Любовь без розовых соплей

Глава 21

«Случайности не случайны» — звучит в моей голове скрипучий дребезжащий голосок мастера Йодо из знаменитого космического блокбастера.

И пусть надо мной посмеются, но в эту минуту я совершенно уверена в том, что эта встреча в ресторане тщательно спланирована. В ту самую секунду, как Шон, радостно просияв лицом, «замечает» наконец наших соседей по ресторану, в голове начинает складываться паззл. И каждая следующая сценка только дополняет картинку.

— О, Лучано, какая встреча! Донна Карла, безумно счастлив видеть вас снова! Вы можете не верить, но вкус вашего божественного лимончелло до сих пор снится мне.

Шон похлопывает по плечу одного из тех, что сидит за одним столом с Данилом, и целует руку седовласой загорелой даме.

— Позвольте представить вам мою очаровательную спутницу — синьорита Олга работает вместе со мной на этом грандиозном международном проекте. Ее помощь и консультации по вопросам местного трудового законодательства невозможно переоценить. Если бы не она, мы бы столкнулись с серьезными проблемами, что могли вылиться в немалые штрафы.

Я мило улыбаюсь и с благодарностью склоняю голову в ответ на комплименты. Что ж, в умении подать что угодно в максимально выгодном для него свете Шону не откажешь. Всего одна фраза, адресованная людям, умеющим считать деньги, и я вознесена на небывалую высоту. Для этих важных шишек и их дам я теперь не просто девица, которую ужинают с определенной целью, а вполне себе респектабельный профессионал, достойный внимания и уважения. Ну, а что Шон при этом трется ближе некуда, чуть не соприкасаясь всей длиной тела, как в страстной бачате... Так тут о таком понятии как харрасмент никто и слыхом не слыхивал.

Ритуал знакомства в остальном не особо отличается от любых подобных, принятых в этой среде, так же, как и короткая вежливая беседа.

— Жаль, очень жаль, что мы с синьоритой Олгой уже покидаем этот уютный ресторанчик. Кстати, кухня здесь великолепна, согласитесь.

— О, у меня слюнки потекли, когда я только ознакомилась с меню — это же кулинарная поэма, а не описание блюд.

— Владельцу ресторана очень повезло, что переводом также занималась синьорита Олга.

— Синьорита, восхищен и покорен тем, что такой живой ум нашел столь очаровательное пристанище, — вновь рассыпается в изощренных комплиментах итальянец, а его жена благодушно кивает.

— Что ж, нам пора. Не будем больше мешать вашей беседе. Лучано, завтра встретимся в офисе. Донна Карла, дамы, господа… Малыш, ты хотела еще за продуктами заехать? — вроде как вполголоса, но достаточно отчетливо уточняет мой «тактичный» кавалер.

Словно ставя окончательную точку во всех этих самцовых топорных полунамеках, рука Шона уверенным хозяйским жестом ложится на мою талию, мягко направляя к выходу. И только сейчас я все же заставляю себя взглянуть прямо в лицо Данила.

Его глаза — мертвая черная пропасть. Холодная, пробирающая до мурашек пустота. Мне кажется, не только я слышу, как трескается от космического холода мое сердце. И осыпается сухим горьким пеплом на языке.

— Данил, у тебя рука в крови, — вдруг тихо замечает милая блондинка, несмело трогая его за рукав. На ее пальчике тонкой полоской поблескивает обручальное кольцо.

Уже сделав пару шагов к входной двери, я слышу за спиной звон разбивающегося бокала.

А, ну слава богу. Значит, все же, не мое сердце.

Зря говорят, что гнев плохой советчик.

Зря считают, что состояние ярости непродуктивно.

Надо просто научиться вовремя отслеживать триггеры, запускающие эти эмоции, и успеть развернуть свои действия на нечто приносящее максимальную пользу.

Хотя… если подумать как следует, ну на кого мне гневаться или по какому поводу пребывать в ярости?

На Данила, говорившего, что «уже занимается» своим браком? Так им можно заниматься по разному — укреплять, например, заглаживая свою мимолетную интрижку. На Шона, который уже не первую неделю меня обихаживает и наверняка за это время выяснил всю мою подноготную у Стива? Так он с первой встречи ясно обозначил свои намерения в отношении меня, а потом только долбил в одну и ту же точку. На Стива, которому земляк, соотечественник, практически однокашник все равно будет ближе, чем подчиненная из очередной страны третьего для них мира? Или все же на себя, за то, что дала слабину и поставила свои хотелки и эмоции на первое место, а теперь пытаюсь вернуть все «как было»?

