Глава 16

Гнейсс услышал, как зашипели установленные в Зале Совета осветительные горелки; затем в них вспыхнуло пламя, взметнулось и сразу осело, стало ровным. Он потер виски: в последнее время его постоянно мучила головная боль. Причина этой головной боли – восемь сотен беглецов, сейчас они ждали решения своей судьбы в долине у Южных ворот. Их представителями, которых Гнейсс видел лишь мельком, были полуэльф и высокая красивая Женщина с Равнин. Гнейсс еще раз потер виски. Сейчас эти двое, сидя в прихожей, ждут решения Совета. Вскоре они должны будут вместе со своими людьми либо уйти из гномских владений, либо – Гнейсс утомленно вздохнул – поселиться в Торбардине.

Тан Девара оглядел широкий овальный стол. Лица сидевших вокруг стола танов назвать веселыми было нельзя.

Туфа внимательно изучал полированную поверхность гранитной столешницы.

Овражный гном Блаф постукивал ботинками по ножкам своего кресла; он не очень-то хорошо понимал, в чем именно заключается, особая важность сегодняшнего заседания, но ему сказали, что оно важное, а потому изо всех сил старался не уснуть.

«Если вообще может считаться бодрствующим тот, кто зевает каждую минуту», – сердито подумал Гнейсс.

Два тана дерро. Ранс из Дергара и Рилгар из Тейвара, для которых темнота была как вода для рыбы, старались быть в тени. Ранс в эти дни все время держался к Рилгару поближе; оба толстые, как блохи на ленивой собаке.

Хорнфел, глаза которого говорили о бессонной ночи, поднялся со своего места во главе стола:

– Мы все согласились с тем, что пора прекратить обсуждение вопроса о том, впускать ли в Торбардин бывших рабов Верминаарда, бежавших из шахт Пакс Таркаса.

Ранс поднялся, намереваясь прервать его, но Хорнфел, словно бы не замечая этого, продолжал говорить ровным голосом:

– Представители беглых рабов ждут нашего слова. Я не хочу заставлять их ждать и дальше. Кроме того, нам предстоит сегодня обсудить еще ряд вопросов.

Повисла напряженная тишина. Блаф перестал стучать ботинками по ножкам кресла.

– Итак, мы будем голосовать. – Хорнфел повернулся к тану Клара. – Туфа, скажи свое слово.

Тан Клара медленно поднялся:

– Мое мнение не изменилось. Я не пойду против решения Совета. – Он бросил быстрый взгляд на Рилгара. Я соглашусь с общим решением, каким бы оно ни было.

Гнейс тяжело вздохнул. Значит, может случиться так, что в конце концов именно его, Гнейсса, слово определит окончательное решение Совета… Как он и обещал Хорнфелу в недавней беседе у Южных ворот, он принял решение, которое казалось ему в данной ситуации наилучшим.

Хорнфел закрыл глаза, вздохнул и затем кивнул овражному гному:

– Блаф, скажи: прогоним людей или впустим их в Торбардин?

Блаф выпрямился в кресле, прищурился, а затем широко улыбнулся:

– Впустим.

Правда, он посмотрел на всех так, словно мог еще и взять свое слово назад.

Хорнфел быстро сказал:

– Ранс.

– Нет! Нет! И еще раз нет!

– Я понял тебя, ты против, – сказал Хорнфел. – Рилгар?

Тан Тейвара пожал плечами. Его глаза напомнили Гнейссу глаза голодного кота – такие же прищуренные и злые.

– Тебе не придется читать мои мысли, Хорнфел. Я говорю вслух: пусть они убираются отсюда. У нас нет для них места, они нам не нравятся, и мы в них не нуждаемся.

Гнейсс пристально посмотрел в глаза Рилгара. «Все, сказанное тобой об этих людях, можно было бы переадресовать тебе, Тейвар», – подумал он.

Затем он громко сказал:

– Мы можем отдать им наши восточные земельные участки, все равно мы не используем их уже три года. Мы не можем знать заранее: придутся люди нам по душе или нет. Но вот другой вопрос: нужны ли они в Торбардине? – Быстрым взглядом он окинул всех, сидящих за столом. – Фермеры всегда нужны, а эти люди и есть фермеры. Я говорю: давайте примем их, и пусть они работают и сами кормят себя. А половину урожая они будут отдавать нам как, плату за убежище.

Гнейсс посмотрел на Хорнфела:

– А что скажешь на это ты?

