Глава 14 ВУЛКАН – 7

Он был в лаборатории, когда пришло сообщение, ошеломившее его. Он не привык получать твердые сообщения от кого бы то ни было, большинство из тех, с кем он имел дело, старались связаться с ним через компьютер, который был своеобразным полем его деятельности. Но вот он – тонкий кусочек хорошего пластика, скрепленный восковой печатью. Он встал, потянулся и открыл его. Прекрасным каллиграфическим почерком, который словно струился, пролагая себе путь на бумаге, было написано: "Пожалуйста, зайди в мой кабинет. Т'Пау".

Он чуть было не сел от удивления. "Чего она хочет от меня?" подумал он, тут же задаваясь другим вопросом: какое оскорбление он мог нанести. Она была Старейшей в доме, а он был самым младшим, конечно, за исключением молодого Силека, которому только что исполнилось пятьдесят. Он старательно перебирал в памяти последние события и не нашел, чему он обязан этим приглашением.

И тут до него дошло, что он стоит в лаборатории и задерживается с визитом, в то время как его первой обязанностью было послушание Главе дома. Он осмотрелся вокруг, ища что-нибудь из одежды, чтобы прикрыть свою тунику. Ничего подходящего не было. Он не стирал свою одежду уже два дня. Не простительно, конечно, но когда он работал над программой, то не ожидал никаких визитов, не выполнял ни каких общественных обязанностей…

Наконец он просто почистил одежду на себе, насколько смог и выбежал. Был прекрасный, яркий день, солнце ярко сияло над академией, вулканцы торопились по своим делам, как обычно. Он побежал по одной из дорожек, затем взял себя в руки и пошел более величественной походкой.

Было нелогично спешить: Т'Пау прекрасно знала, сколько времени займет прогулка до ее офиса из лаборатории. Но все же…

Он спешил. Прохожие оглядывались на него, когда он проходил мимо, но он игнорировал взгляды или, по крайней мере, делал вид, что игнорирует.

Ее офис располагался недалеко от объединенных библиотек, в простеньком домике, выглядящем как-то по-сельски, покрытом белой штукатуркой. Он задержался у двери, снова стал чиститься, а затем вошел.

Медленно он двинулся в приемную. Там сидела ассистентка, печатавшая что-то на компьютере.

– Сарэк, – сказал он, когда она подняла глаза.

– Я знаю, – ответила она. – Пожалуйста, входи, она ждет тебя.

Сарэк поклонился и медленно направился к двери в кабинет. Она отворилась.

Комната была простой, белизна стен была нарушена только в одном месте, где на стене висел бросающийся в глаза абстрактный гобелен.

Стол был чистым, на нем ничего не было, кроме компьютерной панели, на которой она работала, и пачки старых, пожелтевших листков, которые, казалось, были очень важны для нее. Она смотрела на листы. Когда он вошел, Т'Пау подняла глаза и встала, чтобы приветствовать его.

Это было очень учтиво с ее стороны, но вряд ли необходимо по отношению к нему, и Сарэк, оценив это, сделал ответный глубокий поклон в ее сторону.

– Мадам, – сказал он.

– Сарэк, – ответила она. – Рада твоему приходу. Я не видела тебя со времени посвящения.

Он кивнул. В свое время его удивило, когда она пришла на его посвящение в мужчины. В то утро он отправился в пески, сразился с лематьей и вернулся, чтобы поведать об этом. Это было много лет назад, но для него она была не менее прекрасна, чем тогда. Под туго сплетенными и перевязанными волосами ее лицо было жестоким, как у летающих хищников с малых гор, вкхенов, но в то же время холодным и мудрым, как и подобает Старейшей. "Сколько же ей лет?" – задался он вопросом, но тут же отбросил прочь эту мысль. Он мог бы узнать, если бы захотел. Но в данный момент ее темные глаза были направлены на него, и внимательность этого взгляда заставила его вздрогнуть. Он попытался обрести спокойствие. Он не сделал ничего плохого, а Т'Пау не лематья, и совершенно не похоже на то, что она может укусить его.

– Я надеюсь, ты извинишь меня за то, что оторвала тебя от работы среди дня, – сказала она, – но у меня есть к тебе вопрос. Пожалуйста, садись.

Удивленный Сарэк сел.

– Ты работал в академии в течение восьми и шести десятых года, начала она. – Все твои выпускные работы и работы на степень уже давно закончены. Я не хочу сказать, что твоя исследовательская работа не была успешной. Это не так: компьютерная технология на этой планете существенно улучшилась с тех пор, как ты приложил свои руки и ум к ней. Но сейчас я хочу кое-что предложить тебе.

– Пожалуйста, продолжай, – ответил Сарэк, заинтригованный, хотя и пытался это скрыть, – Я связалась с планетарным Высоким Советом, – сказала она.

Это было не удивительно, так как Т'Пау, как Глава дома по линии Сурэка, могла рассчитывать на внимание со стороны Совета. К ее мнению всегда прислушивались, не только из-за земель и средств, достаточно значительных, которые сейчас контролировал дом, но и потому, что она заслужила высокую репутацию благодаря острому уму, который, казалось, ничего не упускал.

