Мадагаскар – Россия. Часть 2

Глава 6 Сокотра. Аденский залив. Красное море. 5 апреля — 20 мая 1690 года

Весь путь до острова Абд-эль-Кури преодолели за 20 дней. Почти всё время дул свежий попутный ветер. Своеобразный рекорд. В прошлом году шли месяц, правда, не прямо, а с заходами в порты. Мы с Дмитрием сразу свернули к острову Сокотра. Прибытие двух кораблей под флагами Беловодья вызвало у жителей совершенно разные эмоции. Моряки и власти отнеслись к нам настороженно и даже немного враждебно. Простой люд, наоборот, встретил восторженно. Видно слухи о нас обросли, как и полагается, разными подробностями. Во всяком случае, желания поживиться за наш счёт никто не проявил. Но враждебность сразу улетучилась, как только выяснилось, что мы приплыли торговать. Торговцам здесь всегда рады. Опасения попасться пиратам в виде приза, отпугнуло большинство торговых кораблей с этого маршрута.

Два дня проведённые в гавани острова Сокотра оказались плодотворными. Выпустили на просторы наших будущих владений, бывших жителей этих земель, попавших к нам год назад. Теперь они наши агенты. Люди желающие жить здесь, но по нашим законам и под нашим управлением.

Закупили чёрный жемчуг, смолу Драцены, ладан, мирру, корицу, листья и эфирное масло кассии. Распродали наши товары, приготовленные на этот случай. Хорошо шли лопаты, кирки, вилы. Порадовали местных кузнецов привезёнными металлами — медью, железом, свинцом, оловом. Особый ажиотаж вызвали маски для подводного плавания. Кому, как не ловцам жемчуга, оценить их достоинства. Оценивали очень просто. В маску насыпался жемчуг в один слой. Вечером второго дня к нам прибыла делегация. Общий смысл был простой — возьмите нас с собой. Понятно, начитались писем от соплеменников, которые мы привезли с оказией. Сначала их разочаровали, потом приободрили. Сказали, что плывём далеко и надолго, но скоро сюда зайдут другие корабли с Мадагаскара. На них будет много свободного места. Пусть готовятся сами и готовят товары к продаже. Связался с Сергеем и Уантици по рации, сообщил о ситуации. Все корабли ещё находились у острова Абд-эль-Кури. Решили, что суда, возвращающиеся на Мадагаскар, завернут на пару дней к острову Сокотра. Вопрос только в том, а нам это надо? Это подпортит отношения с руководством острова, да и нам как-то не особо нужны люди не устроившиеся здесь. Ладно, они крестьяне и рыбаки, тем и другим дело найдётся.

6 апреля покинули воды острова Сокотра и направились к Аденскому заливу. Пару раз мелькали паруса, но суда отворачивали в сторону. До прохода в Красное море добрались без приключений. На том месте, где в прошлом году мы повстречали пиратов, стояло 4 корабля. Ну, правильно — свято место, пусто не бывает. Если снимать подати, а то и просто грабить, то где же, если не здесь? Ширина перешейка 23 километра. Четыре корабля перекрывают его полностью. Но видно нас узнали и пропустили. Даже в стороны разошлись, чтобы мы чего плохого не подумали. Ну и как теперь жить? Как жить-то, я Вас спрашиваю? Так, в этом году, мы без навару и новых кораблей останемся. Служивые из Англии, конечно, подбросили нам суденышек, но навару с них ноль.

