британским кораблям было нельзя, поскольку они были уязвимы от падающих под большим углом снарядов. Особенно это было опасно для тонких палуб “Худа”. Необходимо было как можно скорее сблизиться на дистанцию более настильного огня.

Холланд хорошо знал, что на дистанции 12000 м (65 каб.) крупнокалиберные снаряды не причинят “Принс- оф-Уэльсу” серьёзных повреждений и что при дальности стрельбы, близкой к 11000 м (59 каб.), “Худ” наименее уязвим. Развернувшись, “Худ” и “Принс-оф-Уэльс” стали сближаться с противником под более острым углом. Дистанция быстро сокращалась. В считанные минуты должен был начаться бой.

К несчастью для англичан, они несколько запоздали и вышли на носовых углах с левого борта германских кораблей, слишком быстро сократив дистанцию, в результате чего лишились первоначального тактического преимущества, когда свои корабли могут вести огонь всем бортом вдоль диаметральной плоскости кораблей неприятеля, что имели бы при условии сохранения ими первоначального курса. Если бы британское соединение подошло к месту боя раньше немцев, положение было бы обратным, и англичане, по-существу, преграждали бы им путь, имея возможность действовать артиллерией всего борта.

В итоге немцам удалось вырваться несколько вперед. При этом англичане могли вести огонь только из носовых башен, в то время как немцы могли давать полные залпы. Так англичане лишились своего главного преимущества (8 381-мм и 10 356-мм орудий против 8 380-мм и 8 203-мм немцев). Позднее об этом решении первый морской лорд Адмиралтейства скажет как о решении “драться одной рукой, имея две”. Однако, с другой стороны, это решение подставляло уязвимую вехшою палубу “Худа” под огонь противника лишь на минимальное время. Чтобы ввести в действие орудия кормовых башен, вице-адмирал Голланд приказал повернуть “Худ” и “Принс-оф- Уэльс” влево примерно на 20°.

В это же время с кормовых углов немецких кораблей должны были подойти крейсера “Норфолк” и “Саффолк” под командой контр-адмирала Уэйк-Уокера, чтобы связать боем “Принц Ойген”. А они располагали шестнадцатью 203-мм орудиями, являвшимися серьёзной угрозой для “Принца Ойгена”, не говоря уже о возможности отвлечения кормовых орудийных башен “Бисмарка”. Кроме того, эти корабли имели на вооружении торпедные аппараты, и имелся некоторый шанс поражения немецких кораблей метко выпущенной торпедой. К сожалению, вице-адмирал Холланд, соблюдая с целью достижения внезапности радиомолчание, в определенный момент не скоординировал свои действия с действиями крейсеров Уэйк-Уокера, которые из-за большой дистанции остались немыми свидетелями драматического боя. Сам Уэйк-Уокер просто не знал об этом решении и даже о быстром подходе соединения Холланда. А если учесть, что к началу боя его крейсера находились на расстоянии 15 миль позади кораблей противника, то станет понятным, почему они не имели возможности решить задачу, предусмотренную планом вице-адмирал Холланда.

Вечером 23 мая стреляя по “Норфолку”, “Бисмарк” ударной волной от залпа собственных орудий главного калибра повредил антенну носовой РЛС, в результате чего линкор “ослеп” в направлении на нос. В связи с этим адмирал Лютьенс приказал “Принцу Ойгену” выйти вперед и обозревать при помощи своего радара обстановку прямо по курсу. На немецких кораблях при помощи радара и чувствительных гидрофонов временами обнаруживали идущие по пятам британские крейсера на расстоянии 12 миль.

На “Принце Ойгене” около 5 ч 00 мин операторы необычайно чувствительных гидрофонов, регистрирующих шумы, издаваемые гребными винтами, доложили, что слышат работу винтов идущих по левому борту на курсе сближения двух быстро идущих кораблей. Для Лютьенса и его штаба это донесение казалось невероятным, поскольку на экране РЛС “Принца Ойгена” ничего не было видно, что неудивительно – “Худ” и “Принс- оф-Уэльс” были более чем в 30 милях за горизонтом.

Около 5 ч 45 мин восходящее солнце окрасило горизонт, когда в дальномер поста управления огнем главного калибра увидели поднимающуюся из-за горизонта слева по курсу полоску дыма. Было невозможно, чтобы преследующие немцев британские крейсера оказались вдруг с левого борта. Тем временем полоска дыма разделилась, и вот на горизонте виднелось уже два пятна, а затем и верхушки мачт двух кораблей. Таинственные корабли шли полным ходом, однако ещё нельзя было определить, к какому классу они относятся. Была сыграна тревога. Длинные трели звонков говорили об обнаружении надводных кораблей.

На “Принце Ойгене” принимали появившиеся корабли за крейсера, либо эсминцы. На “Бисмарке” также не сумели правильно опознать британские корабли – старший артиллерист фрегаттен-капитан Адальберт Шнайдер принял их за два крейсера. Если бы они не ошиблись, то Лютьенсу пришлось бы не допустить к участию в бою “Принц Ойген”, поскольку приказы однозначно запрещали вовлекать тяжёлый крейсер в столкновение с линейными кораблями.

Англичане, из-за сходства силуэтов линкора и тяжёлого крейсера, также допустили ошибку в определении классов кораблей противника. Для Холланда выглядело нелогичным, что “Бисмарк”, более сильный корабль, не занимает головного места в строю. Адмирал не знал, что германские корабли поменялись местами после аварии носовой РЛС на “Бисмарке”, как и то, что головной “Принц Ойген” не представлял для британских кораблей особой опасности.