Голос Хорнфела звучал торжествующе:

– Примем их.

Рилгар поднялся и вышел из Зала Совета; бормоча проклятия, Ранс последовал за ним. Таны дерро уже ничего не могли сделать, чтобы не допустить беглых рабов в Торбардин.

Совет проголосовал, и что-либо изменить не в силах был даже Рилгар. Пока…

Гнейсс взглянул на сидевших перед ним Туфу и Блафа. Он улыбнулся, услышав, что Блаф тихо спрашивает Туфу о том, как всетаки проголосовало собрание, и повернулся к Хорнфелу.

– Ты получил нужный тебе голос, мой друг. – Хорнфел задумчиво кивнул. – Но что же теперь? Может быть, ты думаешь, что твои восемьсот оборванцев проведут зиму в праздности и спячке?

Хорнфел словно бы и не слышал в его голосе сарказма.

– Скажи мне, Гнейсс, удастся ли нам сделать своими союзниками больных и голодных людей, если мы сразу же начнем забирать у них половину их урожая?

Гнейсс усмехнулся:

– Они же не начнут работать прямо сегодня, Хорнфел. Просто скажи этим людям, что они могут провести зиму здесь. Если война из Внешних Земель придет в Торбардин, они, вероятно, будут хорошо сражаться, защищая город, где им оказали гостеприимство. Если же в Торбардин придет… междоусобица, что ж, у тебя есть мой Девар и Клар, а больше нам никто и не нужен.

Сказав это, Гнейсс вспомнил кошачий взгляд тана Тейвара. Он до сих пор ощущал ледяные иголки глаз Рилгара, уколовшие его.

– Ты прямо сейчас объявишь людям решение Совета?

Хорнфел побарабанил пальцами по столу.

– Я хотел бы минутку передохнуть.

– Передохнуть? Ну да, конечно, пойди отдохни. Но будь осторожен, где бы ты ни был. В последние дни мне очень не нравится, как смотрит Тейвар.

– И мне тоже, – сказал Хорнфел, и Гнейсс понял, что его друга мучила бессонница не только из-за беглых рабов.

Хорнфел постоянно помнил, что ему надо быть предельно осторожным. Он помнил об этом и сейчас, когда отдыхал в саду Двора Танов. Медленно ходил он по аккуратным дорожкам, выложенным гравием.

Он был рад одержанной на Совете победе. Он вовсе и не думал, что «восемьсот оборванцев Проведут зиму в праздности и спячке». Но он не хотел ничего такого, что выглядело бы для них как «контрактное рабство», ничего, напоминающего подневольный труд. Так не завоюешь настоящих союзников, а он знал, что скоро они ему очень понадобятся. Подтверждение этому он увидел сегодня в глазах Рилгара.

Тан Хайлара остановился. Незаметно для себя он подошел к самому большому в Торбардине участку земли, засаженному растениями. Круглый год здесь цвели цветы. Повсюду виднелись вереск и серо-зеленые горные бессмертники, королевский папоротник разбросал свои листья, скорее золотые, чем зеленые, – словом, земля здесь была покрыта сплошным ковром зелени и цветов.

Широко раскрытые розовые лепестки олеандра сверкали в ярком свете, падающем с потолка пещеры из множества пронизывающих гору кристаллов. Хорнфел коснулся пальцем нежного цветка. Тот слегка задрожал под его ладонью. Хорнфел отдернул руку и посмотрел на льющиеся сверху потоки света.

Система проходящих с поверхности земли кристаллов освещала все шесть городов Торбардина, как если бы эти города, находились на поверхности. Света было достаточно для любых растений, и урожаев с подземных полей гномам Торбардина для сытой жизни вполне хватало.

«Мы любим горы и их тайны, – подумал Хорнфел, – но и свет мы любим тоже. Во всяком случае, многие из нас».

За спиной Хорнфела послышались чьи-то мягкие шаги. Он медленно повернулся и постарался не выказать удивления, когда увидел перед собой тана Тейвара. Хорнфел понимал: Рилгар здесь сейчас чувствует себя очень даже неуютно – ему был нестерпим яркий свет. Рилгар смотрел на него прищурившись, в его глазах Хорнфел отчетливо видел мрачные тени черных мыслей. Казалось, по саду пролетел зимний, холодный ветер.

– Твои… гости ждут тебя, – сказал Хорнфелу маг дерро.

С презрительной улыбкой Рилгар повернулся и, ничего не сказав больше, ушел.

