Магические Па

Глава 7

Кулак герцога обрушился на стол из красного дерева, заставив тарелки и серебро подпрыгнуть.

— Да проклянёт их Шурри! ‑ прошептал он. ‑ На вершине фонтана на Рыночной Площади, у всех на виду!

Сэндри бросила гневный взгляд на принёсшую новости Стражницу Провоста. Она только-только заставила деда усесться ужинать, когда явилась вестница с сообщением об убийстве Касама Роката. Слуги что, не могли задержать женщину, пока герцог поест?

Она склонила голову, стыдясь своего гнева, но факт оставался фактом. Касам Рокат был мёртв. Ей хотелось бы не дать деду последовать за ним.

— А что со стражниками, отряженными с Рокатом? ‑ поинтересовался герцог.

— Га́рил сломал ногу, когда на него упала его же собственная кобыла, ‑ ответила Стражница Провоста. ‑ Сейчас он в лазарете. Его напарник Ле́буа сейчас с ним. Наши люди записывают их показания.

Герцог встал. Сэндри тоже поднялась из-за стола, с трудом отодвигая тяжёлый стул.

— Дорогая, ‑ начал Ведрис, ‑ право же, тебе не нужно… ‑ Он встретился с ней взглядом и грустно улыбнулся. ‑ Прости меня. Я забыл, с кем разговариваю. Я становлюсь как бедняга Рокат, пытаюсь укрыть тебя, хотя ты такой заботы не желаешь. ‑ Обращаясь к посыльной, он сказал: ‑ Мои слуги накормят тебя и предоставят скакуна для обратной дороги. Скажи миледи провосту, что я ценю своевременное извещение.

Посыльная поклонилась в знак благодарности.

До лазарета добирались в спешке. Сэндри хотела возразить против такого темпа, но унылое выражение глаз её деда заставило её передумать. «Я не могу нянчиться с ним до бесконечности», ‑ подумала она, пытаясь не отстать. «Он просто потеряет терпение и переусердствует».

Даже зная это, было трудно удержаться от возражений. Она не могла забыть то, как он выглядел шесть недель назад, когда она получила известие о том, что его хватил удар в библиотеке. Когда она добралась к нему, герцог был в постели, а его пепельно-серое лицо было искажено болью. Он выглядел старым и наполовину мёртвым. Потребовалась вся её сила, чтобы привязать его дух к телу, пока целители не приступили к работе. Она на за что, ни за что не хотела снова увидеть его таким.

Как будто почувствовав её волнение, герцог замедлил шаг у двери лазарета и подождал её.

— Я буду в порядке, ‑ пробормотал он, пока стражник открывал им дверь, ‑ и обещаю, что поем сразу, как только мы закончим здесь.

Раненый Гарил лежал в закрытом шторами углу в задней части небольшого лазарета. С ним сидел целитель, положив одну руку на его запястье, а другую — на уложенную в лубки ногу. В магическом зрении Сэндри сила целителя являла себя как холодный серебристый огонь, пробегавший через Стражника. В сломанной ноге он мерцал, как если бы магия там с чем-то боролась.

— Гарил уже ломал эту ногу несколько раз, ‑ заметил коренастый мужчина, наблюдавший у края шторы. ‑ Он выработал сопротивление к целительству. ‑ Говоривший был лишь на несколько дюймов выше Сэндри, с коротко стриженными вьющимися седеющими волосами, такими же седеющими усами и тёмными глазами. Он говорил с ясным наморнским акцентом и носил форму Стражи Провоста. Его знаками отличия были две концентрических окружности на фоне лучистого круга, что означало звание полковника. Завязки и отделка его униформы были белыми: он был магом.

— Мне сказали, что его лошадь упала, ‑ тихо заметил герцог.

— Бедное животное, ‑ ответил коренастый. ‑ Ей перерезали сухожилия на правых передней и задней ногах.

— Клянусь, я ничего не видел! ‑ воскликнул сидевший у кровати молодой человек. Он тоже носил форму Стражи Герцога и отчаянно держался за свободную руку Гарила. ‑ Не карлик, не ребёнок — Гари слишком опытен, чтобы подпустить кого-нибудь к себе так близко, и замешательственные бомбы они в нас не кидали, только в телохранителей Роката!

— Замешательственные бомбы? ‑ прошептала герцогу Сэндри.

Коренастый мужчина услышал её, и ответил:

— Хитрые штуки. Смешиваешь заклинания, спутывающие и насылающие видения, добавляешь наркотик, от которого у лошадей кружится голова, и зашиваешь это всё в шарик. Кидаешь человеку в грудь, шарик лопается ‑ и человек с лошадью ничего не могут сделать три или пять минут, как получится.

— Они запрещены законом, ‑ холодно добавил герцог.

Маг пожал плечами:

— Конечно они запрещены — у них есть только одно применение, не так ли? Что самое главное, они дорого стоят. У наших убийц денег куры не клюют.

Герцог подошёл к Стражнику, сидевшему рядом с Гарилом.

— Расскажи мне, что произошло. ‑ Он дал молодому человеку флягу — «откуда Дедушка её взял?» ‑ подумала Сэндри — тот открыл её и сделал долгий глоток.

Она посмотрела на Стражника прищурившись, пока он возвращал герцогскую флягу и начинал говорить. Что-то было, что-то не в нём, а на его рукаве, как след от сажи, выглядевший чужеродным. Ей хотелось посмотреть поближе, но он слишком нервничал. Его полные губы дрожали, пока он говорил, а взгляд то и дело перескакивал обратно на лежавшего на кровати мужчину.

