Глава 32

Скоро мы уже едем по шоссе, оставляя позади яркие огни Лондона. Единственные звуки — это шум проносящихся мимо машин да мерное гудение двигателя нашего фургона.

— У нас впереди длинная ночь, — говорит Дэвлин, сворачивая на бензозаправку, чтобы купить бензин, какой-нибудь еды и питья.

Он выходит из машины, заливает бензин и покупает все необходимое. Я смотрю, как он заходит в магазинчик у заправки, как ходит там между полками, набирая в корзинку всякие пакеты и бутылки. Вернувшись в фургон, он плюхает здоровенный пакет с едой и напитками на сиденье между нами.

— Угощайся, — предлагает он, когда мы снова выезжаем на шоссе.

Мы едем, и едем, и едем. Белые полосы на дороге непрерывно бегут под нашу машину, и скоро я уже не могу понять, то ли мы едем по дороге, то ли мы стоим, и дорога двигается под нами.

Примерно через пару часов в фургоне становится совсем тепло, и я начинаю засыпать. С тех пор как мы выехали с заправки, Дэвлин почти ничего не говорит. Он протягивает руку к радиоприемнику и включает его.

— Это поможет мне не уснуть за рулем, — говорит он.

В динамиках раздается мужской голос — теплый и сочный:

«Сейчас полночь, и мы передаем краткую сводку новостей. На улицах южного Лондона сегодня неспокойно. Толпы народа собрались вокруг дома, где, как утверждалось, была убита пропавшая школьница Силия Рэнкин. В окна дома брошено несколько камней, был вызван специальный отряд полиции, который пытается навести порядок. На месте действия находится наш специальный корреспондент Дэвид Рив. Дэвид?»

Потом в динамиках раздается голос Дэвида:

«Да, Питер. Народ начал собираться здесь, в этом тихом районе южного Лондона, вскоре после поразительной телевизионной передачи, которая транслировалась сегодня вечером. Некий «телевизионный парапсихолог» Мартин Мартин — один из гостей телевизионного шоу Би-би-си, которое ведет Барбара Джеймс, — в прямом эфире назвал этот адрес и сказал, что именно здесь живет человек, который виновен в похищении и убийстве ребенка. Обеспокоенные жители района вызвали полицию. Теперь здесь что-то типа противостояния между толпой из примерно двухсот человек и отрядом полиции особого назначения. Полиция блокировала дом по периметру, в течение последних двух часов здесь побывало несколько команд судебных экспертов. Что, как вы можете себе представить, только подогревает слухи, распространяющиеся в толпе.

«А что полиция сообщила прессе, Дэвид?» — спрашивает сочный голос.

«Не очень-то много, Питер. Они лишь сказали, что задержали какого-то шестидесятитрехлетнего мужчину и что в настоящее время он содержится в полицейском участке у Тауэр-Бридж, где отвечает на вопросы следователей».

«А вы можете подтвердить, что этот человек связан с пропавшей девочкой по имени Силия Рэнкин?»

«Ну, полиция пока ничего не говорит по этому поводу. Но я могу подтвердить, что в этом доме сейчас работает коронер».[3]

«Спасибо, Дэвид, — произносит сочный голос. — Мы будем поддерживать с вами связь и сообщать слушателям о дальнейшем развитии событий по этому адресу».

Дэвлин выключает радио.

— Может быть, я и без радио не усну, — говорит он.

— Твою мать, Мартин! Похоже, ты попал в точку.

— Да? — спрашиваю я. — Какую точку?

— Ну, я имею в виду, что ты был прав. То, что ты сказал на шоу Барбары.

— Да, — говорю я. — Я знаю. Зачем же мне было это говорить, если бы это была неправда?

— Итак, — начинает Дэвлин. — Озеро Уиндермир. Мужик в машине? Ты сказал, он уже мертвый?

— Да.

— Полиция найдет его до того, как мы туда доберемся. Они начнут его искать, раз теперь они знают, что то, что ты говорил по поводу этого старого педофила, правда. А если не полиция, так его будут искать местные журналисты.

— Они его еще не нашли. Они не знают, что он убивает себя. Я не говорил им. Я не говорил, где он находится, так ведь?

Мы едем дальше.

Когда мы проезжаем Кендал, небо начинает светлеть. Я не знаю, где находимся мы или где находится Биллингс, но когда мы подъезжаем к очередному перекрестку, я говорю «Налево», или «Направо», или «Прямо». Маршрут просто у меня в голове и всплывает тогда, когда мне это нужно. Обезьяний инстинкт напрямую из моего чертового мозга — нужная информация, появляющаяся по мере необходимости. Дэвлин подчиняется мне, что совершенно правильно с его стороны. И вот мы сворачиваем на какую-то узкую дорогу. Мы уже высоко в горах. Впереди слева мы видим специальный участок для пикников.

— Налево, — командую я, когда мы туда подъезжаем. Мы сворачиваем налево и видим какой-то автомобиль. Большой и шикарный, зеленого цвета. К выхлопной трубе прикреплена трубка, которая идет в окно авто.

— Твою мать, — говорит Дэвлин.

Он выключает двигатель и выходит из фургона. Я остаюсь на пассажирском сиденье и смотрю, как Дэвлин идет к этому автомобилю. Он подходит к нему медленно, будто боится, что тот взорвется от любого резкого движения. Все окна авто запотели, кажется, что они покрашены изнутри серой краской. Дэвлин тянет за ручку дверцы со стороны водителя. Он чуть отпрыгивает назад, когда дверца открывается, и из машины выходят клубы дыма. Дэвлин машет рукой перед лицом. Он нагибается, протягивает руку и выключает двигатель. Потом выпрямляется и смотрит на меня.

— Он точно уже мертв? — кричит он мне.

Я киваю. Дэвлин возвращается к фургону и садится на сиденье водителя. Он приносит запах этой провонявшей выхлопными газами машины. Дэвлина трясет от утреннего холода и от увиденного.

— Что теперь? — спрашивает он.

Бедный старина Дэвлин. У него в голове все перепуталось из-за всего того, что ему пришлось увидеть. Он считал, что мир устроен неким определенным образом, а теперь оказалось, что мир устроен совершенно, на фиг, по-другому. Но понять, что к чему, в этом устроенном по-другому мире, он не в состоянии. Он лишь понимает, что Мартин Мартин знает обо всем больше, чем он сам.