«Черные мысли и кроваво-красная ярость», – подумал Хорнфел. Рилгар постоянно пытался всем танам Торбардина внушить, что нельзя впускать людей в горное королевство, и вот потерпел поражение.

Тан Хайлара знал: если бы Рилгар мог, он бы убил его не задумываясь; и если такая возможность ему представится, он это сделает. Но прежде он постарается убить Гнейсса, голос которого оказался решающим, из-за которого ненавистные Рилгару люди войдут в Торбардин!

Хорнфел полагал: единственная причина, почему Рилгар пока не пытается убивать танов, в том, что он еще не нашел Королевского Меча.

Как долго он уже ищет его? И сколько времени еще осталось до того, когда он устанет ждать и начнет войну без Меча, без этого символа власти?

Хорнфел уже сомневался в том, что Меч будет найден. Слишком много времени прошло с того дня, как его увидели во Внешних Землях. Прошлой ночью Хорнфел задумался, что следует предпринять, если Киан, маг и Станах мертвы и если Меч Бури снова утерян.

Тогда, значит, надо думать о том, как защититься от козней Рилгара.

Хорнфел чувствовал: об этом же думает и Гнейсс. В последнее время ему постоянно казалось: где бы он ни был, его всегда охраняют три воина Гнейсса; хотя что они смогут сделать против магии Рилгара?

«Ничего они не смогут», – мрачно думал Хорнфел, выходя из сада. Пора уже было сообщить людям решение Совета Танов.

Приставленные Гнейсом охранники не вошли вслед за Хорнфелом во Двор Танов, а, готовые вбежать по первому зову, остались за дверью, ведущей в сад. Еще три вооруженных стража ждали Хорнфела в Зале Совета. Они стояли рядом с полуэльфом и Женщиной с Равнин:

Входя, Хорнфел взглянул на представителей беглых рабов. Один из них, рыжебородый полуэльф, услышав шаги вошедшего тана, повернулся к нему. Меч на бедре, длинный лук на плече, прямой пронзительный взгляд зеленых глаз.

Его спутница, высокая женщина, одетая в охотничьи брюки, как это принято у женщин Равнин, положила свою тонкую ладонь на руку полуэльфа. Ее золотые, как солнце, и серебристые, как луна, волосы сверкали в свете факелов.

Она прошептала одно слово, всего одно, не более, – и полуэльф немного расслабился. По крайней мере, так казалось Хорнфелу. И все же было ясно: взгляд зеленых глаз полуэльфа почти никогда не смягчается. «Да, – подумал Хорнфел, – этот не из тех, кто согласится играть роль просителя.

Ну что же, я не могу осуждать тебя, охотник, за твой нрав. И сам я не должен сейчас осторожничать, играя свою роль».

Хорнфел жестом приветствовал и стражников, и полуэльфа с женщиной; увидев это, стражники отступили от них на шаг.

– Благодарю, что согласились подождать, – сказал гном полуэльфу и женщине.

Полуэльф хотел сказать в ответ что-то резкое, но женщина легко коснулась рукой его плеча, и он промолчал. Заговорила женщина, ее голос оказался низким, но в этом голосе слышался успокаивающий шелест голубиных крыльев:

– Нам было приятно побыть в этом прекрасном зале.

«Ох, как я в этом сомневаюсь, – подумал Хорнфел ехидно, – во всяком случае, в отношении твоего друга». Он подошел к просторной нише, что находилась в боковой стене зала.

– Леди, – сказал он, вынимая факел из ближайшего светильника, – прошу тебя, устраивайся здесь так, чтобы тебе было удобно.

Она любезно склонила голову, вошла в нишу, села на предложенный стул, и Хорнфелу показалось: ее красота осветила нишу ярче, чем факел, который он держал в руке. Охотник встал рядом с ней, а за ним, почти вплотную, – три деварских стража; Хорнфел вздохнул и нахмурился. Укрепив факел на стене, он повернулся к полуэльфу:

– Ты можешь находиться рядом со своей леди, если тебе так хочется.

– Затем повернулся к стражам: – А вам лучше бы уйти.

Деварцы, хотя и неохотно, но вышли – они знали, что такое приказ. Полуэльф улыбнулся и встал за спиной женщины.

– Они охраняют тебя от нас? – спросил полу эльф тана.

Хорнфел с сомнением покачал головой и уселся в кресло напротив женщины.

– Да, они охраняют меня, но не от тебя или твоей леди. Мы не считаем нужным охранять себя от друзей.

