Магия сдвигается

Глава 8

Я ЕХАЛА ПО городу, объезжая разные препятствия, которые Атланта бросила на нашем пути. Кэрран сидел расслабленно на пассажирском сиденье, отстраненно смотря в никуда.

— О чем думаешь? — спросила я.

— Об их доме, — ответил он. — Когда доберусь до похитителя, я сверну ему шею.

— А я думаю о преследователе Эдуардо, — сказала я. — Джордж сказала, что Эдуардо арендовал дом шесть недель назад, примерно через неделю после ее разговора с Мэхоном. Ты сказал, что от преследователя не пахло оборотнем. Эдуардо стремился заработать как можно больше денег. Он проводил все свое время в Гильдии или выполняя халтурку. Он особо ни с кем не общался, только с Гильдией и Джордж.

— Преследователь, должно быть, связан с Гильдией, — сказал Кэрран. — Кто-то, с кем он работал, или кто-то, кого он встречал во время работы.

— Да. Нам нужно получить полный отчет о его работе. Скорее всего, парень-преследовать как-то с ней связан.

— Как мы можем получить записи?

— Не можем. — Я откинулась на спинку сиденья. — Журнал рассчитан всего на несколько дней. Зная Клерка, он закрыл журналы перед уходом и все подшил. Чтобы получить полноценные записи, нам придется заставить Марка достать старые журналы, а он этого не сделает.

— Почему же?

— Потому что технически это незаконно без ордера, потому что на Гильдию могут подать в суд, если похищение Эдуардо связано с ней, и потому что он первоклассный засранец, которому нравится использовать ту малую власть, которая у него есть. Если для него в этом нет никакой выгоды, он даже мизинцем не пошевелит. Если бы у нас был Клерк, я могла бы уговорить его позволить мне взглянуть на журналы, потому что Клерк нес за них ответственность и потому что безопасность члена Гильдии находится под угрозой, но Клерк уволился. Марк не сделает нам никаких одолжений, и Боб со своей командой тоже.

Я на мгновение задумалась о том, чтобы проникнуть в Гильдию и украсть журналы, но я не знала, куда Марк их перенес, поскольку их не было в сейфе на стойке Клерка. Да и Гильдия никогда не была пустой. Если я не могла стать невидимой, осуществить такое ограбление на глазах у дюжины наемников было бы очень трудно.

— Тогда я верну Клерка, — сказал Кэрран.

— Тебе придется заставить их снова нанять его, а они этого не сделают. Во-первых, у них нет достаточно денег, чтобы удержать его, и я не уверена, что комитет Гильдии вообще хочет его вернуть. Они все настроены совершить набег на пенсионный фонд и объявить о его прекращении.

Взгляд Кэррана снова стал отстраненным.

— Я позабочусь об этом.

Солнце село к тому времени, когда я свернула на нашу улицу и увидела наш дом, подсвеченный голубоватым светом фейри-фонарей. Серебро в решетках на окнах, слегка светилось, реагируя магией на лунный свет, словно они были покрыты флуоресцентной краской, соответствующей свечению бронированной двери.

Первый месяц после того, как мы переехали, я потратила время на то, чтобы установить защиту вокруг нашего участка площадью в пять акров, и когда я свернула на нашу подъездную дорожку, успокаивающее мягкое давление прохождения защитного заклинания скользнуло по мне, будто дом погладил меня по голове.

От голода у меня сводило живот. Мое плечо ныло от боли, у меня болели бока. Я устала, проголодалась и была грязной, от меня воняло, как от дорожного трупа трехдневной давности. Вонючий ихор высох в моих волосах, превратившись в похожую на цемент субстанцию. Я убила бы за душ.

На другой стороне улицы Хизер Сэвелл закончила разговор с миссис Уолтон и направилась к нам. Кэрран стиснул зубы. Я не сомневалась, что в своей голове Хизер готовила речь от имени несуществующего ТСЖ нашего района. Она уже любезно указала нам, что большинство людей прячут свои мусорные баки в гараже вместо того, чтобы ставить их сбоку дома, и что у нас на газоне была проплешина шириной в два фута, где рабочие вскопали землю, чтобы добраться до прорванной трубы.