— Давай убираться отсюда, — говорю я. — Найди какое-нибудь место, где мы сможем спокойно поспать. А потом мне понадобится твое телевизионное оборудование.

— Что? Аппаратура для внестудийных передач? — спрашивает Дэвлин.

— Угу, — отвечаю я.


Мы едем еще около получаса, пока не находим укромное местечко в какой-то роще, вдалеке от главной дороги. Мы оба очень устали и засыпаем почти сразу же, как только Дэвлин выключает двигатель. Солнце уже встало, и под щебетание птиц мы спим спокойно и без сновидений.

Когда я просыпаюсь, Дэвлина рядом со мной нет, двигатель работает, и я слышу какие-то голоса из задней части фургона. Еще я слышу, как кто-то печатает на клавиатуре компьютера. Я поворачиваюсь на сиденье и вижу Дэвлина. Оказывается, пока я спал, он возился со всем этим телевизионным оборудованием, и сейчас его студия на колесах уже работает вовсю.

— Я все подключил — все в порядке. Кстати. Посмотри вот на это, — говорит Дэвлин и поворачивает ко мне экран компьютера, на клавиатуре которого он печатал. — Ты стал сенсацией по всему миру. Посмотри, что пишут на веб-сайте Си-эн-эн.

Я читаю заголовок:

«ДЕЙСТВИТЕЛЬНО ЛИ ЭТОТ ЧЕЛОВЕК В АНГЛИИ ПРЕДСКАЗАЛ КРАХ ЭНЕРГЕТИЧЕСКОЙ КОМПАНИИ И УБИЙСТВО РЕБЕНКА?»

А ниже я вижу фотографию ММ — это стоп-кадр из шоу Барбары Джеймс.

На другом экране идет передача Би-би-си. Какой-то человек сидит за столом. Вид у него очень серьезный. Позади него я вижу изображение ММ — то есть мое — со словами: «ПАРАПСИХОЛОГИЧЕСКИЙ ХАОС». Этот человек говорит:

«Сэр Стивен Биллингс, исполнительный директор энергетической компании «Оксон», сегодня утром был обнаружен мертвым в своем автомобиле в графстве Камбрия недалеко от озера Уиндермир. В течение нескольких часов после того, как полиция объявила о смерти сэра Биллингса, резко упала стоимость акций «Оксон», крупнейшей в мире энергетической компании, которая контролирует нефтепроводы под Каспийским морем и по всему Среднему Востоку, и штат сотрудников которой по всему миру составляет более пятидесяти тысяч человек».

Голос телеведущего в этом месте звучит строго и даже мрачно. Но затем он меняется, будто ведущий считает, что следующая новость может быть даже забавной:

«Новый драматический поворот в событиях, которые в последние сутки представляют собой главную новость: Мартин Мартин, телевизионный парапсихолог, который вчера вечером в прямом эфире заявил, что знает, где находится убитая школьница Силия Рэнкин, Мартин Мартин, который стал известен после своего шоу «Дух против пастора», транслировавшегося по одной из кабельных сетей, был приглашен в шоу Барбары Джеймс, где должен был рассказать о своей новой программе «Мартин Мартин. По ту сторону». Но шоу Барбары Джеймс превратилось в настоящий хаос, когда мистер Мартин не только предположил, что сэр Стивен Биллингс замешан в систематических махинациях со счетами компании «Оксон», но также объявил имя и адрес человека, который убил пропавшую школьницу Силию Рэнкин».

Пока мы все это смотрим, Дэвлин вздыхает и качает головой.

«С нами на связь вышел Дэвид Рив. Дэвид?» — вопрошает телеведущий с Би-би-си.

На экране телевизора на смену изображению ММ позади диктора появляются видеокадры ведущего с микрофоном. Это Дэвид Рив. Именно его вчера мы с Дэвлином слушали по радио. Он стоит на фоне дома, где этот маньяк убил девочку. Он зажимает пальцем ухо, потому что вокруг него невообразимый шум и гам. Позади я вижу пожарную машину с синими мигающими огнями и толпу, которую сдерживает шеренга полицейских, взявшихся за руки.

«Как вы видите, Джонатан, — говорит Дэвид, пытаясь перекричать толпу, — здесь, в южном Лондоне, происходят исключительные события. Полиция установила оцепление вокруг этого дома, по сути заблокировав улицу. Всю ночь в доме работало несколько групп судмедэкспертов. В течение ночи толпа разъяренных людей все росла. И где-то примерно в три часа ночи кто-то бросил в дом бутылку с зажигательной смесью или что-то в этом роде. Огонь распространился очень быстро. Работе прибывшей пожарной команды мешала разъяренная толпа, которая, вероятно, хотела, чтобы дом сгорел дотла. Как вы видите, это, собственно, и произошло, но напряженность сохраняется. И не только здесь, но и в соседнем микрорайоне, где также всю ночь происходили спорадические вспышки насилия».

На экране монитора диктор Джонатан, сидящий в удобном кресле и смотрящий на своего коллегу Дэйва.

«Дэйв, а есть ли какие-либо новости по поводу человека, которого прошлым вечером арестовала полиция?»

— Да, есть. Артур Пенруди был арестован в этом доме вчера вечером и препровожден в полицейский участок у Тауэр-Бридж. Сейчас ему предъявлено обвинение в убийстве. Кроме того, прошлым вечером полицейские вынесли из дома чье-то тело, и, как нам было недавно объявлено, это действительно тело Силии Рэнкин».

На заднем плане, позади кричащего в микрофон Дэвида, видна толпа, которая тоже кричит. Полиции с трудом удается сдерживать разъяренных людей. Ситуация явно становится опасной.

— Зачем тебе нужно было упоминать этого педофила? — спрашивает Дэвлин, не отрывая взгляда от экрана. — Мужик из энергетической компании — это одно, но тебе не нужно было примешивать туда и этого извращенца. Конечно, это производит впечатление… Но, черт возьми, Мартин! Педофилы! Смотри, какой бардак из-за этого получился!

Он снова медленно качает головой. Я молчу, продолжая смотреть телевизор и с шумом отхлебывая из банки какой-то шипучий напиток, который нашел в пакете с продуктами, купленными Дэвлином.

