Любовь возврату и обмену не подлежит

Глава 7

– Ян, я тебя люблю.

Заветные слова постоянно крутятся в моей голове последние несколько дней. Со слов Алёнки я смахиваю на сумасшедшую. А что я могу поделать? Я безнадёжно и неотвратимо влюблена в лучшего на свете парня, который любит меня. Меня! Я столько лет об этом мечтала, столько лет ждала. Ну и пусть похожу на сумасшедшую. Это же даже хорошо, значит чувства сильные и настоящие.

Последний год в школе проходит как в сказке. Даже маячившие не за горами экзамены, от которых зависит будущее, не омрачают его. Cветлые чувства настолько переполняют меня, что кажется мне всё по плечу. Я не волнуюсь, просто готовлюсь к экзаменам несмотря на то, что много времени отдаю нашим с Тимом отношениям. Классный руководитель уже вызывала к себе, чтобы серьёзно со мной поговорить. Она очень переживает, что я из-за своей любви «угроблю свою жизнь». Её переживания я не разделяла, но клятвенно заверила, что учёбу не заброшу.

Как оказалось позже, женщина не просто так волновалась. Возможно видела что-то такое, а может и нет. Но факт остаётся фактом – наши отношения с Тимом потерпели крах.

***

Сначала я не замечала этого, или не придавала значения всем предпосылкам.

В середине зимы, почти сразу после новогодних каникул, родители Тима развелись – в очередной раз. Но на этот раз словно было всё по-другому. Эмоции сильнее, слова яростнее. Мой парень ходил сам не свой, постоянно огрызался на всех, даже на меня, когда я пыталась его поддержать. Он всё чаще ездил со своими друзьями в клубы, ходил на тусовки в чьём-то доме. Без меня.

– Что тебе там делать? – каждый раз спрашивал, когда я заикалась, что хочу составить ему компанию. – Ничего интересного там нет. Сиди лучше дома, к экзаменам готовься.

Меня это обижало до слёз. Я стала всё чаще плакать в подушку по ночам. Бабуля и Алёнка видели, что со мной что-то творится, но я только усерднее делала беззаботный вид. Они не верили мне, но пока не лезли с вопросами, дожидаясь, когда сама с ними поделюсь. Зато верил Тимофей. Или просто не обращал внимание, поглощённый своими переживаниями и заботами.

В школе мы сидели за одной партой, в столовой – за одним столом, но между нами словно пропасть росла. На переменах парень исчезал куда-то то один, то со своими подпевалами, которых я с трудом переваривала – видела, что они им только пользуются. Я пыталась открыть Тиму на них глаза, но мы каждый раз ссорились, и вскоре я перестала поднимать эту тему. Сколько бы я не билась об эту чёртову пропасть, за которой виднелась ледяная стена, но ничего не происходило. Точнее происходило.

Мы стали чаще ссориться по пустякам и не только. Я объясняла ему, что именно меня не устраивало в наших отношениях, рассказывала о своих чувствах и опасениях, предлагала вместе подумать, как всё исправить, да только парень меня не слышал, точнее не желал услышать. Он не понимал, что не так, считал, что я с жиру бешусь, почувствовав свою власть над ним и безоблачное будущее, которое маячит у меня с ним. Наши разговоры походили на то, будто глухой со слепым общаются. Несколько недель потратила на попытки достучаться до него, скатилась по учёбе, почти не готовилась к экзаменам.

– Как ты будешь отмечать свой день рождения? – спрашиваю у своего парня после очередного примирения.

– Не знаю, – равнодушно пожимает он плечами. – Думаю вообще не буду.

– Почему? – искренне недоумеваю я. – Это же совершеннолетие. Такого больше не будет в твоей жизни! Ты же станешь взрослым, перешагнёшь черту.

– Подумаешь, – вновь пожимает плечами, не отрывая взгляд от телефона, в который уткнулся на НАШЕМ СВИДАНИЕ, как только мы заняли столик в углу в нашей пиццерии. – Другие дни же будут ещё. Нет у меня настроения. Ты же знаешь, – начинает злиться.

– Но прошло уже несколько месяцев, – у меня уже сдают нервы. – Сколько можно себя жалеть? Я понимаю тяжело, когда родители расходятся. Но это их выбор, не твой. Ты достаточно взрослый, чтобы пережить эту ситуацию. А ты только и делаешь, что жалеешь себя, – о, чудо! Тимофей наконец-то обращает внимание на свою девушку, оторвавшись от, безусловно, более увлекательного занятия, чем общение с ней. – Не смотри на меня так! Считаешь, что я не права? – с вызовом смотрю в его гневно суженные глаза. Вот-вот пар из ушей повалит. – Ах бедный я и несчастный. Родители разошлись, не посчитавшись с моими желаниями. Ох, какой я одинокий.

