Медведь для Маши

Глава 33

Михаил

Когда узнаю о причине Машуткиного расстройства, становится одновременно и смешно, и страшно. Не понимаю ведь, чего её такая истерика от увиденного накрыла. Ну, «срам» как она выражается, но это же не повод слёзы лить в три ручья.

Ох, чую во всём этом подвох. И обсуждать произошедшее Машка отказывается наотрез. Только страх в её глазах улавливаю. От предложения позвать психолога девушка тоже открещивается. С каждой минутой мне всё больше её настрой не нравится.

— Марусь, ты испугалась? — предпринимаю, наверное, десятую попытку.

И понимаю, что попал в точку. Девушка напрягается и несмело кивает.

— Можешь хоть в двух словах объяснить, чего именно.

Бесполезно. Глухая стена. Остаётся только страдальчески вздохнуть и перевести тему на уроки.

— Что сегодня выучить успела? — интересуюсь.

Маша торопливо пересказывает мне прочитанное.

— Угу, — киваю. — Быстро ты материал усваиваешь, — хвалю девушку. — Скоро я сам справляться перестану. Тем более, у нас с тобой наклонности разные. Я — математического склада ума, а ты — гуманитарного.

— Это плохо? — тут же напрягается Маша.

— Нет! — спешу её успокоить. — Просто мы воспринимаем мир по-разному. Надо бы учителя тебе нанять, — почёсываю бороду. — Тем более. Там биология пойдёт, химия, физика, углублённый русский язык с правописанием… не потянуть мне твоё обучение. Возможно, придётся даже несколько учителей нанять.

Маша вздыхает как-то виновато.

— Чего ты? — ласково смотрю на девушку.

— Дорого я тебе обхожусь, — сокрушённо.

— Кстати, давай посмотрим, что сейчас модно в сфере вязания. Мне тут коллега пару адресов сайтов дала для ознакомления. У неё мама — рукодельница и тоже свои работы продаёт через интернет.

У Маши загораются глаза. И после мы часа четыре шерстим сайты рукодельниц. У меня в глазах уже рябить начинает. Куча разных игрушек, вещей для взрослых, пледов, предметов интерьера. Кстати, что меня удивляет больше всего, так то, что именно последнее пользуется наибольшим спросом. Разные пледы, скатерти, наволочки и прочее в том же духе.

— Так, завтра скачаем несколько схем и можешь приступать, — улыбаюсь.

Нитками мы запаслись заранее. Машка теперь может в вязаный плед полквартиры замотать.

— А когда ты на новую работу пойдёшь? — звучит неожиданно. Резкий перевод темы меня даже немного выбил из равновесия.

— Я же говорил, что Русику не справиться сейчас самому.

Маша хмурится и кусает губы, но больше ничего не говорит. Она вообще замыкается в себе. Все две недели до свадьбы ведёт себя отстранённо. Добросовестно учится, вяжет, со мной разговаривает, но напряжение вокруг неё ощущается сильное.

Даже выбор свадебного платья девушку не выводит из состояния погружённости в какие-то свои страхи. У меня есть мысли на этот счёт, но Маша всегда так остро реагирует на тему отношений полов, что предпочитаю не лезть лишний раз.

И вот наступает день свадьбы. И какой-то он у нас странный. Обычно пары волнуются, все вокруг суетятся, а мы просто встали пораньше, оделись и спустились, держась за руки, к машине.

На венчание приглашён Рус со своей девушкой и Нина Олеговна с мужем. Они и выступают свидетелями. Я заказал столик в ресторане, чтобы потом отметить и на этом всё. Маша настояла, что ей не нужны пышные торжества.

Сейчас любуюсь на свою девочку. Она впервые передо мной не в платке, а в красивой полупрозрачной фате с тяжёлой, вышитой, кружевной каймой, которая закрывает раскрасневшееся от волнения лицо. Кажется, что моя невеста — это ожившая скульптура талантливого итальянского художника. Точёное личико, скрытое полупрозрачной вуалью, опущенный взгляд, прерывистое дыхание…

То и дело её холодные пальчики ловлю, зажимая в своей горячей ладони. Маша мелко дрожит и молчит. С утра из неё слова не вытянешь. А у меня со вчерашнего дня все мысли только вокруг предстоящей брачной ночи крутятся. Я уже готов волком на луну выть, так меня придавило. Жить с любимой женщиной под одной крышей и не иметь возможности к ней нормально прикоснуться — то ещё испытание для здорового мужика.

Под конец даже спортзал не спасал. Дома старался как можно меньше находиться хотя видел, что Машу это расстраивает, но по-другому не получалось.

К храму подъезжаем за десять минут до назначенного времени. Слышу, как девушка судорожно воздух втягивает, но смело шагает из машины.

— Машуль, если ты передумала… — начинаю.

Она отчаянно трясёт головой, вскидывая на меня перепуганный взгляд.

— Хорошо, — улыбаюсь. — Но ты уверенна? Я люблю тебя и хочу быть всегда рядом. А ты? Не идёшь ли на этот шаг из-за страха и безысходности?

Снова отчаянное молчаливое отрицание.

— Не пугай меня, а то я решу, что ты опять обет молчания дала, — издаю нервный смешок.

— Я… нет, — только и выдавливает Маша и снова втягивает воздух.

— Ещё есть время передумать, — говорю, видя, как к нам спешат немногочисленные гости.

Маруся в меня мёртвой хваткой вцепляется и жмётся к боку, что красноречивее всех слов говорит о её намерениях.

— Наши влюблённые голубки! — кричит Рус, подлетает и хлопает меня по плечу. — Пойдёмте внутрь скорее, а то на улице дубак. Заморозишь свою горлицу, — он подмигивает побледневшей Маше.

Нет, совсем мне её настрой не нравится.

— Машенька, — щебечет Нина Олеговна. — Ты такая красивая! Всё будет хорошо, — поправляет женщина фату моей невесте.

И наша мини-делегация заходит в храм.