— Гарил — надёжный напарник, ‑ пробормотал ястреб-маг. ‑ Стражник Лебуа отменно управляется с клинком и сообразителен, но нужна спокойная рука, чтобы удерживать его поводья.

Сэндри кивнула, и присмотрелась к Гарилу получше. Он был коричневым, в то время как Лебуа был чёрным; на несколько лет старше, с длинными, спутанными из-за лежания на подушке волосами. Целитель, похоже, облегчил его боль, хоть и не исцелил ногу. Морщины на лице Гарила разгладились, и тело стало более расслабленным, чем оно было, когда она вошла.

На положенной в лубки ноге Гарила было тёмное пятно, длинная полоска от бедра до стопы. Магия целителя мерцала в его теле под этим пятном подобно просвечивающему через грязное стекло свету от свечи.

— А это что такое? ‑ прошептала Сэндри, уставившись на пятно.

— Что за «это»? ‑ спросил маг.

— Тень на его ноге. Через неё видно целительскую магию.

— Видящая, а? ‑ Маг-ястреб нащупал повязанную вокруг своей шеи ленту. С неё свисали очки в медной оправе. Он поднял их к одному из глаз и подошёл поближе к Гарилу, наклоняясь над ним.

Целитель бросил на него раздражённый взгляд.

— Нельзя ли поосторожнее? ‑ спросил он. ‑ И так тяжело, ещё и вы тут мешаете.

Маг вернулся к Сэндри.

— Действительно — тень, ‑ сказал он, постукивая очками по ладони. Сэндри бросила на него взгляд и уловила отблеск заклинаний видения, начертанных на линзах и оправе. Нико таким же образом заколдовал очки Трис четыре года тому назад, пока сначала Трис, а потом и остальные трое, не выработали необычную способность видеть магию самостоятельно.

— Скажи, пожалуйста, кто ты такой? ‑ спросила у мага Сэндри.

Тот поклонился:

— Ву́лфрик Сна́птрап[3], к вашим услугам, миледи.

— Вулфрик заноза-в-заднице, ‑ пробормотал целитель.

— Ну, если бы ты просто дал мне с ним поговорить… ‑ сказал Вулфрик.

— Ему было больно. Сейчас ему не так больно, но я хочу, чтобы ему вообще не было больно. Тогда сможешь морочить ему голову своими вопросами, ‑ ответил целитель.

— Интересно… ‑ пробормотала Сэндри, размышляя вслух. ‑ Может быть, что-то сопротивляется твоей силе? Другая магия?

— Что-то, что ты можешь и не распознать, ‑ добавил Вулфрик. ‑ Я вот точно не узнаю.

Целитель гневно глянул на них:

— Если это магия, которую я раньше даже не видел, откуда мне знать, сопротивляется она мне или нет? ‑ потребовал он. ‑ Признаю, у Гари не должно быть настолько сильного сопротивления магии. Чем больше я вливаю, тем меньше это помогает.

Сэндри открыла рот, и снова закрыла. Она не была уверена, что хотя бы один из этих людей позволит ей что-то сделать.

— Говори, дорогая, ‑ сказал сидевший рядом с Лебуа герцог.

— Господин целитель, можно мне кое-что попробовать? ‑ осведомилась она. Чем дольше она смотрела на тень, тем более тошнотворной та ощущалась. Она хотела убрать тень с раненого Гари, а также с его напарника Лебуа.

Целитель поднял брови:

— Что у вас на уме, миледи?

Сэндри шагнула вперёд:

— Убери из него свою магию. Полностью.

Гарил широко раскрыл глаза.

— Мне жаль, Стражник, ‑ сказала ему Сэндри, ‑ но я и вправду полагаю, что это необходимо.

Гарил неохотно кивнул.

Целитель положил ладони на сломанную ногу. Сэндри наблюдала за тем, как вся его магия вытекла из пациента обратно в целитель. Гарил застонал, его лоб покрылся испариной. Его боль вернулась.

Сэндри положила ладони на его сто стопу, едва не касаясь тени. Она закрыла глаза, и погрузилась в сердце своей магии. Сэндри быстро собрала необходимое, расщепив свою силу на тысячи тончайших волокон.

Она открыла глаза. Глядя через свою силу, она видела магию целителя, пламя Вулфрика — с яркими пятнами в местах, где он носил свои заколдованные инструменты — и свечение укрепляющего сердце амулета, который сделал для Ведриса герцогский целитель. В отличие от всего этого сияния, тень по-прежнему была всего лишь тонким слоем сажи.

Сэндри расположила пальцы на стопу Гарила и осторожно пропустила под этот слой сажи свою магическую нить. От чувства касания магией тёмного пятна у неё по коже побежали мурашки. Ей просто необходимо было удалить, каждый его клочок.

Как только нить проскользнула под тень, Сэндри позволила ей расти, пока та не показалась из-под тьмы на бедре Гари. Сэндри взяла ещё нитей, и провела их под пятном. Устроив надёжный слой вертикальных прядей, она впряла свежую нить в нижнюю части полосы, под прямым углом к вертикальным прядям. Новая нить стала нижней границей пятна. Затем Сэндри начала водить её в то в одну, то в другую сторону между вертикальных нитей, быстро свивая плотную ткань. Это было легко; иногда ей казалось, что последние четыре года она только и делала, что ткала из чистой магии.