Так бы и плыли до точки прибытия с испорченным настроением, если бы при подходе к Суэцкому заливу из залива Акаба не вынырнуло три посудины. Видно ребята не местные, вон как резво кинулись вдогонку. «Крепыш» выглядел торговым судном, а шнява опасений не вызывала. «Шпунтик» с Дмитрием, шёл впереди, за ней мой корабль, следом догоняли два быстроходных судна, а погоню замыкал флейт. Да, у пиратов тоже был флейт, видно в этом месте у них гнездо и они размножаются методом почкования. Почти все флейты нашего флота были реквизированы в этом месте. Когда расстояние до пиратов сократилось до 800 метров, с кормы «Крепыша» пальнула пушка. Простая мелкокалиберная пушка, какая могла стоять на купце. Разбойникам это даже понравилось и они в ответ, выкинули пиратские флаги вместо португальских. Как говорится — маски сброшены. Два корсарских корабля начали медленно отклоняться в стороны, чтобы взять «Крепыша» в клещи. Расстояние сократилось до 600 метров, когда на корме флейта откинулись декоративные окна и оттуда показались четыре ствола орудий. Прозвучали первые выстрелы, все четыре снаряда легли с недолётом. Морское братство никак не отреагировало на стрельбу. Орудия были мелкого калибра, стреляли пристрелочными болванками и особого впечатления не произвели. Но тут началась канонада. Пушки стреляли с такой частотой, что могли поспорить в скорострельности с батареей из 20 орудий. Наконец орудийная прислуга пристрелялась, чугунные болванки стали прошивать деревянные корпуса противника. Расчёты перешли на осколочно-фугасные снаряды. Каждое попадание оставляло полуметровые отверстия в бортах кораблей. Получив по паре попаданий ниже ватерлинии, оба пирата начали заполняться забортной водой. Скорость заметно упала, корабли стали отворачивать в стороны. Но наши артиллеристы вошли в раж и не желали отпускать противника просто так. Стрельба продолжалась, пока одна из посудин, не поймала снаряд в крюйт-камеру и не распалась на части. Второй пиратский корабль, хотя и вышел из зоны обстрела, но остановился, свернув паруса. Там явно шла борьба за живучесть корабля. Я радировал Дмитрию и шнява, элегантно развернувшись, пошла на сближение с тонущим кораблём. Развернувшись не так грациозно как «Шпунтик», всё-таки флейт солидное судно, мы стали дожидаться «собрата». А третьему кораблю явно не хотелось идти на встречу с нами, но ветер был почти попутным, а команда явно не страдала избытком матросских рук. Дали предупредительный залп гранатами из двух носовых орудий. Гранаты легли аккуратно, с двух сторон, у бортов флейта. Пират внял совету, послушно свернул паруса и лёг в дрейф. Шняве повезло меньше. Когда она добралась до тонущего корабля, он уже действительно тонул. Оставалось только спустить шлюпки в дополнение к пиратским, дать всем загрузиться и взять их на буксир.

Часовая беседа с главарём пиратов, многое прояснила. Он был француз, звали его Николя. Большая часть команды, тоже были французами. До этого года они промышляли в Карибском море, но честным «работникам ножа и топора» там сейчас стало не уютно. Европейские страны взялись за них всерьёз. Многие подались в Индийский океан. Он, с двумя своими кораблями, тоже подался искать лучшей доли. Если не считать стычки с арабскими пиратами у прохода в Красное море, то фортуна была к ним благосклонна. Флейт был третьим и самым крупным кораблём за эти полгода. Но тут им не повезло, они повстречали нас.

Что с ними делать? С одной стороны нам сейчас выгодно, чтобы этот головорез грабил голландцев и англичан. С другой стороны все его корабли пошли на дно, а отдавать ему флэйт у меня не было никакого желания. Да и не подошёл бы ему этот корабль с его тихоходностью. Он был явно купеческим судном с самого рождения — большая грузоподъемность, малая скорость.

— Николя. Я не знаю, что тебе предложить. Могу отпустить на все четыре стороны. Не буду даже отбирать вашу судовую кассу, что у тебя в сундучке на коленях, а после выгрузки отдам часть оружия.

— Но у Вас сударь Мишель, есть к нам другое предложение?

— Да, есть. Я плыву в Россию. Там будет строиться флот царя Петра I. Вы можете поступить к нему на службу. Пётр I не так жаден, как другие короли и достойно оценит в денежном эквиваленте Ваши услуги. По крайней мере, на двойной оклад от оплаты такого же труда во Франции можно рассчитывать. Если Вы Николя со своими матросами примете в этом участие, то уже в следующем году…

— Вы говорите, будет строиться. Значит ли это, что флота ещё нет?

— Да у царя флота нет, но он есть у нас. Смею Вас уверить, что наши моряки и корабли лучшее, что сейчас плавает в морях и океанах. Совсем недавно, месяц тому назад, 8 наших кораблей наголову разбили англо-голландский флот, осадивших наш порт. У противника было 27 фрегатов и линейных кораблей 3 класса, а также 17 транспортных кораблей. В результате боя мы потеряли одну шлюпку, а противник половину кораблей. Остальные сдались. Только пленными было взято почти 5 тысяч человек.

