Глава 62

Адмирал Флота Себастьян д’Орвиль медленно шествовал на флагманский мостик, заложив руки за спину и поддерживая каменное выражение лица, и размышлял о порочности вселенной.

Он провёл всю свою карьеру на службе Короне, оттачивая профессиональные навыки, зарабатывая старшинство и доказывая свои способности. И что же он получил в обмен на все эти десятилетия настойчивости и проявления профессионализма? Конечно же, самое престижное командование Королевского Флота Мантикоры.

Это означало, что он проводил тоскливые месяцы, прошедшие со времён внезапного нападения хевов, не делая совершенно ничего.

«Это не так, Себастьян, и ты это знаешь, – ругал он себя, вежливо кивая расчёту флагманского мостика и подходя к обзорному экрану. – Ты снова сделал Флот Метрополии достойным оружием после того, как задница Яначек позволил уровню подготовки утонуть в сортире. И командование флотом, предназначенным для защиты домашней системы, точно не является самой спокойной должностью, которую ты когда-либо исполнял».

Что, разумеется, не мешало ей быть чертовски скучной.

Д’Орвиль мысленно рассмеялся, однако это не делало идею ошибочной и он поборол приступ зависти, так как подумал о Хонор Александер-Харрингтон.

«Она всегда находила способ натянуть тебе нос, да? – искоса спросил он сам у себя. – Начиная с того трюка, которым она «уничтожила» твой флагманский корабль на тех давних маневрах Флота, когда она была… кем? Всего лишь коммандером, да? – д’Орвиль покачал головой, припоминая, – С другой стороны, не думаю, что справедливо винить её за то, что она так хороша. И она чертовски младше тебя по выслуге. Младше настолько, чтобы получить шикарный флот – единственный, которым по мысли Адмиралтейства оно может рискнуть – в то время как ты добился того, чтобы быть у королевы первым и единственным Адмиралом Флота и оставаться прикованным к дому с единственным флотом, которым рисковать нельзя».

Д’Орвиль ещё раз хихикнул про себя, затем его мысли омрачились, поскольку он вспомнил Джеймса Вебстера. Они дружили со времён учёбы на Острове Саганами и в прошлый раз командование Флотом Метрополии являлось незавидным уделом Вебстера. Д’Орвиль припомнил, как он тогда дразнил Вебстера, и фыркнул. «Что было сделано, то и вернулась обратно, – подумал он, – я явно накопил достаточно плохой кармы, чтобы заслужить случившееся со мной».

Разумеется, были и хорошие стороны.

Д’Орвиль отвернулся от экрана с видеоизображением чтобы рассмотреть огромный главный экран и позволил себе ощутить удовлетворение при виде символов новых фортов. Годом раньше постоянных укреплений Мантикорской Туннельной Сети практически не существовало. По сути дела, они были так жидки, что он был вынужден полностью приковать Флот Метрополии к Сети, чтобы прикрыть от нападения критически важный экономический центр Звёздного Королевства.

Это ему не нравилось, однако неспособность Яначека модернизировать форты не оставила ему другого выбора. И, по крайней мере, астрография системы Мантикора позволила ему некоторое время избегать из-за этого неприятностей.

Классическая доктрина защиты системы, развившаяся за века практики, учила, что обороняющийся флот должен быть развёрнут на внутренней позиции. Пригодные для жизни планеты неминуемо лежат внутри гиперграницы звезды, а они в основном и делают системы ценными. С учётом этого, толковым, разумным поступком было разместить ваши собственные боевые силы там, где они могут достичь пригодных для жизни планет до того, как любой атакующий, идущий от гиперграницы, сможет сделать то же самое.

К сожалению, можно было утверждать, что в действительности именно Туннельная Сеть определяла ценность Мантикоры. Д’Орвиль не был в восторге от данного аргумента, однако не мог отрицать, что он имел некоторый смысл. Без Сети Звёздное Королевство не имело бы экономической и промышленной мощи для сопротивления противнику размеров Республики Хевен. И, несомненно, именно Сеть вообще сделала систему Мантикора столь привлекательной для потенциальных агрессоров, вроде Хевена.