Сэндри ощутила, что нить дошла до конца. Теперь её сотканная сила образовывала плотный барьер между тенью и раненым человеком. Сэндри поднесла левую руку, и позвала обратно к себе свободный конец нити. Он повиновался, складывая магическую ткань вдвое. Сэндри трижды обернула вокруг ткани нить, крепко связывая всё в узел. Только после этого она разорвала нить.

— Вот, ‑ сказал Вулфрик. ‑ Я ношу их в своём магическом наборе, на всякий случай, ‑ он протянул ей шёлковый мешочек, сверкавший знаками удержания и защиты. ‑ Я собирался отскоблить эту штуку, когда вы мне её показали. У меня есть маленькая лопатка, которая бы, наверное , подошла для этого.

— Я боялась что-нибудь пропустить. ‑ Сэндри бросила узел в мешочек, затем позвала всю свою силу обратно в себя. Та вернулась чистой — она об этом позаботилась. Когда она кивнула Вулфрику, тот затянул завязки на шёлковом мешочке. ‑ Давай, ‑ сказала Сэндри целителю.

Тот уже нависал над пациентом. Теперь он сел, и влил свою силу в Гари. Тот вздохнул; его голова опустилась обратно на подушку. Целитель в шоке посмотрел на Сэндри:

— Я чувствую разницу! Отличная работа, миледи, превосходная.

Сэндри залилась румянцем.

— Эта штука есть и на его напарнике, ‑ сказала она Вулфрику. Тот кивнул и они подошли к Лебуа. С него темноту собрали уже быстрее.

Как только Вулфрик поместил второй кусок тени в один из своих защищённых мешочков, он сказал Сэндри и герцогу:

— Я пойду поиграю с этой штукой. Дам знать, если что-то обнаружу, ‑ и поспешил прочь из лазарета.

— Что за странный человек, ‑ заметила Сэндри, вытирая лоб рукавом. Герцог нахмурился, глядя на неё, затем предложил свою руку. Сэндри позволила ему вывести себя на прохладный ночной воздух. Опускался лёгкий туман. Когда Сэндри повернула к нему своё лицо, Герцог Ведрис остановился.

— Он — лучший из магов провоста, ‑ сказал он, его бархатный голос приятно было слушать. ‑ Он знает о заклинаниях для совершения и раскрытия преступлений больше, чем кто-либо из ныне живущих. Если он не сможет разобраться в этом, значит оно и впрямь редкое. А тебе, я думаю, стоит поужинать. И мне тоже.

Сэндри кивнула, и они вернулись в резиденцию герцога. Ей придётся помыть руки перед едой. Возможно, чистые руки притупят в ней ощущение того, что во время обращения с этими пятнами она коснулась чего-то ужасного.

Следующим утром после завтрака явился Паско. Когда Сэндри встретила его в фойе, мальчик выглядел как загнанный оленёнок.

— Это место такое большое, ‑ сказал он Сэндри, судорожно кланяясь. ‑ Вы тут не теряетесь, миледи? А мне так необходимо здесь быть?

Она осмотрела его. Его сандалии, бриджи и поношенная рубаха, которые он носил последние два дня, исчезли — по приказанию Зары Акалон, догадалась Сэндри. Теперь он был одет в то, что, наверное, было его лучшими вещами: аккуратные хлопковые бриджи коричневого цвета, чистейшая жёлтая льняная рубаха и коричневая куртка до бёдер, которую он носил расстёгнутой. На ногах он носил аккуратные ботинки.

— Не глупи, ‑ сообщила она ему. ‑ Да, тебе необходимо быть здесь. Я сказала тебе, чтобы ты был здесь. Нет, я никогда не теряюсь. Давай найдём местечко потише. ‑ Она повела его вверх по лестнице и открыла дверь в одну из гостиных. Там пара служанок скатали ковры и усердно мыли пол. Они начали подниматься, но Сэндри покачала головой и закрыла дверь. ‑ Кстати, Паско, отлично выглядишь.

— Мама сказала, что я не могу прийти сюда в нормальной одежде, ‑ объяснил он, пока они шли по коридору. ‑ Она даже помыла мне за ушами, а ведь мне уже двенадцать! А его светлости и впрямь нужно так много комнат?

Сэндри открыла другую дверь, которая оказалась одним из боковых вдохов в канцелярию. Писцы повернулись, уставившись на неё. Сэндри закрыла дверь.

— Должностным лицам его светлости нужны помещения, ‑ строго сказала она Паско. ‑ Нам лучше выйти наружу. ‑ «А мне лучше придумать другое место для встреч», ‑ осознала она. «Здесь Паско чувствует себя неудобно».

Лестница вывела их в сады. Они уселись на каменной скамье, укрытой от порывистого ветра. Сэндри оседлала скамью и сложила ноги под юбками в позе лотоса. Она строго указала на свободное место на скамье перед собой. Паско сел.

— Помнишь, как мы медитировали? ‑ поинтересовалась она.

— Вам надо нас заключить в защитный круг, ‑ сказал он, озорно сверкнув глазами.

Сэндри поднялась и с достоинством сошла со скамьи.

— Значит, ты всё-таки помнишь наш вчерашний урок, по крайней мере — немного. ‑ Пусть думает, что она замыслила это как тест. Не нужно ему было знать, что внутренне она орала на себя за то, что чуть не забыла о такой важной вещи.

