Миссия: Выполнить любой ценой (СИ)

Глава 17

Ксюша

Ночь выдалась беспокойная. Во сне я все время от кого-то убегала и кого-то прятала. Но я все не могла разглядеть кого именно.

Проснулась с первым утренним сигналом по общей связи, который оповещает о наступлении утра. В коридорах постепенно разгорался свет и я решила больше не ложиться. Мне нужно привести себя в порядок, ведь сегодня Марка выводят из медикаментозного сна. Будет нехорошо, если он увидит меня в таком виде.

Встав с кушетки, я почувствовала, как меня повело в сторону. Ухватившись за стену, я попыталась отдышаться и понять, что со мной. Ну конечно, последний раз я принимала пищу вчера утром. Мы с Моникой спокойно позавтракали в палате, ещё не представляя, что нас ждёт в этот день.

Воспоминания о Монике снова отдались болью в сердце, а на глазах проступили слезы.

— Да что же ты в самом деле! Что же ты ревешь? Все с ней будет хорошо! — шептала я сама себе, пока ковыляла в ванную.

Аэрозоль с запахом морского бриза немного взбодрил и успокоил, но сейчас мне как никогда не хватало полноценного душа. Чтобы тугие горячие струи воды били по плечам до покраснения кожи, а потом резко переключить на ледяную. Вот о таком душе я мечтала, а не это влажное недоразумение. Ну, по́том не воняет и ладно! Так сойдёт.

Вернувшись в палату, я с брезгливостью посмотрела на вчерашнюю пропотевшую одежду, но другой у меня не было. С вечера у меня совсем не было сил отправить одежду на чистку, так что придется повонять этот день.

Одевшись, я отправилась в столовую, где мне выдали порцию питательной жижи. Я засунула ложку в рот и тут заметила, что за мной внимательно следят.

Съев пару ложек, я ещё долго ковырялась ложкой в чашке, делая вид, будто очень переживаю.

Напряжение нарастало. С такими темпами мои нервы просто не выдержат! Что им ещё от меня нужно? Или не верят мне? Думают, что я прячу Монику?

Отправив тарелку в утилизатор, я направилась к своей палате, но мне перегородили дорогу два качка.

— Что? Что такое? Что вам надо? — растерянно закидала их вопросами.

— Вас вызывает руководство станции. Пройдёмте с нами! — ответил один из них.

— А вы что, вы нашли Монику? Вы нашли мою девочку? — я добавила истерических ноток в голосе да так, что один из амбалов скривился.

— Вам все объяснят. Пройдёмте с нами!

— Что? С ней что-то не так? С ней что-то случилось? — я сделала вид, что сейчас потеряю сознание и повалилась на одного из них.

Тот отпихнул меня и зашипел:

— Ни с кем ничего не случилось. Не нашли вашу дочку. Потому и ведём вас на допрос.

— Рот закрой, дебил. — рявкнул второй. — Гражданочка, вопросов не задаём и молча идём за нами. Ключевое слово — молча! Все ясно?

— Яснее некуда! — промямлила я.

" Да чтоб вас понос продал, сволочи! Не видать вам моей девочки!" — пронеслись мысли в моей голове и я с трудом сдержала злую улыбку.

Так, нужно поосторожнее себя вести, чтобы не выдать свое злорадство. И как можно более печально.

— П-простите, но мне нужно к моему сыну, в палату! У него сегодня важная процедура.

— Без тебя процедуру проведут. Я сказал — МОЛЧА! — рявкнул он.

Да уж, пожалуй, не стоит на таких нарываться.

Шли мы долго. Оказывается, отсек руководства находится так далеко. Преодолели несколько постов с вооруженными людьми. Это что же на станции происходит, что здесь так запросто оружием размахивают? Погрузившись в свои проблемы и в заботу о детях, я и не заметила, насколько напряжённой стала ситуация на станции.

Пока мы шли, нам встретилось несколько людей. Некоторые из них меня знали. Кто-то знал хорошо. Но ни один из них не поинтересовался, что случилось и почему меня сопровождают двое вооруженных людей. Они просто опускали глаза и старались пройти мимо, как можно скорее.

Мне действительно стало страшно. Похоже права была Ульяна, когда говорила, что, когда все рушится, люди проявляют свою истинную сущность.