Дэвлин жмет кнопку на пульте ДУ и переключает телевизор на другой канал, и мы видим уже другого диктора, в другой студии, который рассказывает о других проблемах:

«…сгорел дотла. Кроме того, назревают беспорядки и на бензозаправках, где уже выстраиваются длинные очереди. Сразу после того, как стало известно, что компания «Оксон» находится на грани краха, цены на бензин стали расти. Торговля ее акциями сегодня утром была приостановлена, а сотрудники компании, пришедшие утром на работу, обнаружили, что все офисы закрыты. В лондонскую и нью-йоркскую штаб-квартиры компании, где сотрудники стали очень активно проявлять свое недовольство, была вызвана полиция. Компания «Оксон» была основана одиннадцать лет назад. Она быстро превратилась в одну из самых преуспевающих энергетических компаний в мире благодаря торговле энергетическими фьючерсами, пока ее спекуляции на международных энергетических рынках не переросли в объеме стоимость активов ее основной деятельности».

Щелк. Дэвлин снова переключает канал. Мы видим какого-то дурака прохожего, которому под нос сунули микрофон. Его глаза горят, потому что он в страшном восторге оттого, что именно его телевизионщики выбрали для разговора. За ним стоит куча народу, они улюлюкают, подпрыгивают на месте и тянут шеи, как придурки, пытаясь тоже попасть в телевизор. Они корчат рожи. Взрослые мужчины и мальчишки. Среди них есть и женщины, но их совсем немного. А этот дурак, которому сунули микрофон под нос, говорит:

— Все понятно, так ведь? Это просто отвратительно, что они делают. Мы этого здесь не потерпим. Мы им покажем. Если правительство ничего с этим не делает, то это сделаем мы.

Толпа приветствует его слова криками «Да!». Крики такие громкие, что из динамиков раздаются хрипы и искажения.

Щелк.

Голос с американским акцентом:

«…в Англии. Он выступал в прямом эфире одного из ток-шоу, где объявил на всю страну, что сэр Стивен Биллингс, исполнительный директор компании «Оксон» — крупнейшего поставщика электроэнергии на внутренний рынок США и крупнейшей нефтяной компании в мире, — лгал по поводу счетов компании. Позднее в тот же вечер Биллингс был найден мертвым в своей машине. В этой же передаче Мартин Мартин шокировал зрителей, назвав адрес человека, который, по его словам, убил школьницу Силию Рэнкин. Эта девочка пропала больше недели назад, и ее поисками занималась вся полиция Англии».

Щелк.

«…оставьте меренги остывать в духовке, потому что на этой стадии приготовления они еще липкие…»

Щелк.

«Только четыре тысячи девятьсот девяносто девять…»

Щелк.

«Самоубийство сэра Стивена Биллингса…»

Щелк.

«…обеспокоен эффектом домино, который может вызвать этот скандал? Ожидает ли экономику крах после новости о том, что…»

Щелк.

«…защита детей. Нас подвели те учреждения и организации, которые обязаны следить за подобными монстрами…»

Щелк.

«…сожжение мечети в графстве Лестершир. Айван, полиция как-то связывает это преступление с той вчерашней телепередачей?»

Щелк.

«…так кто же такой этот Мартин Мартин? Репортаж Джеймса Уэстерна об этом таинственном человеке, после слов которого начались все эти драматичные события».

Дэвлин не переключает канал. Он хочет посмотреть, что они будут говорить обо мне и о нем. На экране мелькают разрозненные кадры какого-то телешоу с участием Мартина Мартина. Появляются титры: «Дух против пастора». Мартин выглядит моложе, вид у него немного недовольный, будто ему совсем не хочется участвовать ни в каких телепрограммах. Но приходится. И на фоне этих кадров первых дней ММ на телевидении Джеймс Уэстерн рассказывает о том, что ему удалось узнать с тех пор, как примерно двенадцать часов назад ММ стал самым знаменитым человеком в мире.

За тонкими металлическими стенами фургона раздается какой-то шум, из-за которого телевизора почти не слышно. Дэвлин жмет кнопку на пульте, увеличивая громкость. А этот посторонний шум теперь прямо над нами. Это шум какого-то мощного двигателя — низкий и ревущий. Он кружится над нами и становится все громче. Дэвлин делает громкость еще больше. Теперь телевизор буквально орет:

«МАРТИН МАРТИН ВПЕРВЫЕ ПОЯВИЛСЯ НА ТЕЛЕВИДЕНИИ В КАЧЕСТВЕ ГОСТЯ ДНЕВНОГО ШОУ ОДНОЙ ИЗ КАБЕЛЬНЫХ СЕТЕЙ. ШОУ НАЗЫВАЛОСЬ «ДУХ ПРОТИВ ПАСТОРА». ПАРАПСИХОЛОГ-САМОУЧКА МАРТИН, ПО ЕГО УТВЕРЖДЕНИЮ, КОНТАКТИРОВАЛ С УМЕРШИМИ РОДСТВЕННИКАМИ ИЛИ ЗНАКОМЫМИ УЧАСТНИКОВ ПЕРЕДАЧИ, ПЕРЕДАВАЯ ИМ СОВЕТЫ С «ДРУГОЙ СТОРОНЫ». ПО ВСЕЙ ВИДИМОСТИ, ОН И ЯВЛЯЛСЯ ТЕМ САМЫМ «ДУХОМ» ИЗ НАЗВАНИЯ ЭТОЙ ПРОГРАММЫ. А В КАЧЕСТВЕ «ПАСТОРА» ВЫСТУПАЛ ПРЕПОДОБНЫЙ ДЭВИД УАТТС, БАПТИСТСКИЙ СВЯЩЕННИК, КОТОРЫЙ ДАВАЛ СОВЕТЫ С ТОЧКИ ЗРЕНИЯ ХРИСТИАНСКОЙ МОРАЛИ. ЭТО ШОУ БЫЛО ПРОСТО ОДНИМ ИЗ МНОГОЧИСЛЕННЫХ ПОДОБНЫХ РАЗВЛЕКАТЕЛЬНЫХ ШОУ НА ТЕМЫ ПАРАПСИХОЛОГИИ, КОТОРЫЕ В ОГРОМНОМ КОЛИЧЕСТВЕ ШЛИ В ДНЕВНОМ ЭФИРЕ ВСЕХ ЭТИХ НЕБОЛЬШИХ КАБЕЛЬНЫХ КАНАЛОВ».