– Они попросили меня назвать имена вулканцев, которых мы могли бы послать на Землю.

Сарэк, собрав всю волю, пытался не выдать своего волнения.

– Я решила спросить, не заинтересует ли тебя это предложение, сказала она. – Я не думаю, что твои родители будут протестовать. Ты достаточно взрослый, чтобы покинуть пределы планеты. Вулканец с твоим умом не должен удовлетворяться прозябанием здесь, как делают многие твои собратья, в то время как Вселенная огромна и не исследована полностью. – Она сделала паузу, внимательно глядя на него. – Тебе это интересно?

– В качестве кого я буду присутствовать на Земле? – спросил он, надеясь на то, что она не заметила сорвавшегося голоса, – Естественно, компьютеры, – ответила она. – Новому посольству требуется кто-нибудь, кто проследил бы за тем, чтобы связь и банк информации работали исправно. У тебя большие способности в этой области. Ты будешь техническим атташе с соответствующей зарплатой и с соответствующими пенсионными и льготными пакетами. В твои обязанности входит и работа с людьми, с которыми мы будем обмениваться различной технической информацией. Твоей задачей также является выяснить на каком уровне находится их компьютерная технология. Ты справишься с этим?

– Да, – ответил он. – Справлюсь.

– Займешься ли ты этим?

– Да.

– Тогда тебе нужно приготовиться к отлету. Он состоится через десять дней. Федерация прислала корабль, и перелет на Землю займет примерно четыре дня.

– Это очень быстро, – удивленно сказал он.

– Это так. В некоторых областях их технология удивительно высокого уровня, хотя в других областях настолько же отстала. – Она склонила голову, наблюдая за ним. – Я хотела бы, чтобы ты изучил технологию на Земле, не нарушая их законов, конечно, – сказала она, и как только система кодированной связи будет хорошей, посылай мне доклады обо всем, что ты найдешь интересным. Я жду от тебя конфиденциальности и желала бы знать немного больше о нашем новом союзнике. Тебе не нужно ограничиваться технологиями. Как только время позволит тебе, выбирайся и осмотри планету, разговаривай с людьми, которых встретишь. – Она смотрела на него задумчиво. – Я предполагаю, что это будет прекрасное разнообразие, и его нужно изучить как можно ближе.

– Я сделаю это с удовольствием, – ответил он.

– Маленькое предупреждение, – сказала она. – Я встречалась с некоторыми из них. Они очень приятные существа, но непредсказуемы, как дети. Их эмоции, по нашим стандартам, почти не контролируются. Не суди их поспешно, помни о том, что в этом нет логики, но помни и о том влиянии, которое они могут оказать на тебя. Ты будешь очень далеко от дома, и их эмоции будут превосходить твои.

– Я буду осторожен, – сказал он.

Она подняла руку в прощальном жесте. – Тогда долгой жизни и процветания тебе на новом месте. Возвращайся к нам, как только твоя работа позволит.

Он поклонился ей и поспешил выйти.

* * *

Десятью днями позже, еще не покинув дом, он успел уже соскучиться. В последний день своего пребывания на Вулкане, с уже упакованными рабочими принадлежностями (большая стопка чипов и инфопленок), Сарэк стоял на границе земли академии и смотрел на вечную, безграничную пустыню. Это была та декада месяца, когда ТгХут появлялась из-за горизонта в дневное время, и сейчас она с легкостью переваливала через линию горизонта, такая же ясная в дневном свете, как и всегда. Но сегодня эта ясность казалась ему знамением, знаком того, что Сарэк терял реальный мир, что на его место пришло… Что?

Холодная планета, как следовало из всех докладов (он упаковал в дорогу столько теплых вещей, что их хватило бы, чтобы снарядить целую арктическую экспедицию) и незнакомая: маленький мирок со слабой гравитацией, не имеющий солнца, достойного упоминания.

Его тело ныло от большой дозы иммунизатора, в необходимости которого никто не был уверен. Было неизвестно, могут ли вулканцы (он никак не мог привыкнуть к этому названию, данному им людьми) заразить людей своими болезнями или заразиться, в свою очередь, от них. Теория отрицала такую возможность, но Сарэк и многие другие предпочитали определенность.

Он пытался подавить боль, задаваясь вопросом о нелепости происходящего. Он должен стать инопланетянином у другого вида, кто-то другой будет называть свою планету "мир", "земля", а себя гуманоидом, и давать его планете, его народу имена, значение которых он даже не знал… Все это казалось очень странным. Но он должен справиться с этим, должен узнать, что означают эти имена, когда прибудет на Терру. "Нет, скорее на Землю," – подумал он. Если он должен стать дипломатом, несмотря на молодость, то он должен поступать и думать дипломатично. И, как сказала Т'Пау, у него будет прекрасный пример разнообразия для изучения.

Он должен сделать это надлежащим образом, ничего не пропуская.