Только вот вопрос, с какой сущностью теперь предстоит встретиться мне?

Я бы и рада остаться без ответа на этот вопрос, да вот не судьба.

Мы подошли к двери, которую охраняли двое людей, причем один из них беззастенчиво грыз настоящее яблоко. И это при том, что вся станция питалась исключительно синтетической питательной жижей. Даже детям прекратили выдавать натуральные продукты, а тут яблоко! У охранника! Чем же тогда питается руководство?

Мы остановились и один из охранников, тот, что без яблока, спросил:

— Лаврентьева?

— Угу — ответил за меня мордоворот.

— Чё так долго? Он уже ждёт ее. Сейчас доложу. — и с этими словами он скрылся за дверью.

Ждать пришлось недолго. Охранник вынырнул из отсека и жестом пригласил войти.

Обстановка в отсеке руководства повергла меня в шок. Честно говоря, я ожидала увидеть мрачный строгий кабинет и громилу Багровича. Но я никак не могла даже и представить себе, что власть на станции мог захватить этот…этот… Лягушонок! По-другому я никак его не могла назвать.

Невысокий, невзрачный толстопуз, на коротеньких тоненьких ножках. Лицо его украшали пухлые губы-пельмешки и маленькие бегающие поросячьи глазки. Это что за недоразумение?

Пока я разглядывала Багровича, он не остался в долгу. От его сального, оценивающего взгляда хотелось прикрыться, а ещё лучше пойти помыться.

— Ничего так… — ухмыльнулся он.

— Что простите? — обалдела я от его приема.

— Я говорю ничего не хотите? Чай? Кофе? Сок? Может закуски? — быстро поправился он.

— Н-нет спасибо. Я только что из столовой.

При упоминании столовой, Багрович скривился, словно проглотил что-то противное.

Ну да, синтетическая пища, которой приходится питаться большинству на станции не претендует на бутерброды с красной икрой, пусть и тоже синтетической, что стояли на столе у нового руководителя станции.

Заметив мой взгляд, Багрович выпятил грудь колесом, растянул свои губищи в улыбочке и с царским жестом указал на стол.

— Да вы не стесняйтесь! Угощайтесь! На станции вы больше нигде такого не увидите. А хотите шампанского?

— Нет-нет. — поспешно ответила я, ведь неизвестно как мне потом придется расплачиваться за все это гостеприимство. — Я не голодна.

— Ну как знаешь! — улыбочка сползла с его лоснящегося лица. — А я ведь хотел по-хорошему!

Он прошествовал к столу, обошел его и уселся в свое кресло.

Мне присесть он, конечно, не предложил. Вот дура, надо было взять этот долбаный бутерброд. Не в моих интересах ссориться с этими людьми.

— Так…Ксения…Андреевна. Правильно? — протянул он, заглядывая в какую-то папку.

— Да, все верно. — тихо ответила я.

Буду вести себя как скромная мышка. Не нужно привлекать к себе лишне внимание.

— Итак. Где вы прячете свою дочь? — с неприязнью спросил он.

— Что? — удивилась я. — В каком смысле, где я прячу свою дочь? Она пропала вчера! Ее забрали ваши люди…

— Мои люди? — с угрозой переспросил он.

— Н-ну, может, не ваши. Я не знаю. Пришли люди и сказали, что Монике нужно пойти в лабораторию для каких-то тестов. Она ушла и все. А потом пришли ваши люди и я поняла, что случилось что-то страшное

— Да? — наигранно удивился он. — Все действительно именно так и было?

— Конечно!

— А вот дежурившая в тот день медсестра сказала, что видела вас с дочерью в соседней палате. Что вы прятались там. А до этого вы встречались с доктором Петровой! Зачем вы ходили к ней? И зачем вы прячете свою дочь?

— Что? Но все не так было! — возмутилась я. — К Петровой я ходила по поводу своего сына. Он тяжело болен. Врачи уже ничего сделать не могут, поэтому я попросила выписать нас. А палата… Мы не прятались там. Просто в этой палате лежит моя подруга. Я была очень рада, что она выжила. Именно поэтому мы с дочерью находились там.

— Что ж. Это все мы проверим. Нам не сложно. — недовольно сказал он. — А если вы солгали, то вам несдобровать! Вас осудят за измену!

— Измену? — удивилась я.