У меня была очень низкая терпимость к людям, которые пытались указывать мне, что делать. У Кэррана была еще меньше. Он жил в лесной хижине, пока ему не исполнилось двенадцать. Затем лупы убили его семью, и он почти год жил один, голодая в лесу, пока Мэхон не нашел его. Два года спустя Кэрран стал Царем Зверей. Когда он заговаривал, все в Крепости замолкали. Когда он входил в комнату, все взгляды были устремлены на него. Если он чего-то хотел, ему приносили это с извинениями за то, что это заняло больше тридцати секунд. Жизнь среди обычных людей не входила в его кругозор, и сегодняшний день не повлиял благотворно на его настроение. Тот факт, что Хизер посыпала кайенским перцем свой газон, тоже не расположил его к ней. Не то чтобы он собирался откусить Хизер голову, но я представила, как он положит ее в рот и подержит там некоторое время.

— Моя очередь, — сказала я ему. — Ты был в прошлый раз.

— Вызывай подкрепление, если я тебе понадоблюсь. — Он вышел из машины и зашел внутрь. Я вышла и задержалась у машины. У меня получится. Я просто должна был быть милой и не ударить ее. Проще простого.

— Привет, — сказала Хизер, растягивая слово. Она шла осторожно, словно боялась, что я ее укушу.

— Привет! — Кейт Дэниелс, хорошая соседка. Хотите печенье?

— Извините, что беспокою вас… Что это за запах?

Паучьи кишки.

— Чем могу вам помочь?

— Ммм, соседи попросили меня обратить ваше внимание на некоторые проблемы.

Держу пари, что так оно и было, и она мужественно несла это бремя.

— Валяйте.

— Это насчет почтового ящика.

Краем глаза я посмотрела на почтовый ящик. Он казался целым.

— Видите ли, почтальон видел вашего мужа во время одной из его прогулок.

— Он мой жених, — сказала я ей. — Мы живем во грехе.

Хизер, обомлев, моргнула, но пришла в себя.

— О, как мило.

— Довольно мило. Рекомендую.

— Как я уже сказала, он видел вашего жениха, когда тот был в своей звериной форме. Как бы это сказать… Он встревожился.

Обычно это была нормальная реакция при первой встрече с Кэрраном.

— Мы не уверены, будут ли они снова доставлять почту.

— Вы получали какие-либо официальные уведомления с почты?

— Нет, но… — Хизер попыталась улыбнуться. — Мы подумали, может быть, ваш жених больше не будет этого делать.

— Делать что? — У меня возникло внезапное желание придушить Хизер. Я так устала от людей, ведущих себя так, будто Кэрран бесчеловечный убийца, который убивает младенцев во сне.

— Разгуливать в своем зверином обличье.

Никакого удушения. Удушение было бы не по-соседски.

— Также было бы неплохо, если бы он ограничил диапазон своих прогулок.

У меня был действительно долгий день. Мои нервы были натянуты как струны, и она играла на последней.

Я медленно вдохнула. Два года разбора политики оборотней и их столкновений с людьми должны были что-то значить.

— Согласно закону Гусмана, оборотень в Соединенных Штатах волен носить любую форму, которую он или она выберет. Дискриминация оборотней по форме их тела является федеральным преступлением. Также незаконно издавать правила, препятствующие их способности свободно менять форму. Я искренне надеюсь, что соседи не подумали о подписании такой петиции. — Потому что, если бы они это сделали, я заставила бы их съесть ее. Медленно.

— Нет, нет, конечно, нет.

— Я уверена, что вы не предлагали, чтобы мой жених был ограничен в том, какую форму он носит на улице в своем собственном районе?

— Нет, конечно, нет, — сказала она, отступая. — Просто это расстраивает собак…

— Кроме того, он не прогуливается. Он патрулирует. Мы живем рядом с лесистой местностью. Я уверена, вы слышали вой койотов. Судя по объявлениям «потерялся питомец», приклеенным к фонарным столбам и заборам, в этом районе исчезло несколько собак и кошек, но ни одна после пятнадцатого января. Вы знаете, почему так?

Он не ответила.

— Это потому, что пятнадцатого января мы переехали в этот дом. Мой жених — хищник высшего уровня. Он заявил права на эту территорию, и все остальные мелкие хищники знают, что лучше не бросать ему вызов.

Магия исчезла, словно сдернутая вуаль. Фейри-фонари погасли, и на крыльце загорелся электрический свет, осветив меня во всей моей кровавой мерзкой красе. Хизер резко втянула воздух.

— Что-нибудь еще? — спросила я.

— Нет. — Ее лицо побледнело.

— Большое вам спасибо, что заглянули. Если вы получите что-нибудь из почтового отделения по поводу прерванной доставки, принесите это мне. Я позабочусь об этом.

Она кивнула и почти бегом бросилась через улицу к своему дому.

Я вошла в наш дом, заперла за собой бронированную дверь, затем входную и выдохнула. До меня донесся восхитительный аромат тушеного мяса. У меня потекли слюнки. Какая же я голодная.