Долгом его, как одного из потомков Сурэка, было следование Ведущей Линии – быть глазами и руками своего великого предка в это время и в этом месте.

Он посмотрел на ТгХут. Цвет ее был всегда прекрасным по утрам, подобным этому: красный, с оттенками голубого из-за чистого воздуха, сквозь который он смотрел на нее. Она светилась, на темной ее стороне были видны вулканы, извергающие лаву, отсвечивающую бледным золотом.

Он вернулся к своим думам и вздохнул от боли. Если бы он сейчас находился далеко от всех, то сказал бы вслух: "Когда я увижу тебя снова? Я не хочу уезжать!"

Но он был в пределах видимости, и мысль о жалости к себе смущала.

Он развернулся и пошел назад, в город, чтобы сесть на транспорт, который доставит его к кораблю.

* * *

Прошло более пятидесяти лет, прежде чем он вернулся назад.

За это время многие события не стерлись из памяти, скорее, он представлял все еще четче. Например, его прибытие на Землю: выход из шаттла в то холодное утро. Конечно, (по этой новой, странной системе измерения) было не более шестидесяти градусов по Фаренгейту. На какое-то мгновение он остановился и посмотрел на инопланетный пейзаж: корабли, стоящие на приколе, маленькие машины, летавшие и проезжавшие вокруг, запах выхлопных газов в воздухе… "Т'Пау была совершенно права", – подумал он, вспомнив их беседу. И тут он, посмотрев на небо (это была ночь) и увидев звезды, был удивлен еще больше, когда обнаружил, что они во многом такие лее, как и на Вулкане. И высоко в небе была маленькая серебристая луна, крохотная, но яркая, как маяк.

Это полностью убедило его, что он в другом, чужом мире. Звезды и этот горящий серебром диск сказали ему, что он в мире, полном людей, которые думали не так, как он, и, без сомнения, считали, что эта крохотная, жалкая луна является частью обычного порядка вещей…

Это воспоминание было оттеснено в сторону и отложено в архив его памяти. Он, конечно, в любой момент мог вызвать его оттуда, если у него возникало такое желание. Весеннее утро в Париже, один из первых его выходных, когда шел небольшой дождь, настоящий дождь, и он брел под ним по Рю Гуш. Великий каньон. Он стоял на краю, любовался на прекрасную, песчаную и каменную его громаду и думал о том, что эта часть Земли похожа на Вулкан, только, черт побери, еще лучше. Вечер в Рейкьяви-ке, проведенный на вершине горы в наблюдениях за вулканами, ворчащими в четверти мили от него, ленивые потоки лавы, которые, словно змеи, с шипением сползали по потрескавшемуся склону горы…

Люди. Т'Пау была права, они удивительные: шумные, неугомонные, сложные, неискренние, неправедные, застенчивые, скрытые, неучтивые, сумасшедшие, и более того, дико алогичные. Но он не отказался бы от общения с ними ни за что на свете, потому что они были ко всему прочему веселыми, мудрыми, осторожными, доброжелательными, способными учиться и понимать, галантными, удивительно благоразумными…

Ему потребовалось немного времени, чтобы все это выяснить. Сарэк проработал уже около десяти лет в посольстве в качестве технического атташе. Он проводил много времени, консультируя землян-специалистов по компьютерам, в основном обсуждая коды и программное обеспечение, влезая во все детали их компьютерной техники и удивляясь тому, насколько элегантными были одни ее части, в то время как другие были просто примером грубости. Он с восторгом узнал, насколько похожими на него они были. Они не находили ничего странного в том, чтобы проводить без сна по трое суток подряд, настойчиво работая над непокорным, сложным кодом, хотя конструкция их тела вряд ли была пригодна для такого насилия. Нельзя было не восхищаться такой самоотдачей и преданностью программированию, как искусству. Программисты были первыми людьми, с которыми он пришел к взаимопониманию.

Он регулярно посылал доклады Т'Пау. И так как она поощряла его в этом, то он расширил тематику своих докладов и описывал в них все, что видел и от чего получал удовольствие. Конечно, он пытался выражать эти чувства более умеренно, иначе Т'Пау заподозрила бы, что он поддался влиянию людей, но "получать удовольствие" действительно выражало то, что он ощущал, как бы он не старался и не переписывал заново доклады.

Один из них описывал мировой чемпионат по бейсболу 2180 года, когда проводились финальные матчи за место в высшей лиге. Другой описывал прибрежную флору Средиземноморья, бульонные кубики, маленькую рыбку под названием ракассе, людей, которые ее ловили, и машины с ионными приводами, которые приезжали, чтобы забрать улов. Другой доклад был посвящен реставрации храма Василия Блаженного в Москве, еще один исследованиям языка китов. Скоро Сарэк начал понимать, что Т'Пау каким-то образом разглядела, что в душе он был туристом, и как таковой мог увидеть те вещи, которые нельзя увидеть глазом дипломата. Когда он наконец понял, что она послала его именно из-за этих качеств, а не из-за, способностей в области техники, хотя таковые и были полезны, у него испортилось настроение на целый день. Затем он отбросил свои сомнения и никогда больше к ним не возвращался. Слишком многое нужно было увидеть и сделать, встретиться со многими людьми и о слишком многом рассказать им.

