Месть Бешеного

Гнилая «командировка»

Савелий дождался, пока Хитрован, дав последние напутствия водителю, войдет в дом, осторожно подкрался к синему «ауди» и сказал водителю в открытое окно:

— Послушай, приятель, Хитрован же предупредил, чтобы ты был внимателен, не так ли?

— Что? — Водитель даже побледнел от неожиданности, хорошо еще не вскрикнул. — Ты кто?

— Жить хочешь? — спросил Савелий, и по его тону было ясно, что он не шутит. — Конечно! Что Я должен делать? — Молодец, соображаешь, — усмехнулся Савелий. — Ну-ка, перебрось свои кости на соседнее место!

Когда тот выполнил приказ, Савелий сел на заднее сиденье и ловко накинул ему на шею ремень безопасности.

— Не надо, я сделаю все, что вы захотите, — захрипел водитель, понимая, что стоит ему зашуметь, как его отправят на тот свет. Кто этот незнакомец? Что ему нужно? Если это делается с подачи Хитрована, то все еще может кончиться благополучно, а если нет? Как бы там ни было, все козыри сейчас у этого парня и тот наверняка должен ему что-то предложить: если бы он хотел его убрать, то давно бы это сделал. — Если хочешь выжить, даю тебе единственный шанс. Понял? Единственный! — припугнул водителя Савелий.

— Понял! — с испугом шепнул тот, да еще и кивнул головой, чтобы этот сумасшедший не подумал чего плохого.

— Вот и чудненько! — Савелий улыбнулся и быстро спросил: — Кто еще участвовал в похищении из больницы раненого парня? Ты, Хитрован, кто еще? — Только врач, но он…

— Знаю! — оборвал Савелий. — Кто убрал его?

— Это знает только Хитрован. Бля буду, правду говорю! — хрипло заверещал водитель, почувствовав, как ремень на его шее стал сдавливаться. — Кто убрал милиционера? — Гусь и Копченый… — Телефоны, адреса? — За «козырьком», — кивнул водитель. — Медленно подними руку, достань, — приказал Савелий.

Тот достал из-за «козырька» бумажку и протянул Савелию, который прочитал ее и сунул в карман.

— Вот и хорошо. Прощай, милый! — Савелий резко потянул ремень безопасности на себя. — Ты же обещал! — прохрипел водитель. — Я тебя обманул! — усмехнулся Савелий. Раздался громкий хруст шейных позвонков.

Савелий, заглянул в «бардачок», прихватил оттуда перчатки, надел их, обыскал труп и нашел пистолет Макарова. Придав мертвому телу положение спящего человека, он вышел из машины и уверенно направился к дверям виллы. Савелий ткнул дверь, но она была заперта. Тогда он нажал кнопку звонка, и вскоре раздались шаги.

— Открывай, это Морфин! Как только дверь приоткрылась достаточно широко, Савелий сунул Хитровану в живот ствол «Макарова».

— В чем дело? Что слу… — воскликнул удивленный Хитрован и в тот же момент узнал Савелия. — Черт бы меня побрал! Ведь показалось, что голос знакомый… Я чувствовал, что без тебя здесь никак не обошлось. Леша-Шкаф и Лолита — твоих рук дело? — Как ни странно, Хитрован взял себя в руки, словно нисколько не сомневался в благополучном исходе встречи.

— Ты правильно понял: их наказал я! — жестко произнес Савелий. — А теперь подошла и твоя очередь.

— Нетрудно догадаться… — Хитрован глубоко взаохнул. — Может, все-таки договоримся?

— Ты сможешь облегчить свою участь, если честно ответишь на все мои вопросы.

— И тогда ты оставишь меня в живых? — с явным сомнением произнес Хитрован. — Видно будет! — Какой же мне резон?

— Прямой! — ухмыльнулся Савелий, уважительно подумав об этом человеке: даже перед лицом смерти он не теряет достоинства. — Не будешь отвечать, сразу умрешь, а будешь — поживешь еще. Ну, что решил?