— Измену, милочка, измену! — гаденько улыбнулся он. — Ваша дочь имеет большую ценность для науки. Вы знали это? Конечно знали!

— Моя дочь — не вещь! — тихо и зло ответила я.

— Что? — взвизгнул он. — Она принадлежит науке и обществу! Ты хоть представляешь сколько нас осталось? Да с таким количеством человечество вымрет уже через поколение!

— Спокойнее, Вячеслав Сергеевич, спокойнее! — послышался за спиной мужской голос. — Не пугайте нашу гостью!

Этот голос застал меня врасплох. Я действительно сильно испугалась, но не Багровича, а человека за спиной.

Обернувшись, я увидела, что в кабинете есть зона отдыха. Когда я вошла, то все мое внимание было уделено Багровича, оттого я и не заметила сидящего на диване человека.

Мужчина тем временем встал и подошёл ко мне. Он смотрел прямо в глаза и не отводил взгляд. По спине пробежали мурашки. Вспомнился детский мультик, в котором огромная змея своим взглядом гипнотизировала свою жертву. Вот и я сейчас была словно маленькая мышкой перед голодным удавом. Отчего то этот человек внушал неконтролируемый страх.

Я никогда не видела психопатов, но точно знаю, что они выглядят примерно, как этот мужчина.

— Ксения Андреевна, поймите нас правильно. На нас лежит ответственность за всех людей на станции! От наших решений зависит выживут эти люди…или погибнут. А ваша дочь может помочь нам в этом! — он говорил тихо и размеренно, но каждое его слово вызывало желание бежать.

С этим человеком я не хочу иметь ничего общего! Не хочу больше видеть его, слышать. Не хочу, чтобы он вообще знал о моем существовании!

Странное дело, руководитель станции, пока говорил этот "удав", тихонько сидел в своем кресле и даже не пытался встревать в наш разговор.

— Так что, Ксения? — снова заговорил "удав". — Вы нам поможете?

— Я? — в голове была каша и я не сразу смогла уловить суть вопроса. — Как же я вам помогу? Я ведь не знаю где Моника! Я думала это ВЫ мне поможете!

— Что ж. — улыбнулся он мне одними губами. — Очень жаль. Тогда нам самим придется принять все меры, чтобы разыскать ее. Только в таком случае она к вам не вернётся!

— Что? — удивилась я. — Как это не вернётся? Почему?

— Ну как же? — широко улыбался этот страшный мужчина. — По закону каждая семья может иметь не более двух детей. А у вас, насколько я знаю, их трое! Вот мы и изымем одного из них. Оставляйте себе двух младших, а мы заберём наиболее интересующего нас ребенка.

От его слов я потеряла дар речи. Стояла, вытаращив на него глаза, а он веселился.

— Но если вдруг вы вспомните какую-либо информацию о местонахождении вашей старшей дочери, — моментально стал серьезным он, — то, возможно, вам позволят увидеться с ней.

Ну нет! Этому человеку я не позволю и на километр к моим детям подойти. Да я… я всю станцию здесь на уши подниму, я бунт устрою! Но Моника никогда не попадет к ним в руки. Ах, Леша! Где же ты? Возвращайся скорее, ты нам нужен! Очень!

— Я… я постараюсь. — ответила ему тихо. — Но я правда не знаю где она.

— Что ж. Я выяснил что хотел. — "удав" повернулся к Багровича. — Вячеслав Сергеевич, разберитесь с этим как можно скорее.

И с этими словами он покинул кабинет. Мы с Багровичем синхронно выдохнули и меня это очень удивило. Неужели он его тоже боится? Кто же этот человек и какое отношение имеет к Багровичу?

— Вы все поняли, Ксения Андреевна? — хрипло спросил он. — Вам лучше сотрудничать с нами!

— Конечно. — монотонно ответила я, ибо сил на эмоции не осталось. — Я могу идти?

Багрович взял бокал с янтарной жидкостью и щедро отхлебнул от него. Он молча разглядывал меня и мне в который раз захотелось прикрыться от его взглядов.

Его сальный взгляд прошёлся по ногам, потом поднялся и задержался на груди и только потом он соизволил посмотреть мне в глаза. К этому моменту у него разве что слюна не потекла.

Я никогда не была роковой красоткой, но и уродиной не была. Природа наградила меня хрупкой стройной фигурой, которую я смогла сохранить даже после трёх беременностей.