Телевизор работает так громко, что почти заглушает шум двигателя над нами. Дэвлин, кажется, совсем не замечает этот посторонний шум. Он буквально впился глазами в экран. Он гордится собой. О его шоу говорят.

«ШОУ «ДУХ ПРОТИВ ПАСТОРА» ШЛО ДВА СЕЗОНА. ЭТОЙ ОСЕНЬЮ НА СМЕНУ ЕМУ ДОЛЖНО БЫЛО ПРИЙТИ НОВОЕ ШОУ, В КОТОРОМ МАРТИН МАРТИН СОБИРАЛСЯ ВЫСТУПАТЬ УЖЕ В РОЛИ ГЛАВНОГО ГЕРОЯ. ВО ВРЕМЯ СЪЕМОК ПИЛОТНОЙ ПЕРЕДАЧИ ЭТОЙ НОВОЙ СЕРИИ У МАРТИНА МАРТИНА, ПО ВСЕЙ ВИДИМОСТИ, СЛУЧИЛСЯ ПРИПАДОК. ОН СТАЛ ОСКОРБЛЯТЬ ОДНОГО ИЗ ЗРИТЕЛЕЙ, ОБВИНЯЯ ЕГО В УБИЙСТВЕ. МЫ ПОБЕСЕДОВАЛИ С МИССИС ДЖЕНТЛ, КОТОРАЯ В ТОТ ДЕНЬ ТОЖЕ ПРИСУТСТВОВАЛА В СТУДИИ…»

— О, черт! — говорит Дэвлин. — Сейчас начнется…

В телевизоре появляется голова какой-то старушки: морщины, шляпка и очки.

«ЭТО БЫЛО УЖАСНО, — говорит старушка. — МЫ СОБРАЛИСЬ ТАМ, ЧТОБЫ УВИДЕТЬ ПАРАПСИХОЛОГА, КОТОРЫЙ, НУ… ДОЛЖЕН БЫЛ ВСТУПАТЬ В КОНТАКТ С ДРУГОЙ СТОРОНОЙ. НО ПОТОМ ЭТОТ САМЫЙ МАРТИН ВДРУГ НАЧАЛ ОТВРАТИТЕЛЬНО РУГАТЬСЯ И ГОВОРИТЬ, ЧТО ЭТОТ ДРУГОЙ ЗРИТЕЛЬ УБИЛ ЕГО… А ПОТОМ ЭТОТ МАРТИН РУХНУЛ НА ПОЛ, НАЧАЛ КРИЧАТЬ И ЕГО СТАЛО ТОШНИТЬ. ЭТО БЫЛО ПРОСТО СТРАШНО. КАК ТАКОЕ ТОЛЬКО РАЗРЕШИЛИ?! РАЗВЕ ТАКОЕ ЖДЕШЬ УВИДЕТЬ НА ТЕЛЕВИДЕНИИ? Я ХОЧУ СКАЗАТЬ…»

Снова говорит Джеймс Уэстерн:

«ЗАПИСЬ ЗАКОНЧИЛАСЬ ТЕМ, ЧТО ЗРИТЕЛИ СТАЛИ В ПАНИКЕ ВЫБЕГАТЬ ИЗ СТУДИИ. А ДЭВЛИН УИЛЬЯМС, ПРОДЮСЕР МАРТИНА МАРТИНА, СРОЧНО ОТВЕЗ ЕГО В БОЛЬНИЦУ. САМ ДЭВЛИН УИЛЬЯМС УЖЕ НЕ ПЕРВЫЙ РАЗ СОЗДАЕТ СПОРНЫЕ ПЕРЕДАЧИ. ОН НЕСЕТ ОТВЕТСТВЕННОСТЬ ЗА МНОГИЕ ТЕЛЕШОУ, В КОТОРЫЕ ОН ЧАСТО ДОБАВЛЯЛ НЕОЖИДАННЫЕ И ДАЖЕ ЭКСТРЕМАЛЬНЫЕ ПОВОРОТЫ. В РЕЗУЛЬТАТЕ У НЕГО ПОЛУЧАЛИСЬ ШОУ ТИПА «ОДИН», В КОТОРОМ ЧЕЛОВЕК НА ТРИ МЕСЯЦА ЗАПИРАЛСЯ В НЕБОЛЬШОЙ КОМНАТЕ, ГДЕ ПОДВЕРГАЛСЯ ПСИХОЛОГИЧЕСКИМ ЭКСПЕРИМЕНТАМ В ПОПЫТКЕ ВЫИГРАТЬ ПО ОКОНЧАНИИ ЭТОГО СРОКА 12 ТЫСЯЧ ФУНТОВ. ДРУГОЕ «ТВОРЕНИЕ» УИЛЬЯМСА — БЫСТРО СНЯТАЯ С ЭФИРА ПЕРЕДАЧА «БЕЗДОМНЫЕ» — ЕЩЕ ОДНО РЕАЛИТИ-ШОУ, ГДЕ ДВЕНАДЦАТЬ БЕЗДОМНЫХ ПОМЕЩАЛИСЬ В ОДИН ДОМ. КАЖДУЮ НЕДЕЛЮ ЗРИТЕЛИ ДОЛЖНЫ БЫЛИ ГОЛОСОВАТЬ, ЧТОБЫ ИСКЛЮЧАТЬ ПО ОДНОМУ УЧАСТНИКУ, ПОКА НЕ ОСТАНЕТСЯ ОДИН ЧЕЛОВЕК — ПОБЕДИТЕЛЬ, КОТОРЫЙ ПОТОМ ДОЛЖЕН БЫЛ ПОЛУЧИТЬ КЛЮЧИ ОТ ЭТОГО ДОМА. ЭТА ПРОГРАММА БЫЛА СНЯТА С ЭФИРА ВСЕГО ЧЕРЕЗ ДЕСЯТЬ ДНЕЙ, КОГДА РУКОВОДСТВО ТРАНСЛИРОВАВШЕЙ ЕГО ТЕЛЕКОМПАНИИ — АЙ-ТИ-СИ — ПОЛУЧИЛО БОЛЕЕ ТЫСЯЧИ ЖАЛОБ ПОСЛЕ ПОКАЗАННОЙ В ПРЯМОМ ЭФИРЕ ДРАКИ, КОТОРАЯ ПРЕКРАТИЛАСЬ, КОГДА НАЧАЛСЯ ПОЖАР, ОХВАТИВШИЙ ВЕСЬ ДОМ».