Ей пришлось успокоиться, чтобы выложить круг из нити и заключить их в оболочку из своей силы. К тому времени, как она присоединилась к нему на скамье, ей пришлось признать, что поскольку она всё-таки поставила охранный круг перед тем, как его магия разлилась вокруг, получилось забавно. Конечно, ему-то она об этом не скажет, но она подумала, что герцога, возможно, позабавит её рассказ.

— Что дальше? ‑ спросила она.

— Я закрываю глаза, и дышу, и считаю, и думаю ни о чём, ‑ с готовностью ответил он. ‑ Даже если мне скучно.

— Очень хорошо, ‑ похвалила она. ‑ И сегодня я хочу, чтобы ты вообразил, как вжимаешься во что-то маленькое…

— Например?

Сэндри попыталась вспомнить, как им это объяснял Нико. Браяр выбрал вырезанную деревянную розу, Сэндри — веретено, Даджа — кузнечный молоток. Трис так и не сказала, что она вообразила.

— Ну, это может быть один из вон тех камней…

— С чего бы мне хотеть вжать себя в камень?

— Тогда может быть что-то, что ты используешь дома, ‑ сказала ему Сэндри, пытаясь быть терпеливой. ‑ Подсвечник, или дубинка. Что угодно, лишь бы оно было маленьким. Тебе необходимо научиться втягивать свою силу внутрь себя, чтобы она не могла убежать.

Он помнил, как считать и дышать, это её обрадовало. Заставить его очистить свой разум было по-прежнему трудно. Сэндри подумалось, а нужна ли была медитация ей и её друзьям, чтобы взять свою силу под контроль. Им легко удалось ужать своё сознание внутри чего-то маленького с первой попытки. Паско делал вид, что пытается, затем жаловался, что это слишком трудно. Он чесался и не мог усидеть на месте. Она призвала его внимание обратно к медитации. Наконец гигантские часы Цитадели пробили час, совсем испортив настроение.

Сэндри с трудом встала на затёкшие ноги и убрала защитный круг.

— Ну ты хоть попытаешься придумать, во что умещать своё сознание? ‑ спросила она.

— Я попробую, миледи, ‑ сказал он. Судя по его виду, он мог ответить согласием, но делать ничего не собирался. Что же заставит этого несносного мальчишку учиться тому, чему следует?

Ларк предложила подкупить его. Сэндри деловито отряхнула юбки, разглаживая складки ткани.

— Паско, ‑ хитро сказала она, ‑ чем раньше ты научишься втягивать свою магию, тем раньше ты сможешь танцевать без неожиданностей. Тебе стоит подумать об этом. И если научишься управлять своим дыханием, сможешь танцевать дольше. ‑ Выведя его из двора, она спросила: ‑ Ты знаешь Круг Оперителей?

Он нахмурился.

— Между Улицей Прянщика и Фонтанной Улицей, рядом с Переулком Лучников?

— Именно, ‑ ответила Сэндри, когда они вошли в замок. Круг Оперителей был ближе к Восточному Кварталу, чем к Цитадели Герцога; ей придётся дольше ехать, чтобы добраться туда, ну да и ладно. Чем проще для Паско, тем меньше шансы на то, что он попытается прогулять уроки. ‑ Там есть закусочная… ‑ начала она.

— Вороной Ворон, ‑ с готовностью сказал он, когда они вышли передний холл.

— Да. Встретимся там завтра, в этот же час. ‑ Это даст ей время проехаться с дедом и позавтракать перед встречей с Паско.

Паско кивнул.

— Я свободен?

— Круг Оперителей — и не заставляй меня ждать, ‑ добавила она. ‑ Да, иди.

Он, легко ступая, потрусил прочь от резиденции. Сэндри подбежала к двери и крикнула ему вслед: «Никаких танцев!». Паско, уже на полпути к воротам, помахал ей и побежал дальше.

Сэндри вздохнула и привалилась к тяжёлой двери. «Я не наставница», ‑ в двенадцатый раз сказала она себе. «Я слишком молода. И это так трудно!»

— Простите, миледи. ‑ Это была одна из служанок. ‑ У вас гости. Я осмелилась поместить их в розовую гостиную.

Сэндри поблагодарила женщину. Кто мог прийти к ней с визитом? Когда она вошла в комнату, о которой говорила служанка, она обнаружила там Ларк и незнакомую женщину.

Ларк лучисто улыбнулась ей.

— Сэндри, Леди Сэндрилин фа Торэн, это Язми́н Хэ́йбет. ‑ Язмин глубоко поклонилась.

Сэндри едва не вытаращилась на неё, но вовремя спохватилась, что это ей не подобает. Вместо этого она ответила реверансом. Язмин Хэйбет была самой знаменитой танцоршей на всём Море Камней, где труппы, в которых она работала, проводили свои туры. Поскольку она танцевала как на народных праздниках, так и в замках богачей, она была популярна среди всех классов. Все говорили о великой Язмин, от носимых ею одежд, до мужчин, с которыми она якобы сходилась.

— Это честь, ‑ сказала ей Сэндри. И, уже для Ларк, она укоризненно добавила: ‑ Я не знала, что ты — подруга той самой танцорши Язмин. Ты только говорила, что у тебя есть подруга с таким именем.

Ларк широко улыбнулась:

— Я полагала, что ты знаешь, что большая часть моих друзей вне храма — артисты.

