Глава 8

От покинутого нами пункта «Дерево» дорога медленно шла в гору. Как раз в эту минуту мы въехали на вершину подъема, и перед нашим взором предстал город. Он раскинулся внизу и находился где-то в полумиле от нас. Виднелись группы строений со светлыми оштукатуренными стенами и терракотовыми крышами. Разобраться в планировке было довольно сложно. Похоже, город состоял из двух неправильных овалов. Они частично перекрывали друг друга, как круги диаграммы Венна[12], выполненные дрожащей рукой ребенка. Дома в левом сегменте были явно пониже. По большей части одноэтажные. Стены у них выглядели погрубее. И разбросаны по территории они были более хаотично. В другой же части города здания были повыше. Расположены более упорядоченно. И распределены по площади более равномерно. А в центре здания были еще выше. Отчетливо были видны арки, лепнина, внутренние дворики. Возможно, здесь располагался район с муниципальными учреждениями. А также барами, ресторанами и прочими заведениями такого рода. Если, конечно, они вообще существуют в этом городе.

В дальней части города из земли торчали вверх высокие металлические столбы; это ограждение тянулось с востока на запад, насколько хватало глаз. Оно казалось незыблемым. Вечным. И очень неприветливым. Концы столбов были заострены, стояли они друг от друга довольно близко. Я догадался, что за этой оградой начинается территория Мексики. Внешне она ничем не отличалась от земли по эту сторону, принадлежащей США. Уклон снова пошел в гору и продолжался несколько сотен ярдов. Территория здесь, как и всякая ничейная земля, была не застроена. Потом на самом верху подъема снова пошли дома. Я увидел еще один ряд протянувшихся далеко вперед светлых оштукатуренных стен и терракотовых крыш.

– Ну, что скажешь? – спросила Фентон.

– Кажется, чего-то мне здесь не хватает.

Дендонкер совсем недавно приказал убить Фентон. В штате сотрудников у него есть еще не менее трех человек. Фентон рассказывала о нем как о втором Аль-Капоне, только с какой-то безумной придурью. Значит, логово его должно иметь достаточно высокий уровень преступности. Крышевание бизнеса. Наркотики. Проституция. То есть обычный набор. Но городишко уж слишком похож на сонный и тихий омут. Этакий санаторий, где легко избавляются от бессонницы. Я бы очень удивился, узнав, что у них в магазинах существует мелкое воровство.

– А где родился Дендонкер, здесь? – спросил я.

Фентон ничего не ответила. Видно, думала о чем-то своем.

– Дендонкер родился в этом городе? – повторил я вопрос.

– Что? – отозвалась она. – Нет. Он родился во Франции.

– Значит, из всей территории Соединенных Штатов, а может, и всей Земли он выбрал для постоянного жительства именно это богом забытое место. Интересно почему? И что еще ты о нем знаешь?

– Не так много, как хотелось бы.

Фентон какое-то время молчала, вперившись взглядом в дорогу, потом как бы снова вспомнила мой вопрос.

– Ну хорошо, – заговорила она. – Его полное имя Ваад Ахмед Дендонкер. Отец его немец. Мать – ливанка. До восемнадцати лет он жил в Париже, закончил там среднюю школу, потом его приняли в Пенсильванский университет. Судя по слухам, мальчик он был талантливый. Закончил бакалавриат, стал писать диссертацию, чтобы получить степень в области инжиниринга, но через полтора года бросил. Снова вернулся во Францию, пару лет болтался по всей Европе, Ближнему и Среднему Востоку, а потом я потеряла его след. И до две тысячи третьего года не могла найти о нем никаких сведений, как вдруг он снова вынырнул в Ираке. Пристроился к военным организациям толмачом, решалой, посредником. Потом в две тысячи седьмом году, чтобы спасти всех этих ребят от возмездия, правительство запустило программу отправки многих из них в Штаты. Дендонкер подал заявление в мае две тысячи восьмого. Проверка данных производилась довольно тщательно, процесс затянулся, и визу он получил только в апреле две тысячи десятого. Правительство определило его в штат Джорджия, в городок под названием Гуз-Нек, и пристроило на фабрику по переработке кур. Он особенно не высовывался, не лез куда не надо. Его табель выхода на работу был идеален. Довольно много путешествовал, но только в Континентальных штатах, много времени проводил в библиотеке. Прошел год, он уволился и переехал сюда.

Проехав первые два здания, Фентон повернула налево, вырулила на окраину городка и продолжила путь по лабиринту извилистых улочек.