Очаровалась Данилом? Познакомься с его женой и посмотри живьем в глаза той, кому ты так необдуманно сделала больно.

Очаровалась дружбой со Стивом? Уточни, во сколько он ее оценил и за сколько сребреников продал Шону.

Очаровалась Шоном? Тогда прикинь, сколько раз надо ему «дать», чтобы этот банный лист отцепился от твоей задницы. Ну или прими как данность, что вот этим экземпляром и придется пользоваться «исключительно здоровья для».

Всю дорогу до дома Шон усиленно развлекает меня милыми инженерными байками, а я так же мило улыбаюсь. Почему бы не сделать приятное человеку, который так старался и так радуется тому, что его план сработал.

Тц-тц-тц, дорогой мой мистер Уилан, ты зря отмахиваешься от шуток своих коллег, которые после нескольких бокалов пива начинают подозревать всех окружающих в сотрудничестве с канувшей в лету грозной структурой «КейДжиБи» (КГБ — прим. Автора). И точно так же зря считаешь себя великим мастером-манипулятором. По сравнению с гуру Володей ты просто няшный безобидный пусик.

Мне теперь невооруженным взглядом видны все твои выстроенные «многоходовочки». Да, я, конечно, не могла знать, что это приглашение «по крайне срочному», кстати, так и не озвученному вопросу будет иметь целью показать меня в качестве своей любовницы именно Данилу, но предполагала некие последствия.

Эти самцы такие самцы. Им обязательно надо «застолбить» свой участок. Задрать повыше лапу, порыть когтями землю, поморщить нос перед тем как обрычать и облаять друг друга. Потаскать понравившуюся самку за загривок на глазах у возможных претендентов.

Да и пусть.

Устала я от эмоциональных качелей и сложностей.

Поживу хоть немного просто — холодным умом и расчетом.

Вдруг получится?

Вдруг понравится быть стервой?

Мы еще не доехали до той точки, в которой надо сворачивать в сторону моего дома или на выезд из города, к коттеджу Шона. Пора принимать окончательное решение.

— ...и прямо на этом совещании я встаю и говорю…

— Кстати, пока не передумала. Как насчет отлизать мне, Шон? Второй раз не предложу.

Он замолкает на полуслове, будто получив удар под дых.

А ты думал, в сказку попал?

— Малыш… я…

— Три… Два… Оди…

— Петрович, дом, пжалиста.

Водитель лишь кивает, давая понять, что услышал команду на ломаном русском.

Можно ли получить удовольствие от секса, которого ты не очень-то и хочешь? Нет, речь не идет о принуждении или боже упаси изнасиловании. Не тот у меня психотип, чтобы довольствоваться ролью жертвы. Но разница в одном и том же действе с партнером, глядя на которого ты сама течешь так, что сведенные колени не помогают, и тем, кого ты оцениваешь только мозгами, но никак не инстинктом самки, поверьте, огромная.

Ворота еще закрываются за служебной машиной, Шон возится с замком входной двери, а я уже медленно тяну собачку молнии своего удобного для подобных шоу платья — от ложбинки груди до колен. Под платьем маленькая бомба для мужской похоти: черное атласное белье и чулки на поясе. Да, я такая вот продуманная сучка. Допускала подобный исход. Надеялась на то, что обойдется, но…

— Малыш, я… — Шон поворачивается и в очередной раз перехватывает воздух открытым ртом. А я лишь усмехаюсь уголком рта.

— Что ты пообещал Стиву, Шон?

Я развожу полы платья, позволяя увидеть чуть больше.

— О чем ты, Олга?

— Что. Ты. Обещал. Стиву? Новое Приложение по ставкам?

— Да.

— Пиши, прямо сейчас.

— Что писать? — его жадный взгляд не отрывается от моей груди, которую я поглаживаю указательными пальцами.

— Пиши прямо сейчас с телефона на его корпоративную почту, что принимаешь наши ставки.

— Шантаж?

— Подкуп. Ты же попросил именно такую плату?

— Су-у-учка, — шепчет мужчина и припадает губами к моей шее.

— Пока не подпишешь, больше не получишь. Только глазками, — шлепаю я по бритому затылку.

— К дьяволу. Сейчас напишу.

— Копия в головной офис. Хочу увидеть в отправленных.

Ну и надо попробовать получить хоть какое-то удовлетворение от столь явной сделки и торговли собственным телом.

Не глядя на него я скидываю платье, зная, что он его подхватит, и вот так, в белье и туфлях на высокой шпильке иду в ванную комнату. В тот раз, когда я здесь была, я запомнила ее местоположение.

Он врывается следом буквально через минуту, протягивая свой телефон.