Взгляд Багровича я смогла распознать безошибочно. А он все попивал из своего бокала да молча смотрел на меня.

— Так я могу идти? — уже громче спросила я, потому что оставаться с ним наедине очень не хотелось.

Багрович дёрнулся, словно очнулся от своих фантазий, залпом допил содержимое бокала и подошёл ко мне.

— Вы знаете, а ведь я знаком с вашим мужем. — начал он, дыхнув на меня запахом алкоголя. — И он не говорил мне, что у него такая хорошенькая жена.

— Наверное вам не до разговоров обо мне было. — сделала я шаг назад. — Ведь вы очень занятой человек.

— И очень одинокий…

— А я замужняя…

— Это поправимо…

— Что? — опешила я. — Что вы имеете в виду?

— Я лишь хотел сказать, что ваш муж находится на опасном задании. Очень опасном. — ухмыльнулся он. — И конечно, он может не вернуться. А вам, такой красивой, беззащитной женщине, просто необходима поддержка и защита.

— Он вернётся! — я сделала ещё несколько шагов назад. — Обязательно!

— Вы так уверены? — недовольно спросил он. — А вот я совсем не уверен! К тому же, на Земле наш отряд несёт потери. В последнем докладе как раз сообщили, что они потеряли несколько человек, а ваш муж не участвовал в сеансе связи. А ведь он руководитель! Обязан был присутствовать.

Его слова повергли меня в шок. Я снова и снова считаю, что мой муж бессмертный и вернётся домой во что бы то ни стало. Но ведь это не так!

— Я, конечно, не утверждаю, что он уже погиб, но список погибших могу посмотреть. — улыбался он.

— Посмотрите… — как во сне прошептала я.

— Обязательно! — гадко ухмыльнулся он. — Приходите ко мне завтра. Скажем часикам к восьми вечера. Я как раз освобожусь.

Меня бросило в дрожь от такого неприкрытого предложения.

— П-простите, я не могу. — я изо всех сил пыталась придумать, как мне от него отделаться. — Можно я пойду? У сына сейчас важная процедура. Он болен!

— Не можете? — недовольно протянул он. — Что ж, задерживать я вас не буду. Можете идти. Но моё предложение остаётся в силе. Хотя и недолго. Запомните это!

— Хорошо. Спасибо! — промямлила я. — До свиданья.

Выскочила из кабинета Багровича, как ошпаренная, и прямиком попала в руки к его охране.

— Вячеслав Сергеевич, все в порядке? — спросил любитель яблок, больно хватая меня за руку.

— Да-да, пусть катится отсюда. — пренебрежительно кинул он.

Охранник бережно прикрыл дверь и отпустил меня.

Не помня себя от страха и злости, я помчалась в свою палату. Пробежка помогла прийти в себя, хотя в душ захотелось ещё сильнее, но на сегодня я свой лимит уже выбрала. Поэтому о душе можно и не мечтать до завтра.

Зайдя в палату, я увидела целое столпотворение врачей и мое сердце рухнуло вниз. Неужели Марку стало хуже? Или Софии? Или эти сволочи навредили им? Мне, как-то, стало нехорошо и я постаралась облокотиться на стену, но она почему-то оказалась так далеко, что я начала падать на пол. Падение было таким долгим, что я не могла понять, как пол может быть так далеко? Или низко? Или это я находилась слишком высоко? Я все падала и падала, а пол убегал от меня все дальше…

— Ксюша? Ксюша, что с тобой? — хлопал по щекам меня доктор Романенко. — Ксюша, ты в порядке? Как себя чувствуешь?

Рядом суетилась медсестра, подсовывая мне под нос ватку с чем-то вонючим.

Я лежала на полу, а вовсе не летела в бесконечную пропасть.

— Что произошло? — прохрипела я.

— Ты влетела в палату, а потом потеряла сознание. — объяснил Олег. — Что произошло?

— Не знаю. — ответила я, пытаясь подняться. — Я просто увидела здесь толпу врачей… Что-то с Марком? С Софией?

— С ними все хорошо! — заверил меня доктор. — Я собрал комиссию, чтобы решить можно выписывать вас или нет. Комиссия решила, что больше мы ничего сделать не можем. София здорова. Марк останется на поддерживающей терапии и будет посещать медотсек раз в неделю.