— Решил, что поживу еще! — секунду подумав, серьезно ответил Хитрован.

— Мне нужно знать имена тех, кто участвовал в похищении Наташи и ее брата, а также в их убийстве, — едва не по слогам произнес Савелий.

— Но это еще не все. Мне нужно знать, кто убил врача. Догадываешься, какого? — Врача убрали не мои люди. Я послал Гуся и Копченого убрать доктора, но, когда они заглянули к нему, он был уже с дыркой в башке. Мамой клянусь! — Савелию показалось, что он говорит искренне.

— Допустим. А Наташу и ее брата кто убил? — Пацана все те же — Гусь и Копченый. Гуся ты видел, он с Лешей-Шкафом работал. Именно Гусь и выкрал пацана, чтобы тебя прижучить… — А Наташу?

— С Наташей сложнее: ей, по просьбе Красавчика-Стива, занимались люди Мабуту. Справедливости ради, замечу: Мабуту очень редко пачкается кровью, только если другого выхода нет. До меня дошли слухи, что ее гибель была случайной. Было приказано только выкрасть ее, а не убивать… — Пиши!

— Что писать? — нахмурился Хитрован. — Координаты Мабуту, Копченого и Гуся! — Все-таки ты решил прикончить меня? — В голосе Хитрована слышалось только огорчение, а не страх, не отчаяние. Он придвинул к себе чистый лист бумаги, затем взял ручку и начал быстро писать. Он действительно не испытывал страха, но не потому, что не боялся умереть. Он был уверен, что сумеет выкрутиться. Ему и в голову не могла прийти мысль, что наступил его последний час.

Будь на месте Савелия другой, можно было бы попробовать сунуть руку под стол, где на всякий случай прикреплен «Вальтер»… Но это же Бешеный! Хитрован до конца жиэни не забудет схваток в клубе «Виктория»!

Может быть, все-таки есть возможность договориться с ним? Не обманывай себя, Хитрован! Забыл про Лещу-Шкафа, про Лолиту? Закончив писать, Хитрован улыбнулся, протягивая листок Савелию, как бы говоря, что все его приказы он выполняет точно и быстро, чтобы и тот в свою очередь проявил к нему снисходительность. Савелии сделал вид, что потерял бдительность, и опустил оружие. Он давно уже «слышал» мысли Хитрована, и ему просто было интересно посмотреть, что он может придумать в данной ситуации. Решится ли на что-то или до самого конца будет лелеять надежду, что все для него окончится благополучно?

И Хитрован решился воспользоваться оплошностью своего палача: протягивая листок левой рукой, он быстро сунул правую под стол, вырвал оттуда «вальтер», но выстрелить не успел. Савелий ожидал чего-то подобного, вздернул ствол «Макарова», и его выстрел угодил точно в цель. Словно в замедленном кино, Савелий видел, как выпал из слабеющей руки Хитрована пистолет, как обагрилась белая сорочка алой кровью, как стало оседать грузное тело на пол. Хитрован смотрел на Савелия, и глаза его, как ни странно, были спокойными.

— Не думал… — удалось еще выдавить из себя Хитровану. Он упал на пол, сдернув со стола скатерть, которая накрыла его тело, и сразу же на ней выступило красное пятно. Савелий бросил пистолет на пол и тут же вышел.

Неподалеку от Сущевского рынка Савелий остановился и направился к телефону-автомату. Он уже входил в будку, как кто-то его окликнул: — Дядя Савелий? — Это была девочка лет тринадцати. Ее неуверенный, но восторженный взгляд уставился на него с такой детской непосредственностью, что Савелий вдруг смутился. Эти огромные глаза определенно были знакомы ему, но все же он никак не мог узнать эту девочку. Кто она? Почему она, присмотревшись к нему, осветилась радостной улыбкой? Казалось, девчушка сейчас просто расхохочется от его смущения.