— Готово.

— Ну и я тоже практически готова.

Я щелкаю застежкой бюстгальтера, и тяжелая грудь вырывается на свободу. Он тянет ко мне руки, и в этот раз я позволяю ему дотронуться, а сама тянусь к скрепленной несколькими шпильками копне волос и встряхиваю головой.

Дзинь. Дзинь. Дзинь.

— Ведьма рыжая. Околдовала меня. Хочу тебя немедленно.

Немедленно не получится, большой мальчик.

— Будет так, как хочу я.

В моем голосе столько уверенности, что он отступает на полшага.

— А как ты хочешь?

Как я хочу? Я хочу видеть тебя на коленях передо мной. За то, что унизил меня. За то, что я позволила тебе унизить себя. За то, что каждая собака на этом проекте через полчаса узнает, что ты меня трахаешь в своем загородном коттеджике. За то, что я сама такая дура. Продажная. Подстилка, готовая раздвинуть ноги перед иностранцем с баблом и связями. Ты ведь этого хотел, Шон Уилан?

Спасибо тебе, гуру Володя, за то, что научил меня прислушиваться к своему телу. Понимать, что ему нужно для того, чтобы получить необходимый минимум для физического удовлетворения. Застрять в нескольких секундах до оргазма, хотя бы единичного, так и не получив его, — неприемлемая вещь. Раз за разом, и ты в шаге от фригидности или, что еще хуже, аноргазмии. Мне такого счастья не надо. Поэтому…

Шон недоверчиво улыбается, но я непримирима. А он так хочет дорваться до желаемого, что готов идти на уступки. Как ему кажется, первый и последний раз.

Ты просто не знаешь, во что ты вляпался, дорогой мой мистер Уилан.

— О да, малыш. Да, детка. О, да-а-а. Боже, какая ты… ты просто космос. Не отворачивайся, нет, прошу.

Никаких поцелуев, мистер. Мои губы точно не для тебя. Не при каком раскладе.

— Сладкая, какая ты сладкая... Я знал, знал, что ты будешь моей. С первой встречи. С первого взгляда понял это. Скажи, что тебе хорошо со мной. Да, да-а-а…

Ненавижу, когда в постели говорят больше, чем делают. И мой нынешний партнер затыкается, послушный моей воле, и уже не болтает, а только рычит, стонет и вскрикивает.

— Джин, малыш, ты можешь не верить мне, но у меня никогда такого не было, — выдыхает он куда-то в лопатки.

Да чего уж не верить? Я это знаю.

— Я подозревал, что ты особенная, но и представить не мог, что настолько. Я хочу предложить тебе… Куда ты?

— Одеваться и вызывать такси.

— Нет, нет, нет! Подожди! Нет! Ты все не так поняла. Послушай, Джин, постой!

Он хватает меня за плечи и с силой прижимает спиной к широкой груди.

— Малыш, пожалуйста, посмотри на меня.

Я послушно поворачиваю голову и смотрю ровно в центр лба. Не то чтобы я хотела пустить пулю в это место, но…

— Джин, послушай, я не знаю, как ты к этому отнесешься, но я хочу, чтобы ты жила со мной. Здесь. В этом доме. Как его полноправная хозяйка.

Забавно.

— Я вижу, что ты мне не веришь. Но я, в конце концов, не в любви тебе признаюсь, а в том, что хочу тебя, как давно никого не хотел. Даже уже и забыл, когда такое было со мной в последний раз. Возможно, в далекой юности.

Спасибо за честность и отсутствие розового бреда о любви.

— Послушай, ты не будешь ни в чем знать отказа. Все, что захочешь, любой твой каприз, который я в силах исполнить. Хочешь в Париж? Или в Милан? Хочешь, я договорюсь со Стивом и он даст тебе отпуск? Только останься. Пожалуйста.

— Хозяйкой в арендованном доме, где ты трахал всех своих предыдущих «викуль»? Нет уж, увольте.

— Я не трахал их тут. Ни одну. Снимал отель каждый раз. В этом доме я ждал особенную девушку. И этот коттедж не арендован. Я его купил.

Он протягивает мне белый махровый халат и тянет на второй этаж.

— Хочу тебе кое-что показать. А потом ты примешь решение.

Наверху все еще пахнет краской, свежим деревом и недавно установленным натяжным потолком — слишком уж специфичный запах, сразу его узнаю. Из небольшого холла ведут две двери. Он распахивает передо мной одну.

— Эта спальня подготовлена для тебя. Клянусь, после ремонта в нее заходил только я. Когда устанавливал сам мебель. Тебе нравится? Ты останешься? Здесь? Со мной?