В 5 ч 49 мин Холланд отдал приказ: “Приготовиться к открытию огня. Цель – корабль слева!”, полагая при этом, что цель -линкор”. Однако командир артиллерийской боевой части “Принс-оф-Уэльса” правильно опознал германские корабли и, в полном соответствии с намерениями адмирала, навел носовые орудия своего корабля на второй вымпел во вражеском строю.

Первыми открыли огонь англичане. В 5 ч 52 мин одновременно с приказом кэптена Керра открыть огонь с мачты “Худа” вниз полетел сигнальный флаг, что было сигналом к немедленному исполнению команды. В ту же минуту четыре носовых орудия линейного крейсера извергли огонь и дым, выбросив в сторону противника на расстояние 24100 м (130 каб.) четыре снаряда массой около 900 кг каждый. Минутой позже рявкнули шесть носовых орудий линкора “Принс-оф-Уэльс”.

Согласно записи в бортовом журнале линкора “Принс-оф-Уэльс” в субботу 24 мая: “На подходе в 5 ч 52 мин “Худ” в момент открытия огня поднял сигнал и сделал первый залп по головному германскому кораблю, дистанция составляла приблизительно 22500 м (121 каб.). Опознав в нём “Принц Ойген”, артиллеристы “Худа” перенесли огонь на второй в строю корабль – “Бисмарк”. “Принс-оф-Уэльс” открыл огонь в 5 ч 53 мин сразу по “Бисмарку”.

Непосредственно перед открытием огня на “Худе” разобрались в ошибке при опознавании кораблей противника, и буквально за несколько секунд перед первым залпом на его мачте вверх взлетел флаг, означавший перенос огня на цель, находившуюся правее. Однако первый залп уже был выпущен по второстепенной цели.

Лютьенс как бы медлил с началом боя. Новая ситуация ему совершенно не нравилась. В ходе похода его корабли должны были топить в Атлантике транспортные суда союзников, избегая, по возможности, столкновений с крупными боевыми кораблями противника. Хуже всего было то, что, судя по величине вспышек от произведенных залпов, это были линкоры. Ко всему, за кормой “Бисмарка” постоянно виднелись две черные точки, свидельствующие о том, что и крейсера не отпускали добычу. Имея по правому борту тянувшееся вдоль берегов Гренландии ледовое поле, по левому два линкора, а за кормой два крейсера, адмирал с беспокойством размышлял об ожидаших его неприятностях. Это все сильнее начинало напоминать затягивающуюся вокруг его кораблей петлю. Изменение курса и попытка избежать боя не были выходом из сложившейся ситуации, поскольку крейсера неотрывно следовали за немцами и могли привлечь значительно большие силы Королевских ВМС. Оставалось только принять бой, хотя, насколько “Бисмарк” без опасения мог помериться силами с любым британским линкором, настолько попадание тяжёлого снаряда в тонкие палубы “Принца Ойгена” могло бы завершиться трагедией.

В 5 ч 55 мин оба германских корабля открыли ответный огонь по “Худу”, стреляя четырёхорудийными залпами. Однако несколько ранее вокруг “Принца Ойгена” выросли 30-метровые столбы воды – признак того, что первый залп “Худа” минул цель. Ещё более худший результат был у “Принс-оф-Уэльса”, снаряды которого упали с недолётом в “какой-то” полумиле от “Бисмарка”. В свою очередь, в самом начале боя “Принс-оф-Уэльс” остался необстрелянным и мог спокойно пристреливаться. Но после второго залпа по “Худу”, “Принц Ойген” получил приказ перенести на пего огонь и быстро пристрелялся.

Первые снаряды “Бисмарка” с исключительной точностью легли вблизи носа “Худа”, залив его палубу фонтанами вздыбившейся воды. Падение снарядов первого залпа как по дистанции, так и по целику были очень удачными. Первый залп “Принца Ойгена” лёг с небольшим недолетом. Неизвестно, чем пользовались германские артиллеристы для определения дальности стрельбы – радиолокаторами или оптическими дальномерами. Ясно одно: немцы всегда уделяли большое внимание созданию дальномериых приборов.

Между тем, метеоусловия не благоприятствовали англичанам. Их корабли шли против ветра, поэтому брызги, взбиваемые форштевнями, а также падающими в воду снарядами, попадали на объективы дальномеров и прицелов. Расположенные в относительной близости от поверхности воды объективы самых больших дальномеров двух носовых орудийных башен главного калибра были настолько залиты водой, что ими невозможно было пользоваться. Кроме того, Холланд держал слишком близко от себя “Принс-оф-Уэльс”, ограничивая ему свободу маневра, тем самым, не давая точно определить падение собственных снарядов и облегчая пристрелку противнику.

С мостика германского тяжёлого крейсера его командир капитан-цур-зии Гельмут Бринкман вместе с журналистом фрегаттен-капитаном Бушем в бинокль наблюдали, как второй залп “Принца Ойгена” накрыл цель, и услышали подтверждение этого от артиллерийского офицера корветтен-капитана Яспера. Через две минуты после открытия огня снаряд второго залпа “Принца Ойгена” попал в цель.