— Неужели я так сильно изменилась? — кокетливо проговорила она.

— Что-то я… — Савелий недоуменно пожал плечами.

— Я буду тебя ждать хоть всю жизнь… — неожиданно тихо проговорила она тоненьким голоском. Савелий обрадованно воскликнул:

— Розочка? Неужели это ты? Обалдеть можно! Невеста, самая настоящая невеста! — Он действительно был рад встретить эту девочку, дочку таксиста, который несколько лет назад помог ему. Его слова смутили девочку, и она капризно топнула ножкой.

— Скажешь тоже, невеста! Вот подожди, увидишь какой я стану.

— Вылитая мамочка! — усмехнулся Савелий. — Шура, кажется? Как она? Как Сергей?

— Ой, вы же ничего не знаете… — с тихой грустью проговорила Роза, и по ее щекам потекли крупные слезы. — Что случилось?

— Чуть больше года назад маму убили, — вздохнула девочка совсем по-взрослому.

— Как убили? — растерялся Савелий. — Кто? За что?

— Папка говорит, что менты, а они все свалили на зеков! — Было странно слышать из уст милой девчушки такие слова. — А где Сергей? — В колонии строгого режима. — Как это случилось?

— Рэкетиры… Хотели отобрать его машину, а он так дал одному, что тот стал калекой? — Розочка скривила лицо и изогнула шею, изображая, видно, того несчастного. — Вот и осудили его на четыре года. А с год назад нам разрешили свидание с папой… — Она снова заплакала, на этот раз громко, навзрыд.

— Успокойся, Розочка, — Савелий положил ей руку на плечо. — Пойдем, расскажешь все в машине, а то уже прохожие оборачиваются…

Они сели в машину, и девочка, всхлипывая, поведала ему страшную историю…

В конце октября Роза и ее мать, закупив продукты, сели в поезд и отправились на «свиданку». Ехать нужно было довольно долго, по крайней мере, так показалось девочке — «одну ночь и еще целый день»: колония находилась недалеко от кавказских гор.

Сутки пришлось ожидать, пока освободится комната для свиданий. Это время им пришлось провести в частном доме, потому что гостиницы в поселке не было. А к «тете», у которой они остановились на ночлег, «шастал какой-то мент из колонии». В ту же ночь, напившись в стельку, он стал приставать к ее матери. Она сопротивлялась, а когда он ударил ее, «так его саданула, что он сразу потерялся».

Они подхватили сумки и сбежали, решив дождаться перед вахтой. Когда же комната наконец освободилась и они вошли, то там увидели того самого «мента», который ночью приставал к Шуре: он оказался помощником начальника колонии. Ничего не сказав, он оформил документы, а вскоре привели Сергея. Все было хорошо, но ночью, когда Розочка крепко спала, неожиданно ворвались солдаты.

Розочка спросонья ничего толком не поняла. Сначала увели Сергея, за ним и Шуру. Сколько времени прошло, она не помнит: то забывалась во сне, то просыпалась. Потом Сергея вернули. Он стучал в дверь, требовал жену, просил объяснить, в чем дело, но никто не обращал на него внимания, а утром пришел начальник колонии и сказал, что Шуру убили зеки.

— А сейчас я живу у тети Зины… Это мамина сестра, она за мной и приехала тогда… — закончила свой рассказ Розочка.

Господи, сколько же пришлось испытать этой девочке? И это вместо того, чтобы резвиться, смеяться, учиться и заниматься спортом… У нее и глаза стали какие-то взрослые. Казалось, в них читался постоянный вопрос: «Дяденьки и тетеньки! Почему вы допустили, чтобы убили мою маму, чтобы со мной такое произошло?» Савелию вдруг показалось, что девочка недоговаривает. — Розочка, ты что, не доверяешь мне? — Как вы могли такое подумать? — Она даже заплакала от обиды. — Тогда расскажи мне все без утайки. — Мне стыдно, Савелий! — Розочка опустила голову.