Прошло не так много времени, прежде чем в посольстве заметили знания и проницательность Сарэка во всем, что касалось Земли и землян.

Персонал, несмотря на специализацию каждого по какому-либо вопросу, начал осознавать, что если вдруг появляется какой-либо аспект земной культуры, который ставит их в тупик, нужно обращаться к Сарэку. Если он не мог объяснить это тут же, он просто кивал и уходил, а через день он приходил с готовым ответом. В течение десяти лет у него не было свободного времени, чтобы съездить на Вулкан. Главный посол, Сасав, повысил его в должности, теперь он был атташе по культуре. Сарэк было запротестовал, но Сасав сказал ему, что в его отказе нет логики. С компьютерами мог бы справиться молодой вулканец, помощник Сарэка, которого он сам же и обучил, а что касалось ремонта оборудования, то он осуществлялся местными техниками.

Пришло время для того, чтобы использовать его знание землян, чтобы помочь тем людям, которые приходили в посольство посоветоваться по поводу туристической поездки или иммиграции. Конечно, Сарэк сделал, как его просили. Ему пришлось столкнуться с оформлением бумаг, визами и консультациями, которые, кстати сказать, он проводил очень квалифицированно, будучи опытным путешественником и зная, с какими вещами могли столкнуться земляне.

По прошествии большого срока, после прибытия дополнительного персонала, он работал с большим числом вулканцев, которых обучил различным деталям работы с торговыми делегациями, туристическому оформлению и программам культурного обмена. Его стали узнавать. Для Сарэка, который мастерски владел по крайней мере двадцатью программными языками компьютера, языки общения были чем-то вроде хобби, он изучил их с удовольствием, особенно с тех пор, как они оказались единственным верным способом узнать все подробности жизни людей. Его познания в диалектах и идиомах были поразительными для любого инопланетянина. Однажды он умудрился довести до слез от смеха президента США, леди, любимую людьми, которые жили в пределах старых границ этой страны. На официальном ужине Сарэк начал рассказывать ей об изученной недавно диссертации на английском языке с чистым техасским акцентом. Несколько позже эта леди внесла проект поправки к Конституции, разрешающий инопланетянам претендовать на выборные должности, чтобы она смогла провести его кандидатуру в вице-президенты на следующих выборах.

Было совершенно очевидно, что он хорошо владел языками, ведь в те времена, еще не усовершенствовали универсальный переводчик, и случаи недопонимания были если не постоянными, то чрезвычайно частыми. Все вокруг начали замечать, что единственный отдел в посольстве, у которого не было никаких проблем в общении, был отделом Сарэка, и Сарэк был переведен с культурного поприща на дипломатическое, примерно через двадцать пять лет после вступления в должность атташе по культуре. На этом посту он провел все годы до возвращения на Вулкан: здесь он нашел свою большую любовь и дело, которому посвятил всю жизнь.

Дело это было непростым. Дипломатия на Вулкане (с тех пор, как появилось понятие ксиа) в большинстве случаев представляла собой простую операцию: партнеру объясняли свои пожелания, выслушивали его предложения, а затем принимали решение, которое устраивало обе стороны. Но, поступив на дипломатическую службу на Земле, Сарэк как будто попал через временной прорыв в те времена на Вулкане, когда еще не было Сурэка, и планету сотрясали войны. Обстановка же на Земле была осложнена тем, что на этой планете было всего несколько телепатов, которые могли бы узнать, чего же в действительности хочет другая сторона. Земляне не придерживались идеи не лгать друг другу и Сарэку.

Это добавляло сложностей, и Сарэк не был уверен, что ему это нравится.

Единственное, что немного помогло ему, так это то, что Сарэк был на редкость высококлассным пси, даже учитывая тот курс, который он закончил… Конечно, он жалел о том, что во времена юности не отправился на Селейю, чтобы пройти полный курс эксперта. Но в те времена Сарэк слишком сильно любил активную жизнь. Он прошел обычное обучение по пси, которое проходил каждый вулканец: как прикасаться к чужому сознанию, техника связи, обращение со Смыслом Другого (даже сейчас, после стольких лет находились вулканцы, которым было сложно справиться со Смыслом и его значениями), и конечно, курс Та-тхиа.

Когда он закончил пси обучение, Сарэк больше не волновался по поводу того, что может случиться, когда оборвется его жизнь. Теперь же, под лучами маленького, желтого солнца он иногда спрашивал себя, что же с ним произойдет, если он умрет за пределами посольства, что будет с его катрой, кому сможет ее передать. Обдумав этот вопрос, он тяжело вздохнул и дал себе обещание, что будет осторожным при переходе через улицу.

Но другие аспекты пси обучения существенно пригодились ему здесь.

