Мир Терпа

ГЛАВА 34

Терп восстановил энергоснабжение, перепрограммировал системы защиты Дворца и дал сервам расширенные задания на восстановление сожженных участков парка и разрушенных строений. Потом люди устроили совещание, чтобы обсудить дальнейшие действия.

Они сидели в креслах в одном из залов Дворца, который совмещал функции зоны отдыха и места, откуда вспомогательные системы контроля позволяли осуществлять многие функции управления. Лис во время своего хозяйничанья во Дворце редко пользовался этим залом. Он был слишком роскошным, и его утилитарное назначение как бы растворялось в блеске полированного дерева благороднейших пород, пестроте чудесных растений, драгоценных и полудрагоценных камней, которые были использованы в отделке.

Знакомство Лиса с резиденцией Творца началось в свое время с комнаты, в которой находилась основная система управления — центральный пульт. Поскольку это оказалось первое помещение во Дворце, в которое Лис вступил и которое благодаря Терпу, настроившему Главный Компьютер на земные языки, стало ему понятным и достаточно близким, Лис привязался именно к этой комнате. Даже его джинсовый костюм, в котором он попал на планету Граней, висел сейчас в шкафу именно в этой комнате. К великому удовлетворению Лиса, его одежда не привлекла внимания шаровиков.

Лису вполне достаточно было этого помещения, чтобы решать проблемы, возникавшие у него. Впрочем, сейчас он понял, что пятнадцать лет ему везло: не было у него во Дворце серьезных проблем все это время, да и на гранях тоже.

Выслушав подробный рассказ о том, как Лис попал во Дворец, Терп отхлебнул из высокого непрозрачного стакана и замолчал. За время своего пребывания на Земле он, по собственному признанию, полюбил джин-тоник, а также водку с апельсиновым соком. Иногда мог выпить красного сухого вина, особенно если закусывал жареным мясом.

Лис перед самым своим исчезновением с Земли, живя в Советском Союзе, больше всего любил пиво, а на планете Граней привык еще и к греческому вину, разбавленному водой, но сейчас ему хотелось чего-нибудь покрепче, и поэтому он выбрал напиток Творцов, неотличимый от некоторых сортов земного коньяка.

Монра сказала, что она сама сделает заказ автомату, подававшему напитки. Так что ни Лис, ни Терп точно не знали, что пьет Монра. В пузатом бокале у нее плескалось нечто мутное, грязно-коричневое, переливавшееся желтоватыми всполохами. Впрочем, во вкусе Монры Лис не сомневался.

Они с Терпом попытались расспросить Монру о ее пребывании в плену у шаровиков. Естественно, воспоминания о том, как ее разум переписывали в шар, восторга у женщины не вызывали. Только выпив крепкого спиртного напитка, называемого у Творцов «теркан», Монра стала говорить об этом спокойнее и рассказала кое-что интересное.

Среди шаровиков она видела личность, которую Лис называл Ингваром Яновичем. Монра запомнила, что большинство шаровиков относились к нему с почтением, поскольку, как она поняла, он называл себя представителем Великого Ничто и обещал, что скоро шаровики получат дополнительное количество новых собратьев. Однако не все шаровики безоговорочно поддерживали Главного Помощника. Были и такие, которые считали, что Творец не может сотрудничать с шаровиками, не преследуя некую собственную цель. Однако все сходились во мнении, что они очень обязаны Главному Помощнику за освобождение из многолетнего заточения.

Терп со стуком поставил бокал на стол:

— Теперь я должен рассказать вам кое-что о своем пребывании на Земле. Рассказ Лиса о его давней встрече с некой личностью, которую мы будем условно звать Ингваром Яновичем, весьма любопытен, но ответа на большинство вопросов не дает, хотя дает пищу для гипотез. То, что рассказала Монра, в сочетании с этим наводит уже на более конкретные мысли. Я нахожусь на Земле практически безвыездно с тех времен, как мы расстались с Монрой. Я и до этого бывал на Земле много раз, место это интересное, ничего не скажешь.

И Терп кратко поведал о своих приключениях на Земле. Он жил во многие времена во многих странах, но, как и догадался Лис, основное время Творец проводил в Европе и Америке, поскольку все последние столетия судьбы мира вершились именно там. Сам Терп считал, что в конце двадцатого века ситуация начала меняться, и, возможно, центр формирования судьбоносных процессов смещается на азиатскую часть земного мира, особенно в районы Юго-Восточной Азии. Однако и Африке, по мнению Терпа, тоже предстояло сказать тут свое слово в не очень отдаленном, по понятиям Творцов, будущем.