— Меня?

— Да, — с горечью воскликнула девочка. — Я же обещала ждать тебя всю жизнь, а теперь… — Она уткнулась в спинку сиденья и горько заплакала. Савелий даже смутился:

— Розочка, милая, не нужно плакать: все будет хорошо. Поверь мне!

— Он нежно погладил по ее голове. — Ты поделись со мной и тебе сразу станет легче!

— Этот мент… Ну, дяденька, который приставал к маме… — Она снова смущенно опустила глаза и стала теребить подол.

Савелий не торопил девочку, молча смотрел на нее и ждал. Он уже догадывался, что могло произойти там.

— Я проснулась, когда он снимал с меня трусики… В темноте я не поняла, думала, что это мама, а потом почувствовала его пьяный запах и стала кричать, но никто не приходил… — Она снова всхлипнула. — Потом мне стало больно и я потеряла сознание… а очнулась от шума и крика: это мама дралась с ним. Потом она рассказала мне, что он ее сильно толкнул, и она ударилась головой о кровать, а когда пришла в себя, увидела, как он… трогает меня. Мама и накинулась на него… дальше вы все знаете…

Савелий смотрел на девочку, и у него вдруг накатили слезы на глаза.

— Прости, Розочка, — тихо шептали его губы. — Прости, милая!

— Вас-то за что? — удивленно воскликнула девочка.

— За то, что меня не было рядом. — Чего уж… — Розочка совсем по-взрослому махнула рукой.

— Ты куда шла? — спросил Савелий, чтобы переменить тему.

— Домой из магазина. — Девочка кивнула на авоську с хлебом. — Сели кушать, а хлеба-то и нет… Пойдемте, я вас с тетей Энной познакомлю! Она хорошая. Не такая, как мама, но тоже хорошая. Только вы не говорите ей о том, что я вам рассказала… Переживать будет… Да вы не жалейте меня: у меня быстро боль прошла. А крови почти не было. Мама сказала, что эта свинья ничего не успела сделать. Я ее спрашивала, но она не объяснила, чего он не успел… Может, вы мне скажете?

— Ну… — Савелий искал слова и не мог найти. — Мама имела в виду, что он не сделал тебе еще больнее… — Какой же вы все-таки! — Роза покачала головой. — Я не стала женщиной? Да? Это он не успел сделать?

— Господи, Розочка, где ты наслушалась всего этого? — Савелий настолько смутился, что не знал куда девать глаза.

— И в книжках, и по телеку, и мальчишки все время только об этом и говорят… Делать им больше нечего!

Савелий не выдержал и громко расхохотался. — Нет, с тобой не соскучишься! — Мама тоже так говорила… — Она тяжело вздохнула. — Так вы пойдете к нам? — А кто еще с вами живет? — Тетя Зина и бабушка Вера… Она старая совсем, а тетя Зина засиделась в невестах: кому она теперь нужна? Ей уже тридцать четыре… А без мужика в доме знаешь как трудно? — повторила она чью-то мысль. — Ладно, юмористка, поехали! — Не надо. — Она хитро улыбнулась. — Вот наш подъезд, а этаж — четвертый. — Тогда двинули? — Двинули…

В небольшой двухкомнатной квартирке было чисто и уютно. Сразу бросалось в глаза, что здесь живут только женщины: неумело прибитая вешалка, перевязанный протекающий кран в ванной комнате и многое другое.

— Тетя Зина, это Савелий! — прокричала Розочка прямо с порога.

— Неужели жених пришел? А я-то все думала, что ты выдумываешь все… — проговорил бархатистый голос, и к ним вышла моложавая женщина, очень похожая на свою сестру, такая же огненно-рыжая. — Извините, пожалуйста. Здравствуйте! — Она смутилась, увидев Савелия. — Я думала, Розочка разыгрывает нас. Зина! — Она протянула руку. — Савелий.

— Нет, вы правда тот самый Савелий? — Не знаю какой, но я действительно Савелий!

