Марко Поло

История Хубилай-хана

Шел 1265 год. Хубилай-хан к тому времени практически завершил разгром китайской династии Сун и готовился стать единоличным правителем Монголии и Китая. Ведь в 1259 году умер его брат Мункэ, четвертый великий хан Монгольской империи, а в феврале 1265 года умер другой его брат Хулагу. Все трое они были сыновьями Толуя, младшего сына великого Чингисхана.

Историк Альвизе Дзорци отмечает: «Хубилай не был варваром. Он был монархом, стремящимся к высоким критериям правления, преданным принципам учености и для этих целей применяющим самые эффективные средства»^{43}.

Его самым сильным оружием были вовсе не меч и не яд, как у многих других правителей того времени, а дипломатия и взаимовыгодная торговля.

Этот удивительный человек родился в 1215 году. На Западе его узнали благодаря Марко Поло под именем «Кублай-хан» (Kublai Khan). Матерью Хубилая была кереитская царевна Сорхахтани, которая исповедовала христианскую несторианскую веру.

В качестве небольшой исторической справки имеет смысл сказать, что Хубилай начал путь полководца в войске своего старшего брата Мункэ, который, став великим ханом в 1251 году, отдал в управление Хубилаю все завоеванные территории Северного Китая.

Когда на следующий год Мункэ решил подчинить себе весь Китай, вступив в войну с правящей в южной его части династией Сун, он поручил Хубилаю возглавить операцию по вторжению в юго-западные пределы Китая.

Мункэ, сын Толуя, как пишет английский историк Стэнли Лэн-Пуль, «был обязан своим возвышением частью своей личной репутации воина и полководца, частью своим приверженцам из многочисленных племен собственно Монголии; эти племена, составлявшие цвет монгольских армий при Чингизе, вошли в состав удела Тулуя[12]^,{44}.

В начале 1252 года войско Хубилая совместно с отрядами Урянхатая (сына Субудая, военачальника Чингисхана) форсировало реку Хуанхэ и устремилось в провинции Шэньси и Сычуань. К январю 1253 года оно встало у стен города Дали, столицы провинции Юньнань, в то время — независимого Тайского царства. После захвата города и пленения правителя Юньнани Хубилай направил Урянхатая в новый поход, а сам вернулся в Северный Китай. После этого Урянхатай вторгся в царство Аннам (это примерно соответствует современному Северному Вьетнаму) и захватил город Ханой.

Перед основным походом на земли Сунской империи Хубилай основал город Кайпин, предназначавшийся поначалу для новой столицы его брата Мункэ, но впоследствии ставший его собственной летней резиденцией. Кайпин был переименован в Шанду[13], что переводится как «верхняя столица».

А полномасштабное нападение на Сунскую империю было совершено осенью 1258 года. Оставив своего младшего брата Ариг-Бугу править вместо себя в монгольской столице — Каракоруме, Мункэ устремился со своей основной армией через Шэнь-си в Сычуань, в то время как две другие армии под командованием Хубилая вышли через Хубэй к реке Янцзы. К весне 1259 года Мункэ овладел всей северной Сычуанью и осадил город Хэчуань на реке Цзялин.

Осада продолжалась до августа, когда Мункэ погиб под стенами города (по некоторым данным, он умер в 1257 году, но это неверно), а его войска отошли на север. Весть о смерти Мункэ застала Хубилая возле реки Янцзы, когда его войско приближалось к городу Учану в провинции Хубэй. А потом донесения из Каракорума о том, что Ариг-Буга собирается занять трон, заставили Хубилая заключить мир с Сунской династией и вернуться на север. Хубилай провел зиму в Яньцзине (современный Пекин) и в апреле 1260 года прибыл в Кайпин. Здесь на курултае (совете монгольской знати) он был провозглашен великим ханом.

Примерно в это же время Ариг-Буга на курултае, собранном в Каракоруме, также был провозглашен великим ханом, и между братьями разгорелась война за власть. Об этой войне мы расскажем ниже, а пока ограничимся лишь тем, что Хубилай-хан в ней одержал победу.

После этого он получил возможность возобновить войну с Сунской империей. Военные действия начались с осады мощной крепости города Сианъ-яна в провинции Хубэй, продолжавшейся с 1267 по 1273 год. В 1275 году монгольское войско под командованием самого талантливого полководца Хубилая — «стоглазого»[14] Баяна — перешло Янцзы и медленно, но неумолимо стало продвигаться вглубь Сунской империи, овладевая одним городом за другим.