Терп затруднялся определить точно, какие процессы на Земле шли, если можно так выразиться, естественным путем, а какие, может быть, направлялись некой таинственной силой, присутствие которой он считал аксиомой. Он начал уделять этому повышенное внимание сравнительно недавно, да и сама сила эта не проявляла себя настолько явно, чтобы ее можно было «поймать за руку». Кроме того, он действовал осторожно, чтобы не привлекать внимания.

Правда, что касалось Российской империи, а потом и Советского Союза, то Терп был уверен: там происходили и происходят некие социальные катаклизмы, источник которых не принадлежит непосредственно к человеческой цивилизации. Такая уверенность у него возникла после подробного анализа местной ситуации. Творец обратил внимание на вмешательство посторонней силы на этой территории еще в конце девятнадцатого века: оно показалось ему явным.

В конце девятнадцатого века марксистские кружки росли в России как грибы. По мнению Терпа, и он особо подчеркнул это, никакой предпосылки, созданной местной ситуацией, в укоренении именно марксизма в этом регионе Земли не было. Все, что писали потом советские обществоведы об «исторической неизбежности» подобного, было не более чем сознательным желанием придать фатальный характер произошедшему. Вообще говоря, научная социология, психология и прочие науки не достигли на Земле уровня, необходимого для анализа столь сложных ситуаций, и ожидать от жителей этого мира верного анализа исторических событий в принципе не представлялось возможным.

Лис вспомнил, что слышал версии о том, будто развитие марксистского движения в России инспирировалось Германией, которая была заинтересована в развале великой империи. Терп полностью согласился с таким утверждением, и Лис еще раз подумал, что, наверное, этот Творец знает и понимает движущие мотивы земной истории намного лучше, чем он, Богдан Домрачев, коренной землянин.

— Конечно, Германии было выгодно развалить Российскую империю изнутри,— сказал Терп.— Когда стало очевидно, что есть люди, способные двигать такой процесс, кайзер не пожалел денег на оказание им помощи. Однако сам он не мог заранее настолько глубоко оценить и спрогнозировать ситуацию в целом, повторяю: в целом! Не был он таким гением. То, что чуть позже, в тысяча девятьсот восемнадцатом году, произошло в самой Германии, лишний раз дало мне повод полагать, что весь процесс этот является управляемым, но управлял им не кайзер Вильгельм. И уж не английский парламент и премьер, которые хотя и являлись союзниками Российской империи в той войне, но тоже спали и видели, как бы ослабить, если совсем не погубить это государственное образование, сложившееся на огромной территории. Процесс этот, очевидно, управлялся какой-то силой, на мой взгляд имеющей с человеческой цивилизацией отдаленную связь. Революция в Германии показалась тогда мне как бы противомерой для восстановления нарушенного баланса: возможно, этой силе необходимы были изменения в России, но не нужно было, чтобы Германия стала самой сильной державой в Европе. Но не исключаю, что имелся и некий иной фактор, вызвавший это: я, естественно, все до конца не понимаю.

— Почему ты все-таки думаешь, что та же Германия не могла начать подкармливать марксистов в России еще задолго до Первой мировой войны? — спросил Лис.

-Да говорю же вам, что для этого надо предполагать, что правители Германии имели прозорливость, превосходящую на несколько порядков политическое предвидение любого нормального земного политика. Нет, марксистские кружки в России начал подкармливать явно не германский кайзер.

Лис почесал затылок:

— Я, честно говоря, давно уже не думал о земных проблемах. Но в свое время все, что произошло в России, казалось мне какой-то ужасной исторической ошибкой. Не знаю, что там творится сейчас: судя по всему, произошли существенные изменения, но большевизм этой стране был нужен не более чем собаке пятая нога, а может быть, и того меньше.

— Ты прав,— кивнул Терп и усмехнулся. Если сказать в двух словах, в земной истории вырисовывается весьма интересная картина. Очень давно, тысяч восемь лет тому назад, погибла база Творцов на острове, о котором ты, кажется, слышал, и потом долгое время Творцы, не уделявшие должное конспирации при пребывании на Земле, погибали. Воздействие такой силы просматривается, на мой взгляд, довольно четко именно по акциям против Творцов. Потом наступает период относительного затишья или, возможно, ослабления такого четкого целенаправленного воздействия. Может быть, какие-то поползновения воздействовать были и в этот период, но… Не знаю даже, как сказать, но они были какие-то непродуманные, что ли. Как будто у этой движущей силы, которую я имею в виду, не было ясного плана, или появились, ну, сомнения, что ли, или сила эта как-то менялась, или же происходило что-то еще, отвлекавшее от таких действий. Вновь это воздействие становится заметным и явно направленным во второй половине девятнадцатого века: то ли плак появился, то ли…

-Что ты имеешь в виду? —подала голос молчавшая до сих пор Монра.

