Место под солнцем

Я СДЕЛАЛ ВСЕ, ЧТО МОГ…

Я молодым когда-то был (1938), еще вчера, вчера. Я шел. Бежал. Летел. И плыл. Эт сетера… Но пред собой держать ответ всем наступает срок. — Что сделал ты за столько лет? — Я? Сделал все, что мог… Я помню первый мирный год (1945) и первый резвый класс (школа № 200 г. Ленинграда): «Урок идет, а он поет. Уйди! И пой без нас!» Пел в хоре, не жалея сил, ходил и в драмкружок (1950), с подножки прыгал и курил. Я делал все, что мог… Я помню петербургский дом; у бабушки я жил (1946–1955 гг.), полусиротства горький ком меня не иссушил. И хоть мне случай не испек рождественский пирог, переступив через порог (1956), я сделал все, что мог. Я рвался в театр (им. В. Ф. Комиссаржевской), я пылал, как люстра в тыщу ватт. Я так старался, так играл (Блендер-бленд, Хворостинин, Гурам), чтоб ахнул Ленинград (с 1965 по 1972). Но зритель мне, зевнув, сказал: «Игрок! Ты не игрок!..» И я шагнул со сцены в зал (май 1972). Я сделал все, что мог… И вот я с лирой за плечом шагаю по Неве, а стих звенящим бьет ключом в горячей голове. Я массу песен написал (3 сборника) и кипу буйных строк (2 книжечки) про чудеса, про небеса… Я делал все, что мог… Да, время — лекарь, это так, маг — время, наконец, но каждый миг, но каждый шаг твердят, что время — жнец. Колосья-дни летели прочь, снопы ложились в стог. Мои сонеты — сын (1969 г. рожд.) и дочь (1976) — вот творчества итог… Еще итог — мой банк идей, его репертуар — 2 пьесы, повесть для детей («Тяпа не хочет быть клоуном»), пластинки суперстар (А. Пугачевой, Л. Вайкуле) и те стихи, что сочинил, но в памяти берег…

…Их напечатал «Крокодил». Он сделал все, что мог…