Мир круженья

Строить дом и отношения,

Подчинённых и семью,

Строить хитрый план отмщения,

Жизнь другую и свою,

Что-то строить из себя,

Строить глазки, строить рожи…

Ты – строитель? Мы все – тоже,

Строим, мыслями скрипя.

Ты говоришь ей: «Милая!

Какая ты красивая…»

Приходишь с ней домой,

И мне: «Полы домыла?

Картофель доварила?

Иди собаку мой!»

Она ночами лает,

Диваны раздирает…

Мне не понять в чём суть

Такой несправедливости,

Не мне, а ей все милости.

Коль так ещё чуть-чуть,

То стану я собакою,

И весело загавкаю

Из всех собачьих сил,

Обгажу тебе тапок,

Нарву из кресел тряпок,

Что б ты меня любил.

Сказали спать раздельно. А у нас

Одно лишь ложе и один матрас.

Ни топора и ни пилы в квартире,

Ножи не режут унитаз в сортире,

В ста метрах нет набора лесоруба…

Инструкции нарушили мы грубо.

Но если б даже распилить кровать,

Куда бы нам потом её девать?!

До шкафа – метр, и сразу же стена.

И в комнату не вместится она.

На стол ведь не поставите её…

К таким советам, да ещё б жильё…

Ты спрятался за розу. Я прощаю.

Жизнь подарила миг – передохнуть,

Но Розе я отнюдь не обещаю,

Что ей отдам тебя когда-нибудь.

Беда. Но ситуация смешная.

Трагикомедия, в масштабах всей земли.

Болезнь разносят жители, гуляя,

А их штрафуют, «…чтоб не померли».

Абсурд во всём, сарказм на фоне горя.

От дома в двух шагах, совсем одна,

Плескалась дама, "вынули" из моря

И крупно оштрафована она.

Зато откроют школы и салоны…

Но в парк гулять, под домом: ни, ни, ни!

Да, странные у логики законы

И что ни день, чуднее всё они.

Есть или не есть, вот в чём вопрос. Достойно ль

Смиряться под насилием диеты,

Иль надо оказать сопротивленье

И в долгой схватке с целым морем пищи

Покончить с ней? Доесть её. Забыться.

И знать, что этим обрываешь цепь

Сердечных мук и тысячи лишений,

Присущих телу. Это ли не цель

Желанная?

Уснуть… и видеть сны?

(Надеюсь господа Шекспир и Пастернак не обидятся)

Чтоб из жабы стать красоткой:

Нужно иль баклажку с водкой,

Иль такого мужика,

Чтоб косил под дурака.

Чтоб вновь в жабу превратиться:

Надо мужу подчиниться

И весь день шуршать по хате

В тапках, бигуди, халате,

То с кастрюлей, то с носками,

С недосыпом под глазами.

Котикам нравится, что их гладят,

Гладят даже когда они гадят,

Нагадят и смотрят невинным взглядом,

Мол счастливы будьте тем, что мы рядом.

Упрёков, обид не принимают,

Гуляют где и с кем пожелают,

Они свободны, ничем не связаны

Давать отчёт совсем не обязаны.

И чувства других – для них не тема,

Кто любит их, того и проблема.

Но жить со всем этим не каждый готов,

Поэтому столько бродячих котов.

Если в детстве не шалить,

То шалить когда?

Когда уже взрослым быть,

Просто некогда))).

Всё в мире относительно.

И если дополнительно

Финансов наскрести,

То будет всё оформлено,

Лишь надо знать доподлинно

Куда что отнести.

Говорила говорушка:

Чайка я, а не игрушка,

Голова снегов белей,

Лапки, словно у гусей,

Красные и с перепонкой,

Чтобы плавать было ловко.

Мы летаем над волнами.

Тёзки есть нам меж грибами,

По лесам, лугам растут,

Говорушками зовут.

Мы, ища себе супруга,

Долго говорим друг с другом.

Отчего их так назвали,

Нам, увы, не рассказали.

Как жалко мамонтов, бедняги,

Костей их полные овраги…

Их жизнью полнились леса.

Была губительной краса

Болот, питонов, пчёл и кошек.

Носились тучи всяких мошек

Язвили тело, пили кровь…

Возможно всё вернётся вновь,

И саблезубые медведи

Нам будут новые соседи,

И будем бегать голышом,

Жить в норах рядышком с кротом.

И, с холодами, у слонят

Шерсть отрастёт до самых пят.

Природа странное создание,

Суть разрушенья – созидание,

Суть созиданья – разрушенье…

Покоя вечное движенье.

Супер для супермена.

Полис для полисмена.

Клад для кладовщика.

Бал для баловника

Мел для меломана.

Карма для кармана.

Ведь букв каждая аналогия,

Для «умника» – этимология.

Солнце близилось к закату.