Разные официальные лица, представители земных органов управления могли лгать ему, но в этом не было смысла. Сарэк мог распознать ложь за неделю до того, как она была произнесена. Он научился задавать вежливые вопросы, которые выводили на свет божий спрятанную правду. По ходу своей работы он сталкивался с жадностью людей, жестокостью, но это не разрушило его иллюзий. Он знал, что Сурэк был настолько же прав по отношению к землянам, насколько он был прав по отношению к вулканцам: они просто боялись, боялись друг друга, и, в первую очередь, его, так как он был чужим. Время от времени он слышал различные истории, которые ходили о нем. Говорили: "Дело не в том, что вулканец не может солгать, а в том, что солгать невозможно ему". Сарэк улыбался, когда слышал подобное. Он был не против таких легенд, ведь благодаря им люди, которые приходили к нему, не тратили понапрасну свое и его время на ложь. Жизнь была слишком коротка, нужно было заключить столько соглашений, а уклонение от истины задерживало их.

Он заслужил репутацию прекрасного партнера по переговорам.

Вулкано-Земной межзвездный торговый Акт о сотрудничестве за номером 2192 был подписан Сасавом, но это было детище Сарэка, и многие члены Совета Федерации знали и оценивали это. Документ, честный до скрупулезности по отношению ко всем заинтересованным сторонам, был последовательным, как компьютерная программа. В этом не было ничего удивительного: после стольких лет изучения Земли и в таком тесном сотрудничестве с ее жителями Сарэк знал, что нужно предпринимателям и директорам предприятий, лучше, чем они сами.

Многие члены правительства Федерации начали замечать Сарэка.

Но он не обращал на это внимания, слишком много было работы. Он все еще ежедневно писал своим родителям, он все еще посылал доклады Т'Пау, хотя теперь они в основном описывали дипломатический мир. Его стиль работы вызывал восхищение: казалось, что конфликты сами по себе решались под его взглядом, но именно так, как он этого желал. Это было искусство, которому завидовали его товарищи-дипломаты как в Федерации, так и среди вулканцев.

Летом 2212 он вернулся на Вулкан. Это не было отставкой или отзывом с должности. Сасав собирался на пенсию и попросил Сарэка отправиться с ним, чтобы помочь с докладом Совету и в выборе кандидатуры на его замещение.

Когда Сарэк сошел в космопорте на родной планете, чувства его были смешанными. Все выглядело незнакомым, все изменилось с той поры, как он покинул дом. Ему вдруг показался очень странным вид такого большого числа вулканцев вокруг него, и мысль об этом пронзила его до самого сердца. Но он был слишком опытным и достаточно пожил, чтобы не показать открыто и тени своих чувств. Он шел с Сасавом, не замечая вулканцев, смотревших в его сторону. Все знали посла, за которым следовал высокий, широкоплечий мужчина, смуглый и непроницаемый, само воплощение спокойствия. Прохожие интересовались, кто же он.

Скоро они выяснили это. Доклад Совету был долгим и нудным, хотя Сарэк никак не выказал этого, а его мысли постоянно возвращались к Земле. Сухие детали, перечисление пактов и документов были оттеснены в его сознании воспоминаниями о тех событиях, которые он пережил на Земле: о безрезультатной попытке лидера объединения вызвать спор, обед с деликатным проникновением в сознание собеседника, которое открыло Сарэку желания противника и позволило принять решение, которое в другом случае он мог бы и не найти. Он, естественно, не рассказывал о таких вещах, это было бы нарушением конфиденциальности человеческого сознания, да и его собственного.

Отставка Сасава была печальным событием для него, хотя он скрывал это. Более чем за пятьдесят лет их отношения прошли путь от отношений подчиненного и высокого начальника – до теплых и сердечных отношений с личностью, которая была мудра. Но Сасаву было уже почти сто восемьдесят, и, конечно, он собирался пожить оставшуюся треть жизни в домашней обстановке. Он заслужил это после долгой службы правительству. И все же Сарэку было сложно представить себе другого посла на Земле, кроме Сасава.

Так что его удивление было простительным, когда Совет выбрал его в качестве преемника Сасава.

Ему захотелось оспорить их решение, заявить о том, что он еще слишком молод, но он знал, что это не имеет смысла. У них, определенно, есть логические причины для этого, и совершенно очевидно, что эти объяснения оправданы. Его опыт службы на Земле, его знание земных языков, связи, которые у него были с официальными лицами на этой планете, результаты, которых он добивался в переговорах… Все, что он мог сделать, когда на него были устремлены взгляды Сасава и Т'Пау, так это склонить голову и принять новый пост.