В это же время на борту “Бисмарка” младший артиллерийский офицер лейтенант барон Бурхард фон Мюллеигейм-Рехберг, находившийся на кормовом посту управления огнем, в головных телефонах услышал от старшего артиллериста Шнайдера, следившего за полетом снарядов “Бисмарка”, что тот произнес “недолёт”. Шнайдер уточнил дистанцию и приказал дать залп с 400-м поправкой с целью сделать вилку, повторил залп с задержкой, а затем повторил ближний залп. Первый залп он определил как “перелёт”, второй – “накрытие!”. Он тут же приказал: “Беглый огонь полными залпами”.

Второй залп “Бисмарка” упал вблизи кормы “Худа”. Третий, хотя пи один из его снарядов не попал в цель, плотно окружил всплесками линейный крейсер. Залпы немецкого линкора дали накрытие. Одновременно со вторым залпом “Бисмарка” 203-мм снаряд второго залпа “Принца Ойгена” разорвался на спардеке “Худа”, примерно посредине между грот-мачтой и задней дымовой трубой. На линейном крейсере на левом борту шлюпочной палубы радом с кормовой 102-мм зенитной установкой вспыхнул пожар. Фрегаттен-капитан Буш с “Принца Ойгена” увидел пламя “…поднявшееся кроваво-красным прямоугольником, обрамленным чёрным дымом”. Командиру “Принс-оф-Уэльса” кэптену Джону Личу оно показалось “…внезапно вспыхнувшей паяльной лампой”, кэптену Филлипсу с “Норфолка” – “…пульсирующим заревом, как при восходе тропического солнца”. Сразу после попадания “Принц Ойген” получил приказ перенести огонь на “Принс-оф-Уэльс”.

С открытием огня Холланд решил изменить курс влево на 20°, уменьшая скорость сближения, и вместе с тем, чтобы занять позицию, позволяющую ввести в бой кормовые башни, приказал поднять подготовительный сигнал из двух “синих” вымпелов.

На мостике “Принс-оф- Уэльса”, минутой ранее наблюдая, как вокруг флагмана выросла стена воды, поднятая четвёртым залпом “Бисмарка", этот приказ был всеми воспринят с облегчением. И пока ожидался исполнительный сигнал, а нос “Худа” уже повернул на несколько градусов влево, его силуэт вновь скрылся за водяными столбами пятого залпа “Бисмарка”.

В 5 ч 55 мин, после поднятия двух “синих” вымпелов, означавших подготовку к выполнению приказания изменить курс влево на 20°, у “Принс-оф-Уэльса” появилась возможность выйти на позицию полного залпа. К этому времени линкор уже дал по “Бисмарку” девять залпов из двух носовых башен. Сначала залпы ложились с перелетами и только шестой дал вилку. В это время “Принс-оф-Уэльс” стрелял пятью 356-мм орудиями, поскольку после первого залпа вышло из строя одно 356-мм орудие носовой башни.

За это же время “Худ” успел сделать по “Бисмарку” пять или шесть залпов, по попаданий отмечено не было. Здесь, без сомнения, сказался перенос огня на новую цель.

Моряки “Худа”. Конец 1930-х гг.

“Худ” продолжал держать подмятыми два “синих” вымпела, когда после пяти залпов “Бисмарка" между его грот-мачтой и задней дымовой трубой произошёл взрыв огромной силы. Затем на “Худе”, вероятно, произошли неполадки в башне “Y”, около которой в 6 ч 00 мин произошёл сильный взрыв. Пламя поднялось на высоту грот- мачты. “Худ” перестал существовть, его борта встали на дыбы – “подобно шпилю гигантской церкви”, как отметили наблюдатели с германских кораблей, и через три минуты корабль исчез.

Ужасающая сцена гибели “Худа” произошла на глазах многих свидетелей, прежде всего из экипажа “Принс-оф-Уэльса”. Линкор шёл в каких-то 900 м справа по корме от флагманского корабля. Рулевой и командир “Принс-оф-Уэльса” вместе с сигнальщиками наблюдали за этим из передней боевой рубки. Поскольку оба корабля вели огонь на правый борт, большинство не занятого в бою экипажа скопилось на левом, прячась от падающих осколков. Многочисленные расчеты боевых постов и левого, неподбойного борта “Принс-оф-Уэльса” с небольшого расстояния стал свидетелем этой гигантской трагедии.

Сотни глаз следили за последними секундами жизни “Худа”. Немецкие наблюдатели прильнули к окулярам дальномеров и прицелов на борту “Бисмарка” и “Принца Ойгена”. Англичане наблюдали за развитием событий с борта линкора вблизи и крейсеров за много миль от места боя.

На мостике “Принс-оф-Уэльса” его командир кэптен Лич увидел: “… залп явственно прошил крейсер где- то в районе грот-мачты. В этом залпе было, по-моему, два снаряда со взрывателями мгновенного действия и один замедленного, хотя могло быть и наоборот. У меня сложилось впечатление, что попадание пришлось в спардек “Худа” прямо за грот-мачтой и ближе к правому борту. Поначалу я удивился, что результат попадания незаметен, но через 1 -2 секунды я отметил, что он был слишком большим, особенно, если учесть место, куда попал снаряд. Создалось такое впечатление, что в тот самый момент на спардеке “Худа”, где-то в районе грот-мачты и несколько ближе к правому борту, что-то взорвалось". По его словам, случившееся затем выглядело “… очень сильным, направленным вверх столбом пламени в виде трубы, точнее тонкой трубы, и практически сразу же весь корабль покрылся дымом от носа до кормы”.