Язмин улыбнулась. Она была милой, с маленьким носом, большими карими глазами и маленьким острым подбородком. Родинка на одной из её гладких щёк акцентировала широкий рот с полной нижней губой. Она носила свою копну коричневых волос заколотой, искусно оставив несколько кудрей свисать, обрамляя лицо. Когда она заговорила, её голос слегка пищал, как если бы она потратила годы на то, чтобы поднять его.

— Это для меня большая честь, ‑ сказала она Сэндри. ‑ Ларк много о вас рассказа. Она говорит, что вы — единственный известный ей маг, способный прясть магию.

Сэндри покраснела:

— Когда я впервые попробовала это, выбор был небольшой: прясть магию или умереть, ‑ объяснила она. ‑ Мне повезло, что я вовремя догадалась, как это делать. Пожалуйста, садись. Что я могу для тебя сделать?

— Ларк говорит, что у вас есть ученик-танцемаг, ‑ ответила Язмин, садясь и устраивая свои юбки. ‑ Ему нужен учитель?

Сэндри перевела взгляд с Ларк на Язмин. Неужели нашлась помощь для Паско?

— Ты знакома с танцемагом? ‑ спросила она.

— Я даже никогда не слышала о них, ‑ сказала Язмин. ‑ Я, как и Ларк, видела творивших свои заклинательные танцы шаманов, но они творят магию не только таким способом.

Сэндри сказала себе, что ей следовало знать — она не настолько везучая.

— Тогда вы можете порекомендовать для него учителя танцев? Я заплачу вместо него, ‑ заверила она Язмин. ‑ Я не могу учить его сама — я знаю очень мало танцев и танцую не очень-то хорошо.

Язмин сложила руки на коленях. Они были покрыты узорами из хны, заметил Сэндри, и хна же придавала красный оттенок волосам танцорши. Она и лицо раскрасила тоже, подведя глаза кохлом[4] и добавив красного цвета губам.

— Вообще-то я надеялась, что буду учить его сама, ‑ объяснила Язмин. ‑ Видите ли, в этом году я ухожу от дел. Я работала бродячей танцоршей…

— Двадцать три года, ‑ пробормотала Ларк.

Язмин сморщила носик.

— И надо же было напоминать. Я бы удовлетворилась, просто сказав «долгое время».

Сэндри хихикнула, и Язмин ей улыбнулась:

— Вы не похожи на большинство дворян, с которыми я встречалась, ‑ заметила она. ‑ Ларк так и сказала. ‑ Она наклонилась вперёд, оперевшись локтями на колени: ‑ Этим летом я открыла школу на Фестивальной Улице. Это старый склад, без изысков, но это — место, где танцоры и акробаты могут жить и обучаться зимой. И я пыталась учиться местным танцам везде, где я только была. Ваш мальчик может учиться у меня. Я, вы, и Ларк — мы можем вместе приготовить заклинания для мальчика.

— Я думаю, что ты — ответ на мои молитвы, ‑ с облегчением ответила Сэндри. ‑ Чем дольше я с ним знакома, тем больше трудностей он создаёт.

— Расскажите мне, ‑ приказала Язмин.

Сэндри так и поступила, начав с того, что она видела на берегу у рыбацкого посёлка всего лишь два дня тому назад, и перейдя сразу к неприятности, из-за которой трое повисли в воздухе. Она закончила с описанием своего разговора с грозной матерью Паско в завершение её визита в Дом Акалон, когда открылась дверь, и вошёл герцог.

— Дорогая, я услышал, что с тобой Посвящённая Ларк, и зашёл поздороваться, ‑ объяснил Ведрис, когда все встали.

Ларк слегка поклонилась — от посвящённых храма не ожидались изысканные реверансы дворянам.

— Очень приятно видеть вашу светлость, ‑ с улыбкой сказала она. ‑ Вы хорошо выглядите.

Герцог вернул ей улыбку:

— В значительной мере благодаря тому, что я взял взаймы мою внучатую племянницу, я полагаю.

— Рада узнать, что её ценят по достоинству, ‑ ответила Ларк. ‑ Ваша светлость, могу я представить мою подругу Язмин Хэйбет?

Язмин сделала глубокий реверанс, столь изящный, что Сэндри охватила зависть: хотя сама она хорошо делала реверансы, Сэндри каждый раз боялась, что у неё заскрипят колени. Выпрямившись, танцорша протянула руку. Герцог поклонился и поцеловал её, затем отпустил.

— Я — твой большой поклонник, ‑ признался он. ‑ Я не раз видел, как ты танцуешь.

Язмин улыбнулась ему:

— Я неоднократно видела вашу светлость на моих здешних выступлениях, ‑ заметила она. ‑ Если мне удалось развлечь вас, то это честь для меня.

— Смогу ли я иметь удовольствие видеть твоё выступление этой зимой? ‑ спросил герцог. ‑ Я подумывал о том, чтобы устроить приём, если Сэндри согласиться на роль хозяйки.

— Язмин как раз говорила о том, что отошла от дел, Дедушка, ‑ указала Сэндри.

— Ну, я не планирую совсем уж бросить танцы, ‑ возразила Язмин. ‑ Определённо, я бы с удовольствием станцевала для вашей светлости.

— Тогда надо что-нибудь организовать. ‑ Ведрис жестом указал женщинам сесть и сам опустился в кресло. ‑ Смею ли я надеяться, что ты здесь для того, чтобы дать совет моей внучке насчёт её нового ученика?