Он принял решение повидать Т'Пау до отъезда. Дипломатические брифинги, которые последовали за совещанием, показали Сарэку, что требовалось гораздо больше для того, чтобы сохранить нормальные отношения с Землей, чем он думал. В большинстве своем ксиа правительства работала исправно, но были и отклонения. Вулканцы боялись землян, их отличий, их экспансии, их энергии, их склонности к насилию. Для многих вулканцев они были маленькими детьми, бегающими по Галактике с опасным оружием. Сравнивая то, что он слышал от правительства с тем, что Сасав говорил в посольстве, Сарэк вдруг открыл для себя, какими деликатными и осторожными были описания его начальником людей, которые он преподносил правительству. Многие ситуации, рассмотренные в этом свете, показали Сарэку, какой отличной линии придерживался в своих действиях Сасав, сохраняя мир между правительствами, предотвращая недопонимание с обеих сторон, избегая всего того, что могло бы разжечь вулканскую ксенофобию. Теперь Сарэк засомневался в том, что сможет выполнить работу также хорошо. Но его решимость возбудила в нем желание попытаться.

* * *

В этот вечер он встретился с Т'Пау на ужине. Она выглядела старше. "Алогично", – подумал он про себя. "Ты что, надеялся, что она все это время была заморожена в статичном поле, пока тебя не было?" Но жестокость на ее лице была уже не так ясно выраженной. Она была еще достаточно сильна, и мудрость ее становилась с годами более очевидной.

У него было кое-что для нее, кое-какая информация с Земли, в основном литература, музыка и фильмы, включая те игры мирового чемпионата, к которым Т'Пау проявляла большой интерес.

Они говорили о многом, и .Когда ужин уже подходил к концу, Сарэк был чрезвычайно удивлен тем, что услышал от нее, причем это было сказано официальным языком, фактически традиционным языком Старейшей в семье.

– Есть кое-что, что я должна обсудить с тобой. Тебя не обручили, когда ты был ребенком, так как выбор партнера по связи в нашей семье традиционно осуществляется по желанию. Теперь ты достаточно взрослый для того, чтобы иметь партнершу. Что ты думаешь по этому поводу?

Это был вопрос, который приходил ему на ум чаще, чем хотелось бы уже в течение пятидесяти лет.

– Я стараюсь не думать об этом, Т'Пау. У меня нет тесных отношений ни с одной вулканкой, а если бы и были, я не уверен, что попросил бы ее сопровождать меня на Землю, Иногда очень тяжело быть вулканцем на этой планете. Они еще недостаточно далеко продвинулись в своей, версии ксиа, и их отношение к чужакам далеко от совершенства…

– Твоя логика – в послушании, – сказала она, что было таким же суровым выговором, как и все другие, которые он получил от нее за эти пятьдесят лет. – Я знаю твои причины. Тем не менее ты должен думать об этом всегда. Отбрось страх.

Он кивнул и больше об этом не задумывался. Они закончили ужин и попрощались.

Сарэк закончил свои дела в Совете, собрал необходимые документы, месяц погостил у родителей, а затем сел на корабль, направляющийся на Землю. Двумя днями позже он уже предъявлял свои верительные грамоты Объединенной Федерации планет, как полномочный посол планеты Вулкан.

Он не чувствовал никакой исключительности в этой ситуации, но было радостно подниматься в свой офис в посольстве и знать, что ты говоришь от имени своего народа. Он сделает это хорошо.

* * *

Вскоре после этого он встретил Аманду. Встреча, конечно же, была деловая. Аманда была привлечена к программе Федерации по улучшению универсального переводчика, и Сарэк с удовольствием распорядился, чтобы его отдел оказал ей посильную помощь, ведь такой переводчик мог стать поворотным событием в мире, где войны начинались просто из-за непонимания какого-нибудь термина. Она не произвела на него особенного впечатления, когда он впервые увидел ее: красивая женщина, довольно высокого роста, с умными глазами. Позже он осознал, что она каким-то особенным образом напоминала ему Т'Пау, хотя он не мог определить, в чем же, собственно, состояло их сходство.

Персонал из отдела языков постоянно держал его в курсе всех дел, и он знал, как движется ее работа. Кроме того, она помогала некоторым сотрудникам в изучении английского языка. В докладах, посылаемых ему, она отмечалась как прекрасный работник. У Сарэка появился интерес к этой женщине. Казалось, что она путешествовала по Вулкану или прожила там несколько лет, изучая языки в Академии наук. Сарэк решил, что заскочит в отдел лингвистики, как только она там появится. Их встречи были теплыми, далее более чем теплыми. Она открыла для себя, что его речь была беглой и наполненной идиомами, а ему очень понравилась китайская кухня. Их первый вечер прошел именно в китайском ресторане, который она отыскала в городе. Это было в то время, когда посольство находилось в Лондоне. Они сидели за домашней лапшой и листками со словами, практикуясь в вулканском.

Это было ново для него. Он даже не мог объяснить, почему ему нравится слушать с какой легкостью губы инопланетянки говорят на его родном языке. У нее были проблемы с произношением, зато появился особенный акцент Меньших морей, который забавлял его, так как в старые времена этот акцент преобладал в сельской местности, и слышать его от современной молодой женщины было, по меньшей мере, смешно. Но ее словарный запас технических терминов был обширным, а перевод удивительно точным. Еще более удивительным было то, что она изучала ксиа.