— Характер воздействий, их изменяемость и многое другое дали мне повод подумать, что занимается этим некая личность или очень ограниченный круг личностей, действующих по своим определенным понятиям или, возможно, скорее всего, прихотям.

— И ты хочешь сказать, что Ингвар Янович — представитель именно такой силы? — вскинул брови Лис,— Мысли, конечно, интересные, но, честно говоря, трудно поверить. Я, например, хорошо помню, как он явился ко мне, разыгрывая комедию про ученого из Латвии. Он всеми силами хотел заполучить полукруг, который оказался у меня. Значит, он почему-то спешил убраться с Земли и вряд ли мог представлять там некую всемогущую силу.

— Ну а как он сейчас попал во Дворец? То, о чем говоришь ты, может быть следствием того, что он просто не абсолютно всемогущий. Возможно, он боролся с чем-то, ему противостоящим. Это может объяснять отдельные временные успехи и неудачи, даже отвлечение от земных дел. Он притащил и выпустил сюда новых шаровиков — разве это не свидетельствует о его, мягко говоря, значительных возможностях?

— То есть ты хочешь сказать, что у землян есть покровители, которые с этим неизвестным или неизвестными воюют? — вставила Монра.

— Нет,— покачал головой Терп,— на мой взгляд, у землян никаких покровителей нет. Мне просто кажется, что у силы есть противник, что они борются. Ну, как-то даже не открыто борются, но друг другу противодействуют. Этим, скорее всего, и объясняются изменения характера воздействия на земную цивилизацию или даже временное, как мне кажется, отсутствие такого воздействия. Зачем это нужно, какие цели кто-то там преследует, я не знаю. Но я решил проследить, откуда исходит подобное воздействие, и найти тех или того, кто за этим стоит.

Он снова взял стакан, сделал большой глоток и стал вертеть стакан в руке.

Лис взглянул на Монру. Она как раз встретилась с ним взглядом, и было понятно, что все, о чем рассуждает Терп,— не основная проблема, волнующая Монру в настоящее время. Монра пристально смотрела на Лиса.

— Тебе все это очень важно,— задумчиво сказала она. Лис пожал плечами:

— Что ты хочешь сказать?

— А то, что ты, похоже, завелся, как и Терп. Мы избавились от шаровиков, у меня есть два мира, даже,— она на секунду задумалась и усмехнулась,— наверное, можно сказать, три мира, где, уверяю, не так уж скучно. Если тебе нравится здесь, то мне кажется, что Терп тебя не выгонит, тем более,— она снова усмехнулась,— он не возражал бы иметь надежного смотрителя. Кроме того, шаровики прикончили нескольких Творцов, так что есть еще миры, которые можно занять и стать их хозяевами. Тебе выпала счастливая возможность, которая вряд ли выпадала кому-то из землян: самому стать хозяином мира.

Монра бросила взгляд на Терпа, который, развалившись в кресле, внимательно рассматривал ее и Лиса. Лис тоже посмотрел на своего нового знакомого, если не сказать друга. Терп, поймав взгляд Лиса, сделал неопределенную гримасу, которую, наверное, можно было истолковать так:

«Смотри, приятель, действительно не каждому выпадает такой шанс».

Лис задумался. Нет слов, шанс ему выпадал такой, о. каком вряд ли мог мечтать простой смертный. Творцы, подавляющее большинство которых ставило себя неизмеримо выше обычных людей, эти таинственные существа, встречи с которыми он ждал много лет, фактически принимали его, Богдана Домрачева, в свои ряды. Впереди были тысячи лет жизни и возможность увидеть десятки, если не сотни миров. Например, мир-кольцо Нимрата казался Лису очень интересным. Ему предлагали жизнь, полную мыслимых и немыслимых наслаждений, стоило ему только пожелать. Он мог прожить десятки жизней и сделать сотни дел, любить самых прекрасных женщин, каких только можно будет найти на планете Терпа, в мире Нймрата, Эльота, Монры и многих других. То, что Монра не будет возражать, Лис не сомневался, она упоминала о том, что бессмысленно требовать от практически бессмертного существа верности одной особи другого пола.

Он мог быть кем угодно, заниматься чем угодно. Если бы он проявил интерес к научным разработкам, сохранившиеся лаборатории Творцов давали возможность вести исследования в любой области человеческого знания. Можно было бы попробовать возродить направления исследований, которыми большинство Творцов перестали заниматься давным-давно.