— Так это флот вице-адмирала Невилла! А мы думали, он поплыл к берегам Америки.

— Он поплыл к нам, но я не об этом. У царя флота нет, но тем ценнее будет ваше предложение о поступлении к нему на службу. В прошлом году был заготовлен лес для строительства кораблей. Наши суда, которые отправились вдоль берегов Африки, везут оснастку для них. Они уже прибыли в Александрию и ждут нас. Вы и ваши матросы могут принять участие в строительстве флота для России. Тогда, в следующем году, у Вас будут корабли. Не просто суда, а корабли, построенные с учётом ваших пожеланий. Думаю, что в следующем году Петру I, потребуются каперы в Чёрном море. За этот год, что проведёте на постройке кораблей, Вы и ваша команда изучите русский язык. Заодно наберёте и обучите новых матросов. В конце концов, просто отдохнёте и немного накопите деньжат. Проживание в России стоит гораздо дешевле, чем в Европе, если конечно не сорить деньгами.

— Мишель! Я конечно пират, а не неженка, но если я схожу на берег, то желаю отдохнуть по человечески. У нас говорят, что у Вас варварская страна. Я не желаю спать у костра под шкурой и питаться полусырым мясом.

— Ох, Николя, Николя. У нас говорят, не верь всему, что написано. Твоя Европа до сих пор считает, что грязь это полезно, а купаться вредно. У нас самый бедный крестьянин купается чаще, чем ваш дворянин. У Вас вшами хвастаются, а у нас, если они есть, с ними борются. Обратил внимание, что мы не пустили на свои корабли ваших людей? Знаешь почему? Да вшей не желаем подцепить. Вот прибудем на место, будем этот флейт, от всякой гадости чистить. Могу сказать, что там, куда я Вас зову, гораздо лучше, чем в ваших городах. Единственное, что Вам может, не понравится по настоящему, так это ограничение в спиртном. Так не во всей России, но там где будут строиться корабли, о пьянках можете забыть.

— Что? Даже пиво не пьёте?

— Я не говорил, что там совсем нельзя выпить, но за пьянство наказывают. За кружку другую пива, в выходной день, тебя не осудят. Вообще, я предложил, думайте. Мне всё равно, что Вы выберете. Если откажетесь, даже легче, меньше хлопот.

И кто говорил, что ничего не получится? А, это я говорил. Ну, бывает, бывает.

Чтобы не скучать в плавании, взял с собой «набор радиолюбителя». Это я его так назвал. На самом деле это вакуумный насос, водородная горелка, индукционная печь, несколько электрогенераторов и двигателей. Отбор электроэнергии произвожу прямо по ходу движения корабля. В набор также вошли стеклянные заготовки для колб радиоламп и набор химикатов и металлов. Димка тоже внял моему совету, теперь химичит у себя на корабле. Работают на кораблях четыре ювелира. Если рубинов и прочих драгоценных камней успели огранить достаточное количество, то алмазы прибыли в последний момент и запас бриллиантов пополняем на ходу. Наверное, те, кому мы будем предлагать наши камни, посоветуют оторвать руки нашим мастерам. Ну что ж, мы готовы к такому повороту событий. Мы не волшебники, мы только учимся.