– Нежелание всю оставшуюся жизнь резать головы бедным курочкам понять еще можно, – сказал я. – Но непонятно вот что: почему он выбрал именно это место?

– На этот счет у меня есть кое-какие соображения, – отозвалась Фентон.

Она проехала через арку во двор, превращенный в автомобильную стоянку.

– Сразу после прибытия сюда Дендонкер открыл свое дело, – продолжила она. – Втихаря. Владеет им через полдюжины подставных компаний. А это подразумевает строжайшее соблюдение секретности. Отсюда следует, что он очень не хочет, чтобы его операции привлекали к себе внимание. Этот город – идеальное место для таких штучек. Существует как бы сам по себе, спрятался где-то у черта на куличках, дорога сюда есть, а дальше нет – тупик. Жителей с каждым годом становится все меньше. Местные поговаривают, скоро он вообще станет городом-призраком. Вдобавок на многие мили нет ни одного пункта пересечения границы. Вообще, ни официальных, ни неофициальных. Стоит вдоль границы забор, и больше ничего. Лет десять уже нет никаких сообщений о том, что где-то в нем появилась хоть одна дыра. Поэтому власти махнули на все рукой, их тут ничто не интересует. Повода нет, и слава богу.

– А что за бизнес он здесь открыл?

– Общественное питание. Компания называется «Голубая мечта».

Фентон сдала вправо и проехала до конца стоянки. Поставила машину на последнее место. Между матово-белым фургончиком и глухой стенкой, причем как можно дальше, чтобы ее джип был не очень заметен.

– Ну и зачем ему понадобилось избегать внимания к своей особе? Старается не мозолить глаза санитарному инспектору?

– Дело не в том, что он там у себя стряпает. И как. Главное – для кого. Компания у него специализированная. В ней готовят еду для пассажиров авиалиний, но не рядовых. Только для частных самолетов. У Дендонкера контракты с полудюжиной владельцев. Еду фасуют его люди. Раскладывают в специальные металлические контейнеры, иногда по тележкам, в зависимости от количества. Доставляют в аэропорт. Загружают в самолет. А пустые контейнеры потом забирают. Иногда он предоставляет в полет бортпроводников и стюардесс.

А что, занятие вполне невинное. Люди, летающие на частных самолетах, тоже хотят есть и пить, как и те, кто летает экономклассом в «боингах». А Дендонкер скрывает свой бизнес, потому что у него, скажем, есть куча бывших жен, которые могут претендовать на его деньги. Или скромничает и не хочет платить налоги. Или же за этим его занятием стоит нечто совсем другое. Аэропорты, с которых взлетает большинство частных самолетов, совсем не похожи, скажем, на аэропорт имени Джона Кеннеди или на главный аэропорт Лос-Анджелеса. Проблемы, связанные с охраной и безопасностью, там минимальны. Как для пассажиров, так и для службы сопровождения и сервиса. Понятно, какие дополнительные возможности предоставляет такой бизнес человеку типа Дендонкера. И почему он хочет, чтобы его деятельность обращала на себя как можно меньше внимания.

– Он может перевозить наркотики. – Фентон заглушила двигатель. – Драгоценности. Оружие. Да все, что угодно.

– Доказательства есть? – спросил я.

– Пока одни только подозрения. Но небеспочвенные. Возьмем хотя бы мой первый день в команде Дендонкера. Меня послали подменить одну сотрудницу. В качестве стюардессы. Замену сделали в самую последнюю минуту. Она неожиданно заболела. Или просто знала, что ей предстоит. В целом все было очень паршиво. Нас было двое, и четверо пассажиров. Богатенькие придурки. Всю дорогу пытались нас лапать. Делали гнусные предложение насчет дополнительных услуг. Один просто тащился от моей ноги. То и дело старался ее пощупать. Мне очень хотелось заманить его в туалет и прибить там этой ногой до смерти. Даже еда не могла его отвлечь. Или выпивка. Вел себя просто похабно. А еда дорогущая, даже представить трудно. Икра – «Коликоф альбино». Ветчина – хамон иберико. Сыр – пуле. Шампанское – «Боёрл и Крофф». Бренди – «Леконт секрет». Запасов там было не меньше тонны. Дюжина контейнеров. Причем крупных. И вот что интересно. Использовали мы только десяток. А к двум даже не притронулись.

– Может, просто перестраховались, заказали лишнее. Или Дендонкер таким образом завышал счет.