В этом и заключалась проблема. Или, по крайней мере, одна из проблем.

Сеть располагалась на расстоянии почти семи световых часов от Мантикоры-А. Это означало, что любой флот, размещённый для её прикрытия, будет находиться в нескольких световых часах от планет, на которых проживало подавляющее большинство подданных королевы Елизаветы III. Поскольку именно на него была возложена обязанность защищать вышеупомянутых подданных, это… причиняло некоему Себастьяну д’Орвилю неудобства.

Терминал также находился на расстоянии более чем одиннадцати световых часов от Мантикоры-Б, что создавало командующему Флотом Метрополии вторую проблему. Но, по счастью, Мантикора-Б лежала далеко за пределами резонансной зоны – пространства между Сетью и Мантикорой-А, в котором было практически невозможно совершить переход между гиперпространством и обычным пространством. Каждый терминал сети, связанный со звездой, образовывал в гиперпространстве конус, опирающийся вершиной на терминал, в центре основания которого, вдвое превышающем по диаметру гиперграницу, находилась звезда и в котором астрогация становилась не совсем надёжной. Чем крупнее терминал или центральный узел, тем сильнее резонансный эффект… а Мантикорская Туннельная Сеть, с её многочисленными терминалами, была крупнейшей из когда-либо обнаруженных. Создаваемая ею резонансная зона более чем походила на цунами и это не просто делало астрогацию «не вполне надёжной». Это делало её по сути дела практически невозможной. Любой гиперпереход из зоны резонанса создавал риск серьёзной астрографической неопределённости, а любой переход в зону был не более, чем замысловатым способом самоубийства. Однако, так как вторичный компонент двойной системы Мантикора находился вне зоны резонанса (и будет находится ещё несколько ближайших сотен лет или около того), Флот Метрополии со своей прикрывающей терминал позиции был по сути дела ближе к Мантикоре-Б – по времени перелёта – чем к Мантикоре-А.

Что до Мантикоры-А, то планеты Мантикора и Сфинкс – главный объект защиты Флота Метрополии – находились глубоко внутри этой самой резонансной зоны, когда он принял командование Флотом Метрополии. Мантикора, орбитальный радиус которой был меньше, постепенно «нагоняла» Сфинкс. Каждая из планет половину своего года проводила внутри зоны, а год Сфинкса составлял более пяти стандартных. Значит на прохождение резонансной зоны он тратил тридцать один стандартный месяц. Когда д’Орвиль принял командование, Сфинкс находился практически в середине зоны.

Как ни странно, положение Сфинкса являлось третьей и по многим причинам наихудшей проблемой, стоящей перед любым командующим Флотом Метрополии, так как радиус орбиты планеты был всего лишь на 15,3 миллиона километров – меньше, чем на девять десятых световой минуты – меньше радиуса гиперграницы звезды класса G0, составлявшего двадцать две световые минуты. В эпоху МДР это означало, что нападающий мог выйти из гипера так, чтобы вся планета вместе со своей орбитальной инфраструктурой уже находилась на пятьдесят миллионов километров внутри зоны досягаемости его ракет. Даже вооружённый стандартными ракетами флот, с устаревшими компенсаторами и нулевой относительной скоростью после гиперперехода, мог выйти в точку встречи с планетой чуть менее чем через час. Флот супердредноутов, оснащённых современными компенсаторами Альянса, мог сделать это за пятьдесят минут.

Что, с учётом всех обстоятельств, не оставляло командующему обороной системы много времени на ответные меры.