Он, неся домой зарплату,

Был немного подшофе,

Кофе с коньяком в кафе

Выпил с добрыми друзьями,

И, любуясь голубями,

Что обсели провода,

Вдруг услышал: «Вы куда?!»

В грудь толчок. Остановился.

И нимало удивился:

Перед ним, как нежный сон,

Всех желаний эталон.

Отвести не мог он глаз,

Потерял дар речи враз.

А она заулыбалась,

Птичьей трелью рассмеялась:

«Ах, я тоже виновата…»

Жгла карман ему зарплата…

Он, собрав остатки сил,

Перемирья запросил.

В ресторанчик завернули.

Тесный зал гудел, как улей.

Пригласил её на танец,

Чуть приобнял и румянец

Восхитительно сверкнул,

«Как невинна», – он вздохнул,

А она к нему прижалась,

А потом, кружась, умчалась

И исчезла, как фантом,

Вместе с полным кошельком.

В опустевшем ресторане

Он бледнел, как кот в сметане

У разбитого горшка,

Ожидал жену… тоска…

Размышлял, как бы соврать,

Чтоб скандала избежать.

А жена не торопилась,

Нежно с милым распростилась

И подругу села ждать,

Мужнин кошелёк забрать.

Вот годков назад так восемь,

Были славные деньки,

Лёд здесь был уже и в осень,

Всё вздыхали рыбаки,

А теперь сачки да бредни,

Кончился подлёдный лов,

Выбираем рыб последних

Пол реки перемолов.

Чтоб не думать мыслей вредных,

Сложим костерок у вод,

Шашлычок, 50 грамм бренди:

Здравствуй старый Новый Год!

Но, услышав эти бредни,

Возмущается народ:

Это как нам надо сбрендить,

Нюхнуть бренди в Новый Год!

Что у нас нет самогонки?!

Водка есть! И коньячок!

Вот сейчас устроим гонки,

Кто приляжет на бочок.

Ночь. Зима. Обмёрзли бредни,

В лёд врастая у реки.

Выпив всё, и даже бренди,

Спят в палатке рыбаки.

Бор за речкой, словно глыба,

Чуть снегов белеет след.

А в реке играет рыба,

Поедая лунный свет.

Снег выпал и тут же растаял.

Растаял и выпал опять.

И мысль в мозгах бьётся простая:

Ну хватит уже выпадать!

Кто нам по нраву, в результате?

Вопрос был задан как-то в чате.

Кого избрать мы предпочтём,

С кем время провести вдвоём?!

Нежнее – ясно же, мужчин,

На это тысячи причин.

А дамы, если они пресны,

Так никому не интересны,

Когда же перчик с чесночком,

Желанны в обществе любом.

Помню – маленькая келья,

Старый гном мешает зелья:

Чёрной крысы волосок,

Плюс нестираный носок

Рыцаря, что из похода,

Порошок, наверно сода…

Я тихонько наблюдал,

Но, внезапно, осознал:

Этот гном и эта келья

Мне подарок, эти зелья

Деньги принесут и власть,

Только надо их украсть,

Руку протянул, коснулся…

И, увы, тотчас проснулся.

Говорят, что виной – карантин:

Убивают подруги мужчин.

Двадцать лет жили вместе и вот:

Непонятный такой поворот.

Но во всём сам мужик виноват,

Что живя столько лет с ней подряд,

Средь мужских развлечений и дел,

С ней заботы делить не хотел.

Просто жил на работе мужик.

Дома быть целый день не привык.

А теперь стал во всё совать нос:

Кто звонил, что сказал, в чём вопрос.

Раньше было ему безразлично.

И жене это всё непривычно.

Мужики! Больше дома бывайте!

И к жене интерес проявляйте!

Задумчивая стылость лиц:

Непониманья яркий блиц,

Когда не знают, что сказать,

Или с чего рассказ начать,

Не отпугнуть чтоб с полушага,

Или в мозгах такая сага,

Что невозможно разобрать.

Не приставай! Оставь меня в покое!

Да дай хоть чай спокойно я попью!

Да говорю отстань! Да что такое?!

Опять пристала! Ну смотри, прибью!

Потом не обижайся! Я держался!

Хоть мог тебя убить уже давно!

Взял полотенце он и приподнялся…

Но муха улизнула сквозь окно.

На сколе камня, может на скале,

По скальной, скользкой очень острой грани,

Клубы клубились, клуб был в стороне,

И кто-то палец скалкой протаранил,

Нет, не для теста, в палец скал загнал,

Но тест сдавать ему не отменяют,

И мучает: Какой получит балл?!

И отчего на бал не приглашают?!

Как с деревом не рухнуть со скалы,

Тупой иглою не разрушить скалку,

И выдадут ли балы за балы,

Иль скакуна, да пусть бы хоть скакалку.