Я вот тоже учусь. Собираю из заготовок разные модели радиоламп. Стекловары наделали много разных колбочек с впаянными платиновыми проволочками. Стекло особое. Недаром я в Венеции ходил по аптекам и мастерским. Закупил не одну сотню килограмм буры. Отдал Димке, он прокалил её с медным купоросом и получил борную кислоту. Обезводил и получил B2O3. Вот этим борным ангидридом заменили щёлочную составляющую в составе стекла и получили вакуумное стекло. Не с первого раза, но получили. Теперь я экспериментирую. Главный наш враг, на данный момент, это остатки газов в колбе, после откачки. И не только в колбе, но и в металлах. Барий мне в помощь. Видели черные наплывы наверху у радиоламп? Это и есть барий. Это за ним я посылал в Венеции специальную группу. Вот местные смеялись над иностранцем, который накопал несколько телег «тяжёлой земли». Ничего хорошо смеется тот, кто смеётся последним. Или без последствий? Один чёрт — что так, что так. Так вот этот металл прекрасно собирает остатки газов в колбе радиолампы. А чтобы ему помочь я ещё одно ухищрение придумал. Уже собранную лампу, медленно прогревал до температуры в 300 градусов, а потом вставлял в индукционную печь. Печурка небольшая, но прогреть десятки грамм металла в состоянии. Нагревал металлы до красного каления, чтобы выделились остаточные газы. Это не касалось бария на верху колбы и платиновых ножек внизу лампы. Вот и всё. Мелочь? Ага, только вот последние 4 лампы под пассивной нагрузкой уже отработали по 140 часов. Только одна дала «петуха», ток эмиссии явно уменьшился.

К сожалению, плавание закончилось, все остальные опыты на обратном пути. Не удалось проверить ни частотные характеристики, ни чувствительность, ни многое другое. Но уже то, что лампы не «сели» за 140 часов, это большой прорыв. Теперь надо поглядеть, что Димыч нахимичил за это плавание.

— Димка, можешь не скрывать, я и так понял, что ты с порохом что-то делал. Думаешь, я не заметил, что при стрельбе по пиратам из пушек было мало дыма! Давай, колись

— Ну, вот и не угадал. Как только появились капсюли, состав дымного пороха для нас устарел. Как ты думаешь, для чего сера в порохе, кроме создания противного дымного облака?

— Что-то читал, но никак не вспомню.

— В первую очередь, для понижения температуры воспламенения. Без неё все эти кремневые ружья давали бы 10 осечек на один выстрел. Ну, ещё ряд свойств используется. Так сера склеивает селитру и уголь, но это не существенно. Можно заменить другим веществом, которое меньше дымит. Ты насколько я помню, использовал масло для улучшения пластичности пороха. Как только мы перешли на капсюли, я сократил количество серы с 17 % до 5 %. Как видишь без последствий. Когда не будет риска, испытаем порох без серы. Конечно, я испытывал, но не на реальных стрельбах. Надо будет проверить, как это влияет на дальность и на засорение стволов пушек.

— Так понял, ты это между делом сделал, а дело было какое?

— Ну, если сдаешься, то есть признаешь, что проиграл спор и в Европу еду я, а не ты, то тогда, раскрою тебе великую тайну мальчиша-кибальчиша.

— Да это и так понятно. Ты бы и без спора выдавил у меня обмен турпутёвками. Открывай свой великий секрет мальчиша-плохиша.

— Вот, вот в этом ты весь. Обязательно нужно нагадить в светлую и чистую душу.

— Димка! Не томи. Выкладывай свои наработки.

— Смотри.

— Вижу. Вижу! Это гениально! Какая красивая баночка. А какие красивые в ней пластиночки! А что это?

— Ха. Два — ноль в мою пользу. Это кремний. Настолько чистый, насколько это возможно в наших условиях. Выращивался в специальной камере, очищался всеми известными мне способами и неоднократно. Чистили химически, но это ещё на острове. Плавили, разгоняя в центрифуге. Вообще начинали с 70 кг, сейчас 1,2 кг.

— И ты думаешь, что-то получится?

— А ты думаешь, что у тебя что-то получится с лампами?

— Уже получается.

— Так и здесь, что-то получится. Но ни твои лампы, ни мои призрачные транзисторы не пойдут в серию. Будут поштучные изделия. Каждую лампу придётся подстраивать под схему кучей сопротивлений, конденсаторов и катушек. Так же и с полупроводниками. Если что-то и заработает, то разброс будет громадным во всём — от питающего напряжения и коэффициента усиления, до частотных характеристик и обратных токов. Но даже если трудом 30–50 человек за неделю будет создан хотя бы один транзистор, то это будет прорыв. Пусть на его создание уйдет тонна нефти и столько же кварца. Много ли нам надо транзисторов? Пары сотен хватит на первые годы. От трёх до семи штук на приёмник или усилитель звука для модуляции.

— Ты хочешь сказать, что я не смогу наладить серийное производство ламп?