— Тот, тот! — закричала девочка, готовая обидеться.

— Мама, к нам в самом деле пришел Савелий! — громко сказала Зина в сторону кухни.

— Вот и хорошо: будем садиться за стол! — К ним вышла седая женщина лет шестидесяти пяти. — Вера Николаевна! — представилась она, не протягивая однако руки. — Идемте на кухню. — Но я как-то… — смутился Савелий. — Руки помойте в ванной, синее полотенце чистое. И без разговоров! — Сразу было ясно, кто командует в этой квартире.

— Ну, рассказывайте: где были, что видали? — спросила Вера Николаевна, когда все сытно поужинали. — Кстати, вы чей знакомый, Шуры или Сережи?

— И Розочкин тоже! — добавил Савелий. Девочка счастливо заулыбалась. — А повидать многое пришлось…

— Я слышала, вы тоже в заключении побывали? — прямо спросила Вера Николаевна. — Извините, что я так…

— Ничего. — Савелий улыбнулся. — Разобрались, реабилитировали…

— Это хорошо… — Пожилая женщина тяжело вздохнула.

— Мама! — предупреждающе воскликнула Зина, видимо зная, что за этим последует.

— А вот Шурочке нашей не повезло: убили ее мерзавцы! — Вера Николаевна всхлипнула и разрыдалась. — Извините меня, дуру старую! — Она встала с кресла и медленно поплелась в свою комнату.

— Вы уже знаете? — тихо спросила Зина. — Да, Розочка посвятила. — Савелий повернулся к девочке. — Ты пошла бы, успокоила бабушку…

— Ладно уж, можете посекретничать! — Девочка поджала губы и вышла с гордо поднятой головой.

— Ну и девчонка! — хмыкнул Савелий. — А я ей завидую, — неожиданно призналась Зинаида. — Столько пережить и остаться любящим и нежным человеком!

— Розочка сказала, что вы пытались чего-то добиться, ездили туда? Что-нибудь выяснили?

— Только одно: ни закона, ни власти, ни порядка там нет! Зверье проклятое! — Что и вас… — начал Савелий. — Представьте себе, и меня!

— Зинаида закивала головой. — Подонки! Мерзавцы! Ладно я: уже, что говорить, прожила свое… Попроси, может, я и сама с удовольствием лягу, но насиловать, истязать… — Она задрала юбку, обнажая крутые бедра, потом кофту, и показала желтобагровые синяки. — До сих пор не прошли!

— И что? Неужели ничего нельзя было сделать? К прокурору бы сходили…

— Сходила! — Она горько усмехнулась сквозь слезы. — Они там все повязаны одной ниточкой! Спасибо, еще живой вернулась, не посадили… Уже арестовывать шли, да соседка совестливая оказалась: узнала и предупредила, что они мне там настряпали… — И что же?

— А вот что! «Воровство, сопротивление сотрудникам милиции и нанесение им телесных певреждений». А? Каково?

— Где находится эта зона? — В Ставропольском крае, недалеко от тех мест, где сейчас война идет… — Номер помните? — А зачем номер, она там одна… — Судя по вашим словам, должны быть две — мужская и женская. — Они объединены! — Этого не может быть!

— Где-то не может, а там есть! — упрямо сказала Зинаида. — Или мне своим глазам не верить?

— Своим глазам верить нужно, — согласно кивнул Савелий. — Какой рядом город, поселок? Как туда добраться?

— Небольшой городок Каясула, но от него еще на автобусе часа два пилить… Вспомнила: тринадцать дробь четырнадцать! Этот номер был на воротах зоны! Там еще и название было, но такое несуразное, что я и не придала ему значения…

— А букв никаких перед этим номером не было?

— Вроде были… — Она снова наморщила лоб. — Очень уж похоже на всякие новомодные сокращения… Нет, никак не вспомню… Неужели вы хотите туда отправиться? Ой, не нужно! Не вернетесь вы оттуда: убьют!