– Нет. Пока напарница была в туалете, я хотела заглянуть в эти лишние контейнеры, но они были опломбированы. Такими маленькими пломбочками. Свинцовыми, в виде шариков на коротеньких тоненьких проволочках. И припрятаны были под щеколдами. Я сама их едва разглядела. Тогда я проверила контейнеры, которые мы вскрыли. На них не было ни одной сорванной пломбы.

– А что было потом с запечатанными?

– Когда приземлились, их куда-то унесли. А на их место поставили другие два. Такого же размера. Такого же вида. И с такими же пломбами.

– А что бы случилось, если бы ты по ошибке вскрыла один из них?

– У меня мелькнула мысль попробовать, но обратно самолет летел пустой, без пассажиров. То есть нужды открывать контейнеры не было. Но я размышляла про то, как мы летели туда, и кое-что поняла. Контейнеры, которые надо вскрывать, всегда выбирала напарница. Тогда мне это казалось естественным. Я была новенькая, а у нее уже был опыт таких перелетов, она знала, где что лежит. Но вот потом, уже задним числом, мне показалось, что она старалась делать все так, чтобы я держалась подальше от запломбированных контейнеров. И во время других полетов с моим участием все происходило в принципе точно так же. Пассажиры другие. Маршруты другие. Но всегда там были контейнеры, которые мы не трогали.

Фентон выбралась из машины. Направилась к двери, расположенной посередине длинной стены, одной из четырех, окружающих двор. Я пошел за ней. Заметил, что изначально здесь было несколько отдельных зданий. Но потом, видно, их соединили вместе. Одни выступали вперед. А другие, наоборот, отступали в глубину. Но по высоте все были одинаковые. Теперь их соединяла одна сплошная и единообразная крыша. Должно быть, это покрытие было сделано позже.

Высоко на стене каждой первоначальной секции этого, теперь единого, здания висела табличка. Я понял, что на табличках указано, кто проживал и чем занимался прежний жилец. Здесь было множество разных имен, как и названий рода занятий или сферы деятельности жильцов. Кузнец. Бондарь. Скобяная лавка. Здесь продаются продукты. Оптовый магазин. Одна из четырех сторон полностью отведена под таверну. Вероятно, все эти заведения изначально были каждое само по себе, но теперь все вывески были одинаковы. Одного цвета. Написаны одинаковым шрифтом. Двери и окна разных размеров и конфигурации, но сделаны в одном стиле. Из одних и тех же материалов. И по всей видимости, в одно и то же время. А возле каждой в стене проделан застекленный прямоугольник размером с панель обычного домофона, только без кнопок.

– Что это за место? – спросил я.

– Гостиница. Я здесь сейчас живу. Ну а теперь, думаю, и ты тоже.

Я огляделся по сторонам:

– А где же администрация?

– А тут нет администрации. И обслуживающего персонала тоже нет. Таких гостиниц существует уже целая сеть. В пяти городах. Теперь, может, уже и в шести. Не помню.

– И как же здесь снять номер?

– Заказываешь через Интернет. Никто тебя не видит. Ни с кем ты не общаешься. В этом-то и вся прелесть.

– А ключ где берешь? Высылают по почте?

– Ключа в физическом понимании нет, – покачала головой Фентон. – По имейлу высылают матричный код, вот и все.

Я промолчал.

– Матричный код, понимаешь? Это как штрихкод, только двумерный, – растолковала мне она. – Размещаешь у себя на телефоне, а сканер на двери его считывает. Просто здорово.

– Правда?

– Ну да. Особенно если вдруг понадобилось снять номер по фальшивому паспорту. И фальшивой кредитной карте. И с вымышленным электронным адресом. Тебя тогда ни одна собака не отследит.

– Со мной такое не пройдет. У меня нет фальшивого паспорта. Кредитных карт вообще нет. Мобильника тоже.

– Вон оно что… – сказала она и пожала плечами. – Ладно, не переживай. Что-нибудь придумаем.

– И тут есть камеры.

Я показал ей на две, которые успел приметить. Они были закреплены на стене неподалеку от площадки, где стоял джип. Каждая защищена сеткой.

– По ним тебя вполне можно отследить.

– Пусть попробуют. Эти камеры только на первый взгляд работают. Но если кто и доберется до их файлов, он ничего не увидит. Одни только крапинки, будто снег идет. В этом прелесть обучения в форте Уачука[13]. Я еще и не такое могу.

Загрузка...