— В ближайшие годы нет. И это притом, что денежными ресурсами мы пока не стеснены. Наша задача показать, что это возможно. Посадим на каждое направление по 3–4 человека, пусть грызут гранит науки и техники. Кстати, три — ноль.

— С какого перепугу?

— Это только проекты, я не над кремнием работал всё время. Нет, кремний я всю дорогу чистил, но в результат и сейчас не очень верю. У меня более реальные проекты готовы — с тебя ванна шампанского.

— Димыч ты не учённый! Ты торгаш. Выкладывай.

— Тебе диоды для детекторных приёмников нужны? А для выпрямления большого переменного напряжения и тока? Оно есть у меня! Первое, хоть сейчас в производство. Можешь забыть о кристаллических детекторах, а тем более про когереры. С силовыми диодами не так хорошо. Это селеновые выпрямители. Технология изготовления не так сложна, но проблема с алюминием. Хотя его можно заменить железом, но характеристики будут хуже. В лабораторных целях мы получаем алюминий, благо электричество есть. Об промышленных объёмах, говорить ещё рано. Я почти закончил работу с ртутными выпрямителями. Думаю, когда приплывём в Беловодье, у меня уже будет отлаженная технология.

— С силовыми диодами понял, а с детекторными нельзя ли поподробнее. Кстати, потом напомни насчёт возвращения в Беловодье.

— Детекторные диоды это очень просто. Я даже не знаю, как мы пропустили это. Берётся пластина химически чистой меди и прогревается в обогащенной кислородом атмосфере до 1000 градусов. Пластина покрывается слоем закиси меди. С одной стороны зачищаешь до меди, а со стороны закиси меди, прижимаешь свинцовую пластину. Если ток будет относительно большим, можно свинец прижать латунной пластиной для отвода тепла. Нарезая миниатюрные пластинки и капая на них свинцом, получишь много детекторных диодов, с устойчивыми характеристиками. Недостатки таких диодов для нас не критичны. А именно. Частотная характеристика слабая. На частотах свыше 1,5 мегагерца, такие диоды работать не будут. Обратное напряжение не должно превышать 8 вольт. Но если соединить 3–4 десятка последовательно то, можно и 220 вольт, переменного тока выпрямить. А что ты там говорил насчёт Беловодья?

— Да. Димыч, ты меня порадовал. Это значит, детекторный приёмник в каждую хижину становится реальностью. Угольные микрофоны и телефоны мы уже штампуем. Тем неприятнее мне тебя расстраивать.

— Это чем ты меня собрался расстроить?

— Ты выбрал маршрут Европа-Россия. Даже не выбрал, а выбил из меня.

— В чём здесь подвох?

— В том, что если Пётр I выберет самый выгодный вариант из тех пяти, что мы рассматривали как реальные, то…

— То?

— То. Кто едет в Европу, а потом в Россию, тому придётся остаться здесь надолго. Надо поднимать промышленность и сельское хозяйство, формировать армию и создавать КГБ и ГРУ. А ещё придётся вопрос с никелем решать.

— Я на это не подписывался!

— А кому сейчас легко? Не мы такие, жизнь такая. Ничего. Это только первые 20 лет тяжело, а потом привыкнешь.

— Хорош издеваться, у меня жена там осталась, куча исследований не законченных. У меня дитятко, вот, вот должно на свет появиться!

— А у меня? Давай подслащу пилюлю. Мы Сергея сюда сплавим в сезон дождей. Он согласный. Ему тут Азовское море чистить надо. Вообщем будет серым кардиналом при Петре. Но это при условии, если царь нас сразу на дыбу не отправит.

— Ага, а кандидатом в покойники будет тот, кто первым поедет в Россию. Мне мама говорила — сынок иди на войну последним, чтобы прийти первым. А Вы меня в передние ряды поставили?

— Димка, не строй из себя еврея. Прадед татарин обидится, а дед казак приедет и нагайкой отхлещет.

— Так у деда жинка была из турецких евреек.

— То-то тебя всё в торговлю тянет. Так говори, согласный?

— На что? Первым в Россию прибыть или последним из неё уехать? Эх, жить хорошо, а хорошо жить ещё лучше. Я выбираю турне по Европам.