Однако когда Сфинкс находился так глубоко в резонансной зоне, у командующего была намного большая глубина обороны. Он всё ещё был способен, по крайней мере теоретически, прикрыть обе обитаемые планеты со своей позиции на терминале, так как мог совершить микропрыжок в направлении от терминала (и звезды), а затем прыгнуть обратно и выйти в достаточной близости позади любого флота, двигающегося к любой из планет. Может быть ему было бы затруднительно действительно настигнуть атакующих, однако досягаемость МДР это компенсировала. И, так как атакующему требовалось больше времени для выхода на дистанцию обстрела его цели, Флот Метрополии располагал временем для этих прыжков. По крайней мере теоретически.

Однако теория, как за долгие годы убедился Себастьян д’Орвиль, имела скверную привычку в самый неподходящий момент поворачиваться задом. Именно поэтому он не был по-настоящему доволен предписанной ему дислокацией. И теперь, когда до выхода Сфинкса из резонансной зоны оставалось менее четырёх стандартных месяцев, ему ещё больше не нравилось «висение» его флота около терминала. Планета потеряла слишком много дополнительной «глубины», создаваемой для неё зоной, и, даже в наилучшем случае, необходимость делать два отдельных гиперперехода от терминала оставит его далеко за кормой гипотетического атакующего, так как он даже не мог сделать первый из них до тех пор, пока силы агрессора не появятся и не начнут ускоряться в сторону своих целей.

В сущности, Флот Метрополии был изолирован от остальных сил обороны внутренней части системы, потому что любой атакующий флот будет находиться между кораблями д’Орвиля и стационарной обороной, которая должна была бы его поддерживать. И этот атакующий флот будет способен получить преимущество, начиная ускоряться к своим целям в то время, пока Флот Метрополии всё ещё будет перестраиваться.

В данных обстоятельствах атакующий, слишком слабый для нанесения поражения одновременно и Флоту Метрополии и стационарной внутрисистемной обороне, мог всё ещё располагать достаточными силами, чтобы нацелиться на Флот Метрополии – у которого не будет другого выбора, кроме как преследовать нападающего – и уничтожить его в отдельной схватке.

Именно поэтому д’Орвиль и испытал такое облегчение, когда новые форты наконец вошли в строй. Намного меньшие, чем старые довоенные форты, списанные, чтобы обеспечить экипажами новые корабли, они в действительности были вооружены намного мощнее благодаря возросшему уровню автоматизации и усовершенствованиям в вооружении, которые использовались на новых боевых кораблях Флота. И каждый из этих фортов был окружён буквально сотнями ракетных подвесок и располагал системой управления огнём, способной наводить гигантское количество ракет. Чтобы прорвать эту оборону, потребовалась бы атака подавляющих сил, что высвободило д’Орвиля и позволило ему переместить Флот Метрополии ближе к его традиционной позиции прикрытия, разместив свои корабли на орбите Сфинкса.

Его новая позиция обеспечила Сфинкс крайне необходимой ближней защитой. И, пока планета Мантикора всё ещё отставала от него и всё ещё находилась настолько глубже в зоне резонанса и (как и всегда) глубже внутри гиперграницы, он по сути дела находился в лучшей позиции для прикрытия Мантикоры, чем если бы располагался в любом другом месте. Любой выводящий в конечном итоге к Мантикоре курс требовал бы, чтобы нападающий сначала миновал его позицию у Сфинкса и д’Орвиль мог с лёгкостью перехватить атакующий флот задолго до достижения тем своей цели.

Решение, разумеется, не было безупречным. С одной стороны, это перемещение оставляло Мантикору-Б и его обитаемую планету Грифон более уязвимой, чем тогда, когда Флот Метрополии базировался около терминала, так как теперь д’Орвиль должен будет сначала выйти из резонансной зоны, прежде чем сможет войти в гипер и направиться к второму компоненту системы. Однако дополнительная опасность теперь, когда Сфинкс находился в восьми световых минутах от границы зоны, была не слишком велика. И, более уязвимый или нет, Грифон имел наименьшие население и промышленную базу из всех обитаемых изначальных миров Звёздного Королевства. Если что-то приходилось оставлять в уязвимой позиции, то холодная логика говорила, что Грифон будет лучшим выбором, чем две другие планеты. Адмиралтейство компенсировало это насколько могло, назначая усилению стационарной обороны Мантикоры-Б более высокий приоритет, чем Мантикоре-А, исходя из того предположения, что им это требовалось настоятельнее, поскольку они не могли рассчитывать на быструю помощь Флота Метрополии. В действительности форты и космические станции Мантикоры-Б уже оснастили «Замочной Скважиной II», а в течение следующих трёх недель начнется развёртывание первых подвесок «Аполлона».