Если бы Лису захотелось пожить среди людей этих миров, ничто бы ему не помешало. Он мог продолжать свои странствия по граням мира Терпа и стать на каждой из них значительной фигурой: разве не интересно было бы попробовать стать эмиром на грани Азии? Наверняка можно было сделаться каким-то деятелем в Кольцевом мире Нимрата или где-то еще. А когда это надоест, можно возвращаться в любой свободный Дворец или навещать Монру, Терпа и, развалясь в кресле, выпить чего-нибудь приятного и прохладительного, рассказывая о своих приключениях. Вот как сейчас.

Одним словом, Лис понимал, что возможности, которые открываются перед ним, настолько безграничны, что он вряд ли в силах в должной мере оценить их в настоящий момент. Но что-то тут было не так, что-то не давало покоя.

Были ли это неявные подспудные мысли о Земле, которые глубоко сидели в нем и сейчас вдруг начали тревожить? В конце концов, за пятнадцать лет он практически не вспоминал о Земле. Он часто пытался заглянуть себе в душу, но не находил там ничего, похожего на ностальгию по покинутой родине. Почему же сейчас его мысли на-.стойчиво тянутся к судьбе круглой планетки, вращающейся вокруг заурядной звезды? Лис даже не знал, можно ли считать вселенную Земли естественной, или она тоже кем-то создана. Если создана, то создатель, похоже, проявил не так уж много фантазии, хотя количественные масштабы, конечно, впечатляют.

И жизнь-то там, судя по всему, не самая лучшая. Ведь ни от кого из Творцов Лис не слышал, что в их мирах имеют место такие проблемы, как загрязнение окружающей среды, перенаселенность, эпидемии, войны, способные уносить миллионы человеческих жизней. Правда, надо отметить, что в исходном мире Творцов такие войны давным-давно были, но канули в прошлое. Как, впрочем, и сам тот мир.

Даже пятнадцать лет тому назад человечество могло уничтожить само себя несколько раз накопленными запасами ядерных боеголовок, изуродовать лик своего мира добычей несметного количества полезных ископаемых, безжалостно вырубать леса и совершенно бесконтрольно плодиться, как колония бактерий. Лис не сомневался, что за время его отсутствия вряд ли что-то изменилось в лучшую сторону, и не мог сказать, что ему очень хочется увидеть, что происходит на Земле. Но то, что он узнал сегодня, послужило последней каплей. Он вдруг понял, что не успокоится, пока не разберется, что же там происходит — на Земле.

Возможно, это был некий базовый, так сказать, инстинкт самосохранения. После того, что рассказал Терп, Лис не мог спокойно или же с опасностями, которые он сам себе выбирал, жить в мирах Творцов. Наличие такой личности, как Ингвар Янович, который вот так запросто оказался во Дворце Терпа и манипулировал шаровиками, лишало Лиса покоя.

После встречи на Земле и своей чудесной, почти как в кино, победы над псевдолатышом Лис почти не вспоминал о нем. Он, естественно, некоторое время ломал голову над происхождением этого типа, но не очень долго. Вывод, который сделал для себя Лис на основе сложившегося у него представления о Творцах, можно было в двух словах сформулировать так: это был какой-то Творец-неудачник.

События последних нескольких часов резко изменили это суждение. Сейчас он понял, что, пока на Земле или где-то еще разгуливает Ингвар Янович, ему, Лису, вряд ли удастся строить жизнь так, как захочется. То, что Ингвар Янович потерял Ключ и, следовательно, возможность перемещаться свободно через любые точки перехода, ничего не значило: никто не гарантировал, что он не достанет, другой Ключ, так же как он добыл этот. Ведь когда он явился в квартиру Богдана, никакого Ключа у него не было, и Ингвар Янович был рад отнять у Богдана самый простой полукруг.

Одним словом, не мог Лис жить спокойно, пока у него в тылу оставался такой противник.

Но была и еще одна причина. Как сказал Терп, основываясь на своих многолетних наблюдениях на Земле, Ингвар Янович мог быть одним из тех, кто, возможно, влиял на многие, весьма значительные для судьбы земного шара, события. Во всяком случае, Терп считал, что на территории бывшей Российской империи такое влияние имело и продолжает иметь место. И Лису, а тем более Богдану Домра-чеву, это не понравилось.

