Лиса для чемпиона (СИ)

Глава 23

Азалия

Поцелуй сквозь слёзы смеха у меня впервые. И его нельзя с чем-то сравнить. Это просто надо прочувствовать.

Царёва вообще нельзя воспринимать на слух и взгляд. Он, как в известном сериале о паранормальном и загадочном, волшебным образом меняется от буки до самого обаятельного и привлекательного, но только для этого его надо прочувствовать.

И вообще, сегодня я поняла, что мой муж из типа людей, что мало говорят, но их поступки ярче и громче любых речей.

Андрей просто всегда рядом с тёплыми руками, что заботливо укрывают меня и дочь ночью, и какими-то потрясающими родными глазами, что не отпускают тебя ни на минуту.

Наша первая ночь в качестве родителей прошла на удивление славно. Мы даже относительно неплохо выспались, но моё волнение, что проснулось вместе со мной, никак не желало меня покидать.

— Андрей, а что будет дальше? — срывается с моих губ, когда он забирает сытую дочь с моих рук.

Я не смотрю ему в глаза и просто кручу в пальцах маленькую бутылочку из-под смеси, которую жадно слопала наша Чупсина. Молока у меня ещё толком нет, поэтому приходится подкармливать голодающего ребёнка.

— Дальше вы обе будете спать и набираться сил. После обеда привезут для обеих обновки, так что придётся оторвать свою попку от кровати и разобраться с пакетами. Если сегодня день пройдёт нормально, то завтра нас выписывают и сразу летим домой.

Нас. Дом. Звучит как сказка.

Я понимаю, что, скорее всего, Царёв понял мой вопрос правильно, но просто, как и я, не готов давать ответы на сложные вопросы.

Всё у нас происходит слишком быстро: позавчера встретились, вчера поженились, сегодня родили. Словно кто-то, реставрируя старую книгу, растерял сразу несколько глав, и теперь в ней сплошные пропуски.

Но если в самом начале этого кошмара я страдала, что поддалась своим страхам не справиться и пошла искать защиты у чужих людей, то теперь встреча и замужество с Царёвым выглядят тем самым светом в конце туннеля.

С ним мы как за каменной стеной, но только я очень не хочу, чтобы эта стена пострадала по моей вине.

Наверное, поэтому, когда на следующий день к нам в палату зашёл Адам, я не стала звать на помощь. Я вообще ни звука не произнесла.

Малышка ещё спала, а я же в нервном ожидании завершения боя Андрея ждала его и заодно занималась сортировкой, наверное, тонны пакетов, что доставили сегодня.

Хорошо, что и чемоданы к этому «магазину» тоже прилагались.

— Ну, здравствуй, Аза. Уже пакуешь чемоданы. Это ты удачно. Нам пора.

Я откладываю в сторону необычно милый розовый костюмчик и выхожу на середину палаты. Смотрю на Адама во все глаза, пытаясь найти в нём то, за что, казалось, любила. Да только всё зря!

Красивый ухоженный мужчина с мёртвым взглядом, что сейчас надменно и даже властно скользит по мне и детской кроватке с его дочерью.

— Зачем ты здесь, Адам. В нашу последнюю встречу ты велел мне убираться, заявляя, что у тебя таких, как я, ещё предостаточно. Что изменилось теперь?

— Оу, а ты стала дерзкая⁈ Откуда такие перемены?

— Я теперь мать, и мне есть кого защищать.

— От кого? От меня, что ли? Так я, наоборот, за вами приехал.

— Адам, уже достаточно этих пустых слов. Говори, что тебе надо.

— Ты и мой ребёнок. И если думаешь, что Царёв угробит ради тебя свою карьеру, то спешу разочаровать. Мужик никогда не пойдёт на такое ради чужой бабы, да ещё и с «багажом».

И кивает головой в сторону детской кроватки. Моя дочь — не багаж!

Злость вскипает так быстро, захватывая дух и лишая мозга. Чувствую, как трясутся руки, зажатые в кулаки, а перед глазами сплошь неоновые пятна ярко-красного цвета.

— Хватит стоять, Азалия! Время-деньги! У меня сейчас встреча с журналистами, где ты должна отыграть свою роль. И запомни, одно неверное слово, и я лишу тебя дочери.

Шантаж дочерью, которую он даже не видел! Мразь!

— Я тебя убью!

— Ой, не надо пафосных речей, дорогая. Ты меня любишь, я тебя тоже, поэтому возвращаемся домой и живём полноценной семьёй.

— Я замужем.

— Неужели⁈ — похабно ржёт этот скот и складывает руки на груди. — Ну, тогда тебе повезло, что я адвокат по разводам.

— Тебя же отстранили.

— Не переживай, Аза, с твоим фиктивным браком сложностей не будет.

— Он не фиктивный.

Выражение лица Шайберга резко заостряется, меняется от наигранно добродушного до реально циничного и злого.

— Успели потрахаться⁈ Господи, не знал, что у боксёров такой жёсткий недотрах, раз у них встаёт на пузатых баб. Но тебя потом накажу за этот прокол. Ты была только моя. Придётся чистить тебе скверну.

Адам снова начинает смеяться над собственными остротами, смешивающими меня с грязью. Оскорбляя слабых и зависимых от него, он, наверное, сам кажется себе великим.

И всё равно боюсь его, хоть и понимаю, что от него хорошего ждать не стоит. Надо действовать! Убить его! Очистить планету от этого смрада!

Давай же, Лина! Давай! Сделай хоть раз что-то стоящее! Защити себя и любимых для тебя людей, друзей! Ведь от него одни неприятности для всех!

Я судорожно рыщу взглядом по палате в поиске оружия для свершения акта мщения. Воздух давно закончился в лёгких, но мне всё равно. Я — чёрный ангел, да простит меня Бог!

И хватаю ножницы. Мне их принесли, чтобы было удобно срезать бирки с одежды. Такие отличные ножницы с длинными острыми металлическими лезвиями.

— Азалия, мамашка, кому говорю! Ребёнок орёт, успокой её наконец-то!

Успокою! Потерпи, Чупсина, сейчас мамочка решит одну проблему и сразу возьмёт на ручки!

— Нахрен тебе ножницы, чтобы успокоить ребёнка⁈ Совсем ёбнулась, Аза⁈

Но я смотрю прямо ему в глаза. А ведь я, идиотка, переживала, что раз Андрей ненастоящий отец и вообще навязанный мне муж, то его будет раздражать плач ребёнка. А нет! Ошибочка! Вон как настоящий папочка корёжится. Словно от зубной боли морщится от воплей малышки.

— Аза! Ты чего⁈ Не дури! — начинает фальцетом орать Адам, когда понимает мой настрой. И правильно! Я сейчас такая дикая! — Поверь, мне хватит силы разобраться с жалкой библиотекаршей.

— А со мной?

Холодный голос Андрея пробивается в моё воспалённое сознание, но я уже не могу себя остановить.

И пока Шайберг отвлекается на мужа, который стоит в дверном проёме, я действую. Бросаюсь вперёд на предателя, но, не выдерживая боли в пересохших глазах, жмурюсь, когда выкидываю руку для удара. Лезвия ножниц входят в его тело как в масло.