– Довольно!

– Вертится тут ещё одна надоедливая муха, пытается поддержать. Зачем она мне, когда есть пьяные тусовки в окружении всяких баб?! – но меня уже не остановить. – Так снизойду до неё, чтобы не подумала, что она теперь свободна. Захотел – пришёл, захотел – позвонил, захотел – на свидание позвал, а не захотел – игнорирую. Что же ей будет? И так любит без памяти, поэтому никуда не денется.

– Яна…

– Знаешь что, Кутузов?! – подскакиваю на ноги и накидываю на себя курточку с шапкой. – Катись ты к своим подлизам и бабам, пусть теперь они тебя поддерживают. С меня довольно! Я столько сделала, была рядом в тяжёлые моменты, как могла поддерживала и успокаивала. Но терпеть к себе такое пренебрежительное отношение не намерена! Хочешь знать, что сейчас не так? – глотаю слёзы и смотрю в эти глаза, от которых веет холодом. – Ты позвал меня на свидание, а сам сидишь битый час в телефоне. На вопросы отвечаешь односложно, либо вообще игнорируешь. Меня не слушаешь, словно я – радио. Зачем звал, если не желаешь ни видеть меня, ни слышать?! Думаешь я всё время буду рядом с тобой? Не-е-ет, милый мой, я может и влюблённая дура, но не настолько, чтобы быть с тем, кто не ценит, быть с тем, кому не нужна. Если ты не прекратишь, то между нами всё закончится. Ясно?! Я исчезну из твоей жизни, чтобы больше не надоедать своим присутствием.

Тим тоже поднимается и опирается кулаками на стол, придвигаясь ближе.

– Думаешь ты кому-то нужна будешь? – зло цедит он. Бьёт наотмашь.

Всхлипнув, отшатываюсь от него, как от прокажённого, и стремительно вылетаю из пиццерии, чуть не сбив входящую внутрь пару. Пару секунд стою на крыльце, варясь в эмоциях, вдыхаю холодный воздух, пытаясь хоть немного прийти в себя, и бреду в сторону дома.

Я выплеснула на него свои мысли, роящиеся в моей голове последнюю неделю. Но слова парня – это нечто! Не думала никогда, что услышу от него такое. Он так меня обхаживал, не давал усомниться в себе и своих чувствах, а что сейчас? Может я ему больше не нужна? Но если это так, то почему не сказать об этом напрямую и расстаться, чтобы никого не мучить? Больно в любом случае будет, но так хотя бы честнее.

Иду по малолюдной улице, не замечая катящихся по щекам горьких слёз. Почему-то крепнет уверенность, что на этом всё. Нет больше «нас». В голове зреет план, о котором я точно никому раньше времени не скажу. Самой надо ещё в него поверить. В груди так больно, хоть боль эта фантомная.

Если всё закончится таким образом, то… так тому и быть. Всё же у нас были счастливые моменты и много. Я благодарна Тимофею Кутузову за них, но мы зашли в тупик. Одного моего желания из него выбраться недостаточно – нужен сам парень, а он ясно дал понять, что ему это не надо, его всё устраивает. Что ж, если он не может найти сил, чтобы расстаться со мной, то их найду я. Не желаю всю жизнь вариться в эмоциональных качелях, пытаясь понять, что сделала не так.

Внезапно меня обхватывают сильные руки и поднимают в воздух.

– Лучик, прости меня, – доносится до ушей виноватый голос. – Я – дурак. Не должен был такое о тебе говорить. Это неправда, я так не считаю. Ты у меня умница, красавица, самая лучшая. Я тебя очень люблю. Просто сейчас в сложной ситуации, – говорит это и, поставив на ноги, разворачивает к себе, чтобы покрыть моё мокрое от слёз лицо поцелуями. – Ты права. Я исправлюсь. Обещаю.

Я несмело улыбаюсь ему и сама целую его в губы.

Мы миримся. Больше не ссоримся. Тим не забросил свою походы на тусовки. По-прежнему не берёт меня с собой, а я больше не прошусь. Больше ничего ему не говорю, только ночью в подушку плачу. На людях – у нас всё хорошо, но на самом деле – нет. Мне было больно от осознания, что я совершу, но в тоже время я понимаю, что это необходимо. В первою очередь – для меня самой. Как бы я его не любила, но такое отношение стопроцентно не для меня.