Как только оборона Мантикоры-Б будет полностью построена, наивысший приоритет получит Сфинкс, несмотря на то, что планета Мантикора имела наибольшее население и наивысшую индустриально-промышленную ценность из всех миров двойной системы. Просто, как и Мантикора-Б, Сфинкс был уязвимее Мантикоры.

Д’Орвиль был согласен с обоими решениями, хотя это и не означало, что он согласился с политикой, которую они подразумевали. Это, по его мнению, просто был наилучший из вариантов, ни один из которых не мог быть полностью приемлем. И, во всяком случае, решение Стратегического Совета о том, что Грифон должен был сам позаботиться о себе, вместо того, чтобы надеяться на немедленное вмешательство Флота Метрополии, чрезвычайно облегчило обязанности и проблемы д’Орвиля.

Однако сегодня д’Орвиль и половина Флота Метрополии вернулись к Сети и ожидали. Ожидали не нападения врага, но готовились приветствовать два возвращающихся корабля Флота Мантикоры.

Д’Орвиль должен был признать, что ощутил укол-другой беспокойства, уводя флот так далеко от новой позиции внутри системы, но его сомнения были ерундой. И, учитывая то, как Солнечная Лига, казалось, сбавила тон насчёт событий в Скоплении Талботта, всё Звёздное Королевство должно было испытывать чувство величайшей благодарности к возвращающимся сегодня двум кораблям. Королева Елизавета и её правительство желали признать этот долг и Себастьян д’Орвиль должен был сделать здесь именно это.

Он взглянул на часы и удовлетворённо кивнул. Оставалось ещё тридцать две минуты.


* * *

Хонор Александер-Харрингтон взглянула на часы и удовлетворённо кивнула.

Если бы у неё был выбор, то она предпочла бы вернуться на Мантикору уже полчаса назад. С сожалению, такой возможности у неё не было. Вице-адмирал Лю-Юн Хассельберг, граф фон Крейцберг, и передовая группа 16-го Оперативного Соединения Андерманского Императорского Флота прибыли на Звезду Тревора меньше недели назад. Две из трёх его эскадр кораблей стены были полностью укомплектованы, а АИФ, также как и Республика Хевен, всё ещё придерживался восьмикорабельной организации эскадр. В его третьей эскадре не хватало одного из четырёх дивизионов, однако уже прибывшие корабли добавили двадцать два СД(п) – полностью готовых к применению «Замочной Скважины II» – к составу Восьмого Флота.

К сожалению, ни один из этих кораблей ранее не действовал вместе с Восьмым Флотом, а одиннадцать из них завершили послемодернизационный цикл упражнений меньше чем за две недели до ухода на Звезду Тревора. И, только чтобы добавить к положению немножко пикантности, вице-адмирал Бинь-Хэи Морзер, графиня фон Грау, первый заместитель Хассельберга, не являлась большим поклонником Королевского Флота Мантикоры. На самом деле она была реликтом той самой антимантикорской группировки в рядах АИФ, произвёдшей на свет графа фон Штернхафена, так хорошо постаравшегося помочь сделать последнее назначение Хонор… интересным.

Прочие старшие флаг-офицеры Хассельберга казались намного легче примирившимися с решением своего императора установить союзнические отношения с Звёздным Королевством и Хонор подозревала, что Чин-Лу Андерман как следует поработал над их подбором на теперешние посты. Однако Морзер явно имела собственных покровителей, так как получила под своё командование самую первую эскадру модернизированных андерманских СД(п). И, как с некоторой неохотой признала Хонор, она также казалась очень хороша в своем деле. Скверно было только что она находила затруднительным скрывать то, что предпочла бы сражаться с флотом Хонор, а не подчиняться её приказаниям.