Штурманский офицер “Принс-оф-Уэльса” лейтенант-коммандер Уильям Ровелл, также бывший на мостике “Принс-оф-Уэльса”, видел три всплеска и два попадания. Ровелл пришел к мысли, что в этом последнем для “Худа” “…залпе в него угодил не один, а два снаряда”. В этом он не смог прийти к одному мнению с Личем. Для Уильяма Ровелла взрыв был похож на “…вертикальный язык пламени… Я мог бы сказать яйцеобразной формы”. Позднее он указал более точно места попадания снарядов на плане корабля – по левому борту около 275 шпангоута рядом со спаренной установкой 102-мм орудий.

Когда спал всплеск от пятого прошившего “Худ” залпа германского линкора, корабль как будто задрожал, после чего наступило несколько секунд перерыва, и вдруг из-за опадающей воды вверх взвился ярко-оранжевый столб огня.

Взрыв произошёл между грот-мачтой и задней дымовой трубой, тоесть в месте, уже охваченном пожаром, вызванным попаданием снаряда германского крейсера. Огненный язык вздымался высоко, выше корабельных мачт, после чего неожиданно притух. Окутанный клубящимся облаком желтоватого дыма и пара, “Худ” исчез с глаз всех наблюдателй. Затем окружавшая его завеса внезапно засверкала последовавшими друг за другом взрывами. Вверх полетели обломки надстроек, спасательных шлюпок, куски грот-мачты.

Огромное количество взрывчатых веществ, находившихся в его пороховых и снарядных погребах, соединило свою чудовищную силу в гигантском взрыве. Тысячетонные орудийные башни вырвало из барбетов. Подброшенные взрывом 381 -мм снаряды начали разрываться над кораблём, придавая всему неистовое зрелище рождественского фейерверка. Однако это было страшное зрелище. Мало было сказать, что корма утонула. Она попросту перестала существовать, разорванная взорвавшимся порохом и снарядами.

Казалось, что взрыв должен был сопровождаться оглушительным грохотом. Однако, что оказалось неожиданностью для всех свидетелей трагедии, самый большой в мире военный корабль взорвался практически беззвучно, лишь в первое мгновение взрыва был слышен какой-то приглушенный гул, точнее – доносящийся из глубины корпуса стук. После чего на корабль опустилась тишина.

Искалеченный “Худ”, точнее его средняя часть и носовая оконечность, некоторое время еще удерживался на плаву, погружаясь всё глубже и глубже. Не встречавшая препятствий, вода быстро заполняла внутренние помещения. Внезапно носовая оконечность поднялась вверх, встав почти вертикально. В тот момент его форштевень находился гораздо выше переполненного онемевшими от ужаса людьми мостика “Принс-оф-Уэльса”. В этом положении она замерла на секунду-две, а затем быстро и безмолвно ушла под воду, забрав с собой несколько сот оставшихся в живых людей, навсегда заточённых в этом стальном гробу. С момента фатального попадания прошло три минуты-180 секунд, в течение которых волны Атлантики поглотили более чем 250-метровый корпус большого корабля и четырнадцать сотен жизней моряков.

“Бисмарк” все время стрелял четырёхорудийными залпами. Достоверно, что его первый залп лег впереди носовой оконечности у правого борта “Худа”. На верхнем мостике “Худа” гардемарин Уильям Дундас отметил падения первых немецких снарядов по правому борту.

Петти-офицер Блокли, находившийся на посту управления огнем (левая опора фок-мачты) “Принс-оф-Уэльса”, также заметил их падение перед “Худом” и отметил точность падения по дистанции. Наблюдатели на борту “Принс-оф-Уэльса” видели, как “Худ” прошёл прямо через поднявшиеся фонтаны на месте падения снарядов первого залпа.

Начальник Блокли суб-лейтепант Джон Уомерсли, находившийся с ним на одном посту управления огнем, отметил, что произведённый “Бисмарком” залп с задержкой лег “…на левой четверти “Худа” с перелетом около 180 м, после чего, по его свидетельству, на шлюпочной палубе появилось пламя. Любопытно, что причиной этого пламени вряд ли могли быть попадания с “Бисмарка”. С определенной долей уверенности можно сказать, что причиной этого стало попадание снаряда с “Принца Ойгена”, который также вёл стрельбу по головному британскому кораблю. Подобно многим другим британским очевидцам, Уомерсли ввели в заблуждения одновременные падения снарядов с “Бисмарка” и “Принца Ойгена”.

Впечатления свидетелей относительно попадания, которое вызвало пламя, сходятся.

Находившийся на левом борту “Принс-оф-Уэльса” в районе адмиральской каюты на спардеке петти-офицер Лоуренс Саттон отметил, что “…залп с “Принца Ойгена” угодил примерно в середину “Худа”, кроме того, был также и недолёт. Это были снаряды меньшего калибра, чем снаряды предыдущих двух залпов”. Второй залп с “Бисмарка”, …кажется, дал перелёт, – заявил он, – и в это время пламя возникло прямо перед грот-мачтой. Сначала появились клубы чёрного дыма, который затем превратился в серый… мое внимание привлекла узкая полоска пламени, внезапно вырвавшаяся наружу и быстро исчезнувшая в воздухе позади грот-мачты и перед башней X, …огромное пламя вспыхнуло в воздухе в районе башни Y, и … ужасный грохот…смешался с грохотом залпа башни Y”.