В феврале 1276 года пала столица Сунской империи — Ханчжоу. При этом, когда после многочисленных атак Баян, наконец, договорился о сдаче, он остался снаружи, запретив своим войскам вступать в город и грабить его.

Императрицу с сыном привезли к Хубилаю, и тот милостиво обошелся со своими пленниками: они жили при его дворе в полной роскоши до 1288 года, а затем отправились в Тибет изучать буддизм и приняли там монашество.

Сопротивление сунских войск было подавлено лишь в 1279 году, после падения Кантона и поражения китайского флота возле острова Яйшань, на западе от современного Макао.

С разгромом Сунской империи Хубилай стал хозяином всего Китая, который он уже давно считал своей второй родиной. Став великим ханом, он перенес столицу своего государства из Каракорума в Яньцзин, и при нем этот город стал называться Ханбалык («обитель хана»).

В 1271 году Хубилай, выступая в роли объединителя Китая, провозгласил себя основателем династии Юань — двадцатой официальной китайской императорской династии.

Прибытие в Ханбалык

Но это все было позже, а пока братья Поло приняли предложение посла хана Хулагу.

По сути, у них и не было другого выбора. Им ничего не оставалось, как идти на встречу с правителем, которого боялись даже в далекой Европе. И, кстати, было чего бояться, ведь его двоюродный брат Батый в 1236—1242 годах завоевал Рязань, Москву, Владимир, Торжок и Козельск… А еще он покорил все страны до Адриатики и Балтики — Польшу, Чехию, Венгрию, Далмацию, Болгарию и др. Когда же монгольская армия достигла Центральной Европы, даже глава Священной Римской империи Фридрих II вынужден был вступить с Батыем в переписку, утверждая, «что, как знаток соколиной охоты, он мог бы стать сокольничим хана»^{45}.

Боялся великого хана и римский папа (в феврале 1265 года им стал Климент IV). Впрочем, Венеция и сама не ладила с Римом, в частности, из-за того, что венецианские купцы охотно заключали сделки с иноверцами.

Путь братьев Поло ко двору великого хана Хубилая, как мы уже говорили, занял целый год. Место их встречи сейчас точно не определено, но, по всей вероятности, то был Ханбалык (современный Пекин), к которому стекались путешественники и торговцы из многих дальних стран.

Всё в великом хане Хубилае оказалось для братьев Поло неожиданностью: «его изысканная учтивость, так непохожая на устоявшееся представление о диких монголах, его ненасытное любопытство в том, что касается Италии и христианства, его готовность вести переговоры»^{46}.

Хубилай, в свою очередь, оказался очень доволен тем, что «эти представители другой культуры могут вести разговор на монгольском языке»^{47}.

Расспросы Хубилай-хана

Ханбалыка братья Поло достигли зимой 1266 года, то есть почти через 12 лет после того, как Гийом де Рубрук посетил Каракорум.

На пирах, устроенных в их честь, Хубилай-хан расспрашивал Никколо и Маттео Поло «об императорах, о том, как они управляют своими владениями, творят суд в своих странах, как они ходят на войну, и так далее о всех делах; спрашивал он потом и о королях, князьях и других баронах»^{48}. А еще он спрашивал о папе, «о всех делах Римской церкви и об обычаях латинян»^{49}.

С трудом верится в то, что братья-купцы были большими экспертами в столь сложных вопросах, однако, если верить Марко Поло, они «говорили ему обо всём правду, по порядку и умно»^{50}.

Поручение от великого хана

Подробно расспросив своих гостей, великий хан Хубилай решил использовать их как посредников в отношениях с Западом, главным образом с римским папой. Имея огромный опыт в дипломатии, он скрыл свои настоящие замыслы под покровом лести и в конечном итоге предложил братьям сопровождать одного из его вассалов с посольством в Ватикан. Вассала этого звали Когатал.

Конечно же венецианцы не сразу решились принять столь невероятное предложение. Они сомневались, потому что давно уже не были дома и не знали, что там происходило. Не говоря уже о Ватикане. Ведь там братья Поло не бывали вообще, а посему они не были уверены, что сумеют выполнить ханское поручение.

И всё же они согласились. Точнее, вынуждены были согласиться, ибо злить Хубилая отказом не рекомендовалось никому.

В своем официальном послании к папе великий хан Хубилай просил прислать к нему «около ста христиан, умных, в семи искусствах[15] сведущих, в спорах ловких, таких, что смогли бы идолопоклонникам и людям других вер толком доказать, что идолы в их домах, которым они молятся, — дело дьявольское, да рассказали бы язычникам умно и ясно, что христианство лучше их веры»^{51}.