Тем не менее, отношение графини было всего лишь дополнительным пунктом в потребности как можно быстрее интегрировать Оперативное Соединение 16 в состав Восьмого Флота. И наилучшим способом это сделать было участие андерманских кораблей в учениях вместе с остальной частью флота Хонор.

По крайней мере все соображения в пользу использования Звезды Тревора в качестве учебного полигона всё ещё сохраняли силу. И профессионализм вице-адмирала Морзер отвечал предъявляемым требованиям. Ей не могло нравиться признавать, что андерманцы далеко не достигали мантикорских и грейсонских стандартов подготовки, но она и не могла этого отрицать. Разумеется, АИФ не провёл большую часть последних двадцати стандартных лет, сражаясь за своё существование с Народной Республикой Хевен. В таких условиях или флот становился очень и очень хорош, или звёздная нация, которую он должен был защищать, становилась очень и очень мёртвой, а Грейсон и Звёздное Королевство всё ещё существовали. Самодовольство Адмиралтейства Яначека позволило отточенному лезвию КФМ за время перемирия затупиться, что и было главным фактором случившегося за время операции «Удар молнии», однако в большинстве это было отсеяно беспощадным ситом боёв. Менее чем блестящие, однако политически угодные флаг-офицеры и капитаны, назначенные Яначеком на важнейшие посты, были или отстранены, или погибли в первых же боях, а выжившим пришлось пройти ещё более беспощадные «курсы повышения квалификации».

Тем не менее, главным было то, что мантикорский и грейсонский флоты являлись наиболее опытными и закалёнными в боях флотами во всей галактике. Их превосходство над возрождённым флотом Томаса Тейсмана было намного меньше, чем когда-либо ранее, однако оно оставалось значительнейшим из преимуществ Альянса. И андерманцы, хотя по любым стандартам они были очень и очень хороши, просто не дотягивали до уровня своих союзников.

По крайней мере пока.

Хассельберг, похоже, осознавал это ещё до своего прибытия, что являлось ещё одним свидетельством того, что герцог фон Рабенштранге специально подобрал его на этот пост. Хассельберг явно намеревался довести свои экипажи до мантикорских стандартов как можно быстрее, и если кто-нибудь из его подчинённых – включая вице-адмирала Морзер – и имел по этому поводу какие-либо замечания, они были достаточно умны, чтобы держать эти замечания при себе. И, говоря по совести, они рьяно взялись за дело.

Тем не менее им ещё было над чем поработать, и именно поэтому Хонор отказалась от приглашения адмирала д’Орвиля присоединиться к нему на борту КЕВ «Инвиктус» для сегодняшней церемонии. Она запланировала ещё одно упражнение в череде всё более усложняющихся учебных маневров Восьмого Флота и не могла оправдать предоставление себе свободного дня, в то время, как заставила всех остальных работать.

От этой мысли она тихо рассмеялась. Мерседес Брайэм – стоящая около Хонор изучая главный экран – приподняв бровь посмотрела на неё.

– Ничего, Мерседес. – Хонор покачала головой. – Просто мысли.

– Разумеется, ваша милость.

Немного озадаченный тон Брайэм почти заставил Хонор рассмеяться снова, но она строго подавила искушение.

– Андреа, есть уже что-то от вице-адмирала Хассельберга? – вместо этого поинтересовалась она, поворачивая голову к Ярувальской.

– Нет, ваша милость. Я думаю, что ещё рановато. Его разведывательные беспилотные аппараты ещё не успели полностью занять позиции.

– Я понимаю, – тихо произнесла Хонор, понижая голос так, чтобы её могли слышать только Брайэм и Ярувальская, – однако его платформы первой волны сейчас должна подойти достаточно близко для того, чтобы обнаружить хотя бы внешние корабли эскорта Алистера.