— В его интерпретации все выглядит намного хуже, чем было на самом деле, — произносит Дэвлин. Голос его звучит так, будто он находится в каком-то трансе. Он по-прежнему смотрит на экран, выражение лица у него уязвленное. И вообще — разговаривает он не со мной.

Просто говорит это про себя. Он все еще не слышит грохота, который раздается снаружи. У меня такое ощущение, что мы находимся в самом центре какого-то страшно сильного урагана. Но там, за стенками фургона, нет ни ветра, ни дождя. Там летает вертолет.

— Дэвлин, — говорю я ему. Я хочу сказать ему, что над нами летает вертолет.

— Тихо! — шипит Дэвлин. — Не мешай мне смотреть.

А над нами по-прежнему стоит страшный грохот — огромные лопасти рубят воздух. Шум от этой «воздухорубки» то усиливается, то ослабевает. Это похоже на концерты Баммера Раймза, когда он жмет на педаль своего фазоинвертора. Звук выворачивается наизнанку и с огромной скоростью носится вокруг твоей головы, буквально разрывая тебе мозги, толпа зрителей начинает сходить с ума, орать, топать ногами и танцевать, как бешеные.

Вертолет все грохочет над нами.

«КАК МЫ ВЫЯСНИЛИ, МАРТИН МАРТИН ПРОВЕЛ НЕСКОЛЬКО ДНЕЙ В ОДНОЙ ИЗ ЛОНДОНСКИХ БОЛЬНИЦ, ПОСЛЕ СВОЕГО ПРИСТУПА В СТУДИИ. НА ПРОШЛОЙ НЕДЕЛЕ ОН БЫЛ ОТТУДА ВЫПИСАН. ЗАТЕМ ДЭВЛИН УИЛЬЯМС СВЯЗАЛСЯ С ПРЕДСТАВИТЕЛЯМИ ШОУ БАРБАРЫ ДЖЕЙМС И ДОГОВОРИЛСЯ О ТОМ, ЧТО МИСТЕР МАРТИН ПОЯВИТСЯ В НЕМ ПРОШЛЫМ ВЕЧЕРОМ. ПРЕСС-СЕКРЕТАРЬ ШОУ БАРБАРЫ ДЖЕЙМС ГОВОРИТ, ЧТО ОНИ НЕ ЗНАЛИ ЗАРАНЕЕ, ЧТО ВО ВРЕМЯ ПЕРЕДАЧИ МАРТИН МАРТИН СОБИРАЕТСЯ ДЕЛАТЬ ЧТО-ТО ЕЩЕ, КРОМЕ ОБЫЧНЫХ ПАРАПСИХОЛОГИЧЕСКИХ ПРЕДСКАЗАНИЙ ОБЩЕГО ХАРАКТЕРА. ОН ГОВОРИТ, ЧТО ОНИ ПРОСМОТРЕЛИ ПРЕДЫДУЩИЕ ПРОГРАММЫ С УЧАСТИЕМ МАРТИНА МАРТИНА И ПРИШЛИ К ВЫВОДУ, ЧТО ЕГО «ПРЕДСТАВЛЕНИЕ», КАК ОНИ ЭТО НАЗВАЛИ, ЯВЛЯЕТСЯ СОВСЕМ БЕЗОБИДНЫМ РАЗВЛЕЧЕНИЕМ ДЛЯ ЗРИТЕЛЕЙ. ОТКУДА ОНИ МОГЛИ ЗНАТЬ, ЧТО ИМЕННО СОБИРАЛСЯ СКАЗАТЬ МАРТИН МАРТИН. САМА БАРБАРА ДЖЕЙМС В ДАННЫЙ МОМЕНТ ЗАНЯТА И ДАТЬ СВОИ КОММЕНТАРИИ ПО ЭТОМУ ПОВОДУ НЕ МОЖЕТ. А РУКОВОДСТВО БИ-БИ-СИ ОБЪЯВИЛО, ЧТО СОБИРАЕТСЯ В СРОЧНОМ ПОРЯДКЕ ПЕРЕСМОТРЕТЬ ПРИНЦИПЫ И НОРМЫ ДЛЯ ПЕРЕДАЧ, ВЫХОДЯЩИХ В ПРЯМОМ ЭФИРЕ».

Дэвлин не отрывается от телевизора, будто загипнотизированный. Он снова переключает канал. На этот раз на экране появляется дрожащая картинка верхушек деревьев. Сквозь ветки видно крышу какого-то фургона, утыканную антеннами.

— Постой-ка! — восклицает Дэвлин. — Так это же мы!

Он так быстро вскакивает на ноги, что бьется головой о потолок. Чертыхнувшись, он наклоняется вперед, опускает одно из окон и высовывает голову. В фургон вдруг врываются грохот и холодный ветер. Я смотрю на экран телевизора и вижу, как камера в вертолете переходит на съемку мощным телеобъективом, быстро «наезжая» на то самое окно фургона, в которое выглядывает Дэвлин. Я вижу его по телевизору — он смотрит прямо в камеру в вертолете, а голос диктора кричит:

«КТО-ТО ВЫГЛЯНУЛ ИЗ ОКНА ФУРГОНА. ЭТО ИЛИ ДЭВЛИН УИЛЬЯМС, ИЛИ САМ МАРТИН МАРТИН. С ТАКОЙ ВЫСОТЫ ТРУДНО РАЗОБРАТЬ ЧЕРТЫ ЛИЦА, НО Я ВСЕ-ТАКИ ДУМАЮ, ЧТО ЭТО ДЭВЛИН УИЛЬЯМС. ДА, ДА, ТОЧНО, ЭТО ОН. В ОКНЕ ФУРГОНА ПОЯВИЛСЯ ДЭВЛИН УИЛЬЯМС».