Я вошла на кухню как раз вовремя, чтобы увидеть, как Кэрран, уже принявший душ, достает из угольной печи кастрюлю с тушеным мясом, которое, должно быть, приготовила Джули. Грендель, наш невероятно большой черный боевой пудель, растянулся на ковре, грызя большую кость. Он помахал мне хвостом и вернулся к разделке мяса. Джули расставила тарелки для ужина.

— Ты встречал почтальона во время вчерашнего обхода? — спросила я.

Лицо Кэррана стало тщательно непроницаемым.

— Да, было такое.

— Ты сделал что-нибудь, чтобы напугать его?

— Я был абсолютно дружелюбен.

— Ммм. — Пожалуйста, продолжай свою милую историю в той же манере. Непредвзято.

— Он что-то опускал в почтовый ящик. Я проходил мимо и сказал: «Доброй ночи», а затем улыбнулся. Он запрыгнул в свой грузовик и захлопнул дверь.

— Как грубо! — Джули вставила свои пять копеек.

— Я не стал зацикливаться, — сказал Кэрран. — Мы новички в этом районе.

Бывший Царь Зверей — добрый и великодушный сосед.

— Итак, ты подкрался к нему сзади, напугав его приветствием, а когда он обернулся, то увидел говорящего льва весом в шестьсот фунтов, и ты показал ему свои зубы?

— Мне казалось, что все было по-другому, — сказал Кэрран.

— Именно так все и было, Ваша Пушистость. — Я рассмеялась, стаскивая ботинки.

— Джордж звонила, — сказала Джули. — Дважды.

— Она сказала, узнала ли что-нибудь? — спросила я.

— Нет, она просто хотела знать, как движутся дела. Кроме того, звонила какая-то Сиенна и оставила свой номер. Я повесила его на доску.

Сиенна была Девой пифий. Официально ковены ведьм Атланты были независимы друг от друга. Неофициально все они слушали пифий, состоящих из трех членов: Старой карги, Матери и Девы. Каждая их них обладала уникальными способностями. Сиенна заглядывала в будущее. Мой желудок сжался. Она никогда не звонила мне. В последние несколько раз, когда я общалась с пифиями, меня вызывали в их логово, находящееся в лесу, которое когда-то было Центральным парком.

Я подошла к телефону, посмотрела на номер, написанный на маленькой бумажке, и набрала.

— Алло? — сказала молодая женщина на другом конце провода.

— Сиенна, это Кейт.

— Я рада, что ты позвонила.

— Означает ли это, что пифии решили не проклинать меня? — Мы с ведьмами заключили сделку: они помогут мне, а я помешаю отцу заявить права на Атланту. Когда вместо этого я заявила права на город, и они восприняли это не очень хорошо.

— Я разговариваю с тобой не как одна из пифий, — сказала Сиенна. — Я говорю с тобой как женщина, чью жизнь ты спасла. Я просматриваю твое будущее, Кейт. По очевидным причинам.

Ведьмы беспокоились, что я выступлю против ковенов. Я со всей своей великой силой, к которой я понятия не имела, как получить доступ и начать пользоваться.

— В прошлом я видела твое будущее. Было много разных вариантов, и они были разнообразны. В последнее время у меня снова и снова возникает одно и то же видение. Я вижу человека, стоящего на холме. День полон солнечного света. Небо яркое и голубое, а трава под его ногами изумрудно-зеленая. Его лицо — сплошное пятно, и каждый раз, когда я пытаюсь сосредоточиться на нем, я наталкиваюсь на стену сопротивления. Он что-то держит — я не могу увидеть что, но я знаю, что это жизненно важно, а затем он поворачивается и уходит. Я думаю, что этот человек — твой отец. Я не могу вспомнить никого другого, кто был бы связан с тобой достаточной силой, чтобы намеренно затемнять мое видение.

В этом я с ней была согласна.

— Есть хоть какой-нибудь намек на то, что у него может быть в руках? Насколько оно велико?

— Оно… размытое пятно. Это похоже на оружие, Кейт, что пугает меня.

Чудненько.

— Спасибо. Ты скажешь мне, если увидишь что-нибудь еще?

— Я подумаю над этим.

— Еще раз спасибо.

Я повесила трубку. Кэрран взглянул на меня. Слух оборотня превосходил человеческий, и он слышал весь разговор. Что бы ни готовил мой отец, это было плохо для нас. Катастрофически плохо. Мне не нужно было это прямо сейчас.

Дверь ванной на первом этаже открылась, и оттуда вышел худой мужчина. Его волосы были абсолютно белыми, а глаза ярко-голубыми, как чистое небо — ни единой мысли в поле зрения. О нет.