Его возмущало, что именно личность, называемая Ингваром Яновичем, влияет на ход земной истории. Возможно, тут играло роль то, что Лис не забыл злобного и презрительного взгляда, каким тот смотрел на него поверх прицела лучемета в его земной квартире. И именно за это он ненавидел этого типа. И именно поэтому все внутри у него переворачивалось от сознания, что этот тип может влиять на ход развития мира, где Лис родился.

Пусть, например, этим занимался бы Терп, по натуре исследователь и экспериментатор, незлобный человек с хорошим чувством юмора (хоть и Творец). Вряд ли людским массам повредит, если некая высшая по отношению к ним сила, не важно, бог это или не бог, а простой, но достаточно нравственный смертный, облеченный превосходящим техническим могуществом и властью, будет незримо корректировать движение по реке Времени, управляя Ноевым ковчегом их мира. Но вот какой он, этот бог или человек,— это совсем не безразлично, в том-то все и дело.

— Мы закроем все проходы между Землей и нашими мирами,— выслушав Лиса, сказала Монра.— Он не сможет попасть к нам. Во всяком случае неожиданно.

— А откуда ты знаешь, что он бежал на Землю? — спросил Терп.

Монра вынуждена была признать, что полной уверенности в этом у нее, конечно, нет.

— Поэтому абсолютно спокойной ты быть не сможешь, пока этот Ингвар Янович разгуливает на свободе. Я уверен, что он тоже не успокоится, пока не разберется с теми, кто уже не раз нарушил его планы. Мы, Творцы, очень долго оставались наедине с собой и со своими проблемами. Если мы и боролись с чем-то или с кем-то, то только друг с другом за сферы влияния на наши миры, да и то уже более двух тысяч лет, как эта борьба прекратилась, поскольку наступило некое равновесие. А здесь, я уверен, мы сталкиваемся с чем-то новым для себя.

— Новым? — удивилась Монра.

-То есть, как мне кажется, это либо Творец, получивший доступ к чему-то, превосходящему наши возможности, либо вообще кто-то еще.

— Что значит «кто-то еще»? — спросил Лис. Терп сказал:

— Сам не знаю, просто предполагаю. Возможно, мы сталкиваемся с теми, кто имеет отношение к Ключам.

Лис выругался:

— Черт меня побери, как только мне начинает казаться, что я что-то понял, выясняется, что я не понял ничего!

— Если бы я сам все понимал! — фыркнул Терп.— Но в моем Дворце оказывается точка перехода, о которой я не знаю! Хорошее дело! А что касается Ключей, ты уже, наверное, слышал, что никто из Творцов не знает, откуда они взялись и что они собой представляют.

— Я считал, что это не более чем общие разговоры. Поскольку вы сами говорите, что ваша цивилизация уже тысячи лет не существует как таковая, я думал, что Ключи были сделаны давным-давно и просто не могут быть воспроизведены сейчас…

Терп возразил:

— Не так! Мы никогда не могли их воспроизвести. Их было всего несколько экземпляров, и все потеряны — за исключением моего. Во всяком случае, я так думал, поскольку уже давно не слышал о других. Мой мне достался от отца, а он был один из немногих, кто уцелел после гибели базы на Земле. Но я не знаю, откуда Ключ у отца. Отец, возможно, что-то знал, но он исчез на Земле, не успев рассказать мне об этом.

— Все чудесатее и чудесатее,— сказал Лис. Монра удивленно посмотрела на него.

— Это такая земная сказка,— пояснил Терп.— «Алиса в стране чудес». Забавная… Ну а в общем, хотя я и сказал, что неизвестно, куда ведет точка перехода, через которую сбежал этот Ингвар Янович, я думаю, что ведет она все-таки на Землю. Мы можем это проверить, надеюсь.

— Итак, все пути ведут в Рим, то есть на Землю? — сощурился Лис.

Терп кивнул, подтверждая, что да, именно туда и ведут.

— Слушай,— продолжал Лис,— а этот земной остров, на котором погибла или была уничтожена ваша база, это то же самое, что Атлантида?

— Ты поразительно догадлив,— насмешливо согласился Терп.-Именно так этот остров назывался в земных легендах.

— М-да…— задумчиво сказал Лис. Сколько же вы могли бы рассказать земным историкам! Хотя бы о той же Атлантиде!

— М-да…— в тон Лису сказал Терп.— Я удивляюсь, почему утопизм так свойственен жителям земного мира, и тебе в том числе. Подумай сам: зачем это нужно рассказывать земным историкам? Что, от этого жизнь в вашем мире изменится и станет лучше? Утопия это: никогда от большего знания, тем более о подобных вещах, жизнь не станет лучше. Неужели ты думаешь, что, узнай сейчас люди мира Земли или любого другого об истинном положении дел, им станет лучше? Да ничего подобного! У них только прибавится проблем. А так они живут в плену своих заблуждений и гипотез о строении мироздания — и живут себе. Толпа не должна знать то, что знают отдельные избранные. Она должна только следовать нескольким простым истинам, регулирующим взаимоотношения особей. Не убий, не укради и прочее.