Сэндри объяснила, а Ларк и Язмин добавили деталей. Герцог подал несколько идей для заклинаний, которые они могли бы попробовать с танцами, частично благодаря тому, что он был знаком с репертуаром Язмин гораздо лучше, чем Сэндри, и частично — потому, что он всю свою жизнь работал с магами. Дважды Язмин удалось рассмешить его, что Сэндри наблюдала с большим интересом.

Когда служанка, которая указала Сэндри на эту гостиную, принесла поднос с закусками и освежающими напитками, она глянула на собравшихся и снова исчезла. Вернулась она со всем необходимым, чтобы обслужить четверых, а не троих. Расставив еду и наполнив чашки, она покинула комнату. Вскоре она вернулась явно расстроенной, сделала герцогу реверанс и сказала:

— Прошу прощения, ваша светлость, но этот маг миледи провоста докучает лакею…

— Если бы ты просто сказала его светлости, что я здесь, не было бы нужды «докучать» кому бы то ни было, не так ли? ‑ осведомился Вулфрик Снаптрап, входя вслед за девушкой. ‑ Я же сказал, что мне немедленно необходимы его светлость и миледи. ‑ Его острые глаза обежали комнату и вернулись к Ларк. ‑ Хотя я был бы не против выслушать мнение и Посвящённой Ларк тоже. Всё равно эти новости должны потом быть переданы в храм.

Язмин встала.

— Возможно, мне следует удалиться, ‑ вежливо сказала она. ‑ Миледи, вы и ваш мальчик можете зайти в мою школу в любое время.

— Не вижу необходимости в твоём уходе, если заверишь нас в своей осмотрительности, ‑ сказал герцог. ‑ Если только у тебя нет каких-то неотложных дел где-то ещё?

Язмин вернулась на своё место.

— Нет, ваша светлость. Даю слово, что никогда не повторю ничего из сказанного здесь. ‑ Она коснулась губ указательным пальцем и поцеловала его в знак молчания. Герцог улыбнулся.

Брови Сэндри поползли вверх. Язмин что, флиртует? Она бросила взгляд на Ларк, та подмигнула в ответ. «А что, идея неплохая», ‑ подумала Сэндри, пока Вулфрик усаживался, а служанка покидала комнату. «Дедушке нужен кто-то, способный рассмешить его. Возможно, роман пойдёт ему на пользу. Со смерти его жены прошёл не один год. Я знаю, что ему одиноко».

«Ты даже не уверена, заинтересована ли Язмин в нём», ‑ сказала она себе.

— Кто-нибудь собирался их есть? ‑ спросил Вулфрик, поглядывая на выпечку. Герцог предложил ему угощаться, что тот и сделал.

Вскоре вернулась служанка с ещё одним подносом и бокалом для мага провоста. Как только она ушла, Вулфрик поднял взгляд на герцога и сказал:

— Я поэкспериментировал с магией, которую Леди Сэндрилин сняла с вашего Стражника. У нас вагон проблем и маленькая тележка. Тележка — это драконья соль. Маг, который сотворил эту тёмную магию — наркоман.

— Откуда ты знаешь? ‑ заворожённо спросила Сэндри.

Вулфрик улыбнулся.

— В Лайтсбридже, где обучают магов-ястребов, учат самым разнообразным обнаруживающим заклинаниям. Заклятье обнаружения драконьей соли я до сегодняшнего для творил только дважды, но у меня было такое чувство, что на этот раз оно может сработать.

— Вулфрик, ‑ сказал герцог, тихо забавляясь, ‑ не могли бы мы продолжить с твоим докладом? Вы с моей внучкой сможете обсудить магическую практику в какое-нибудь другое время.

— Мой доклад. Ах, верно. ‑ Вулфрик намазал лепёшку маслом. ‑ Ну, если наш маг сидит на драконьей соли, то, возможно, его поставщик находится в Саммерси. Миледи провост отрядила уличных Стражей на поиски торговца солью. Я полагаю, что тот, кто привёз сюда мага, привёз и наркотик. Местные его не продадут, учитывая назначенное вашей светлостью наказание.

— Драконья соль — самый мерзкий из всех созданных наркотиков. Я его здесь не потреплю, ‑ твёрдо сказал герцог. ‑ Ты говоришь, что у нас проблем вагон и маленькая тележка, Вулфрик. Если драконья соль — это тележка, то что же остальное?

— Мы имеем дело с магом, который работает с… ‑ Вулфрик помедлил. ‑ «Безмагия» ‑ наиболее подходящий термин. Это… ничто.

— Отсутствие всего — света, магии, бытия, ‑ сказала Ларк, приняв озабоченный вид. ‑ Вы уверены, Мастер Снаптрап?

— Я этим занимаюсь уже тридцать лет, Посвящённая, ‑ раздражённо сообщил ей Вулфрик. ‑ Едва ли я ошибусь в чём-то столь неординарном.

— Мои извинения, ‑ ответила Ларк. ‑ Она просто столь редка…

— Ты о ней ни разу не упоминала, ‑ озадаченно заметила Сэндри. ‑ Никто из вас не упоминал её в нашем присутствии. ‑ Она имела ввиду себя и своих троих друзей.

— Не было причины, ‑ ответила Ларк. ‑ Никто из вас не выказал ни малейших способностей к ней, слава Миле и Зелёному Человеку. Безмагия настолько редка, что мы даже не думали, что вы когда-нибудь с ней столкнётесь.

