19. Мистер Монк и влажные салфетки

Капитан Стоттлмайер ждал нас в центре города на Харрисон-стрит, где восьмидесятое шоссе пустеет в клубке съездов и путепроводов. Вой холодного ветра и рев дорожного движения создавали громкий, похожий на треск костей, скрежет. Звучало как-будто земля кричала от боли.

Шоссе проходило вдоль покрытого сорняками участка земли, окруженного ржавым забором, местами отогнутого. Стоттлмайер стоял около одного из отверстий, глубоко засунув руки в карманы плаща с поднятым от пронизывающего ветра воротом. За ним криминалисты в синих ветровках, медленно передвигаясь по участку, искали улики.

Участок был завален раздвижными кушетками, грязными матрасами, сырой ломаной фанерой, гофрированными металлическими листами и картонными коробками, стоящими на деревянных поддонах. Тележки, переполненные выпуклыми мешками для мусора, были припаркованы перед самодельными укрытиями, как автомобили на стоянке.

— Извини, что пришлось притащить тебя сюда, Монк, — сказал Стоттлмайер.

— Где все эти люди? — спросил Монк.

— Какие люди? — не понял капитан.

— Проживающие здесь, — он указал на окрестности, заставленные картонными домами.

— Они унеслись прочь как испуганные крысы сразу после того, как кто-то обнаружил труп, — ответил Стоттлмайер. — Паре офицеров в патрульной машине довелось проезжать мимо, когда происходил массовый исход. Это возбудило их любопытство, поэтому они вышли осмотреться. Хорошо, что офицеры оказались поблизости, а то мы нашли бы тело через несколько недель, если вообще нашли.

— Это почему?

— Здешняя публика нам немногое рассказывает, — пояснил капитан. — А если и рассказывают, то с большим опозданием.

Стоттлмайер кивнул на дыру в заборе, раздвигая ее пошире и предлагая нам пролезть.

Монк помедлил мгновение, затем повернулся ко мне.

— Мне понадобится мой костюм, — сказал он.

— Какой костюм? — не поняла я.

— Тот, который я носил днем. Он мне необходим.

— Мы вернули защитный костюм в магазин по дороге домой, — напомнила я. — Вы настаивали, что его нужно сжечь.

— Я знаю, — произнес он. — Мне нужен еще один.

— Магазин закрыт.

— Ничего страшного, — сказал Монк. — Мы можем подождать.

— Для Вас он закрыт насовсем. Владелец ясно дал это понять.

— Я посижу в машине, пока ты сходишь.

Стоттлмайер застонал:

— Монк, уже поздно. Я работал шестнадцать часов. Это третье убийство за сегодня. Я замерз, проголодался и просто хочу оказаться дома к утру.

— Хорошо, встретимся здесь утром.

Монк повернулся, но Стоттлмайер схватил его за руку.

— Я хочу сказать, что ты можешь сам пройти через дыру в заборе или я тебя переброшу через него! Выбирай.

— Я бы предпочел третий вариант, — ответил Монк.

— Но третьего варианта нет!

— А что насчет четвертого? Честно признаться, число три мне не очень нравится.

— Как насчет того, что я брошу тебя прямо сейчас?

— Это третий вариант, а раньше Вы говорили, что есть только два варианта, — проскулил Монк. — Как у нас может протекать разумная беседа, если Вы так не когерентны?

Стоттлмайер угрожающе шагнул к Монку.

— Хорошо, хорошо, — Монк оттолкнул капитана. — Дайте мне минуту.

Он посмотрел на дыру, на участок, затем на меня. Потом снова посмотрел на то же самое, в том же порядке.

— У тебя пять секунд, — произнес Стоттлмайер тоном, полным насильственных намерений.

Монк протянул ко мне руку и щелкнул пальцами:

— Салфетки.

Я дала четыре. Он использовал две, протирая края дыры, к которым мог прислониться в процессе перехода. Две остальные израсходовал, чтобы защитить пальцы от касания к забору, который только что отчистил.

Монк глубоко вздохнул, шагнул через дыру и тут же с визгом отскочил от чего-то, лежащего на земле.