Кристофер увидел меня. Его глаза заблестели. Он улыбнулся, словно получил драгоценный подарок, и произнес одно счастливое, тихое слово.

— Госпожа!

***

Я ПРИВАЛИЛАСЬ К стене. Кристофер когда-то был настоящим бриллиантом. Тогда он работал на моего отца. Мы так и не узнали от него всей истории, но что-то, что он сделал, вызвало недовольство Роланда, который наказал его, а затем отдал Хью д'Амбрею, который посадил его в металлическую клетку и медленно морил голодом, пока я не вытащила его. Кристофер называл себя разбитым, и это было правдой. Его разум, разбитый на тысячу осколков, витал, и было непонятно, какой именно осколок был под контролем. Иногда он был таким умным, что сводило челюсть; в других случаях он был похож на ребенка; а иногда он делал такие вещи, как забирался на вершину одной из башен Крепости и пытался взлететь. Он был убежден, что когда-то умел летать, и что он все еще мог бы, если бы только помнил как. Обычно мне или Барабасу приходилось уговаривать его слезть.

Мы оставили Кристофера в Крепости, там было самое безопасное место для него. Он знал, как сделать панацею, жизненно важное лекарство, в котором отчаянно нуждались оборотни, чтобы не стать лупами. Стая будет охранять его и заботиться о каждой его потребности, ведь его совсем нельзя оставлять без присмотра.

Я повернулась к Джули. Она пожала плечами.

— Он уже сидел на нашем пороге, когда Дерек высадил меня.

— Госпожа, — радостно сказал Кристофер.

О боже.

— Привет, Кристофер. — Я старалась, чтобы мой голос звучал как можно нежнее.

— Как ты сюда попал?

— Я пришел пешком.

Пешком. До Крепости было почти два часа езды на автомобиле. Как, черт возьми, он вообще нас нашел?

Кристофер продолжал улыбаться, его глаза цвета альпийского озера были блаженно пусты.

— Почему бы тебе не остаться на ужин? — сказала я ему.

***

МНЕ ПОТРЕБОВАЛОСЬ пятнадцать минут и две пригоршни шампуня, чтобы смыть остатки паучьей слизи с моих волос. Это также дало мне время подумать. Завтра мне нужно будет отнести стекло эксперту. К сожалению, в любой частной лаборатории, анализирующей магический модифицированный песок, будет большая очередь. Передача его в полицию ничего не даст. Эдуардо взрослый мужчина-оборотень, у которого есть проблемы с альфой. С точки зрения стороннего наблюдателя, вполне возможно, что он просто взял передышку и дистанцировался от проблем. Они будут искать его, но его дело точно не станет приоритетным.

В городе был один человек, который мог бы быстро проанализировать стекло. Если я встречусь с ним, у Кэррана волосы встанут дыбом, а мне это будет стоить руки и ноги. Но придется, время поджимало.

Кинжал предлагал другое направление для поисков. Серебряная обработка ножен была сложной, но не особо уникальной, а клинок выдавал его с головой. Надпись на нем была создана методом кофтгари — это когда кузнец вбивает в лезвие тонкую плоскую серебряную проволоку, затем нагревая ее. Кофтгари не выдерживал длительного использования, а кинжал не выглядел как отполированный антиквариат, поэтому он должен был быть недавней покупкой. В городе было два кузнеца, которые могли изготовить оружие такого качества, и только один из них использовал кофтгари. Другой предпочитал инкрустацию, вырезая глубокие канавки в лезвии и заполняя их проволокой. Завтра мне следует постучаться в дверь Нитиша. В прошлом я покупала у него оружие. Ему это не очень понравится, но он поговорит со мной.

Я хотела бы поговорить с Митчеллом сегодня вечером, но нищим выбирать не приходится. Митчелл жил, потому что «Биозащита» скрыла его от широкой публики. Я могла увидеть его только в удобное для них время. Злиться на «Биозащиту» было не в моих интересах, как бы сильно я ни хотела узнать об упырях.

Помимо этого, было не так уж много путей, по которым мы могли бы пойти. Несколько лет назад я бы попробовала использовать заклинание определения местоположения, но теперь оно было полностью дискредитировано. Магия, стоящая за ним, большую часть времени давала осечку, заставляя пускаться в погоню за дикими гусями и тратить время впустую.

Я вытерлась, аккуратно промокнув ссадины полотенцем, и посмотрела на себя в зеркало. Моя спина приобрела прекрасный перламутровый цвет. Поворачиваться, чтобы посмотреть на нее в зеркало, было больно. Еще один день, еще одна рана.

