Мои воспоминания

Курсантские годы

Подходил к концу второй год службы в армии. Недалеко от Полтавы находился военный аэродром и жил он похоже насыщенной летной жизнью. Еще армия финансировалась на достаточно высоком уровне и по частоте вылетов фронтовой авиации это довольно четко прослеживалось. Вот тогда – то меня и стала посещать одна и та же мысль о поступлении в военное летное училище. Далее последовал рапорт командованию части и довольно скорая отправка на военные сборы. Все экзамены и физо были сданы на отлично, но летную комиссию я не прошел, забраковал окулист. Как-то пережив это (ничего подобного я не ожидал), все таки решено было поступить в Иркутское авиационно‑инженерное. Какое-то время я побыл дома, и к началу учебного года прилетел в Иркутск. Довольно быстро нас распределили по факультетам, учитывая наши предпочтения и вступительные экзамены. Получение обмундирования меня удивило четким соблюдением размеров, все курсанты выглядели довольно пристойно, чего не скажешь, вспоминая армию. Подшивка обмундирования выглядела как небольшое представление, но его надо было пережить с серьезным выражением лица. Дальнейшее мероприятие не заставило себя долго ждать – начиналась увлекательная жизнь в полевом лагере «Добролет» в 40‑ка км от Иркутска, после этого периода нашей курсантской жизни, как нам пообещали, количество кадетов заметно сократится. Конец лагерной жизни ознаменует марш‑бросок с полным боевым снаряжением до училища. Довольно скоро утверждения отцов‑командиров начали сбываться и только у нас в группе количество бойцов стало меньше на шесть человек. Прямых пожеланий отчислиться я не слышал, но человек заболевал, уезжал в санчасть и больше мы его не видели. Сам лагерь находился среди глухой тайги со всем своим гнусом. Местом умывания была холодная быстрая речка, желающих купаться почему-то не было. Хорошо работала полевая кухня, но всех постоянно долбил голодняк. Я закрывал глаза на оттопыренные карманы бойцов, покидающих столовую, карманы быстро опустошались в палатках, были свои запасы продовольствия. В Сибири меня поражали перепады температур – днем тепло, ночью палатка покрывалась инеем. Конечно в каждой палатке находилась печка‑буржуйка, но дежурный по ночам не мучал себя бодрствованием, и накидав дровишек быстро отбивался. Каждое утро мы просыпались в холоде, будили дежурного и говорили, что мы о нем думаем. Дежурство было поочередным были те, которые исправно бдили всю ночь, они пользовались особым расположением и дополнительным питанием. На утро выходили на построение, у всех стучали зубы, поэтому доклад командирам звучал как – то не очень внятно. Командиры выходили из своих теплых домиков по форме одежды номер 2 и искренне удивлялись нашему колотуну. Все ждали зарядки и 3‑х километровой пробежки, но каждое утро мы выслушивали одно и тоже. Проходил день за днем, были обычные армейские будни, как меня угораздило второй раз повторить пройденное, давно уже жил бы на гражданке, но дальнейшая учеба успокаивала. Довольно часто были занятия по стрельбе, причем занятия эти нравились всем, если не приходилось предварительно окапываться. Занятия по химзащите не прощали разгильдяйства. Нас пропускали через специальную дымовую полосу препятствий, которую не пройти, если есть хоть малейший доступ воздуха вне фильтрующего элемента. Устраивали состязания по ориентированию на местности. Командиру подразделения вручали компас и карту с направлениями на определенных участках движения. Где изменять направление должен высчитывать сам, но весь участок должен преодолеть бегом и собрать все малоприметные метки на пути движения. Группа под моим скромным руководством не раз приходила первой и получала освобождение от всех нарядов на неделю. Пролетело полтора месяца и предстоял изнурительный марш‑бросок до училища. До училища мы не дошли около 10‑ти км, некоторые просто валились с ног, их увозили первыми, остальные дожидаясь машин продолжали движение. По прибытию в училище нам дали немного отдохнуть, но вскоре снова застроили и вывели на плац, Построение было всех первокурсников всех факультетов, на котором начальники пытались толкнуть речь, но их пламенное ораторское искусство нас тогда мало интересовало.