– Похоже, в этом есть смысл, – сказала Аманда за чашечкой зеленого чая. – Когда изучаешь такого рода вещи, вдруг наступает просветление. Мне кажется, что мы намного невежественнее, чем думаем, в то время как Вселенная стремительно меняется и пытается найти ответы, вечные ответы на вечные вопросы…

Он кивнул.

– Я думаю, что ты права.

– Интересно, что бы мы сделали с Сурэком? – произнесла она. Возможно, то же самое, что мы сделали со многими другими просветителями. Мы пригвоздили их к крестам, выгнали в пустыню или просто пристрелили. Боюсь, нас трудно просветить. – Она дотронулась до листа бумаги одной из китайских палочек, которые держала в руке. Я занимаюсь изучением языков именно для того, чтобы изменить ситуацию.

– За свет, – провозгласил он и поднял свою чашку.

Они часто встречались после этого. Вулканский Сарэка был более гибким и идиоматическим, чем у любого другого из персонала, что и послужило поводом для встреч. Но постоянно он осознал свой восторг от общения с ней.

В пору молодости он много работал, собирал информацию и не задерживался на одном месте. Но сейчас, в пору зрелости, он чувствовал, что хочет осесть.

Они часто ссорились. Ссоры выглядели вполне благопристойно. По крайней мере, он старался держать их в рамках приличия, так как чаще всего прав был именно он. Но Аманду раздражало его самодовольство, глаза его загорались, речь становилась откровенно оскорбительной, наполненная грубыми выражениями на вулканском, которые Сарэк находил довольно злыми. Она вызвала у него хохот (впервые за многие годы), когда заявила в споре о переводе слова, относящегося к войне, что ему следовало бы расти на Земле головой вниз, как репа. В этом же месяце он снова оказался прав в споре и сделал ошибку, не скрыв своего удовольствия этим. Она проклинала его, желая, чтобы его зашвырнуло так далеко за горы и моря, что всемогущий Бог не увидел бы его даже с помощью радиотелескопа. Сарэк так хохотал над этим, что чуть не задохнулся. Аманда запаниковала и стала делать ему массаж сердца, что было совершенно бесполезным занятием, потому что его сердце находилось немного в другом месте, чем то, на которое она давила. Его никогда не проклинали подобным образом даже лидеры профсоюзов, и это было очень освежающе.

И наступили времена, когда дни, в которые она не звонила и не спрашивала его совета, или просто беседовала, казались ему какими-то неполными. Ему уже казалось привычным навещать ее дома, ужинать с ней, засиживаться допоздна, беседуя обо всем на свете. Словарные листы положили начало их встречам и они же оказались тем, что это дело завершило.

– Ты неправильно перевела это, – сказал он, сидя на диване и рассматривая распечатку. – Я думал, что мы это уже обсуждали. Не хочешь же ты сказать, что этот вариант уже отправлен в комитет?

Она нахмурилась, глядя на него.

– Я же тебе сказала, что направляю его. В чем проблема?

– Вот это слово, – он указал на "арие-мну". – Оно не означает свободу от эмоций. Это совсем не то.

– Но все предыдущие…

– Если ты будешь обращать внимание на все предыдущие переводы, ты просто перенесешь сюда старые ошибки! Это не то, что написано здесь, это не "подавление". "Контроль" тоже неверно. Управление, это управление. Здесь есть разница!

Она пожала плечами и вздохнула.

– Будет трудно что-либо изменить теперь. Я не смогу ничего сделать.

– И заставишь всех, кто столкнется с этим словом в будущем, поверить, что у нас нет эмоций? Ты думаешь, у нас нет эмоций?

– А что, они у вас есть? – сказала она, насупив брови. Но он знал, что она шутит.

И мгновенно он понял еще кое-что.

– Тебе придется судить самой об этом, – сказал он и привлек ее к себе.

Он ясно показал ей, что у него эмоций в избытке. И понял, что у нее их тоже хватает.

* * *

Несколькими часами позже раздался голос. Было удивительно, что ее голос мог так измениться, он был томный и ленивый.

– Ты знаешь, это забавно…

– Что?

– Ну, все хотят знать, являются вулканцы…

– Я не думаю, что тебе следует завершить эту фразу. Ну? И что же ты сама теперь думаешь?

Она засмеялась.

– Пусть найдут своего вулканца и сами узнают это.

– Найдут? Имеется в виду, что я прятался…

Последовал новый взрыв смеха.

– По крайней мере, прятался ты плохо.

Он улыбнулся.

– Это что, каламбур?

– Нет, – она хихикнула. – Представляешь, как это будет выглядеть в газетах? "Я вышла замуж за инопланетянина!"

– То же самое придется сказать и мне, – сухо сказал он, – и думаю, реакция будет похожей, по крайней мере, сначала.

– А такое уже случалось?

– Нет, насколько я знаю. Последовала пауза.

– А у нас будет ребенок?

– А ты можешь иметь детей?

– Да. А ты?

– Предполагается, что так. Она подумала минуту.

– Вопрос в том, сможем ли мы? Он тоже подумал.