Дэвлин закрывает окно, и грохот вертолета становится чуть тише.

— Твою мать, — говорит он. — Это ребята из «Скай» в своем чертовом вертолете.

— Это Джимми-шишка из «Скай»? — спрашиваю я.

— Наверное, — отвечает Дэвлин.

— Позвони ему, — прошу я. — Скажи, что я буду с ним говорить.

Дэвлин включает свой мобильник, который тут же начинает трезвонить. Не обращая внимания на звонок, Дэвлин набирает номер.

— Джимми? — говорит Дэвлин. — Это ты? Это ты там в этом чертовом вертолете? Хорошо… да… я выключал телефон. Я же тебе говорил, что он — нечто особенное, разве нет? Послушай. Могу устроить тебе эксклюзивное интервью. Мартин сказал, что хочет с тобой поговорить. Передаю ему телефон.

Дэвлин отдает мне мобильник. Я говорю Дэвлину, чтобы он трогался. Как только двигатель фургона заводится, я прижимаю телефон к уху.

— Алло! Алло! — слышу я.

— Это Джимми-шишка из «Скай»? — спрашиваю я.

— Гм… ха-ха… да, это Джимми. Вы в прямом эфире, мистер Мартин.

Фургон трогается. На экране телевизора я вижу, как мы едем. Мы поворачиваем налево.

— Куда ехать, Мартин? — кричит Дэвлин мне через плечо.

Я закрываю трубку ладонью.

— Назад, в Лондон, — командую я.

— Ох, твою мать, — говорит Дэвлин сквозь зубы.

На экране я вижу, как фургон останавливается, дает задний ход, потом разворачивается и едет в сторону шоссе на Лондон. Вертолет следует за нами.

— Слушай, Джимми-шишка из «Скай», — говорю я и слышу, как мой голос раздается из телевизора вместе с противным эхом и искажениями. Я беру пульт ДУ и выключаю звук телевизора. Потом я откидываюсь на спинку сиденья и закрываю глаза. В моей голове из темноты начинают всплывать разные картинки и образы, и на меня наваливается знакомое уже чувство тяжелой усталости. Звук работающего двигателя фургона и грохот вертолета у нас над головой сливаются в одно целое, заполняя внутренности фургона. Я прижимаю телефон к уху плечом. Потом я протягиваю руки и начинаю печатать на клавиатуре компьютера, подключенного к Интернету.

Я говорю и печатаю. Глаза у меня закрыты.

Я начинаю видеть.

Я вижу

…мужчина с мачете; он врубается в тело другого мужчины. Из того ручьями течет кровь. А вокруг сотни людей, убитых мачете. Красный ручей бежит от гор изрубленных на куски трупов, на которые уже начинают садиться мухи. Человека, которого я Вижу, зовут Багосора.

…женщина по имени Матильда, Матильда Джоунс, она ворует деньги у старушки в доме престарелых в Бирмингеме. Матильда залезла в ящик ночного столика этой старушки. Матильда обворовывает многих стариков в этом доме, а они ей верят.

…Джейн Кертис ест шоколадные конфеты из упаковки, сделанной в форме трубочки. Конфеты покрыты цветной сахарной глазурью. Джейн хочет знать, сколько конфет в упаковке и какого они цвета; в упаковке двенадцать красных, десять синих, шесть оранжевых, десять коричневых, пять зеленых и пять желтых конфет.

…Энью Аморим из Бразилии, твой дед был нацистским военным преступником. Твой отец знал об этом.

…результаты игр футбольного чемпионата в следующую субботу будут такими: Барнсли — Ипсвич-Таун: ноль — один; Ковентри-Сити — Бернли: два — ноль; Чарлтон-Атлетик — Кристалл-Палас: два — три; Халл-Сити — Куинс-Парк Рейнджере: ноль — ноль; Норидж-Сити — Шеффилд Уэнзди: два — один; Престон-Норт-Энд — Лейстер-Сити: ноль — три; Шеффилд Юнайтед — Кардиф-Сити: два — ноль; Саутгемптон — Стоук-Сити: ноль — два; Уотфорд-Таун — Вулвергемптон Уандерерз: один — три.

…маленькая девочка по имени Патрисия, живущая в городе Акрон, штат Огайо, проглотила кольцо с бриллиантом и сейчас задыхается.

…молния бьет у небольшого озера недалеко от города Буффало, штат Нью-Йорк. Она попала в сарай, который загорелся. Никто не пострадал, но трое голых людей — две женщины и один мужчина — это видят.

…неполадки на фабрике в Тайване, производящей аккумуляторы для компьютеров. До того как эти неполадки будут обнаружены, они выпустят и продадут более миллиона аккумуляторов.

…в турецком городе Мармарис вот-вот должна взорваться бомба.


Я просыпаюсь и вижу, что лежу на полу фургона. Мы все еще едем. Я слышу грохот вертолета. Моя голова горит, ухо, к которому я прижимал телефон, болит. Телефон валяется на полу. Я беру его. Джимми-шишки не слышно. Наверное, я дал отбой.

Я набираю какой-то номер. Я не знаю, какой номер я набираю. Я просто нажимаю кнопки — нажимаю автоматически. Я слышу автоответчик. Я говорю: «Меня зовут Мартин Мартин. Послушайте меня. Позвоните в полицию. Газетный магазин грабят».

Я набираю другой номер. Я не могу остановиться.

— Алло? — отвечает чей-то голос.

— Джанет Харгривз? — выходит из моего рта.

— Да… — говорит Джанет Харгривз.

— Меня зовут Мартин Мартин. Выслушайте меня. Ваш рак прошел — вы здоровы.

Я нажимаю красную кнопку отбоя. Я снова набираю какой-то номер.

Я слышу чей-то голос в трубке.

— Да? — говорит голос.

— Джексон? — вопрошаю я.

— Да… — отвечает неуверенно голос. — Кто это?

— Ты — убийца, ублюдок! Твое время пришло.

Эти слова вылетают сами, я их не контролирую. Они идут непонятно откуда. Может быть, они выходят из этого гребаного электронного чипа. Может быть, они идут из мозга Мартина Мартина. А может быть, из чертового мозга Эмиля. Я ни фига не знаю. Я просто, черт возьми, произношу их.

— Послушай, я не знаю, кто ты, но лучше оставь меня в покое.