Я оделась и спустилась вниз, ради ужина.

Час спустя ужин закончился, и я убирала посуду, которую вымыл Кэрран. Поскольку Джули готовила, она была свободна от кухонных обязанностей. Она разложила домашнее задание на столе, и Кристофер сел рядом с ней, листая ее учебники.

Я вытерла тарелку полотенцем.

— Я собираюсь встретиться с Саймоном завтра. Мне нужно, чтобы он проанализировал стекло, которое мы нашли. Это будет дорого стоить.

Глаза Кэррана потемнели.

— Возьми с собой Дерека.

— Нет. Я собираюсь встретиться с Саймоном без няни.

— Мне это не нравится.

Кристофер тихо встал и вышел из кухни.

— Ты мне доверяешь?

Линия челюсти Кэррана напряглась.

— Я доверяю тебе, — сказал он. — Я не доверяю этому дегенерату.

— Я знаю, но Эдуардо нуждается в этом. Другая лаборатория не скоро выдаст результат.

— Мне все равно это не нравится.

— Если Сайман попытается что-нибудь предпринять, я разорву его на части.

Кэрран посмотрел на меня. Я оглянулась. Я имела в виду то, что сказала. Если Сайман выйдет за рамки дозволенного, я сделаю все, что в моих силах, чтобы противостоять ему.

— Пока ты будешь этим заниматься, я собираюсь заскочить в Гильдию, — сказал Кэрран. — Ты не преследуешь того, кого не знаешь. Пути Эдуардо и человека, следящего за ним, каким-то образом пересеклись, и, хотя мы не можем заглянуть в журналы, теперь у меня есть его запах. Если он был в Гильдии на прошлой неделе, я узнаю его.

— Если бы Эдуардо преследовали, он бы рассказал кому-нибудь из Стаи? — размышляла я вслух.

— Он не рассказал Джордж, — сказал Кэрран.

Что правда. Она не упомянула об этом, и нельзя сказать, что это выглядело бы неуместным, когда твой любимый человек пропал без вести.

Кристофер до сих пор не вернулся.

— Джули, куда делся Кристофер?

Она подняла голову от домашки.

— Он сказал, что домой пойдет.

— Что? — Домой. В темноте. До Крепости.

Я бросила полотенце и выбежала на улицу, на холод. Наш передний двор был пуст. Я добежала до конца подъездной дорожки и повернула налево, затем направо. Вот он, идет по подъездной дорожке к дому соседей.

— Кристофер!

Он помахал мне и направился прямо к их двери. Я побежала за ним, стараясь не поскользнуться на обледенелом тротуаре. Оглядываясь назад, можно сказать, что надеть обувь было бы отличной идеей.

Я добралась до Кристофера как раз в тот момент, когда он постучал в дверь соседей.

— Эй! — Я коснулась его плеча. — Ты куда собрался?

— Домой. — Он улыбнулся. — Мне нравится дома. Там тепло и есть книги.

— Это не…

Дверь распахнулась, и в прямоугольнике электрического света появился Барабас. На нем были спортивные штаны и футболка, которые свисали с его худощавого тела. Его рыжие волосы, как всегда, торчали торчком, отчего его красивое угловатое лицо казалось еще острее. Он увидел меня, и его глаза расширились.

— Гм, — произнес Барабас. — Эм. Добрый вечер, Кейт.

— Что ты здесь делаешь?

— Эм.

— Мы здесь живем, — объяснил мне Кристофер и вошел в дом.

Они переехали в соседний с нами дом. Кристофер и Барабас переехали к нам по соседству, и никто мне не сказал.

Барабас наконец-то обрел способность говорить.

— Есть такие замечательные изделия. Они сделаны из кожи и обшиты мягкой тканью. Они надеваются на ноги, защищая от холода и шероховатости на поверхностях. Это называется обувь. Тебе действительно стоит попробовать.

— Вы сняли дом рядом с нами?

Барабас сморщил нос.

— Не совсем так. Пожалуйста, входи. У тебя пальцы на ногах, похоже, вот-вот отвалятся, а Кэрран выпотрошит меня, если я позволю тебе получить обморожение.

Я вошла внутрь. Их нижний этаж был открыт, как и наш. Большая стопка картонных коробок занимала левую часть гостиной.

— Вы только что въехали? — спросила я, мой голос был достаточно сладким, чтобы намазать его на тост. Переехали и ничего не сказали.

— Около двух недель назад. Это книги Кристофера. Мы устанавливаем полки в одной из спален, а некоторые будут там, внизу, вдоль стены. — Барабас махнул рукой в левую часть комнаты.