— Да,— сказал Лис,— а вы сами не очень-то следовали этим заповедям.

— А я разве что-нибудь говорю про Творцов? — поднял брови Терп.— У нас тоже, как говорится, жизнь не сложилась. Может быть, потому, что как раз и не следовали? Они, эти истины, похоже, абсолютная аксиома в любой вселенной.

— Против этого не возражаю в общем виде,— глубокомысленно согласился Лис. Но когда ты сказал об избранных, знающих то, что не знает толпа, кого ты имел в виду?

Терп помолчал, прежде чем отвечать.

— Да никого конкретно я не имел в виду,— сказал он. Я понимаю твою мысль, она опять же навеяна утопичностью мышления жителей Земли: мол, можно решить по справедливости, кто избранный, а кто неизбранный в данном случае. Никем не избранные, просто так получилось. Ты попал сюда случайно, но можешь считать себя «избранным». Понимаешь? Вообще мне представляется, что все наши миры похожи на некое подобие знакомой тебе русской матрешки: одна оболочка над другой, вторая, третья и так далее. Творцы стоят как бы над людьми своих миров, а, возможно, кто-то стоит над Творцами. Не о том мы сейчас говорим. У нас конкретная задача, и, как мне показалось, ты готов начать ее решать.

— Готов-то готов, но не вполне понимаю, с чего начинать.

— Что вы хотите начинать? — возразила Монра.— Вам не надоело? Неужели нельзя оставить земные события в покое? Что нам не хватает? Мы спокойно проживем без этого!

— Монра, неужели ты не понимаешь то, что понял Лис? — искренне удивился Терп.— Тебе не будет покоя, пока где-то бродит этот Главный Помощник шаровиков. Не завтра, так через десять, или через сто, или через тысячу лет, но он явится в твой мир, и у тебя возникнет серьезная,. проблема. Может быть, не сам Ингвар Янович, но кто-то другой, связанный с ним. Нам необходимо это выяснить и проблему снять.

— Ест чэловэк — ест проблэма, нэт чэловэка — нэт проблэмы,— сказал Лис, насколько это возможно на языке Творцов подражая грузинскому акценту, но Терп снова понял его черноватый юмор; видимо, время на Земле он провел не зря.

— И кое в чем Иосиф Виссарионович был прав, хотя, полагаю, тоже был марионеткой в руках некой силы. Главное, что это актуально для нас. А начать, если на то пошло, я предлагаю с такого хода. Если этот тип бежал на Землю, а я уверен в этом, то мы должны как-то выявить его и ему подобных там. Для этого мы воспользуемся шаровиками…

— То есть?! — удивилась Монра.— Во-первых, шаровики перебиты, ну а во-вторых, даже если бы они и остались, неужели ты бы мог с ними сотрудничать?

— Ну, во-первых, они бы не сотрудничали с нами,— сказал Терп.— А во-вторых, нам ведь не нужны живые шаровики. Пусть некто на Земле думает, что шаровики уцелели, перебили нас и теперь ищут встречи с ним. А может быть,у стоит представить все так, что они решили начать охот на него. Ну, скажем, из-за того, что они поняли, что он оскорбил Великое Ничто или что-нибудь в этом роде. Я сам ранее пытался выследить источник этой силы, как уже говорил, но считаю, что в данной ситуации шаровики просто великолепная приманка.

Лис кивнул. Он понял идею Терпа: Ингвар Янович, если они смогут как-то дать ему знать о том, что шаровики почему-то решили искать его на Земле, непременно проявит себя. Как донести информацию до псевдолатыша, было уже делом техники.

— Слушай,— сказал Лис, обращаясь к Терпу,— твоя гипотеза насчет матрешки мне понравилась. Ты полагаешь, так может быть на самом деле?

— Ну, как я могу полагать, ведь полной информации нет? Гипотеза, она и есть гипотеза. Но сам подумай, если я создал довольно странный с земной точки зрения мир — планету Граней, а есть и другие, в чем-то похлеще, то разве не абсурдна с другой точки зрения шарообразная планета? И почему мир вообще должен состоять из планет, звезд и тому подобного? Не может ли это быть плодом чьего-то воображения?