– Все, что мы можем сделать, – сказал он, – так это проверить на практике.

* * *

Свадьба была скромной, но вызвала большой резонанс на Земле.

Сарэк воспринял это повышенное внимание спокойно. Одна маленькая, мерзкая газетенка, которая напечатала шутливое название статьи Аманды с небольшими изменениями – "Я Вышла Замуж За Маленького Зеленого Человечка!" – получила опровержение от самой Аманды, которая дала интервью в прямом эфире.

– У моего мужа, – сказала она с большим достоинством, – нет ничего маленького.

Сарэк вначале не понял, что вызвало такую бурю восторга у толпы репортеров, стоящих вокруг его жены. Конечно, он был довольно высоким по земным стандартам. Ему объяснили это, и он смеялся больше, чем шутке с радиотелескопом.

Постепенно все утихло. После нескольких мирных лет на Земле Сарэк запросил отпуск, который был разрешен ему без всяких проволочек. Ему и Аманде дали разрешение лететь на звездном корабле, первом в их жизни, и они оказались на Вулкане уже на следующий день. А еще через день они были приглашены на их первый вулканский прием в Ака-демии наук.

Конечно, нашлись такие, кто говорил, что смешение крови между инопланетянами невозможно. Так оно и есть в природе. Но вулканцы были в те времена лучшими генетиками в Галактике, и это объяснялось многими историческими причинами. К тому же оба родителя были гуманоидами, в здравом рассудке, с существенными сходствами в физиологии, так что решение было найти не просто, но возможно.

"Проектирование" было тем словом, которое в точности описывало это событие. Процесс начался с детального генетического анализа будущих родителей. Генетики академии не спешили, ведь им нельзя было ошибиться. По прошествии года каждый ген Сарэка и Аманды был отмечен, идентифицирован и оценен на предмет своего развития.

Затем начался процесс непосредственного проектирования.

Рассматривалась физиологическая работа организма, потому что как вулканцы, так и люди имели органы, которых не было у других.

Необходимо было изучить разные химические процессы в организме. Основа клеточной структуры была создана заново. И были еще тысячи подобных деталей. Каждое изменение нужно было "запрограммировать" в темплату хромосомы посредством компьютерной микрохирургии.

Это заняло четыре года.

Наконец специалисты были готовы. Они вызвали Аманду и изъяли у нее яйцеклетку. Другая генетическая ткань у них уже была. Была проведена операция, которая заняла три дня. Они извлекли естественный генетический материал из яйцеклетки и заменили его другим, который специально создали для Аманды, с введенным туда эквивалентом материала от Сарэка, затем поместили маленькую клетку и принялись ждать.

Клетка находилась в состоянии покоя примерно полчаса, затем разделилась.

И разделилась снова.

И снова.

Они не поздравляли друг друга, они были вулканцами. Но в эти дни в генетической лаборатории явственно ощущалась атмосфера всеобщего удовлетворения. Через неделю Аманда пришла туда, и ее беременность была подтверждена анализами. Это была кабинетная процедура и она заняла примерно пять минут.

Затем потянулось долгое ожидание. Возникли вопросы: будет ли эмбрион развиваться надлежащим образом, и выдержит ли плацента.

Аманда в общем чувствовала себя прекрасно. Не считая того, что на. втором месяце беременности она потеряла аппетит ко всем продуктам, кроме кислой пищи. Ей хотелось только маринадов. Она постоянно жаловалась, что чувствует себя как в клетке. Сарэк смеялся и покупал ей маринованные продукты, не спрашивая даже их цены.

Ребенок созрел за девять с половиной месяцев, и роды были легкими, без каких-либо осложнений. Задолго до этого Аманда прошла курс вулканской техники подавления боли, так что роды перенесла в полном сознании. Она немного устала, но была счастлива, когда ей принесли ребенка. Сарэк стоял рядом и тоже смотрел на свое дитя.

Их сын выглядел так же, как и все дети вулканцев: зеленый, лысый.

– Он великолепен, – счастливо проворковала Аманда.

– Я думаю, что так и должно было быть, – мягко сказал Сарэк. Можно проигнорировать его внешность после такой тяжелой работы, которая была произведена над физиологией. Но я думаю, что он похож на тебя, жена.

– Ты прав, как всегда. Как мы назовем его? Что-нибудь на "С"?

– Это кажется наиболее правильным, – ответил Сарэк. – Многие принимали участие в его появлении на свет. Мы придумаем что-нибудь.

– А потом он пойдет в Академию, как его папочка, – сказала Аманда сонным голосом. – А потом…

– У нас еще будет время все спланировать, – сказал Сарэк и нежно положил палец в крохотный кулачок, который тут же обхватил его и сильно сжал. – Мой сын.

Аманду увели, и Сарэк последовал за ней, на ходу глядя в окно.

Почти рассвело, и ТгХут садилась за горизонт. Он никогда до того не видел ее такой яростной. Звезды над ней сверкали, словно соперничая.

"Посмотрим", – беззвучно сказал он и направился за женой и сыном.

Загрузка...