— Это в той же степени напасть, в какой и магия, ‑ пробормотал Вулфрик.

— Что можно с помощью неё делать? ‑ спросила Сэндри.

— Убивать людей средь бела дня, судя по всему, ‑ с мрачным видом отметил герцог. ‑ Проходить мимо стражей и охранных заклинаний так, чтобы никто не заподозрил, что ты там.

— Люди также используют её, чтобы схлопывать расстояния и перемещаться между двумя точками, если способны это выдержать, ‑ добавила Ларк. ‑ Один человек, который прыгнул из Лайтсбриджа в Нидру через безмагию, потом год бился в лихорадке, бредил. Позже он написал, что все его чувства омертвели; он был заточён внутри своего собственного разума.

— Вы сможете узнать, кто использует её, если теперь знаете, что она из себя представляет? ‑ осведомилась Язмин. ‑ Если никто не возражает против того, что я спрашиваю, ‑ добавила она, когда все посмотрели на неё.

— Это не так просто, ‑ ответил Вулфрик.

Ларк кивнула:

— Безмагия — по большей части отсутствие. Трудно отследить ничто. Я представлю это перед советом магов, но не думаю, что есть способ найти её, потому что её на самом деле нигде нет.

Язмин содрогнулась:

— Судя по рассказанному, только безумец согласится использовать её.

— В этом мы можем быть уверенными, ‑ ответил Вулфрик. ‑ Бедняга, использующий её действительно сходит с ума. Такова её природа, это же очевидно. Когда у тебя есть магия, у тебя есть сама жизнь. Магия состоит из жизни. Но это ничто, оно — отсутствие жизни, верно?

— Отсутствие надежды, чувств, ‑ продолжила Ларк. ‑ Чем больше маг её использует, тем больше власти она получает над магом. И если он принимал драконью соль, чтобы справиться с этим, то всё станет ещё хуже. Да помогут боги тому, кто окажется близко. Его безумие будет распространяться, охватывая всех, кто рядом с ним.

— Я обращаюсь с ней в перчатках и с помощью стеклянных инструментов, ‑ с безрадостным выражением сказал Вулфрик. ‑ Не хочу, чтобы она забралась мне под кожу.

Ларк, вздохнув, встала.

— Вы правы, Мастер Снаптрап. Мне нужно уведомить совет магов как можно скорее.

Она вернулась в Спиральный Круг, но остальные остались, и к ним присоединился Барон Эрдоган. Тогда Сэндри и услышала о том, что те из Рокатов, что всё ещё пребывали в Саммерси, помещались под усиленную охрану, которой следовало опасаться даже убийцам, окутанным ничем.

«Они поумнели», ‑ подумала Алзэйна, наблюдая за домом в Гобеленном Переулке. Это был дом Фари́джи Роката, одного из клерков Дома Рокат. Во время осмотра прошлой ночью они с Нурхаром почувствовали наблюдателей. Двое рослых нищих дремали на углу Янджингской Улицы, в районе, где слуги быстро прогоняли чернь. Служанки, открывшие двери и ставни в домах напротив рокатского, были очень мускулистыми. Они совсем не походили на мирных горожан, скорее на стражников без униформы. Крыши вдоль улицы патрулировались лучниками. Визит на Тресковую Аллею с задней стороны дома обнаружил садовников и слуг, игравших в домино руками, на которых костяшки были сбиты до синевы в результате драк.

Этого следовало ожидать после первых двух убийств. Алзэйна и Нурхар это предусмотрели. У защитников этого Роката воображения было не больше, чем у охранников Рокатов в Бихане и Джанале.

Они не подумали поставить более одного замаскированного стражника перед конюшней на Тресковой Аллее, которая обслуживала дома в Гобеленном Переулке. Они не подумали, что Нурхар может незаметно пройти мимо стражника и оставить на сеновале маленький бочонок чрезвычайно горючего желе, называемого боевым огнём.

Они не подумали, что группа мужчин — возчиков, угленосов и тому подобных, — как раз начавшая буянить в Гобеленном Переулке после ночи, проведённой за проматыванием денег Нурхара в ближайшем винном погребе, может устроить ссору неподалёку от дома Роката. Наём этой группы было осуществить труднее всего; если за ними не приглядывать, они могли пропить свою плату до того, как понадобятся. Нурхар оставался с ними вплоть до получаса назад, скупо выдавая по одной монете, покупая еду, чтобы хотя бы несколько голов остались достаточно трезвыми, чтобы вспомнить выданные им указания.

Алзэйна шагнула на внешний подоконник соседнего с рокатским дома. Крыша, куда она хотела попасть, была менее чем на один этаж ниже. Разведку местности вокруг домов менее зажиточных Рокатов они с Нурхаром выполнили задолго до того, как приблизились к Джамару. Это место было наилучшим; они сохранили его до того момента, как Герцог Ведрис решит предоставить подонкам Рокатам защиту. Ещё до рассвета Алзэйна прошла по крышам, чтобы добраться сюда, невидимкой проскользнув мимо «лучников», и перебраться на её нынешнее место через люк на крыше. Обитатели дома были повсюду вокруг неё, но Алзэйна их игнорировала. Её убежищем служила их неиспользуемая детская комната. Пока тем утром никто туда не входил, так что ей не пришлось никого убивать. От крыши Роката её отделял четырёхфутовый прыжок.

Буяны были в сотне ярдов, подходя всё ближе и ближе, споря на ходу.