– Вы полагаете, он выжидает, пока не получит более полную картину? – спросила Брайэм.

– Думаю, что да, – кивнула Хонор. – Интересно, почему именно он ждёт. Потому ли, что желает чуть дольше понаблюдать за развитием ситуации и лучше её уяснить для самого себя, прежде, чем сообщать о ней на флагманский корабль? И, если он выжидает именно поэтому, то потому ли, что он проявляет разумную инициативу, или потому, что обижается на то, что так сильно привязан к нашей юбке?

– А что по этому поводу думаете вы, ваша милость, если позволите поинтересоваться?

– Честно говоря, будь это Морзер, я бы колебалась в выборе. – признала Хонор. – Тем не менее, в данном случае я полагаю, что наверное первое. И это хорошо. Однако мы должны найти способ тактично указать Хассельбергу, что важнее своевременно доложить, даже если он располагает лишь частичной информацией.

– Капитан дер штерне[48] Тейчер – тактичный человек, – заметила Брайэм. – наверное я смогу немного с ним переговорить – как один начальник штаба с другим. Он также довольно хорош в разборе проведённых упражнений.

– Это превосходная идея, Мерседес, – одобрила Хонор. – Я на самом деле предпочитаю, чтобы любые предложения поступали к нему от его собственных людей, вместо того, чтобы создавать впечатление, будто я вожу его на коротком поводке. Особенно когда он так старается.

– Я прослежу, ваша милость.


* * *

– Адмирал, астроконтроль докладывает, что «Гексапума» и «Колдун» совершают переход, – сообщила лейтенант-коммандер Екатерина Лазарева, связист д’Орвиля.

– Очень хорошо, – д’Орвиль повернулся от главного экрана к дисплею связи с капитаном его флагманского корабля. – Давай постараемся, Сибил, – произнёс он.

– Сделаем, сэр, – заверил его капитан Гилравен.

– Хорошо.

– Адмирал, переход через терминал завершён, – сказала Лазарева.

– Очень хорошо. Катенька, пошлите первое сообщение.

– Есть, сэр. Передача… пошла.

Д’Орвиль тщательно следил за своим хронометром, пока его поздравление капитану Терехову и его оставшимся в живых людям с их успехом в сражении при Монике летело к КЕВ «Гексапума». Символы двух повреждённых тяжёлых крейсеров мерцали на его мониторе, медленно ускоряясь от терминала, и д’Орвиль ощущал чувство, которого он не испытывал того самого дня, когда наблюдал за тем, как искалеченный лёгкий крейсер КЕВ «Бесстрашный» мучительно ползёт домой со станции «Василиск».

«Странно, – подумал он. – Второй раз, и в обеих случаях замешан «Колдун». Однако на этот раз немного иначе. Я рад. Ему надо было реабилитировать своё имя».

– Сибил, пора, – тихо произнёс он и сто тридцать восемь гиперпространственных кораблей и тысяча восемьсот ЛАКов отряда Флота Метрополии в безукоризненной последовательности подняли импеллерные клинья. Поднимаемые импеллерные клинья расходились от «Инвиктуса», однако не «Инвиктус» находился в традиционной позиции флагманского корабля в центре этого гигантского шара.

Это место было занято «Гексапумой» и «Колдуном».

– Второе сообщение для «Гексапумы», – тихо произнёс Адмирал Флота Себастьян д’Орвиль. – «Честь Вам».

– Есть, сэр, – столь же тихо сказала Лазарева. Флот Метрополии ровно двигался вглубь системы вокруг двух избитых, полуискалеченных тяжёлых крейсеров, спасших Звёздное Королевство от войны на два фронта, которую оно не имело возможности выиграть.


* * *

– Только что прибыло оперативное соединение адмирала Фишера, сэр, – сказала капитан Дилэни.

– Вижу. Спасибо, Молли. Встретимся через пятнадцать минут на флагманском мостике.