— Что? — спросила я.

— Пробка от бутылки.

Прозвучало так, будто он едва не наступил на мину.

Я спокойно перешла через дыру и последовала за Стоттлмайером, поглядывая на Монка.

— Сюда, — позвал капитан и повел нас через участок по направлению к автостраде.

Монк снова вскрикнул. Я взглянула на него.

— Фантик.

— Вы провели день, копаясь в тридцати тоннах мусора, и теперь пугаетесь фантика?

— Я незащищен, — простонал он. — И это большой, очень большой фантик.

Я повернулась к нему спиной и двинулась сквозь заросли.

Монк так осторожно шагал через участок, словно играл в классики на раскаленных углях.

Не знаю, чего он избегал, но меня это и не заботило. Его могло испугать что угодно: собачий помет или одуванчики, все это для него одинаково отталкивающе.

Если я и говорила раздражительно, повод для этого имелся. Мне было довольно обидно из-за сорванного свидания, вместо которого пришлось переть через провонявший мочой лагерь бездомных, чтобы увидеть чей-то отвратительный труп. Озадачиваться иррациональными тревогами Монка было выше моих сил.

Но, если уж быть честной с собой до конца, в этот холодный ветреный вечер меня больше волновал не участок, убийство или Монк, съедающий мне мозги, а наш поцелуй с Джо и его значение.

Стоттлмайер привел нас по проторенной дорожке к насыпи с картонным навесом наверху, из-под входа в который торчали две ноги, обутые в топсайдеры, перевязанные клейкой лентой. Картина напоминала злую ведьму, раздавленную домиком Дороти в стране Оз.

— Жертва находится там, — указал Стоттлмайер.

— Да, я вижу, — сказал Монк.

— Ты не собираешься зайти внутрь?

— Без моего защитного костюма — нет.

— А почему бы тебе не носить этот проклятый костюм постоянно? — вспыхнул Стоттлмайер. — Ты мог бы не беспокоиться о дыхании и прикасаться к чему угодно в любое время.

— Было бы неловко, — ответил Монк. — Социально.

— Социально? — переспросила я.

— Мне не хочется обращать на себя внимание, — пояснил Монк. — Одно из преимуществ в работе детектива — моя естественная способность скользить плавно и незаметно практически в любой социальной ситуации.

— Я просто подумал, сколько денег ты сэкономил бы на салфетках, — иронизировал капитан.

Монк достал брелок с фонариком и направил свет внутрь навеса. Маленький луч осветил человека с тощей бородкой, лежащего на спине. На нем была одета примерно дюжина рубашек. Помимо этого он был неузнаваем. Голова размозжена кирпичом, вместо лица кровавая каша.

Я отвернулась.

До встречи с Монком мне удавалось идти по жизни, ни разу не увидев людей застреленных, зарезанных, задушенных, избитых, отравленных, расчлененных, задавленных машиной или забитых кирпичом. Теперь видела не менее двух-трех трупов в неделю. Я задавалась вопросом: как можно привыкнуть к ужасным зрелищам и остаться хорошим человеком?

— Он что, твой друг? — Обратился Стоттлмайер к Монку.

— Он похож на моего друга? Разве Вас не было здесь, когда мы обсуждали защитный костюм?

— Я никогда этого не забуду, — сказал Стотлмайер. — Тем не менее, я думал, что ты его знаешь. Именно поэтому и позвал тебя сюда.

— Я сегодня принимал ванну дольше, чем он за десяток лет, — возмутился Монк. — Почему Вы думаете, что мы знакомы?

Капитан указал на край насыпи. Монк посмотрел туда и увидел несколько десятков запечатанных пакетов с салфетками Уэт Уан, разбросанных среди сорняков.

— Ты единственный человек из моих знакомых, носящий с собой столько салфеток Уэт Уан.

Монк посмотрел на меня, и мы все поняли одновременно. Я почувствовала холодок, не имеющий ничего общего с холодным ветром.

— Вы знаете его, — прочитал Стоттлмайер по нашим лицам.

— Мы видели его попрошайничающим у Эксельсиора, — сказала я. — Он хотел денег, а мистер Монк дал ему салфетки.