— Почему мир не может просто «быть» вне зависимости от воли какого-то создателя? Может быть, он просто есть — и все,— сказал Лис. Терп усмехнулся:

— Разве я что-то утверждаю? Но что значит «просто быть»? Над этим стоит подумать, а?

— Ты, похоже, хорошо знаком с земной жизнью. Лис тоже улыбнулся. Так что ты меня поймешь. Когда я учился в школе и в институте, я был достаточно любознательным парнем и читал много разных научно-популярных статей и книг. Сразу скажу, скорее для Монры, чем для тебя, что земная наука даже не оспаривает постулат бесконечной Вселенной. Так вот, один из земных корифеев науки выдвигал гипотезу так называемой панспермии, то есть зарождения. жизни на планетах разных солнечных систем от микроспор бактерий и от разных микроорганизмов, переносимых в космосе и попадающих на планеты вместе с метеоритами. Так же объяснялось и само зарождение жизни на Земле. Эта гипотеза имела довольно много сторонников на самом серьезном и высоком научном уровне. А мне всегда было странно, почему нигде никогда никто не задал автору од-ного-единственного вопроса: ну хорошо, допустим, на Земле жизнь появилась именно так, но откуда же она взялась в самом космосе? Где-то же она должна была зародиться впервые? Мне хочется задать тебе такой же вопрос: откуда взялись те, кто создал первую оболочку твоей матрешки?

Терп засмеялся:

— Это классический вопрос, почти вроде того, что было раньше: курица или яйцо? Мне этот вопрос приходилось слышать много раз, и знаешь, что я всегда отвечал? Я отвечал вопросом на вопрос: а какое яйцо? Левое или правое?

Лис засмеялся, и даже Монра усмехнулась.

Терп продолжал:

— Ну а если серьезно, то что я могу ответить? Это выше моих возможностей — давать ответы на софистические вопросы. Лучше обсудим наши предстоящие действия. Я предполагаю, что нам не следует пользоваться точкой перехода, через которую бежал Ингвар Янович: там вполне может быть ловушка. Но вот что именно мы попробуем сделать, так это попытаемся снять резонансную характеристику пространства в этой точке, если она кем-то не заблокирована, чтобы узнать, куда эта точка ведет.

— Вы все уже решили,— с раздражением сказала Монра, и улыбка на ее лице растаяла.

Она встала и пересела в одно из дальних кресел, отвернувшись от мужчин. Лис вопросительно посмотрел наТерпа. Тот невозмутимо продолжал:

— Но в любом случае, нам будет лучше пройти на Землю где-нибудь в другом месте.

— Не сомневаюсь,— кивнул Лис. Но как ты думаешь, если считать, что эта личность или какая-то организация контролируют Землю, не могут ли они знать вообще о любом использовании любых точек перехода? Это усложнит нашу задачу: они будут предупреждены о нашем появлении в принципе.

— Не исключено. Терп отпил из своего высокого бокала. Но думаю, это маловероятно. Я бывал на Земле много раз, и подолгу, и непохоже, чтобы кто-то знал о моих появлениях там. А я даже далеко Не всегда пользовался Ключом.

— Откуда ты, кстати, знаешь, как им пользоваться? — спросил Лис.

— От отца, но никто из нас не знает о Ключе все — только основные функции. А это устройство имеет, судя по всему, еще много возможностей, но лучше не экспериментировать с ним, а делать только то, что точно знаешь. Ну ладно, я пойду проверю, есть ли возможность узнать о направленности этой точки перехода, а вы пока тут поговорите,— усмехнулся Терп, понизив голос и кивая на Монру.

Лис встал и подошел к Монре. Она молчала и с подчеркнутым удовольствием потягивала из стакана свой напиток.

— Слушай,— сказал Лис,— ну почему ты так волнуешься? Ты же смелая, ты меня дважды вытащила из препаршивых ситуаций. Неужели тебе не хочется разобраться в том, что происходит? Это ведь не только Земли касается, это вас, Творцов, касается тоже. Может быть, даже сильнее, чем землян. Тебе что, нисколько не интересно?

— Мне за последние несколько дней хватило и интереса, и приключений,— довольно резко ответила Монра.— Я пока была вынуждена во всем участвовать, а по собственной воле совать голову в петлю не желаю. Причем петля мне представляется очень тугой: вы хотите действовать на территории врага и намереваетесь его там преследовать, даже не зная толком, кто этот враг.

— Но Терп же бывал на Земле много раз — и ничего! — возразил Лис.