Чиф петти-офицер Уильям Макридж с “Принс-оф- Уэльса”, который в 1940 г. налаживал 102-мм зенитную установку и обучал её расчёт, видел языки пламени, вырвавшиеся наружу и пришёл к выводу, что они означают воспламенение боприпасов к этим орудиям, хранившимся в кранцах первых выстрелов в легкодоступных местах. Он заявил: “Я видел очень яркую вспышку. Она была настолько яркой, что походила на вспышку магния”. Хотя Макридж затем перевёл свой дальномер вперёд и упустил момент фатального взрыва, он отметил, что если бы пламя вырвалось десятью секундами позднее, то он успел бы развернуть свой дальномер.

Пламя на спардеке продолжало разгораться и во время следующего попадания, которое уничтожило “Худ”. Оно, по всей видимости, не проникло слишком глубоко вниз корабля, так как машинные отделения “Худа” остались неповрежденными, что следует из того, что он до последнего момента сохранял прежнюю скорость хода. Это пламя, вероятно, не могло погубить корабль.

“Худ” в последнем походе (фото сделано с линкора “Принс-оф-Уэльс")

Сержант королевской морской пехоты Чальз Брукс, входивший в состав расчёта первой башни левого борта 133-мм орудий “Принс-оф-Уэльса”, видел результаты стрельбы в перископ: “ Мне показалось, что второй залп “Бисмарка” упал следующим образом: два снаряда подняли фонтаны воды по левому борту, один угодил в палубу рядом со 102-мм орудием (в действительности это был снаряд германского крейсера). Последнего снаряда я не видел. Сразу же после этого на палубе 102-мм орудий, по левому борту ближе к корме, вверх взвился необычный огненный столб пламени. Перед этим я заметил, что расчеты 102-мм орудий собрались у поручней, ведущих вниз на правом борту “Худа”. После этого возникла огромная вспышка пламени высотой до топа грот-мачты и никого из расчетов 102-мм орудий я больше не видел…”

Далее оп продолжал: “На мой взгляд, один снаряд пятого залпа “Бисмарка” прошёл внутрь корабля через шлюпочную палубу за задней дымовой трубой, а второй – через барбет башни “X". Когда “Худ” получил второе попадание, задняя дымовая труба завалилась на левый борт. Увидел также жёлтый огненный язык, вырвавшийся из барбета башни “X”. Огромная вспышка ослепила меня на некоторое время… Когда я снова глянул в перископ, я увидел клубы дыма чёрного цвета, из которых торчали задранные вверх стволы 381 -мм орудий, что могло быть, если была разрушена крыша башни”.

Матрос Леонард Бурчелл из состава расчёта 40-мм зенитного автомата “Пом-пом”, расположенного на крыше башни 133-мм орудий “Принс-оф-Уэльса”, отметил, что он видел матросов на спардеке, которым оставалось жить лишь несколько минут. Они пытались тушить разгорающееся пламя из пожарных брансбойтов.

Лейтенант-коммандер Сесил Лоусон, наблюдавший за происходящим с борта “Принс-оф-Уэльса” в перископ башни “А”, находившейся в развернутом положении, сказал: “…Более всего… поражало то, что из надстройки на спардеке по всей её длине извергались огромные клубы дыма.”

Старший матрос Губерт Факрвел, переговаривавшийся с “Худом” посредством сигнального прожектора, видел “…огонь с яркими вспышками голубого цвета, и мне показалось тогда, что это воспламенился кордит. Языки пламени были очень длинные и сильные…”

Петти-офицер Сирил Коатс с “Принс-оф-Уэльса” был поражен “… градом искр на спардеке, появившихся несколько в корму от задней дымовой трубы, вблизи миделя корабля, после чего сквозь ограждения кормовой надстройки вырвался шквал дыма и пламени, охвативший вскоре башни “X” и “ Y”. Он также показал, что двери надстройки открылись и выпустили пар и клубы дыма и пламени, которые распространились дальше в корму”.

Матрос Джон Бойль, наблюдавший в перископ башни 133-мм орудий “Принс-оф-Уэльса”, сказал, что “…огонь озарил всё на кормовой надстройке и пламя поднялось по обе стропы”. В то же время матрос-артиллерист Вальтер Маршолл из расчёта зенитного автомата “Пом-пом” отметил, что “…пламя появилось там, где, как мне кажется, находилась шахта вентиляции, тоесть где- то в районе левого борта шлюпочной палубы, между грот- мачтой и башней “X”.

На борту “Худа” старший матрос РобертТилбурн находился, возможно, на самом удачном месте – на левом борту спардека – как раз рядом с носовой пусковой установкой реактивных невращающихся снарядов, прямо на уровне передней дымовой трубы. Когда снаряд с “Принца Ойгена” поразил спардек, он лежал на палубе ничком, что было наиболее безопасным положением для незанятых по боевому расписанию членов экипажа. Оп хорошо видел взрыв первого снаряда германского крейсера, происшедший на краю левого борта непосредственно перед кормовой пусковой установкой зенитных реактивных снарядов, и услышал, как стоящий рядом матрос сказал: “Это попадание нам…” По мнению Тилбурна, “…снаряд был некрупного калибра, а палуба в этом месте тонкой”, и, по его мнению, “…снаряд крупного калибра мог пробить её насквозь”.

Несколько минут спустя Тилбурн явственно почувствовал, что корабль начал разворачиваться влево. В этот момент пятый залп “Бисмарка” накрыл “Худ”. По корпусу прошло сотрясение, гораздо более сильное, чем после первого попадания. Палуба вокруг Тилбурна оказалась засыпанной обломками. Взрыв разбросал тела находившихся вблизи него моряков.