— Внешний вид? — спросил Стоттлмайер.

— Его не так-то просто распознать. Он выглядит по-другому с кровью, размазанной по лицу, и… — я не смогла продолжить.

Капитан кивнул:

— Я понимаю. Все в порядке.

— Это не единственная причина, почему мы не узнали его, — сказал Монк. Он снова повернулся к навесу и присел у входа, позволяя лучу фонарика освещать труп и внутреннее пространство навеса. Затем чихнул.

Монк встал, повел плечами, а когда вновь посмотрел на нас, в глазах отражался водянистый блеск волнения.

— Я знаю, кто его убил, — заявил он и опять чихнул.

— Знаешь? — поразился Стоттлмайер. — Кто же?

— Лукас Брин.

Брин? — капитан устало вздохнул. — Да ладно, Монк, ты уверен в этом? По-твоему получается, он убивает старушек, собак и бомжей. Он что, серийный убийца?

Монк всхлипнул и произнес:

— Он человек, который хочет уйти от наказания за убийство. Печально, что он продолжает убивать для достижения цели.

— Почему ты думаешь, что это Брин? — спросил Стоттлмайер.

— Посмотрите на себя, капитан: Ваш плащ застегнут до носа, — Монк развернулся и посветил на мертвеца. — А на нем его нет.

— Может, у него и не было? — предположил капитан.

— У него был плащ, когда мы встретились, — возразил Монк. — Большой, грязный и оборванный.

Вернее, он казался грязным и рваным, а был прожженным и обугленным. И мы не заметили. Знай мы тогда, что искать, могли бы сразу раскрыть дело, и, возможно, спасти жизнь этому человеку.

Я представила, что Монк чувствовал себя так же виновато и глупо, как я.

— Лукас Брин убил его за плащ, и выбросил салфетки из карманов, — Монк снова чихнул. — И это доказывает полное пренебрежение Брина к человеческим жизням.

Не уверена, что Монк имел в виду. То, что он убил человека за пальто, или что выбросил салфетки показывало полную глубину бесчеловечности Брина? Я не посмела спросить.

Стоттлмайер указал на труп:

— Вы говорите, этот парень носил плащ Брина?

Монк кивнул и высморкался:

— Он, должно быть, рылся в контейнере в ночь убийства Эстер Стоваль. Этот человек желал смерти, и он ее получил.

— Он же не думал, что дайвинг в мусорном контейнере убьет его, — сказал Стоттлмайер.

Монк достал мешочек для улик из кармана и положил в него использованный клинекс. — Если бы не плащ стал агентом его смерти, то возможна ужасная плотоядная контейнерная болезнь или омерзительная слюновыделительная смерть.

— Агентом его смерти? — не понял Стоттлмайер.

— Омерзительная слюновыделительная смерть? — не поняла я.

— Спасибо Господу за Уэт Уан! — воскликнул Монк.

— Как, черт возьми, Брин узнал, что у этого парня его пальто? — вопросил Стоттлмайер.

Я знала ответ на вопрос, но не чувствовала себя умной. Скорее, наоборот.

— Когда мы говорили с Брином в холле, этот парень проходил мимо с тележкой. Брин видел его.

— Брин, должно быть, чуть в штаны не наложил, — усмехнулся Стоттлмайер. — Сидит он, значит, с детективом из отдела убийств и еще с двумя людьми, обвиняющими его в преступлении, а тут заходит парень, носящий на себе свидетельство, которое может отправить его в камеру смертников. Он, вероятно, как маньяк искал потом парня.

— Да уж, — сказала я. — А мы безрезультатно рылись в мусоре всего Сан-Франциско.

Стоттлмайер взглянул на ночное небо:

— Кто-то наверху неплохо посмеялся над нами.

— Медицинский эксперт был здесь? — спросил Монк.

— Она уехала перед вашим приходом сюда.

— Она определила, как давно мертв этот человек?

Капитан кивнул:

— Да, около двух часов.

— Может, еще есть время, — сказал Монк.

— Для чего? — спросила я.

— Не дать Брину уйти от наказания за три убийства, — ответил Монк.

Загрузка...