Подобная просьба выглядит странно. Но она вполне соответствовала любознательной натуре великого хана Хубилая. По сути, вопрос стоял так: если папские посланцы смогут доказать свою правоту, он и все его подданные станут «людьми церкви».

Что, впрочем, не означало, что они откажутся от приверженности другим религиям. Как отмечает историк Оливье Жермен-Тома, «Хубилай прежде всего хотел поддерживать равновесие между различными религиозными течениями, пересекавшимися и питавшими друг друга в его империи»^{52}.

У великого хана была и еще одна трудноисполнимая просьба: привезти масла из лампады, что у Гроба Господня в Иерусалиме.

Братьям Поло ничего не оставалось, как согласиться и на это. Как говорится, своя рубаха ближе к телу, и им совершенно не хотелось рисковать собственной жизнью, вступая в богословские споры с вождем монголов. Более того, они даже поклялись обязательно вернуться с сотней мудрецов-христиан и с маслом из лампады у Гроба Господня в Иерусалиме. Собственно, они согласились бы и на многое другое, лишь бы благополучно добраться до родной Венеции, хотя, если честно, и новое путешествие с сотней проповедников и без всякого масла выглядело чистой фантастикой.

А Когатал, когда великий хан объявил ему свою волю, лишь поклонился и сказал:

— На то я и есть твой раб, чтобы выполнять, пока есть силы, твои приказания.

Обратная дорога

В обратный путь великий хан Хубилай дал братьям золотую пайцзу. Так называлась табличка с гравировкой государственной печати, выдававшаяся монгольскими ханами людям, которых они посылали с каким-либо важным поручением. Она служила им удостоверением личности, давала защиту и многие другие преимущества.

Никколо с Маттео Поло простились с великим ханом, сели на лошадей и пустились в дорогу. К сожалению, через 20 дней их спутник Когатал серьезно заболел. Он не мог ехать дальше и, как выражается Марко Поло, «остался в некоем городе»^{53}. Венецианцы же продолжили путь. При этом, благодаря «монгольскому пропуску», «всюду, куда они ни приходили, принимали их с почетом и служили им; всё, что они ни приказывали, давалось им»^{54}.

Обратная дорога, несмотря на защиту ханской пайцзы, оказалась гораздо тяжелее, чем путь до Ханбалыка. Как рассказывает Марко Поло, «ехали они три года, оттого что не всегда можно было вперед идти, то по дурной погоде, то от снегов, то за разливами рек»^{55}.

Лаяс и Акра

Через три года братья добрались до Лаяса. В то время это был оживленный торговый порт, располагавшийся на берегу залива Искандерун (Армянского залива) в крайней северо-восточной части Средиземного моря. Сюда привозили пряности и ткани со всего Востока, а потом их скупали торговцы из Генуи и Венеции.

В Лаясе братья сели на корабль. Им предстояла самая рискованная часть путешествия. «На суше им приходилось опасаться только врагов, но путь по воде внушал ужас: только самые бесстрашные, отчаянные или безумные путешественники решались доверить свои жизни прихоти волн и ветров»^{56}.

И все же в том же 1269 году братья благополучно достигли Акры — древнего порта на северном побережье нынешнего Израиля, чуть южнее Ливана.

В 1350 году Лудольф фон Сухем, немецкий пилигрим, посетивший Палестину, описывал «славный город Акру». По его словам, он был выстроен из «ровно обтесанных камней» и обладал «высокими и чрезвычайно мощными башнями»^{57}.

Прибыли братья туда в апреле и узнали, что в конце ноября прошлого, 1268 года умер папа Климент IV. Получалось, что задача, стоявшая перед ними, стала невыполнимой. И тогда, не зная, что дальше делать, они пошли к одному очень умному духовному лицу, легату Римской церкви в Палестине. То был, по определению Марко Поло, «человек с весом»^{58}.

Его звали Теобальдо Висконти. Ему было 58 лет, и происходил он из Пьяченцы. Братья рассказали ему о поручении, с каким их послал великий хан к папе. Легат выслушал рассказ братьев и очень удивился. А потом сказал:

— Папа, как вы знаете, скончался, и теперь вам нужно ждать избрания нового. Когда новый папа будет выбран, тогда вы и исполняйте то, что вам приказано.

Поняли тогда братья Поло, что время у них есть, и решили, пока будут избирать нового папу, наведаться в родную Венецию.