Впоследствии, на комиссии при расследовании обстоятельств гибели “Худа”, Тилбурну задали вопрос: "Можете ли вы ответить, который из двух этих снарядов пробил палубу, а который нет?”. Дать точный ответ на этот вопрос он не смог, но был уверен, что вспышка пламени после взрыва произошла вследствие воспламенения кордита. Сразу перед грот-мачтой разгорелся пожар. Пламя было живым и ярким, как будто горел кордит. Это было вполне возможно, так как здесь располагались кранцы первых выстрелов 102-мм зенитных орудий и 40-мм зенитных автоматов “Пом-Пом".

“Худ” в артиллерийском бою с “Бисмарком”

Однако Тилбурн не мог точно сказать, который из двух снарядов поджёг ёмкости с бензином для катеров, “…два или три десятка галлонов в бочках и большая бочка на слипе”. По его мнению, источник пожара находился ближе к корме корабля. Пламя распостранилось несколько дальше в нос и тоже из-за воспламенения бензина. Был отдан приказ немедленно потушить это пламя. Сразу же приступили к раскатыванию пожарных рукавов, но почти тотчас этот приказ отменили, поскольку начали взрываться боеприпасы. От разорвавшихся снарядов детонировали другие. Взрывы были небольшой силы, “подобно китайской хлопушке”, вероятно, боезапас “Пом-Помов”, и не могли оказаться причиной огня, распостранившегося дальше. “Была ли крышка подачной трубы 102-мм выстрелов открыта или закрыта?” – был задан ему вопрос, на что последовал ответ: “Она была закрыта. Офицер приказал мне закрыть её”.

Разрушения корпуса, так ужасно выглядевшие с “Принс-оф-Уэльса”, Тилбурму показались абсолютно безопасными. Он совершенно не почувствовал взрывной волны, сам звук взрыва, разорвавший кормовую оконечность “Худа” на кусочки, прозвучал для моряка не громче обычного орудийного выстрела. Однако наиболее безумным и поразительным казалось для него потрясающая тишина, опустившаяся на корабль после взрыва.

Прижавшись всем телом к стальной палубе, он слышал доносившуюся изнутри корпуса сильную вибрацию. Воцарившее на палубе внезапное спокойствие способствовало тому, что Тилбурн отважился перевернуться и посмотреть вокруг. Рядом лежали тела его погибших товарищей. Сквозь стелящийся дым он увидел пытавшихся подняться раненых. Другие, уберёгшиеся в укрытых местах от падающих обломков, молча оглядывались в полной беспомощности. Уцелевшие, они не догадывались, что это их последние минуты. Сам взрыв показался ему невероятно безвредным. На вопрос комиссии: “Почувствовали ли вы что-нибудь существенное для себя от взрыва?” – он ответил: “Нет. Шум был… прямо как во время стрельбы орудий”, и “… была мёртвая тишина после взрыва”.

Тилбурн встал, шатаясь подошёл к борту и увидел, что вода уже почти достигает находящейся ниже палубы. Корабль накренился сначала на один борт, затем на другой. Тилбурн успел сбросить каску и противогаз, прежде чем прыгнул за борт, стараясь отплыть как можно дальше. Когда обернулся, “Худ” почти погрузился в воду. Внезапно Тилбурн почувствовал, что что-то схватило его за ноги. Погружавшийся корпус начал тянуть его вниз. Оказавшись под водой, матрос сумел достать складной нож и несколькими резами избавиться от шнуровки ботинка, зацепившейся за антенну. Когда он вынырнул на поверхность, жадно глотая воздух, его корабль начал поднимать вверх нос, почти достигнув вертикали. Не дожидаясь финала, Тилбурн как бешеный поплыл в противоположном направлении. Ему удалось избежать воронки, втянувшей в себя тех немногих, кто пережил взрыв и находился в воде. Когда он вновь обернулся, “Худа” уже не было на поверхности. Вокруг плавало много заглушенных с торцов труб бурого цвета, и он схватился за одну из них. Рядом с ним на поверхности плавало на удивление мало обломков, невдалеке горело мазутное пятно. Затем Тилбурн увидел рядом малый спасательный плот и, подплыв поближе, взобрался на пего.

Сигнальщик матрос Эдвард Бриггс находился в момент боя на компасной площадке передней надстройки “Худа”, откуда мог видеть вице-адмирала Холланда, и слово в слово передал содержание команд и переговоров, которые здесь велись. Когда первый снаряд с “Приица Ойгена” поразил “Худ” в спардек, по корпусу прошла лёгкая дрожь. Спустя мгновенье вахтенный офицер доложил адмиралу: “Получили попадание в спардек, имеем возгорание боезапаса универсальной артиллерии в кранцах первых выстрелов”. “Покинуть её, пока боеприпасы не взорвались. Оставьте всё до полного выгорания”, – приказал адмирал. Сразу после этого прервался контакт с постами управления центральной наводки на топе фок-мачты.

Со своего поста Бриггс не видел, куда конкретно попал снаряд с “Бисмарка”, но, когда “Худ” стал заворачивать влево, неожиданная встряска отбросила всех находящихся на мостике вправо. На комиссии по расследованию Бриггс заявил, что по его мнению, попадание было, скорее всего по правому борту: “…потому что мы все повалились на правый борт”. Последовавший взрыв здесь особо не ощутили. Позднее оп вспоминал, что “взрыв не был ужасающим”.