Кто-то постучал в дверь.

— Войдите! — отозвался Барабас.

Дверь распахнулась, и Дерек просунул голову внутрь.

— Эй, у тебя есть скотч?

Он увидел меня, отступил назад и закрыл дверь, не сказав ни слова. Что ж.

— Трус, — сказал Барабас достаточно громко, чтобы Дерек услышал.

— Где? — спросила я.

— Дом по другую сторону от твоего.

— И я полагаю, что этот дом и тот, в котором живет Дерек, просто случайно оказались выставлены на продажу…

Я не договорила. Кэрран никогда не полагался на удачу. Он тщательно ко всему подходил и думал наперед. Я вспомнила нашу улицу. С нашей стороны пять больших домов, включая наш, примыкали к лесу, и я не могла припомнить, чтобы видела их владельцев или их машины. Должно быть, он скупил всю улицу. Ого, ничего себе. Это объясняло, почему у нас заканчивались деньги.

— Ты отделился от Стаи? — спросила я.

— Да. — Барабас пригласил меня сесть на плюшевый коричневый диван.

Я села и подобрала под себя замерзшие ноги.

— Кто еще?

— Пока Кристофер, Дерек и я. Иезавель думала об этом, но решила этого не делать.

Я покивала. Иезавель была в отношениях с Луисом, который был очень похож на перевертыша из Стаи. Луи был вдовцом. Его дочери, которую обожала Иезавель, было пять лет, и Луи хотел, чтобы она росла в безопасности Стаи. После того, как она была няней Джули и видела все, что может случиться с ребенком, Иезавель согласилась.

— Я понимаю Дерека, — сказала я. Дереку не было места среди людей Джима. Дерек отлично разбирался в безопасности, и он был хорошим бойцом. У него не было других навыков. Однажды я попыталась поговорить с ним о колледже, но он улыбнулся мне и ушел.

Но обеспечение безопасности было недоступно для Дерека. Роберт, один из альфа крыс, занял должность начальника службы безопасности. Он должен был доверять своим сотрудникам, а они с Дереком недостаточно поработали вместе, чтобы это доверие сформировалось. Роберт будет привлекать свой собственный персонал, и если Дерек присоединится к этому параду, ему придется начинать снизу вверх. Его единственным другим вариантом было вернуться в клан волков, где Десандра заставила бы его занять должность беты, потому что он был опытным и уважаемым, и потому что она не могла позволить себе иметь его в качестве соперника. Дерек не хотел иметь ничего общего с клановой политикой. Он совершенно четко обозначил этот вопрос. Для Дерека было разумно отделиться, но Барабас преуспел в качестве адвоката Стаи.

— Я тебя не понимаю, — сказала я. — Ты любишь заниматься юридической практикой.

— Теперь я буду практиковать ее для тебя и Кэррана.

Он практически руководил юридическим отделом в Стае, и он ушел от всего этого? Я не знала, должна ли я чувствовать вину, разочарование или благодарность.

— Я сомневаюсь, что здесь для тебя будет много работы.

— Ты будешь удивлена, — сказал Барабас.

— Я думала, вы все готовы работать с Джимом.

Барабас покачал головой.

— Я оставался достаточно долго, чтобы облегчить уход. Джиму нужен другой адвокат. Триша возьмется за дело вместо меня. Она ему больше подходит.

— А Кристофер?

Барабас вздохнул.

— Кристофер не остался бы в Крепости без тебя или меня. Как только он понял, что мы все ушли, он бродил по коридорам, плача, а затем впал в кататонию.

Я стиснула зубы.

— Я просила их позвонить мне, если возникнут проблемы.

— Вместо этого они позвонили мне, — сказал Барабас. — Поэтому я пришел и забрал его.

— И Джим просто позволил ему уйти? — В конце концов, именно Кристофер принес нам рецепт панацеи.

— У него не было выбора. Кристофер решил жить здесь со мной. Я буду хорошо заботиться о нем. Джим всегда считал его угрозой безопасности, и если у производителей панацеи возникнут какие-либо проблемы, они знают, где его найти.

У Кристофера дела шли лучше. За последние шесть месяцев ему удавалось соблюдать график, одеваться самостоятельно и соблюдать личную гигиену. Но у него все еще были моменты полного замешательства. В Крепости наши сотрудники службы безопасности всегда следили за ним, но здесь весь груз ответственности лежал на Барабасе.

— Теперь он готовит, — сказал Барабас. — Это стало неожиданностью. Он зашел на кухню и просто начал это делать.

— Что он приготовил?