— Хлопотно это. Авось обойдется! — Савелий с улыбкой подмигнул женщине.

— Только очень вас прошу, если все же поедете туда, не ссылайтесь на меня. Боюсь я, могут и здесь как муху прихлопнуть! — Она всхлипнула и опустила голову. — Простите, но мне действительно страшно!

— Не беспокойтесь, вас это не коснется. Сам разберусь! — твердо сказал Савелий. — Мне кажется, вы очень смелый и добрый человек. Спасибо вам! — За что? — За то, что вы есть… такой! — Ладно, поздно уже, пора мне. — Смущенный Савелий встал из-за стола. — Позовите Розочку: попрощаться…

— Хорошо! Прощайте, удачи вам, — сказала Зинаида и вышла.

— Спасибо! И вам того же! — бросил ей вслед Савелий.

— Уже уходите? — грустно спросила Розочка, войдя в кухню. — Дела…

— Вы накажете их? — неожиданно спросила девочка. — Обещаю! — Берегите себя.

— Обещаю! — повторил Савелий и протянул ей руку. — Не скучай тут без меня.

— Буду! Буду скучать! — Она со слезами бросилась ему на шею и стала неумело тыкаться влажными губами в нос, щеки, глаза, губы, ежесекундно приговаривая: — Буду скучать! И буду тебя ждать всю жизнь!

— Это было сказано с такой уверенностью, что Савелию ничего не осталось, как пообещать: — Понял! Вернусь!

— Правда? — Она обняла его и тихо прошептала на ухо: — Я люблю тебя! — Это признание было настолько важным для девочки, что она не могла больше сдерживаться и тут же убежала, закрыв лицо руками…

Савелий ехал по вечерней Москве в каком-то странном состоянии. Ему было грустно и тяжело вспоминать о том, что произошло в этой семье, но было и приятно думать о Розочке. Нет-нет, он совершенно не думал о ней, как женщине, для него она была просто живым существом, которое нуждается в его защите, нежности, любви…

Взгляд Савелия упал на радиотелефон. Нужно срочно позвонить Зелинскому, пусть разыщет точные координаты этой колонии. Перед Богомоловым придется извиниться: он не может ложиться на операцию, пока не разберется в этом деле.

Неожиданно Савелий вспомнил о Короле. Где он сейчас? Неплохо было бы повидаться… А что ему мешает? Ведь у него есть телефон, который ему дал проводник на границе. Чем черт не шутит? Он взял трубку и быстро набрал номер.

— Вас очень внимательно слушают! — Это был голос Короля: чуть уловимый акцент, небольшая хрипотца от излишнего употребления табака и полное спокойствие.

— От души приветствую тебя! — с радостью воскликнул Савелий. — Хорошо, что я тебя нашел, я так рад слышать твой голос…

— Постой, приятель, не тарахти. Голос вроде знакомый, а узнать… Неужели ты, Бешеный? — По его интонации было трудно определить, рад он Савелию или нет.

— Слава Богу, узнал! Как здоровье? Как внучка поживает?

— Спасибо, и у меня и у нее все отлично. В медицинский институт ее определил, на втором курсе уже учится. Из-за нее пришлось в Москву переезжать: подавай ей Первый медицинский и все тут! А как у тебя дела? На Востоке удачно все прошло?

Савелий понял, что проводник уже успел рассказать Королю об их встрече: это «радио» работает быстро и безошибочно.

— Пятьдесят на пятьдесят, — усмехнулся Савелий.

— И слава Богу, что не в проигрыше! Я тоже рад тебя слышать. Скажу больше: сам хотел разыскать тебя.

— Я знаю, мне передавали, но все как-то не с руки было…

— Наслышан… Что, помощь нужна? Ты же мне как сын, не сомневаешься, надеюсь? — Стареет Король — на сентиментальность потянуло!