— Ты знаешь, кто я, — отвечаю я.

— Ты тот самый псих из телевизора? Я как раз смотрю на тебя. Ты едешь в фургоне. Полиция тебя уже ищет.

— Ты знаешь, что все, о чем я говорю, правда. Теперь все знают, что все, о чем я говорю, правда, так ведь? Я уже столько всего сказал. Я сказал это всему миру. А теперь я расскажу им о тебе. За Эмиля Гендерсона больше некому отомстить. Но эти женщины, помнишь их, Джексон? Те, которых ты убивал, когда водил грузовик? Ты помнишь, что ты делал? Я вижу, что ты делал. Я им расскажу об этом. Я расскажу сыновьям этих бедных женщин, что случилось с их матерями. Я расскажу им, где они смогут найти их останки, чтобы похоронить их как подобает. И я расскажу им, что это был ты. Я расскажу им, что ты делал и как ты это делал. Я знаю, как ты это делал. Ты — следующий, Джексон. Я расскажу Джимми-шишке из «Скай» о тебе все. Джексон, ты знаешь, что делать. Возьми пистолет. Вставь ствол в рот. Больно не будет. А вот если ты будешь ждать, пока за тобой придут сыновья этих бедных женщин, будет больно.

Я прекращаю разговор с Джексоном. Чувствую я себя совершенно больным и разбитым, меня тошнит, внутренности крутит. Я ослаб, как котенок. Каждый раз, когда я звоню, мне кажется, что я тянусь к помойному ведру, в которое собираюсь блевать. Каждый звонок — это как очередной кусок блевотины из глубины моей чертовой души. Типа: «У-у-рг! — Эй! Миссиз Женщина в этом гребаном городишке или где ты там живешь, твой раздолбай муж — чертов вор-домушник!» И после каждого звонка я задыхаюсь, мне хочется все это, на фиг, остановить, но потом мои внутренности, мои гребаные мозговые внутренности опять крутит, и из меня опять вылетает очередной кусок блевотины: «У-у-рг! Дэйв, гребаный ты козел из гребаного Сандерленда. Во вторник тебя собьет гребаный автобус, нравится тебе это, на фиг, или нет».

Я смотрю на экран телевизора. Там все еще показывают наш фургон. Теперь он едет по шоссе. Рядом с нами едут другие машины. Из их окон высовываются люди — много, черт возьми, людей. Они все что-то приветственно кричат, машут руками и фотографируют наш фургон. Еще рядом с нами крутится много мотоциклистов — они снуют между машинами, то притормаживая, то устремляясь вперед, обгоняя нас. Они похожи на кучу гребаных мух, вьющихся над кучей дерьма, которая почему-то не лежит на месте, а двигается. А сзади едут грузовики. Огромные грузовики, возвышающиеся над легковушками, фургонами и мотоциклами. Они гудят своими клаксонами и похожи на пароходы в море. Огромные, гудящие железные туши. Время от времени я замечаю полицейские машины, мигающие фарами и синими огнями. Они пытаются подобраться к нам поближе. Но между нашим фургоном и ими по крайней мере тридцать машин, и они не пропускают полицию. Они не могут обогнать даже грузовики. А позади полиции едут телевизионные фургоны-студии — еще целая куча гребаных репортеров, мчащаяся по шоссе за Мартином Мартином. А над нами кружат два вертолета: один с Джимми-шишкой из «Скай», другой — с полицейскими. Все это похоже на настоящую сумасшедшую процессию настоящих сумасшедших.

Я снова включаю звук телевизора и слышу чей-то голос:

«…ряд поразительных заявлений, которые привели к дальнейшим беспорядкам на улицах городов по всей стране. Предсказания Мартина Мартина, транслировавшиеся в прямом эфире с мобильного телефона на телевизионный канал новостей, стали причиной вспышек насилия в беспрецедентном масштабе. К нам поступают сведения о том, что Мартин Мартин сделал десятки частных телефонных звонков. Он также использует ноутбук и ведет что-то типа блога и, кроме того, рассылает электронные письма другим людям. Этот блог читают сотни тысяч человек по всей стране, поэтому, даже когда телевизионный канал новостей, с которым Мартин Мартин разговаривает по мобильному телефону, вырезает упоминаемые им имена, вся эта информация все равно находится в свободном доступе в Интернете. Один из самых поразительных и будоражащих умы списков, который опубликовал Мартин Мартин в Интернете, представляет собой перечень всех краж со взломом, совершенных в Ньюкасле за последние семь дней. В нем указаны имена и адреса жертв этих преступлений, а также имена и адреса людей, которые, по утверждению Мартина Мартина, совершили эти кражи. И этот перечень уже стал причиной широкой волны насилия. Мартин Мартин также привел довольно любопытный список политиков, которые, по его утверждению, принимают наркотики. И все это время вы можете наблюдать за беспрецедентной сценой погони на шоссе M1, по которому Мартин Мартин в данный момент направляется в Лондон, преследуемый полицией. Полиция не может с ним связаться и не в состоянии остановить его фургон, потому что к нему на шоссе присоединилась большая колонна его сторонников. Их машины окружили фургон Мартина Мартина и не позволяют полиции приблизиться к нему. Эти сторонники, судя по всему, относятся к Мартину Мартину как к своего рода мессии. И нужно сказать, что в последние двенадцать часов Мартин Мартин рассказал больше правды, чем, вероятно, любой другой лидер. Он, действительно, выдающийся человек».

Потом на экране появляется полицейский в фуражке. Вид у него серьезный и суровый.

«Мы хотели бы попросить граждан, которые в данный момент едут по шоссе М1 и которые, может быть, слушают эту передачу по радио. Пожалуйста, освободите дорогу полиции, чтобы она смогла взять ситуацию под контроль. Сложившееся положение потенциально очень опасно, и мы не хотим, чтобы кто-то пострадал. Нам необходимо поговорить с Мартином Мартином по поводу тех очень серьезных заявлений, которые он сделал. Я хочу добавить, что те люди, которые мешают силам полиции поговорить с Мартином Мартином, могут быть обвинены в противодействии правосудию».

Я закрываю глаза.

Из телевизора я слышу все эти разговоры по поводу того, что же такое замышляет Мартин Мартин, и по поводу того, как я стал эпицентром урагана.