Несколько секунд спустя вахтенный офицер доложил адмиралу, что гирокомпас вышел из строя, и адмирал приказал ему перейти в кормовую рубку по верхней палубе. Это был весьма плохой признак, поскольку оп означал поломку главного гирокомпаса, находившегося глубоко внутри корпуса. На мостике воцарилась минута мертвой тишины. Вдруг рулевой прокричал, что корабль не слушается руля. Холланд приказал перейти на запасное рулевое управление, ещё не зная о том, что ни руля, ни винтов крейсера более не существует.

Гибель “Худа”

“Худ” в этот момент “…накренился на правый борт на 6-7°, затем ненадолго на левый, а после задрожал, как разваливающийся дом, и сразу же после этого адмирал сказал, что корабль слишком быстро начинает крениться”. “Я упал лицом вниз, а другие разлетелись в разные стороны", – свидетельствовал Бриггс.

Внезапное перемещение носа корабля вверх бросило Бриггса лицом вниз. Последнее, что он запомнил об адмирале -вид спокойного, как бы не воспринимающего приближающийся конец, Холланда. И его штаб также не пытался искать спасения. Оказавшись в воде, Бриггс наткнулся на малый спасательный плот и взобрался на него. В поле его зрения попал другой, а затем и ещё один такой же, каждый со спасшимся моряком. Все трое начали энергично грести руками, дабы подвести плоты один к другому.

Третьим избранником судьбы, которому удалось пережить катастрофу, оказался гардемарин Уильям Дундас, соглано боевому расписанию находившийся на верхнем мостике “Худа”. Когда корабль накренился, он выпрыгнул со своего поста через окно и, подобно другим, старался отдалиться от тонущего корабля, опасаясь попасть в водоворот. На комиссии Дундас показал, что находящийся на правом крыле мостика офицер-торпедист докладывал, что на правом борту спардека возникло кордитное пламя.

Наблюдавший за боем на расстоянии 15 миль с борта крейсера “Норфолк” контр-адмирал Уэйк-Уокер вспоминал: “…пламя распространилось так, что под конец его ширина превосходила высоту. Затем пламя упало и быстро исчезло. После того, как оно упало, – говорил он,-я увидел ведущие огонь носовые башни, и в голову мне пришла мысль, что они справятся. Внезапно огонь появился возле кормовых башен, и мне показалось, что туда угодил снаряд”.

Сразу за этим, в 6 ч 01 мин “Худ” взорвался.

Другие наблюдатели, находящиеся вокруг, повторили примерно то же самое. Большинство наблюдателей были единодушны в том, что взрыв сразу внушил опасения. Сигнальщик с “Принс-оф-Уэльса” Алан Кутлер показал, что он и другие на сигнальной палубе укрылись, ожидая падения осколков на корабль, что впрочем, оказалось совершенно излишнем, поскольку ничего на борт не упало.

Других этот взрыв совсем не испугал. Для лейтенанта Питера Слейда и матроса Ричарда Скотта с “Принс- оф-Уэльса”, которые находились у катапульты и готовили к полёту самолёт, взрыв был бесшумным и выглядел как красное зарево, отразившееся от переборок. Многим другим показалось то же самое. Почти каждый согласился с тем, что взрыв был бесшумным или, по меньшей мере, достаточно тихим, поскольку он был заглушён рёвом артиллерии и шумом корабельных механизмов “Принс-оф-Уэльса”.

Сам момент взрыва погребов боезапаса “Худа”, хотя и выглядел устрашающе, большинству наблюдателей был слышен плохо. Эсмонт Найт, находившийся на верхнем мостике “Принс-оф-Уэльса” и наблюдавший за происходящим в течение нескольких следующих минут боя, позднее вспоминал: “…Я помню взрыв, который показался мне большим и ужасным, но не помню, слышал ли я звук взрыва”.

Дэвид Бойд с “Принс-оф-Уэльса” показал, что “…’’Худ” взорвался в сопровождении дуновения, сне более сильным грохотом, чем звук при разрыве попавшего снаряда”. Другие описывали взрыв как “глубокий приглушённый гул”, либо “возгорание большого спичечного коробка”. Некоторым это напоминало, скорее всего, “удар ладонью по жестяному воздуховоду вентиляции”. Перси Купер, находившийся в составе расчёта носовой зенитной установки на левом борту “Принс-оф-Уэльса”, вспоминал звуки стрельбы “Худа”, но не слышал звука взрыва и не ощутил ударной волны.

Заводской инженер Горрас Джаррет, находящийся в машинном отделении “В” не закончившего полностью испытания “Принс-оф-Уэльса”, также не ощутил ничего особенного. Позднее он говорил на комиссии, что “…только сейчас, по прошествии некоторого времени, я могу сказать, что никакого эффекта от взрыва я не почувствовал”.

Старший матрос Уинстон Литллвуд, находившийся на посту управления артиллерией левого борта крейсера “Саффолк”, видел, как “…огромный оранжевый столб пламени поднялся в небо и заклубился чёрный дым. Пламя было похоже на узкий столб, поднявшийся очень высоко. Когда он поднялся до верхушек мачт, то расползся в стороны”, – вспоминал Литллвуд. Он же отметил, что взрыв “…искрился яркими звездами, похожими на те, что появляются при работе в кузнице".

Уильям Вестлейк видел струи дыма, появившиеся в пяти или шести местах прямо перед взрывом. Петти- офицер Фредерик Френч отметил о последних секундах “Худа”: “…внезапно спардек вздулся посредине между задней дымовой трубой и грот-мачтой, и всё, что я могу назвать продуктами сгорания кордита, вышло изнутри корабля от кормы и вокруг трубы, выглядя как верх шапки, поднятой с внутренней стороны”.

