Мне 10 лет, и я разведена

Глава вторая Кхарджи

Женщины деревни Кхарджи, в которой я выросла, не привыкли выбирать. Мы живем в культуре повиновения. Моей маме, Шое, было всего шестнадцать лет, когда ее отдали замуж за моего отца, Али Мохаммеда аль-Ахделя. Она приняла это с покорностью. Через четыре года он решил, что одной жены ему недостаточно, и взял в семью еще одну женщину – мама приняла и это. И я пошла замуж с таким же смирением – девочкам моего возраста не велено иметь собственного мнения.

Как-то я спросила у Omma[6], откуда берутся дети. Она лишь отмахнулась: «Подрастешь – узнаешь».

Моего любопытства ее ответ не удовлетворил, но я поняла, что разговор на этом окончен, и отправилась в сад к братьям и сестрам. Нашим любимым развлечением была игра в прятки. Деревня, где мы жили, располагалась в долине Вали Ла’а в северной части Йемена. Это место как будто было создано для детских игр, здесь был миллион укрытий: расщелин в стволах деревьев, скал, пещер. Устав, мы нежились в теплых лучах солнца, свернувшись калачиком в высокой траве. Еще, как и все дети, мы любили дразнить животных: бегали за курами или тыкали палочками в осликов.

У мамы было шестнадцать детей и три выкидыша. Одного ребенка она потеряла сразу после рождения, еще четыре, в возрасте от двух месяцев до четырех лет, стали жертвами врачебных ошибок. Эти братья и сестры появились на свет до моего рождения[7].

Мама всегда рожала дома на циновке и могла надеяться только на волю Бога, которого она молила защитить младенца. Мама иногда рассказывает про то, как я родилась, и мне очень нравится слушать эту историю.

– Твой день рождения был в пятницу, в праздничный день. Ты очень долго не хотела появляться на свет. Схватки начались около двух часов ночи, а родилась ты только к вечеру. Я тогда измучилась, ведь лето выдалось особенно жарким.

На самом деле, это абсолютно неважно – будни или выходной, мама бы в любом случае рожала дома на циновке. В моей деревне никому в голову не приходило обращаться в больницу. На всю деревню у нас было пять домов и только – ни мэрии, ни магазина, ни даже мечети. Во многие отдаленные регионы Йемена приезжают передвижные больницы, но не к нам – мы спрятаны в глубине долины, и добраться до нашей деревни можно только верхом на муле. Лишь немногие отчаянные водители рискуют ездить на грузовиках по извилистой каменистой дороге, рискуя то и дело сорваться вниз. Если бы мама отважилась пойти в больницу, ей пришлось бы рожать где-нибудь в овраге под палящим солнцем.

– Но как же ты тогда справлялась?

Я всегда задавала этот вопрос, напоминая маме, что она не закончила историю.

– Слава Богу, у меня была Джамиля.

Джамиля – это моя старшая сестра.

– Она помогала мне со всеми детьми: перерезала пуповину кухонным ножом и обмывала ребенка. А имя тебе дал твой дедушка Жад. Говорят, что оно бедуинское.