– Есть, сэр. Дилэни, конец связи, – произнесла она и оборвала связь.

Лестер Турвиль ещё насколько секунд сидел за столом, осматривая свою каюту и ощущая вокруг себя чудовищную многомегатонную махину КФРХ «Герьер». В этот момент флагманский корабль казался странно маленьким, почти хрупким.

Турвиль поднялся и прошёл к обзорному экрану, настроенному на показ усеянных бриллиантами звёзд глубин космоса. Турвиль пристально вгляделся туда, созерцая тусклые искры отраженного света красного карлика – светила безымянной звёздной системы.

Каждая из этих искр являлась гиперпространственным кораблём, большинство из которых были столь же массивны и мощно вооружены, как и сам «Герьер». Теперь, с прибытием точно по графику Фишера, усиленный Второй Флот был полон. Также как и Пятый Флот адмирала Чин. Оба флота находились под общим командованием Турвиля. Триста тридцать шесть СД(п), цвет возрождённого Флота Республики и, по любым стандартам, мощнейшая боевая сила, когда-либо собранная для отдельной операции любой из известных звёздных наций. Они все лежали перед ним, плывя по дальней орбите вокруг второго газового гиганта системы в ожидании его приказаний, и Турвиль ощутил прошедшую по его телу дрожь потока тревожного беспокойства.

«Я на самом деле никогда и не думал, что всё это соберётся, даже после того, как Том сказал мне. Но вот собралось. И теперь всё это моё.

Это должна была быть работа Хавьера Жискара, – думал Турвиль. – Хавьер должен был получить Второй Флот и общее командование, а я сам – Пятый, но Хавьера больше нет, так что задача свалилась на меня».

Турвиль размышлял о своих приказах, о различных наборах инструкций, о действиях в непредвиденных обстоятельствах, планировании и координации и невероятных усилиях промышленности, которые представлял его гигантский флот. Оборона Республики, несмотря на широкие разведывательные операции манти, была повсюду решительно урезана. Хотелось бы, однако, надеяться, что противник ещё об этом не узнал. Пока ещё. Все его корабли до реального начала операции оставались на своих местах, безжалостно тренируясь на симуляторах, специально чтобы поддерживать манти в блаженном неведении насчет грядущего.

Это Турвилю не нравилось. На самом деле, это была единственная часть плана операции, против которой он действительно протестовал. Симуляции были всем хороши, однако никто и никогда ранее не собирал вместе флот подобных размеров. Он нуждался в практической координации с Чин, нуждался в натаскивании реальных группировок, реальном прогоне командующих подразделениями через их задачи, где он мог наблюдать за ними и оценить из сильные и слабые стороны. Он просил – почти умолял – дать возможность сделать это, однако его запрос был отклонён. И, даже хотя он сам и просил об этом, он понял, почему Томас Тейсман отказался.

Не потому, что Томас Тейсман не понимал, чем был вызван запрос Турвиля. И не потому, что Тейсман был с ним не согласен. Но для успеха операции «Беатриса» была абсолютно необходима стратегическая внезапность. В действительности внезапность была настолько важна, что превзошла даже необходимость провести обширные практические тренировки. Учитывая активность разведывательных сил манти, они не осмелились заблаговременно забирать силы с наиболее близких к врагу пикетов. Более того, они не осмелились собрать корабли Турвиля в месте, где мантикорский разведывательный беспилотный аппарат мог их засечь, и заставить Разведывательное Управление Флота задаться вопросом насчёт причин, по которым Республика могла сконцентрировать в одном месте столь значительную часть всего своего флота боевых кораблей.

«Но у нас ещё есть более недели до выхода, плюс время перелёта, – размышлял Турвиль. – Будет не так здорово, как бы мне хотелось, однако за это время мы можем сделать многое. И нам лучше постараться, так как после этого…».

Турвиль позволил мысли уйти, так как действительно не знал, что же будет их ожидать «после этого».

Разумеется за исключением того, что это будет величайшей битвой флотов в истории человечества.

Загрузка...