На “Принс-оф-Уэльсе” почти все свидетели располагали эпицентр взрыва между грот-мачтой и задней дымовой трубой, тоесть где- то над машинными отделениями. Некоторые начали убегать на другой борт, либо искать укрытия от падающих осколков. Фактически пи один осколок на палубу линкора не упал.

Не соответствует истине утверждения многих авторов о том, что “Принс-оф-Уэльс” изменил курс, чтобы избежать столкновения с остатками “Худа”. Оба корабля не шли в кильватерном строю, а “Принс-оф- Уэльс” не начинал поворот на 20° влево. Отсюда следует, что не было надобности изменять его курс для уклонения от тонущего флагманского корабля. Линкор минул погибающий крейсер по левому борту, не прекращая вести огонь и сам, стал главной мишенью германских кораблей.

“Принс-оф-Уэльс” не мог себе позволить застопорить машины и начать спасательную операцию. Бой продолжался, и для линкора настали трудные минуты. К этому времени дистанция боя сократилась до 16500 м (89 каб.). “Принс-оф-Уэльс” получил три попадания 380-мм снарядами и одним 150-мм с “Бисмарка” и четыре 203-мм с “Принца Ойгена”. В этих условиях командир корабля кэптен Лич решил прекратить бой и в 6 ч 13 мин под прикрытием дымовой завесы вышел из боя.

Исходя из принципа старшинства, командование над британскими кораблями принял на себя контр-адмирал Уэйк-Уокер, находящийся на крейсере “Норфолк”. Он также не мог направить к месту трагедии “Саффолк”, опасаясь потерять контакт с германскими кораблями.

Не очень далеко, однако, находились четыре эсминца, составлявшие эскорт соединения Холланда и отделившиеся ночью по приказу адмирала, когда линейные корабли сменили курс. Они находились на расстоянии не более 30 миль от места трагедии, и собственно им приказал Уэйк-Уокер приступить к спасению остатков экипажа “Худа”. Наведение они получили от летчика самолета “Хадсон”, всё время наблюдавшего за боем с воздуха. На эсминцах начали готовиться к приёму уцелевших моряков. За борт были брошены концы и сети, по которым можно было забраться на корабли. На камбузах приготовили большое количество горячего супа и кофе, развернули пункты оказания помощи раненым.

Матрос Эдвард Бриггс

Четыре эсминца развернулись строем фронта и с максимально возможной скоростью хода пошли на юг. Спустя час, около 8 ч 00 мин, с “Электры” увидели первые следы катастрофы. На поверхности моря растеклись мазутные пятна, плавали куски дерева, какой-то набитый документами ящик. Вблизи, недалеко друг от друга качались на волне три спасательных плота, каждый с одним человеком. Кроме этого – больше ничего, никаких остатков, ни одного тела, словом, ничего, что могло рассказать о том, что два часа назад здесь, в точке с координатами 63°20'с.ш. и 31°50'з.д., затонул самый большой в мире британский линейный крейсер, имевший на борту более 1400 человек. Эсминцы малым ходом ходили вокруг ещё час, по результатом их поисков стала одинокая бескозырка. Кроме поднятых на борт троих моряков, с крейсера больше не спасся никто.

Поднятые из воды моряки, закутанные в бушлаты и отпоенные горячими напитками. Немного могли поведать. Когда им удалось сблизить свои плоты, старались удерживать друг друга, взявшись за руки. Однако руки все более дубели от холода и не выдерживали усилий. В конце концов волны их разбросали, однако они всё время оставались в поле зрения друг друга. Вскоре над местом побоища пролетела летающая лодка “Сандерленд", но лётчик не заметил их, хотя моряки били руками по воде, пытаясь привлечь к себе внимание. Помощь в виде эсминцев подоспела вовремя, поскольку при такой низкой температуре им было долго не продержаться. В 9 ч 00 мин эсминцы прекратили поиски и ушли в Исландию.

Бригс, Дундас и Тилбурн оказались единственными, кто спасся из всего экипажа. Трудно сейчас дать точ1 юе количество жертв трагедии “Худа”. Представляет их. можно сказать, с большой долей достоверности 43-страничная сводка погибших, выпускавшаяся в Великобритании во время войны ежедневно и опубликованная уже на второй день после гибели корабля. Согласно ей, вместе с кораблем погибли вице- адмирал Холланд, командир крейсера кэптен Керр, 92 офицера, 1152 моряка, 161 солдат морской пехоты, обслуживающие в Королевских ВМС артиллерию и погреба боезапаса, 4 моряка австралийского флота и 7 представителей других служб-здоровых и крепких мужчин, сильных и храбрых, и в то же время столь беспомощных против созданного людьми механизма разрушения. Получалось, что в последний поход отправились 1421 человек экипажа. Тем временем, многие источники указывают, что спаслось трое из 1415, или даже из 1418 человек. Согласно Braer [4], с кораблем погибло 1338 человек, трое было спасено.

Гибель “Худа” английский народ воспринял как национальную трагедию. Считается, что истинная причина его гибели не будет установлена никогда.

Ещё раз вспомнили о “Худе” в 1969 г. Тогда британское посольство в Осло получило платежные ведомости экипажа “Худа”. Необычен был путь их получения: в 1942 г. их выловил из моря норвежский рыбак и, в силу военных обстоятельств, закопал в землю. Спустя много времени по окончании войны он вспомнил о них и передал норвежским властям.