— Слоеные пирожки с кремом в форме лебедей. Они были обалденными.

— Барабас…

— Кейт, мне нравится заботиться о нем. С ним нет проблем. — Барабас поднял голову. — Кэрран снаружи.

— Ты услышал его? — Когда он хотел, Кэрран двигался совершенно бесшумно, о чем я часто сожалела, потому что ему нравилось появляться позади меня из воздуха и заставлять меня подпрыгивать.

— Нет. Я почувствовал его. — Барабас поморщился. — Это трудно описать. Это своего рода осознание, словно что-то большое и опасное проходит мимо тебя в абсолютной темноте. Ты этого не слышишь, не видишь, не чувствуешь, но ты знаешь, что это есть. В Крепости было лучше. Он всегда был в Крепости, так что ты всегда чувствовал небольшую долю этого, и место всегда было переполнено, что немного помогало. Теперь это более раздражает. Его там нет, а потом вдруг он появляется. — Он глубоко вздохнул. — К этому нужно немного привыкнуть.

Ха! Я была не единственной.

Кэрран постучал в дверь.

— Открыто, — сказал Барабас.

Кэрран вошел внутрь. В левой руке он держал «Руководство по Гильдии» и контракт Джима, а в правой — пару моих мягких ботинок.

Он протянул мне ботинки и улыбнулся.

Я улыбнулась в ответ и надела их.

Кэрран протянул Барабасу «Руководство по Гильдии» и контракт Джима.

— Гильдия страдает от проблем с денежными потоками. Наемники хотят совершить налет на пенсионный фонд, что приведет к закрытию Гильдии. Административный персонал уволился из-за неуплаты, также ушли бригады уборщиков. Я бы хотел заняться ею.

— Я посмотрю, что я могу сделать, — сказал Барабас, беря контракт и «Руководство». — Ты хочешь напрячься или действовать более тонко?

— Я хочу понять, какие у меня варианты. Впереди я написал краткое содержание. Посмотри на последнее положение в «Правах на членство» и посмотри, сможешь ли ты найти, как вступить.

— Соображу к завтрашнему дню.

Я не могла вспомнить, что, черт возьми, было последним пунктом в «Правах на членство». Раньше я знала «Руководство» от корки до корки, но прошло много времени с тех пор, как мне приходилось вытаскивать эти знания из головы.

— Не забудь выставить мне счет, — сказал Кэрран.

— Неимоверный.

Барабас быстро улыбнулся ему.

— Я буду достаточно щедр в оплачиваемые часы.

Мы шли домой по холоду.

— Ты мне не сказал, — сказала я.

— Не мое дело было рассказывать.

— К тому же я не понимаю, почему они мне не сказали.

— Все они были частью нашего внутреннего круга, — сказал Кэрран. — Они точно знали, как сильно ты хочешь быть подальше от Крепости и Стаи. Они хотели дать тебе пространство.

— Они думали, что я закачу истерику?

— Детка, ты не из тех, кто впадает в истерику. Ты из тех, кто устрашающе улыбается и наносит удар ножом.

Я посмотрела на него.

— Убийственный взгляд. — Он ухмыльнулся. — Они знали, что ты хочешь уединения. Они не хотели, чтобы ты чувствовала себя так, будто они преследуют нас. Но это становилось немного нелепым, так что хорошо, что Кристофер подтолкнул их.

Я махнула рукой в сторону нашей стороны улицы.

— Сколько таких домов у тебя в собственности?

— У нас, и все они.

— Есть ли у нас что-нибудь еще?

— Мы также владеем лесом прямо за нами.

Эти леса простирались довольно долго. Раньше за нами было огромное поле для гольфа и торговый центр, но деревья и кустарник давно поглотили его.

— Сколько акров?

— Пятьсот двенадцать.

Я открыла рот, но ничего не смогла произнести.

— Я думал назвать его «Лесом в пятьсот акров», — сказал Кэрран.

Наконец-то ко мне вернулся дар речи.

— Сколько ты…?

— Три миллиона.

О, Боже мой.

— Да они жулики. Они пытались расчистить его, но деревья там, похоже, обладают действительно высокой склонностью к магии. Каждый раз, когда они что-то расчищали, лес отрастал за несколько недель, что идеально для нас. Как только мы позволим лесу развиться, рост саморегулируется.

— Так вот почему у нас закончились деньги?

— Да. — Он улыбнулся мне. — У нас нет денег. У нас просто бюджет.

Я тихо рассмеялась. Каким-то образом все это обрело смысл.

— На самом деле я рассказывал тебе о лесе. Три раза.

Нет, не было такого.

— Что-то не припомню.