— Да, это я сразу ощутил, еще тогда, на «командировке»! — Савелий усмехнулся, вспомнив, что именно Король послал парней во главе с Аршином, чтобы расправиться с ним ночью в бараке.

— Напрасно ты так, сынок! — обиделся Король. — Во-первых, я же тебя не знал тогда, вовторых, должен был уважать решение сходки… А когда уж познакомился с тобой, сразу решил: этот парень должен жить!

— Да помню, Король, помню, — заверил Савелий.

— Но теперь это уже все в прошлом: отошел Король от дел… С внучкой занимаюсь, скоро ее детей буду нянчить… Ладно, говори, что нужно? Король тебе всегда поможет. Извини, что не приглашаю встретиться: хозяйничаю у плиты. Внучка сегодня родилась, весь свой курс пригласила… — Он явно не мог нарадоваться на свою любимую внучку и мог без устали говорить о ней.

— Можно и по телефону… — Савелий сделал паузу, решая, стоит ли советоваться с Королем, потом подумал, что в таких делах он щепетилен и, если даст слово, будет молчать как рыба. — Ты случайно не слышал про «командировку» тринадцать дробь четырнадцать? Городок Каясула…

— «Райский уголок»? Как не слышал! Гнилая «командировка»! Если кого вытащить, то нужны очень большие деньги. Но… гарантий никаких.

— Неужели могут «кинуть»? — удивился Савелий. — Вполне! — Даже таких, как ты?

— Там все очень круто: до самых верхов тянется… — неопределенно ответил Король. — А что тебя там интересует? — Извини, могу сначала я задать тебе вопрос? — Попробуй… — добродушно усмехнулся Король.

— Ты действительно отошел от дел? — Если ты хочешь узнать, смогу ли я оказать помощь, то не сомневайся, смогу! — твердо заверил он. — Если тебя волнует, смогу ли я сохранить наш контакт в тайне, то ты, по-моему, достаточно хорошо меня знаешь. Тебя такой ответ устроит?

— Вполне! — Савелий был весьма удивлен тем, что Король моментально догадался о ходе его мыслей. — Мне хочется добиться там справедливости! — заявил он.

— Если скажу, что не советую, ты же все равно не послушаешь, не так ли? — Так.

— Что ж, буду рад, если ты потрясешь там этих сволочей: совсем зажрались и обнаглели, падлы! Никаких авторитетов не уважают, ничего святого! Есть в этой «командировке» один человек: мой крестник, кликуха его Бесик. Скажи ему одну фразу: «Птичка в клетке не поет». Он поймет, что ты от меня, и поможет, чем сможет. На этой «командировке», земеля, уважают только силу, но силу особую… Только мой совет: не верь никому. Сука на суке сидит и сукой погоняет! Кстати, там на «раскрутку» не пускают: сами расправляются! — Самосуд, что ли? — Что-то вроде этого… — Савелий почувствовал, что Король начал торопиться. — Ладно, звони, если что. Будь, сынок! Удачи!

— Спасибо, Король! — искренне поблагодарил Савелий.

Выходит, Зинаида была права. То, что там происходит, называется одним словом: БЕСПРЕДЕЛ! Он снова набрал номер, на этот раз Зелинского.

— Извините, Александр Васильевич, но снова нужна ваша помощь… — Что-то серьезное? — Очень, — не стал скрывать Савелий. — Ты на машине?

— Так точно! — Давай ко мне!

Через несколько минут он уже внимательно слушал рассказ Савелия, потом переспросил: — Тринадцать дробь четырнадцать? — Да.

Зелинский быстро сделал запрос на компьютере, поморщился, удивленно покачал головой и поднял глаза на Савелия. — Такой колонии в России не числится! — Как?

— А вот так! — Он развел руками. — Не числится, и все тут.

— Вы хотите сказать, что все в семье Даниловых лгут?

— Я этого не говорил. — Зелинский дал команду компьютеру, радостно потер руками. — Каясула, говоришь? Есть такой объект. Но это совсем не зона, а приватизированный объект оборонки.