Женщина с Равнин, услышав его слова, сказала:

– Мы рады, что ты назвал нас друзьями. – Она изящным жестом показала на своего телохранителя. – Это Танис Полуэльф. – Она улыбнулась. – Я не его леди, но он охраняет меня лучше, чем кто-либо. И позволь представиться: я Золотая Луна, дочь вождя племени Кве-Шу.

Глаза ее мягко светились.

– Я служу богине Мишакаль, – добавила она, – и от ее имени прошу, скажите: вы поможете бывшим рабам Верминаарда, бежавшим с шахт Пакс Таркаса?

Хорнфел встряхнул головой:

– Леди, на Кринне нет служителей богов уже три сотни лет.

– Я знаю это, тан. Не было до сих пор. Теперь есть.

Гном закрыл глаза. Мишакаль! Гномы именовали эту богиню Мезалакс и любили ее не меньше, чем Реоркса, которого называли Отцом. Реоркс создал мир, но без Мишакаль в этом мире не было бы красоты.

Хорнфел перевел взгляд с Золотой Луны на Таниса. Правду ли сказала она? Наверное, да. Боги вернулись на Кринн. Один дал сердце своего огня Королевскому Мечу, другая дала Верминаарду драконов… А Мезалакс, получается, дала свое благословение женщине с варварских Равнин?

Золотая Луна улыбнулась Хорнфелу – как будто свет самой Мезалакс коснулся его глаз.

Хорнфел снова быстро взглянул на Таниса. Когда полуэльф смотрел на Золотую Луну, его лицо смягчалось; на нем даже появлялась улыбка, которую он, правда, прятал в рыжую бороду.

– Моя госпожа Золотая Луна, – наконец сказал Хорнфел. – Добро пожаловать в Торбардин.

Теперь нужно было еще сказать о земельных участках на востоке. Но как быть с Золотой Луной? Разумеется, он не был уверен, что она действительно служительница, богини, однако он уже знал, что не должен, не может допустить, чтобы она жила в убогой хижине. И при этом он также знал: она должна быть там, где и ее люди…

Дракон Темная Ночь раскинул крылья, наслаждаясь игрой теней на тускло мерцающих стенах и потолке своего лежбища. Он во всю длину вытянул свою змеиную шею и широко раскрыл пасть; конечно, его никто не видел – а жаль! – никто не видел, как похожи сейчас на тонкие языки пламени его острые клыки, отражающие свет маленького светильника, висящего на дальней стене.

Он повернул голову и сказал, обращаясь к возникшей на стене тени:

– Мой государь, вообще-то солнечные лежбища в скалах Пакс Таркаса лучше этих мокрых холодных пещер.

– Ты меня этим вовсе не удивил, – ответила тень.

Верминаард в своей комнате в Пакс Таркасе засмеялся. Его тень – образ на стене пещеры тоже засмеялась.

Темная Ночь ударил хвостом по полу пещеры и зарычал. Ему не нравились не только пещеры Торбардина. Ему не нравилось и само гномское королевство. Здесь не было одного-единственного короля, здесь был Совет Танов. О, как не хватает здесь Верминаарда! Уж он-то навел бы порядок.

– Повелитель, я устал от безделья! Рилгар не торопится захватить власть, и я ему сейчас вовсе не нужен.

Очертания тени стали четкими, словно вырезанными на стене ножом. Темная Ночь почти видел глаза Верминаарда, они были обозначены на теневом изображении красными огоньками.

– Он все еще теряет время на того бродягу? За все дни, что Хаук провел в плену у Рилгара, он так и не сказал, где находится Королевский Меч.

– Государь, Рилгар – просто слюнтяй! – Дракон зло зарычал. – О, был бы этот бродяга моим пленником, я бы давно высосал мозг из его костей!

Дракон Темная Ночь вспомнил, что он, чтобы поесть досыта, вынужден по ночам ловить горных баранов, а Рилгар высасывает кровь из Хаука просто ради своего удовольствия.

В ярости дракон фыркнул и закрыл глаза.

– Просто удовольствие – вот и все, что он сейчас получает от этих пыток. Он еще надеется, что всетаки выбьет ответ из Хаука, но, может быть, тот и на самом деле не знает, где Меч. И чего терять время даром?!

Глаза тени вновь вспыхнули красным, дракон скребанул когтями по каменному полу логова. Он вовсе не был уверен, что Хаук Знает, где Меч. А если и знает, то теперь уж ответ из него не вытянешь и клещами. Да, да, только время напрасно терять…

– Государь, а как идут дела у тебя?