Я заметила, что в палате мы уже были одни.

— А где все?

— Ушли по своим делам. — пожал плечами Олег. — Да и тебе воздух нужен был. Вот я и отослал их. Ксюша, а как давно ты полноценно ела?

— Ну, утром пару ложек синтежижи. — начала вспоминать я. — и вчера утром пару ложек.

— Ксения, у тебя очень высокая психоэмоциональная нагрузка. На тебе трое детей, двое из которых нуждаются в уходе. Тебе просто необходимо следить за своим питанием!!! Иначе ты не выдержишь! И что тогда будет с твоими детьми?

— На мне двое детей. — осторожно поправила я его. — Вы не знали, что Моника вчера пропала?

— Конечно знаю. — улыбнулся он. — И молюсь, чтобы до возвращения Алексея с командой она не нашлась!

Доктор Романенко хитро посмотрел на меня и подмигнул.

— А сейчас живо в столовую! — скомандовал он. — И чтобы съела полную порцию, иначе я детей тебе не отдам!

— Хорошо. — улыбнулась я. — Только пожалуйста дождитесь меня. Я обещала Марку, что буду здесь, когда он проснется.

— Как скажешь, милая! — улыбался Олег. — Я обещал Алексею присматривать за вами, так что ты уж не обижайся на старика!

— Ну что вы! Какие обиды! — уже вовсю улыбалась я.

Почему-то Олег Станиславович вызывал такие теплые чувства. С ним было безопасно и приятно общаться, словно с отцом.

— А знаешь, что, Ксюша? — вдруг спросил он. — А я с тобой пойду в столовую. Я ещё не обедала, потом и не знаю когда представится такая возможность. Да и тебя проконтролирую.

— И компания хорошая способствует аппетиту. — поддакнула я.

— Зришь в корень!

Находясь в постоянных заботах о детях, я уже и забыла, что такое дружеское общение и беседа с доктором Романенко была для меня как глоток свежего воздуха.

Мы спокойно общались на отвлеченные темы и даже соглядатаи, которые даже не пытались скрываться, не помешали хорошей беседе.

Доктор Романенко посетовал, что станцию перевели на исключительно синтетическую пищу из-за того, что гидропоника не выдерживает такой нагрузки и за первые месяцы натуральная пища была съедена подчистую.

— Теперь только ждать нового урожая! — ворчал он.

Я качала головой, а сама вспоминала как охранник грыз яблоко. Как в кабинете у Багровича чахло лимонное дерево. Как на его столе лежали красиво нарезанные помидоры.

— Ну что Ксения, делу время, а потехе час? — неожиданно спросил Олег.

— Что? — не поняла я.

— Эх вы, молодежь! — по-доброму смеялся он. — Поговорка старинная такая. Я говорю, что нам пора к Марку. Да и другие пациенты меня ждут.

— Ах, да! — спохватилась я. — Простите. С вами так хорошо! Я давно так не общалась!

— Тебе бы друзей завести! — ворчал он на меня, поднимаясь из-за стола. — А то так совсем зачахнешь!

— Да некогда мне… — начала я, а потом кое-что вспомнила. — А ведь у меня есть подруга!

— Ульяна не в счёт. Ее и Андрей-то не видит. Вечно она в своих лабораториях пропадает. — по-отечески ворчал он. — Ты знала, что они с Андреем сблизились?

— Догадалась. — улыбнулась я. — Но я не о ней! Я о Лене.

— О ком? — удивился Олег. — Знаешь, я, конечно, посоветовал тебе завести друзей, а теперь ещё посоветую делать это осторожно! Такие времена настали…

— Так это моя старая подруга! Ее Моника вчера в одной из палат случайно нашла. — воспоминания о вчерашнем дне грузом легли на плечи. — Она после разморозки ещё спала.

— Так, кто там у нас вчера после разморозки был? — задумался доктор. — Игнатьева что ли?

— Да, Игнатьева! — обрадовалась я. — Мы с ней сто лет знакомы.

