Миллиардеры поневоле. Альтернативная история создания Facebook

Глава 34 МАЙ 2008 ГОДА

Опять все та же мутота.

Эдуардо не знал ни как этот клуб называется, ни как именно он сюда попал. Он помнил, что находится в Нью-Йорке, в районе бывших мясокомбинатов.[40] Помнил, что ехал на такси. С ним были несколько университетских приятелей, а в какой-то момент нарисовалась еще и девица — куда ж тут без девиц. Про нее Эдуардо помнил — она была ничего себе, даже, возможно, азиаткой, и, видимо, он с ней целовался.

Но где-то между такси и клубом она испарилась, и теперь он, в одиночестве развалившись на ярко-синем кожаном диванчике, рассматривал собственное отражение в стакане скотча, любовался, как черты его лица расползаются на тающих кусочках льда — это было похоже на комнату смеха или на картину Сальвадора Дали, одну из тех, что они обсуждали на «базовом курсе». Кажется, курс назывался «Точки и мазки» и, как ожидалось, должен был познакомить с современным искусством школяров, которые в гробу видали это искусство.

Он был один и пьян — не то чтобы совсем в стельку… Его сознание было замутнено не только алкоголем, и даже не им в первую очередь. Эдуардо страшно страдал от недосыпа. Уже недели три он не ложился раньше четырех. Все это время разрывался между новым проектом, связанным со здравоохранением, социальными сетями и еще много чем; судебной тяжбой, на которую уходила уйма времени; и, разумеется, тусовками, которые звали его то в Бостон, то в Нью-Йорк, а то и в Калифорнию — и, разумеется, в «Феникс», непременный и неизбежный «Феникс». Там никому не было дела до того, что он на несколько лет старше студентов — ведь все члены клуба были братьями и навсегда ими останутся. К тому же все в «Фениксе» знали, кто он такой. Что он совершил. Притом что за стенами клуба никто и не подозревал о его существовании. Притом что у всего мира Facebook ассоциировался с одним-единственным именем.

Как же Эдуардо устал! Несколько недель он почти не спал. Устроившись поудобнее на диванчике, он было уставился на стакан скотча — когда вдруг в памяти у него всплыл один давнишний эпизод.

Дело было такой же пьяной ночью лета 2004 года, которое он проводил в Нью-Йорке. Эдуардо не помнил день и месяц, но эпизод явно относился ко времени после того, как он заблокировал злосчастный банковский счет, после телефонных переговоров с Марком, ставших, как он знал теперь, началом конца, трещиной, со временем превратившейся в открытый перелом. От злости и обиды Эдуардо тогда, так же как сегодня, захотелось напиться, по такому случаю он очутился в клубе, похожем на этот.

Он танцевал, увиваясь за какой-то девчонкой, когда заметил у края танцпола парня, который смотрел в его сторону.

Эдуардо его узнал — потому что не узнать его было трудно. Высокий, мускулистый, с физиономией кинозвезды и телосложением олимпийца. Эдуардо не раз встречал его в университете в компании брата-близнеца. Эдуардо не знал, какой именно из братьев стоит в десяти шагах от него. Просто в безымянном нью-йоркском клубе ему встретился один из близнецов Винклвосс.

В тот момент Эдуардо пошел на поводу эмоций и алкоголя. Возможно, в глубине души он уже предчувствовал, во что выльются его отношения с Марком. А может, он все сделал просто спьяну.

Что бы им при этом ни двигало, но Эдуардо подошел к Винклвоссу и пожал ему руку.

Винклвосс остолбенело уставился на Эдуардо, когда тот проговорил сквозь зубы:

— Сочувствую, брат. Меня он тоже поимел, как и вас.

Потом молча развернулся и смешался с танцующей толпой.