– Вполне прилично. Я уже отправил несколько отрядов в горы, и скоро они будут на местах. Сегодня ночью Янтарь полетит сопровождать еще несколько отрядов в горы.

Янтарь! Янтарь будет летать, сея повсюду смерть и страх, а он, Темная Ночь, будет валяться здесь, в этой сырой и грязной дыре!

Темная Ночь заклацал зубами.

– Янтарь полетит с отрядами? А ему… – Темная Ночь осекся. Надменный Янтарь ни за. что не возьмет никого в помощники. И всетаки дракон спросил осторожно: – Твоему дракону не захочется полетать с кем-нибудь в компании?

О Такхизис! Крылья дракона прямо-таки зудели от желания полетать! Да еще ночью!

Тень больше не казалась тенью, она скорее была похожа на отражение в полированном черном дереве. Дракон увидел лицо Верминаарда – надменно красивое, жесткое, как камень, с ледяными глазами.

– Моему дракону не нужна никакая компания, кроме меня, дорогой Севрист. Сегодня ему предстоит выполнить небольшую работу. Совсем крохотную. Это касается людей Финна.

Он мог бы сказать: касается комаров. Темная Ночь тяжело вздохнул. Верминаард смеялся – словно громыхал ледоход на реке.

– Наберись терпения, Темная Ночь, слушайся пока своего нового господина.

И тень ушла со стены. Красные светляки исчезли, будто их и не было. Никогда.

Черный дракон зарычал. На взгляд Темной Ночи, его новый господин был настоящим ослом. Рилгар командовал армией гномов, и командовал хорошо. Это ведь не простое дело: уметь управлять племенем кровожадных дерро, для которых самые приятные мечты – мечты о пытках, о войнах, о смерти. И всетаки Рилгар осел, поистине осел!

Севрист не разбирался в политике и плохо понимал, почему, собственно, Рилгару так уж необходим этот Меч Бури? Этот Королевский Меч… Он вздохнул, и воздух в логове заходил ходуном. Эти гномы, и особенно Тейвар, были просто помешаны на всяких там талисманах и символах. Рилгар, видите ли, не может захватить власть в Торбардине, пока не получит в свои лапы Королевский Меч! И Верминаард, кажется, как это ни странно, согласен с ним.

«Что, собственно, случится, – недоумевал Севрист, – если у Рилгара будет не Королевский Меч, а какой-нибудь простой, безо всякого имени? Хорнфел должен быть убит? Должен! И какая разница: умрет ли он от Королевского Меча или от обычного?! Любой, кто его убьет, станет властителем в. Торбардине, и напишет сказку о своих законных правах, и назовет себя Королем-регентом или Верховным Королем гномов, если пожелает. Будет королем Рилгар? Пожалуйста!… Да, но в любом случае долго Рилгару не прожить». Темная Ночь ухмыльнулся и почувствовал себя лучше. Как Рилгар ни станет себя титуловать, все равно это не надолго.

Дракон почувствовал, что каменный пол пещеры слегка дрожит: кто-то торопливо шел к нему. Вскоре он услышал свистящее дыхание. Дракон закрыл глаза. Это был Рилгар, и по запаху Севрист почувствовал: он сильно взволнован.

О Владычица Тьмы! Пусть он войдет и скажет, что нашел свой проклятый меч!

Дракон открыл глаза и вздохнул. Нет, не нашел. Или всетаки нашел?

Темная Ночь присмотрелся. Да? Может быть, да…

Рилгар подошел и, скривив губы, холодно улыбнулся:

– Приветствую тебя, Темная Ночь.

– И я тебя, Повелитель.

Такое титулование нисколько не сделало улыбку Рилгара теплее. Этот титул для него ничего не значил! Он желал именоваться Верховным Королем, и только так! Ничто другое его не устраивало.

– Королевский Меч найден.

Дракон облизал языком свои острые зубы. «Нет, еще нет», – не почувствовав в словах Рилгара должной уверенности, с сожалением подумал он. Рилгар еще только надеется, что Меч будет скоро найден. Дракон пошевелил крыльями.

– Значит, я лечу, мой Повелитель? И неожиданно услышал в ответ:

– Да, лети. Серый Вестник уже ждет тебя.

Севрист широко растянул безгубую пасть и ухмыльнулся. Он полетит! А в полете известит своего единственного и настоящего Повелителя о том, что настает время действовать.

Загрузка...