— О нем, похоже, никто не знал, а сейчас вы сами хотите объявить о своем прибытии. Вы сошли с ума! Вас перещелкают так же, как многих Творцов когда-то. Я сама как-то выбиралась с Терпом на Землю, но сейчас могу сказать, что просто не понимала тогда, что делаю, и считаю, что нам повезло.

— Монра, но мы же будем соблюдать всю необходимую осторожность, мы не собираемся совать голову в петлю, как ты говоришь. Мне тоже дорога жизнь, и моя, и твоя, уверяю тебя. Но что же делать, зажмуриться и считать, что опасности нет вовсе, как говорит ваша древняя поговорка?

— Я не знаю,— с усталым отчаянием сказала Монра. —Я хочу вернуться в свой мир. Не надо мне этих земных проблем!

— То есть, ты не пойдешь с нами? — спросил Лис. Монра молчала. — Ты будешь очень полезна,— медленно сказал Лис. Поверь, я не хотел бы подвергать тебя опасности, но нас всего трое, а ты стоишь многих мужчин, я это уже заметил и оценил. И, повторяю, это не только земные проблемы;

Монра молчала.

Лис вздохнул и отошел к большому окну, открывавшему вид как раз на одну из главных аллей, расходящихся веером от основного дворцового комплекса, как раз на ту, на которой они вступили в первое сражение с шаровиками после высадки во Дворец. Дыма от горящих деревьев уже нигде не было, виднелись только проплешины в растительности парка, но сервы скоро засадят их новыми деревьями и кустами.

Лис чертыхнулся про себя: он тоже с удовольствием не совался бы в это предприятие, если бы было можно.

Но он знал, что, если останется с Монрой, покоя ему не будет. В любой момент он будет ждать появления таинственной и безжалостной силы, которая без промедления разрушит мирок, который они могут создать себе в любых вселенных Творцов. Это может случиться и не скоро, но случится, и у Лиса не было сомнений на этот счет. А поскольку он уже бывал в мире Терпа и охотником, и воином, то прекрасно знал, что в такой ситуации лучше всего атаковать первым, поскольку, образно говоря, сил выдержать осаду и отбиться все равно не было.

Лис понимал, что шансы у них с Терпом невелики, но выбирать не приходилось. Необходимо было хотя бы попытаться составить четкое представление о силе, против которой они хотели бороться. Может быть, если они успеют понять, что бороться бесполезно, можно будет отступить, спрятаться в мирах Творцов и ждать развязки, уповая, что она наступит не скоро.

Перефразируя старую крылатую фразу Долорес Ибаррури, Лис мог сказать, что умереть лучше в бою, чем отсиживаться в бомбоубежище, ожидая каждую минуту, что его свод рухнет тебе на голову.

Конечно, это было банально, но Лис был полностью согласен с подобным утверждением всей сутью своей натуры. Это была глубинная основа его мировоззрения, и, может быть, сам Лис до конца не очень четко сознавал это. Такой уж он был: он постарался бы сделать все, чтобы умереть попозже, но никогда бы в конце концов не смирился с жизнью, платой за которую явилось бы ползание на коленях и хоронение в укромных местах.

Монра подошла и встала рядом с Лисом. Он покосился на нее. Монра вздохнула:

— Ты прав, зажмуриваться бесполезно, в нашей ситуации надо что-то делать. Может быть, то, что собираетесь начать вы с Терпом, и безумство, но, возможно, единственно верное решение вопроса для нас — это все-таки активные действия.

— Я очень рад, что ты так решила,— с искренней радостью сказал Лис,— хотя это и очень опасно. И, повторяю, ты будешь нам очень нужна. Мне очень нужна.

Он обнял Монру за плени, и несколько минут они стояли молча, думая каждый о своем, глядя на желтое темнеющее небо над миром Терпа.

— Я полагаю, вы договорились,— сказал за их спинами хозяин Дворца, входя в комнату.

Терп выяснил, что секретный ход ведет в район столицы Советского Союза, а ныне России, город-герой Москву. Точнее узнать не получилось.

Творцы и Лис задумались. Необходимо было попасть на Землю через проход в точно известном месте и по возможности тайно для тех, кто мог за ними следить.

— У меня есть точка перехода, которой я пользовался только один раз, лет сорок назад. Она была мной установлена специально как секретная. Находится в лесистой местности, километрах в пятидесяти от Екатеринбурга.

— Чего-чего? — удивился Лис. Где?

Терп махнул рукой:

— Ах да, ты же не знаешь: городу не так давно было возвращено историческое название. И пояснил для Монры: — Пока там жил Лис, этот населенный пункт назывался Свердловском.

Лис усмехнулся, устав удивляться переменам на родине.