— В начале февраля я сказал тебе, что подумываю о покупке еще земли рядом с нашим домом.

Я не помнила этого разговора. Кроме того, «еще земли» означало еще один акр. Это не лес в пять раз больше того, в котором может жить медвежонок Винни-Пух.

— Что я сказала в ответ?

— Ты сказала: «Ты хочешь поговорить об этом сейчас?» А потом ты сказала: «Разве ты не можешь просто разорвать его пополам?»

Ах, теперь я вспомнила.

— Мы были в полузатопленном гараже с сумасшедшим, который стрелял в нас молниями.

— А потом я снова заговорил об этом на второй уик-энд после того, как мы переехали. Мы были в нашей спальне. Ты занималась бумажной работой, а я вышел из душа и сказал…

Это я прекрасно помнила.

— Ты сказал: «Эй, детка, часто сюда приходишь?»

— До этого.

— Я не помню, что ты говорил до этого. Из-за тебя было трудно сосредоточиться.

— В мою защиту, ты занималась бумажной работой голышом, — Кэрран усмехнулся.

Неважно.

— Когда был третий раз?

— Я принес документы к тебе на работу и сказал: «Посмотри их. Я покупаю эту землю». А ты ответила: «Мне неловко указывать тебе, как тратить твои деньги. Если ты хочешь купить дополнительную землю, я думаю, тебе следует это сделать».

Ладно, значит, он был прав.

Кэрран потянулся и сжал мою руку.

— Что сделано, то сделано. Теперь Стая принадлежит Джиму, и, несмотря на всю его напыщенность, если я решу забрать ее обратно, он будет драться со мной за нее. Но теперь мы должны позаботиться о наших людях. Самое меньшее, что мы можем сделать — это предоставить им место для жизни, место, где они могли бы бегать по ночам, если они того пожелают, и средства, чтобы зарабатывать себе на жизнь.

Луна выбрала этот момент, чтобы пробиться сквозь облака, залив улицу нежным бледным светом. Мне всегда нравилась темнота. Мир казался каким-то большим под бесконечным ночным небом. Странное спокойствие овладело мной.

— Я беспокоюсь об Эдуардо, — сказала я. — То, что у нас есть, лучше, чем ничего, но все наши зацепки невелики. Мы движемся слишком медленно. Чем дольше его нет, тем меньше шансов найти его живым. Я паршивый детектив…

Брови Кэррана поднялись.

— Могла бы и обмануть меня.

Я подняла руку.

— Я никудышный детектив, но я отлично умею раздражать людей.

— Несомненно.

Ха-ха.

— Обычно в этот момент я бы превратила себя в занозу в заднице похитителя. Я бы сделала это личным и стала мишенью, так что тот, кто его похитил, вывернулся бы наизнанку, пытаясь сбросить на меня ядерную бомбу. Это дало бы мне возможность проникнуть внутрь и уберечь других людей от причинения вреда.

В глазах Кэррана вспыхнул хищный огонек.

— Так что давай сделаем это личным делом.

Я указала на дом.

— Джули. — До того, Джули жила в Крепости. Теперь она была здесь. Между Крепостью полной убийц, и домом в пригороде была огромная разница. Это был очень хорошо защищенный дом, но все же.

— С Джули все будет в порядке, — сказал он. — У нас крепкие обереги и хорошие двери, а наши соседи очень заботятся о ее безопасности. Как нам проникнуть ему под кожу?

— Упыри. Я не знаю, заботится ли он о них, но он их использует.

— Итак, мы поразим его упырей.

— Я поговорю с Гастеком, если ты поговоришь с Джимом, — сказала я. — Между вампирами и оборотнями кто-то должен был видеть упырей, передвигающихся по городу. Мы находим их и убиваем. Если мы выбьем ему достаточно зубов, в конце концов, он разозлится и придет, чтобы ударить нас.

Кэрран оскалил зубы.

— Я собираюсь наслаждаться этим.

— Это нас объединяет.

По крайней мере, у нас был план. Даже плохой план был лучше, чем никакого.

Мурлыканье автомобильного двигателя прокатилось по окрестностям. К нашей подъездной дорожке подъехал джип, из которого выскочила Джордж.

— Ты что-нибудь выяснила? — спросил Кэрран.

Она покачала головой.

— Вы нашли его? Вы…

— Мы знаем, что его забрали упыри, — сказала я. — Он был жив, когда они его схватили. Мы не знаем зачем.

Ее лицо было бледной маской, зубы стиснуты, глаза лихорадочно блестели.

— Упыри? Что?

— Заходи внутрь, — сказала я ей. — Мы все объясним.