Лиса для чемпиона (СИ)

Глава 10

Азалия

Сижу в электричке и трясусь как осиновый лист на ветру. Хоть на улице вполне себе отличный летний вечер, но меня знобит.

Это всё нервы.

Понимаю, что творю нечто глупое, но не могу остановиться. Вот ещё в такси из больницы в сторону вокзала поняла, что моя идея побега от новоиспечённого мужа лишена смысла, да ещё и небезопасна. Мне рожать со дня на день, а я…

Но почему-то продолжала ровно сидеть на жопке и делать вид, что тема раздвоения личности меня никак не касается. С таким же тупым выражением лица, если верить отражению в стёклах витрин, я приобрела электронный билет в родной город и даже мирно до него добралась. Меня никто не искал, не догонял. И, наверное, это хорошо.

Вечер поздний, уже почти совсем темно, поэтому до своей маленькой однушки в трёхэтажной малосемейке добиралась снова на такси. Хоть от железнодорожного вокзала до моего дома всего пять остановок, всё равно решила не рисковать здоровьем больше положенного.

Если исключить зверский голод, усталость ног и боль в пояснице, то я вполне себя хорошо чувствовала. Вот что значит оказаться в знакомой обстановке в родной стихии.

Завтра поищу работу на дому, благо опыт в редактуре хоть и небольшой, но имеется. На первое время хватит моих сбережений, а потом что-нибудь придумаю.

Я обязательно справлюсь!

С таким тренингом я открываю двери и захожу в квартиру. Кажется, что-то внутри этой полной темноты щёлкает, и у меня мелькает острая, как опасная бритва, мысль, что меня там кто-то поджидает.

Адам⁈ Андрей⁈

Боже, Лина! Вот как можно было попасть в такую попендию⁈

Осторожно шагаю внутрь, но входную дверь закрывать за собой не спешу. Вдруг бежать… ой, то есть в моём случае катиться.

У меня около входа всегда стоят веник и совок, чтобы при необходимости грязь и мусор на пороге и на площадке убрать. И вот веник обычный, а совок металлический…советский…тяжёлый. Прелесть, какое из него холодное оружие получается.

Совок беру с собой, а рюкзак скидываю на пороге, так как жутко мешает, к тому же тяжёлый.

— Здесь кто-нибудь есть? — на автомате кричу в темноту, но сразу понимаю, что зря.

Какой дебил ответит своей жертве⁈ Вот и у меня в квартире дебилов не нашлось.

В принципе, как и вообще никого не нашлось, кроме перепуганной до усрачки меня. Выдыхаю и закрываюсь на все два хлюпких замка и цепочку. Если сюда решит зайти Андрей, то эти преграды его вообще никак не задержат, в принципе, как и вся моя картонная дверь.

Хотя никто меня искать не станет. Царёв радостно выдохнул и, наверное, уже укатил на тренировку с горячей стройной девицей. Только надо завтра сходить и на развод подать.

Ловлю себя на мысли, что грущу, и мысленно бью по затылку.

— Совсем ты, Азалия, рехнулась! Стокгольмский синдром разыгрался перед сном, что ли… — ругаю собственное отражение в крошечной ванной комнате, пока смываю дорожную пыль с рук и лица.

Я всё правильно сделала. Нельзя вот так навязать жену и ребёнка незнакомцу. Да ещё какому⁈ Это ведь не просто мужчина среднего офисного звена.

Сегодня в консультации наши беременяшки чуть языки не проглотили, когда увидели моего спутника. Одна после его скорого ухода не выдержала и уточнила, кем он мне приходится. Соврала, что это знакомый мужа просто подвёз меня, так она номер телефона попросила этого секси, хотя у неё тоже живот на нос лезет и рожать через месяц. И это они ещё не знают, кто он такой!

И вот как прикажете жить с такой ходячей приманкой для девушек и женщин всех возрастов⁈ Ведь у меня рога будут круче, чем у старого оленя — вожака стаи.

Сплошная печалька!

И я как-то обречённо шлёпаю босыми ногами на кухню. В магазин я побоялась идти по темноте, но кушать нам с дочкой от моего страха хотелось никак не меньше. Вспомнила, что где-то на полках были рыбные консервы и консервированные салатики собственного производства.

Да будет пир!

Но консервы моему носу не понравились, поэтому отправились в подключённый к розетке холодильник до лучших времён, а салат я не смогла открыть в силу пропавшей куда-то открывашки.

Это прямо заподло вселенское! В итоге заварила чашку чая, который выпила с подсохшим имбирным пряником, что завалялся с новогодних праздников.

Дальше решила просто лечь спать. Во сне кушать не хочется. А вот как уснуть⁈ Кроме мыслей о сосиске в тесте с морковью по-корейски, в голове потеряно бродил план на моё будущее. Он понуро тыкался в прорехи моего идеального побега и напоминал, что скоро я буду не одна. А у меня ничего не готово.

Те вещи, что я успела купить для малышки, остались в квартире Адама, а уж что говорить про кроватку и коляску, то и подавно всё там.

Я всегда была экономной, но после смерти тёти и моего неожиданного тотального одиночества моё достоинство стало болезнью. Я маниакально боялась тратить лишние деньги в ожидании чёрной полосы. И копила финансовую подушку до её наступления.

Дождалась. Но зато я теперь готова.

Покрутившись в постели с бока на бок, поняла, что уснуть всё равно не могу. Дочке тоже не спалось, поэтому она приветствовала меня радостными пинками и толчками своих ручек и ножек. Нежно погладила выступающие то тут, то там небольшие бугорки на животе, и эта игра в салочки неожиданным образом успокоила меня.

Зачем оставлять на завтра то, что можно сделать сегодня⁈

В соседнем доме на первом этаже есть небольшой круглосуточный супермаркет. Пора взяться за дело.

Прямо поверх пижамы натягиваю спортивный костюм, беру рюкзак с кошельком и мобильным и решительно открываю входную дверь.

И едва сдерживаю крик души, а то бы переполошила впечатлительных бабушек всех трёх этажей разом. Я просто открываю рот, а закрыть не могу. Тогда я его медленно прикрываю ладошкой и пытаюсь заставить себя моргнуть.

Передо мной стоит огромная стена. Выражение лица у этой «стены» такое угрожающе радостное, что хочется завыть волком и быстро слинять.

На автомате делаю шаг назад и пытаюсь закрыть дверь, чтобы хоть как-то скрыться от этого тяжёлого взгляда мужчины. Но, расставив руки в косяки, он навис надо мной, а дверное полотно служило тормозом.

— Ну, здравствуй, жена. Я тебя нашёл.

— Зачем? — на всхлипе скорого шока срывается с моих губ.

— За тобой должок, дорогая. Пришла пора отдавать.