Глядя через щель в скрывавших её заклятьях, Алзэйна увидела, как за домами потянулась вверх струйка дыма. Огненные стрелы Нурхара подожгли крышу конюшни на Тресковой Аллее.

Буяны были в пятидесяти ярдах. Взмах пудового кулака; Алзэйна услышала яростные возгласы. Двое набросились друг на друга. Друзья попытались разнять их, затем присоединились. Алзэйна наблюдала. Открылись несколько дверей домов: выглянули те самые подозрительно выглядевшие слуги. Если они были замаскированными Стражами Провоста, то им было не по себе. Это была процветающая улица. Стражи закона быстро удаляли отсюда смутьянов. Оставаться в стороне во время драки — это шло в разрез с тем, на что их натаскивали.

Подошли якобы нищие — посмотреть, а может и вмешаться. Теперь уже все мужланы колотили, пинали, боролись. Один из нищих подошёл к ним — и полетел в сторону. Из дома выбежал слуга и бросился в гущу схватки, за ним последовал второй нищий.

Алзэйна осклабилась. Теперь остальные мнимые слуги будут наблюдать за дракой своих товарищей — не за домом Роката, или тем, что происходит на три этажа выше.

В лицо ударила волна горячего воздуха; из аллеи послышался взрыв. В горевшей конюшне занялся бочонок боевого огня — и взорвался. Зазвенели колокола, затрубили горны, созывая всех на борьбу с пожаром. Лучники на крыше дома Роката побежали к задней части крыши.

Алзэйна проверила, что её верёвка надёжно закреплена, затем перепрыгнула из окна на соседнюю крышу. Звук от её приземления не был никем услышан из-за звона пожарной тревоги. Бросить верёвку. Алзэйна неслышно прошла к чердачному люку, и осторожно опустилась внутрь. Лучники, наблюдавшие за огнём, пытавшемся перепрыгнуть с конюшни на соседние здания, даже не смотрели, что творится у них за спиной.

Двое охранников на чердаке пошли смотреть на пожар через маленькое слуховое окно. Алзэйна незаметно прошла мимо них вниз по лестнице и попала собственно в дом.

Защитники семьи отвели их в детскую, самую большую комнату на этаже под чердаком. Няня играла с младенцем в колыбели, а молодая мать пряла и рассказывала маленькой девочке историю. Фариджи Рокат с напряжённым выражением лица ходил взад-вперёд.

Алзэйна вытащила нож и первым делом убила младенца, одним ударом, прямо на глазах у няни. Когда та закричала, мать вскочила так быстро, что сбила с ног маленькую девочку и опрокинула прялку. Мать бросилась к колыбели, чтобы проверить, что случилось с ребёнком. Алзэйна убила девочку, когда та начала плакать.

Фариджи смотрел прямо на них. Что он видел? Её нож был окутан безмагией, как и меч, который она теперь вынула из ножен у себя на спине. Рокат не мог видеть клинка, только свою дочь, которая упала, истекая кровью.

Он ахнул и бросился к ребёнку, как бросилась к младенцу его жена. Алзэйна преградила ему дорогу и с улыбкой рубанула по шее. Он видел, как умерли его дети. Это хорошо.

Она запихнула его голову в мешок и повернулась к женщине и няне. Те, заливаясь криком, глазели на обезглавленное тело Фариджи Роката. Алзэйна замешкалась. Была ли женщина снова беременна? Она была молода; они, похоже, весьма любили друг друга.

«Ни к чему лишний раз рисковать», ‑ подумала Алзэйна, всаживая меч в живот женщины. Подойдя к окну, она вылезла наружу. Внизу располагалась пристройка к первому этажу дома. Она спрыгнула на неё, загремев черепицей.

Она почувствовала укус стрелы. Та попала в икру, пробив мышцу насквозь. Алзэйна выругалась и скатилась вниз с черепичной крыши. Она успешно приземлилась на стог сена, лежавшего рядом, в ожидании слуг, которые должны были закрыть сад на зиму. Вокруг неё засвистели стрелы — сообразительный лучник посылал одну стрелу за другой, пытаясь попасть по невидимой цели. Она подождала, пока из заднего входа не выбежал человек, затем проскользнула в дом Роката. Настоящих слуг отозвали — здесь остались только воины в одежде горожан, и большая их часть бежала наверх, на крик няни.

В комнате рядом с входной дверью Алзэйна остановилась, чтобы разобраться с раной. Сначала она отломила наконечник стрелы, затем вытащила её из ноги. И стрелу, и наконечник она положила в мешок; она не смела оставлять их на поживу магам-ястребам. Текла кровь, но не так уж много, и большая её часть стекала в сапог. Если бы она попыталась перевязать рану здесь, люди бы увидели как будто парящую в воздухе повязку, вне заклинания ничего.

Алзэйна заковыляла прочь из дома, на улицу. Драка всё ещё шла полным ходом. Судя по доносившимся с Тресковой Аллеи звукам, пожар вышел из‑под контроля. Она заковыляла по Гобеленному Переулку, качая головой.

Победа над ненавистными Рокатами должна была доставлять ей удовольствие. Даже перспектива того, что семья обрадуется тому, что она сделала, сейчас казалась совершенно не важной. Раньше она беспокоилась из‑за того, что придётся убивать детей, но когда дело дошло до этого, она была абсолютно спокойна. К чему это всё, если она ничего не чувствовала?