— Ну, может, и к лучшему, что у Игнатьевой подруга появилась. — пробормотал Олег. — Знаешь, по медкарте она в тяжёлом состоянии поступила. А когда пришла в себя, то ей диагностировали посттравматический синдром и тяжёлую депрессию. Сейчас, конечно, две трети станции с депрессией, но мне было бы спокойнее, если бы ты за ней присмотрела. Хотя, говоря о подруге, я, конечно, надеялся, что это она за тобой присматривать будет. Но, видно судьба у тебя такая — выхаживать больных. Ты, кстати, не хотела бы в медицину податься? И за Марком проще бы ухаживать было.

— А как же…? — удивилась я. — Ведь у меня и образование другое. И обучиться сейчас негде.

— А вот ты меня сейчас натолкнула на мысль, что нам просто необходимо начать обучать людей полезным профессиям! Я выдвину это предложение на ближайшем совете!

Тем временем, мы проходили мимо палаты Лены и я умоляюще посмотрела на Олега.

— Ой, да что мне с тобой делать? — проворчал он. — Заходи уже! Навести твою подругу.

Мы зашли в палату и я обрадовалась тому, что Лена уже была в сознании. Но через пару секунд моя радость померкла — Лена полулежала на подушках и никак не отреагировала на наше появление. Она пустым взглядом смотрела в стену и не обращала ни на что внимание.

— Лена! — осторожно позвала ее я. — Лен, это я, Ксюша. Лен, посмотри на меня!

Я взяла ее лицо в руки и повернула к себе. Несколько секунд Лена смотрела куда-то в пустоту, но я все же смогла заставить ее посмотреть на меня. Из глаз подруги потекли крупные слезы.

— Прости меня, Ксюшенька, милая, пожалуйста прости! Я думала успею спасти вас. Думала успею приехать и забрать вас всех. А теперь вас нет. И Миши нет. Никого нет! — она закрыла лицо руками и разрыдалась.

— Лена! Лен! Это я! Живая! ЖИВАЯ, понимаешь? — пыталась я до неё докричаться.

Доктор Романенко подошёл к ней с другой стороны кровати и приложил к руке инъектор. Лена дёрнулась от укола и на миг перестала плакать.

— Ксюша? — наконец, она увидела меня. — Ксюша это ты?

— Да Лена! Это я! Живая! — сознание Лены уже начало уплывать. — Мы все спаслись! Все хорошо!

— Ксюш, она спит. — позвал меня доктор. — Рано ей ещё без седативных оставаться. Халатность медсестер! Хорошо, что зашли сюда. Кто знает, что могло случиться!

— С ней все будет в порядке? — с надеждой спросила я.

— Со временем. — кивнул Олег. — А теперь, пошли будить Марка. Ему уже точно пора просыпаться!

Вышла из палаты Лены в смешанных чувствах. Я очень рада, что она выжила в том аду, что творился на Земле. А ещё я очень переживаю за нее. Сможет ли она оправиться? И до сих пор злюсь за то, что она не предупредила меня о надвигающейся катастрофе.

Ладно, с этим я потом разберусь. А сейчас, действительно пора к моему любимому сыночку. Я так соскучилась по нему!

Доктор Романенко уже вовсю суетился над Марком. Делал какие-то инъекции, отсоединял трубочки, катетеры, датчики…

Прошло минут десять, а ничего так и не произошло. Я уже начала беспокоиться, что что-то пошло не так. По виду доктора я ничего не могла понять, поэтому решила все-таки спросить:

— Что-то не так? С ним что-то случилось? — закидала я его вопросами. — Почему он не просыпается?

— Вот молодежь! — по-доброму ворчал доктор. — Всё — то им побыстрее надо! Просыпается, твой сын. Просыпается! Иди смотри!

Романенко отошёл в сторону, чтобы я подошла к сыну ближе.

Я с нетерпением всматривались в его лицо, но ничего не происходило.

— Ничего не происх… — начала было я, но в этот момент ресницы Марка дрогнули.

Я замерла, боясь шевельнуться и даже моргнуть. Все мое внимание сейчас занимал сын. Он был для меня всем миром, вселенной! От волнения вспотели ладони и я обтерла их об джинсы.

— Ну же, милый мой. — не выдержала я. — Просыпайся!

— Мама! — прохрипел Марк и его ресницы распахнулись. — Можно я сегодня не пойду в сад?

Марк несколько раз моргнул, а потом начал осматриваться.

— Я думал мне все приснилось. — грустно сказал он.

— Не приснилось, маленький мой. — я приобняла его. — Но я обещаю, что теперь все будет хорошо!