Ещё одним ударом становится знание, что мой-пока-ещё-парень отметил свой день рождения грандиозно. Меня же там не было. Я ничего не знала, думала, что он уехал к бабушке своей и там с ней отмечает – сам так сказал. Вечером, почти ночью бездумно листала новостную ленту, пока краем уха слушала видеоурок по стереометрии, и наткнулась на пост одной из подружек приятеля Тима. На нём был чётко виден Тимофей в окружении девушек и парней в какой-то сауне. Сначала не поверила своим глазам, а потом наткнулась на видео, где они все плещутся в бассейне, закидываясь алкоголем. Горько хмыкаю, сильно сжимая телефон, откидываю голову назад, прижимаясь затылком к холодной стене, и закрываю глаза. Перевариваю информацию и утверждаюсь в верности своего решения. Потом с каким-то садистским удовольствием прокручиваю видео снова и снова, нахожу другие фото и видео и всех их смотрю. Но одном посте даже лайк ставлю.

На следующий день делаю вид, что ничего не знаю. Мило воркую с счастливым до неприличия Тимофеем, который никак не показывает, что обманул меня. Принимаю его действия. Дальше дни проходят одинаково – я притворяюсь, что всё в порядке, мы ходим на свидания, общаемся, как обычно. Так проходит ещё месяц.

Наступает мой день рождения, на который я позвала Алёнку, ещё пару подружек и Тимофея. Бабуля устроила такой нам банкет. Только моего парня не было с нами. Он не поздравил меня. Мы сегодня вообще не общались. Я почти не грустила по этому поводу, потому что догадывалась о таком развитие событий. Но это не отменяет той боли, что поселилась в моём сердце. С девчонками мы неплохо посидели. Никто из них не заикался о Тиме, будто его и нет вовсе, и за это я им благодарна. Пробыли у меня дома до вечера, пока бабуля не выгнала нас гулять.

– Не дело это – в день рождения молодым сиднем дома сидеть со старухой.

Девчонкам удаётся затащить меня в клуб, где мы снимает комнату, благодаря связям одной из подружек. Танцуем, поём, пьём, одним словом – отрываемся. Когда же веселье подходит к концу и мы с Алёнкой остаёмся вдвоём, встречаем Тимофея всё в той же компании. Нет, он нас не видел, но мы хорошо видели его. Видели, как он расслабляется, как отдыхает, как общается с приятелями и их девицами. К его чести он даже взглядом не удостаивает девушек. Ну тем, мужским, плотоядным. Застываю, глядя на него, а потом хмыкаю и разворачиваюсь к выходу.

– Яна, ты куда? – вопрошает Алёнка, обеспокоено на меня глядя. – Надо ему мозги на место вставить. Он же тебя так и не поздравил?

– Нет.

– Вот! Надо ему задницу надрать, напомнить, что у его девушки день рождения, а он сволочь такая!

– Не надо, – перебиваю подругу. – Сделаем вид, что ничего не было.

– Ты это просто так оставишь? – изумляется верная подруга и всё порывается вернуться в клуб, но её удерживает моя крепкая хватка на локте.

– Нет, просто не вмешивайся. Я сама разберусь.

Алёна видит в моём взгляде что-то такое, что начинает беспокоиться ещё больше, но не стремится теперь к Тимофею.

А он так и не вспомнил о моём дне рождения…

***

Экзамены сданы, результаты известны.

Выпускной проходит в ресторане недалеко от нашего водоёма. Все веселятся – и я в том числе. Сегодня я веду себя раскованно, отрываюсь так, что порой ловлю растерянные взгляды своего-всё-ещё-парня. Но если по началу его это удивляет, то потом он сам входит во вкус. Прощание со школьным этапом проходит, на удивление, замечательно, а уже через несколько дней я собираю вещи и улетаю в Питер, отрезав все связи с этим городом. Кроме бабули, которой я всё рассказала, и которая сама меня отправила в культурную столицу, чтобы я «не зачахла». Я сразу же сменила номер, закрыла страницы в соцсетях, даже новые завела, удалив некоторые. Шаг в новую жизнь дался мне тяжело.

Я стою, не двигаясь у раковины, и пытаюсь переварить услышанное. Во мне медленно поднимается ярость, готовая разрушить всё и вся на своём пути. С трудом удаётся её сдерживать.

Как. Он. Посмел. Сказать. Такое. Мне?! Я же его в порошок сотру! Недостаточно ему было в прошлый раз?! Не наигрался что ли?! Я же его предупреждала, что если он продолжит пренебрежительно ко мне относиться, то я исчезну из его жизни. Я выполнила своё обещание. С трудом, но выполнила. Столько сделала, чтобы не вернуться к нему, чтобы вновь не поверить, что он всё тот же заботливый милый парень, который просто запутался, который попал под влияние юношеских гормонов. Я могла бы разобраться в его поведении, даже понять и принять, но не стала этого делать, выбрав своё спокойствие и внутреннее равновесие, которое из-за каких-то простых слов пошатнулось.

Не спеша разворачиваюсь к нему лицом, стараясь мимикой показать, что он крупно облажался. И, кажется, Тим это понимает, потому как сглатывает и начинает нервничать.