«Раздаются все более настойчивые требования, чтобы правительство приняло какое-нибудь решение по поводу Мартина Мартина, — говорит голос в телевизоре. — Его заявления создают хаос по всей стране. Сегодня я разговаривал с Харви Джистом, членом парламента от Консервативной партии».

В телевизоре появляется новый голос — Харви:

«Нельзя позволять Мартину Мартину клеветать на людей по собственному усмотрению. На улицах наших городов наблюдаются акты самосуда, которые вершат самопровозглашенные «комитеты бдительности». Кого он обвинит следующим? И за что? Не так должен действовать закон в этой стране».

«Но, возможно, предсказания Мартина Мартина, или его утверждения — называйте их как хотите, — оказываются правдой?» — спрашивает корреспондент.

«У нас в стране есть система правосудия, основанная на фундаментальном праве гражданина предстать перед судом равных ему, а не подвергаться обвинениям в преступлениях без всякого расследования, без каких-либо улик или без принятия во внимание смягчающих обстоятельств. У нас не такое общество. И я надеюсь, наши граждане не стремятся к таковому. Отвратительно видеть, как из-за сплетен какого-то телевизионного парапсихолога-самоучки убивают людей, и позвольте мне напомнить вам, что именно это мы и видим. Необходимо немедленно прекратить этот распространившийся по всей стране хаос, причина которого — безответственное и откровенно безумное поведение. А главных его зачинщиков — я имею в виду Мартина Мартина и его пособника Дэвлина Уильямса — необходимо немедленно остановить. А этому спятившему меньшинству, которое считает Мартина Мартина чем-то вроде мессии, хорошо бы внимательно посмотреть на результаты деятельности Мартина Мартина, на все это насилие и ненависть, которые он высвободил. Им следует спросить себя, неужели это именно то общество, членами которого они желают быть. Чего-чего, а уж сумасшедшего экстремиста, на весь мир распространяющего вздор и чепуху, нам совсем не нужно».

Голоса из телевизора начинают затихать, а я вдруг Вижу весь этот бардак и хаос, о котором они говорят. И все это набирает силу, как мощный музыкальный фрагмент в конце какой-нибудь киношной автомобильной погони, когда все скрипки, трубы и барабаны оркестра визжат, воют и грохочут так, что твои нервы натягиваются, как струны, и ты стискиваешь подлокотники кресла побелевшими от напряжения пальцами.

Мои глаза закрыты, но я Вижу, что происходит по всей этой гребаной стране. И я чувствую запах: вонь, поднимающуюся над старушкой Англией, — отвратительный чад горящей резины и горящих автомобилей с разбитыми стеклами, из-под которых начинает выбиваться огонь. Сейчас там темно, но города освещены оранжевым заревом. Оранжевый свет идет от уличных фонарей и светофоров на дорогах, оранжевый свет идет от языков пламени, танцующих на стенах подожженных зданий. Витрины магазинов разбиты, и в них, как крысы, бегают туда-сюда люди, ворующие все, что попадется под руки. Полицейские вертолеты кружат в воздухе, освещая ярким белым светом людей, суетящихся на улицах и ныряющих в магазины. И из своих вертолетов полицейские кричат через мегафоны: «Оставайтесь на месте, не двигайтесь!» и тому подобное. Но на них никто не обращает внимания, а некоторые даже останавливаются и, ухмыляясь, показывают полиции средний палец, как бы говоря: «Отвалите, гребаные копы!»

Разъяренные толпы громят все подряд — магазины, рестораны, бензоколонки. Растут толпы вокруг домов, где, как считают люди, живут всякие странные личности и извращенцы. И эти толпы растут за счет тех, кто чует всю эту почти электрическую напряженность в воздухе, кто обожает волнения и беспорядки. Они вышли на улицы, чтобы воровать, громить, избивать. Они пытаются опрокинуть полицейские фургоны, они поджигают машины на стоянках, они бьют окна только потому, что под рукой оказываются камни, а на глаза попадаются окна, в которые их можно бросить.

Я Вижу какого-то старика. Его лысая голова в крови, кровь большими каплями капает на его белый халат. Он метет осколки стекла, усыпающие пол в его магазинчике. Его лицо печально. Он — аптекарь. Но его аптека больше уже не откроется никогда, и он больше не будет аптекарем. Метатели камней уже ушли и теперь громят магазин дальше по улице. Они просто балдеют от всего этого. Это лучшая ночь в их жизни.


Я снова беру телефон. Я набираю девять один один.

— Служба спасения. Какая помощь вам требуется? — отвечает мне женский голос.

— Меня зовут Мартин Мартин, — говорю я, и слова вылетают совершенно бесконтрольно, как очередной заряд блевотины.

— Служба спасения. Какая помощь вам требуется? — повторяет голос на другом конце.

— Много происшествий сегодня, да? — говорю я и нажимаю кнопку отбоя.

А потом Дэвлин издает свой крик. Свой предсмертный крик. Я вижу маленькое отверстие в лобовой стекле — это отверстие пробила пуля. Дэвлин падает вперед и выпускает из рук руль. Я весь сжимаюсь, готовясь к тому, что, как я знаю, вот-вот произойдет.

Наш фургон резко виляет влево, а потом, как бешеный, рвется вправо. Раздается грохот удара — БАМП! — мы бьемся о разделительную полосу. Потом наступает мгновение покоя — фургон в буквальном смысле парит в воздухе, двигатель ревет, колеса крутятся, потеряв сцепление с асфальтом. Потом — еще один удар. Фургон с грохотом надает на бок, и все телевизионные экраны мобильной телестудии Дэвлина разлетаются вдребезги. Я чувствую, как фургон кувыркается, потому что стекло разбитых экранов летает повсюду и режет мою плоть тысячами крошеных острых лезвий. Меня кидает из стороны в сторону, как какую-то гребаную тряпичную куклу. Я больше не могу управлять телом Мартина Мартина — его швыряет о стены, полосует осколками и рвет, к черту, на мелкие куски. Я не чувствую боли. Я расслабляюсь и не пытаюсь сопротивляться тому, что на меня надвигается. Так, например, расслабляются, когда прошла грозовая туча и выходит солнце.

Загрузка...