Глава 3

Девон обнаружила Майкла за длинным обеденным столом красного дерева. Все кресла были заняты гостями. Кроме одного, рядом с Майклом. Ада Микс с приторно вежливой улыбкой сидела во главе стола, и при виде ее в душе Девон вновь вспыхнула ярость. Сколько людей сегодня ночью испытало те же муки, что и Девон? И как только миссис Микс могла допустить такое?

Майкл поднялся и отодвинул кресло, чтобы Девон могла сесть.

— Понимаешь, вдруг почувствовал голод и решил поесть. Уж очень аппетитно пахло — ну, я и подумал, что не вредно будет подкрепиться на дорожку.

Девон взглянула на стол. Домашней выпечки булочки с изюмом, горячая овсянка, персиковый джем — все в точности так, как обещала реклама. Слава Богу, хоть тут не наврали…

— Ну что же, хорошая мысль. — Девон не добавила, что не собирается уезжать, пока Ада Микс не ответит ей на кое-какие вопросы.

Она села и сделала глоток свежего апельсинового сока из стакана, стоявшего рядом с ее тарелкой — старинной, с ободком из цветов. За столом постукивали и позвякивали серебряные приборы, но не раздавалось ни слова. Девон обвела взглядом публику — люди ели молча, как роботы. Никто не выглядел отдохнувшим.

— Хорошо ли спалось, леди и джентльмены? — Вопрос Ады прозвучал издевательски, хотя это и не входило в ее намерения.

Ни один из гостей — ни мужчина в синтетическом тренировочном костюме, ни его пышечка-жена, ни молодая азиатская пара, ни бизнесмен в строгой темной тройке — даже ухом не повел.

Майкл под столом незаметно толкнул Девон ногой.

— Доброе утро, миссис Микс, — сказала Девон, даря хозяйке ослепительную, но фальшивую улыбку. Внутренний голос подсказал: если она хочет что-нибудь получить от этой хмурой тетки, нужно держаться с нею как можно учтивее.

— Доброе утро, — ответила та.

Девон обвела глазами комнату.

— Какой прелестный старинный особняк. Давно вы здесь живете?

— Мы с моим мужем Эдгаром переехали сюда пять лет назад. Все здесь было ужасно запущено, но тем не менее мы все равно влюбились в этот дом с первого взгляда.

— И чудесно его отреставрировали. Не могли бы вы немного познакомить нас с историей этого дома?

Выражение лица миссис Микс впервые смягчилось.

— Дом был построен в тысяча восемьсот девяносто девятом году человеком по имени Флориан Стаффорд. Семейство Стаффордов — они были корабелами — практически владело городом. Здесь у них были верфи, где строились огромные корабли. Большинство горожан работало у них, да и сейчас все местные жители так или иначе связаны со стаффордскими верфями. Мистер Стаффорд — так же как и его родной брат Уильям — был капитаном.

— Полагаю, мистер Стаффорд был женат? — как бы мимоходом осведомилась Девон.

— Ну как же! Мэри-Луиза Беннингтон — так звали его жену.

— И дети у них были?

— Нет. Пока Стаффорды жили в этом доме, они были бездетны.

Майкл опять толкнул ее под столом: кажется, он праздновал победу. Ответ хозяйки сильно озадачил Девон. Она ощутила странное беспокойство.

— Ну, вообще-то один ребенок у них был, — поправилась миссис Микс. — Он умер в малолетстве. Толком о нем никто ничего не знает.

Теперь уже Девон толкнула под столом Майкла. У того на полдороге ко рту застряла ложка с овсянкой.

— Девочка или мальчик? — поинтересовалась Девон.

— Мальчик по имени Бернард.

Майкл толкнул Девон и отправил ложку в рот. Девон откинулась на спинку кресла, испытывая одновременно разочарование и облегчение. И тут она почувствовала над ухом дыхание Майкла.

— А ты знаешь, — прошептал он, — что в девятнадцатом веке маленькие мальчики и девочки носили платьица и длинные волосы?

Если бы ее ударили ножом под ребро, потрясение Девон было бы меньшим. Боже, ну конечно! Она живо вспомнила ночное видение. Личико было кукольное, но все же не девчачье. Маленький Бернард Стаффорд. Вот она, истина! Привидевшееся ей дитя было мальчиком!

— Это была довольно любопытная история, — продолжала рассказывать миссис Микс. — Капитан Стаффорд безумно переживал смерть малыша. Как ни старалась бедная Мэри, она не могла его утешить. Но все это случилось, когда они жили не здесь.

Девон опять сникла, а на лице Майкла отразилось облегчение.

— Они жили в старом особняке Стаффордов — там, дальше по улице. А здесь было церковное кладбище.

— Церковное кладбище? — повторила пораженная Девон.

Ада Микс кивнула и проглотила кусок булочки.

— Здесь и был похоронен мальчик.

— Что значит «здесь»? — спросил Майкл, откладывая ложку.

— «Здесь» — значит прямо на этом месте. Через несколько лет после смерти мальчика капитан Стаффорд купил этот участок, будь он неладен, и построил дом прямо на могиле малыша. Когда мы начали ремонт, то обнаружили в подвале могильную плиту бедненького Берни. Чего только люди не творят с горя!

Девон ухватилась за край стола. Руки ее похолодели, легкий озноб пробежал по спине.

— То есть вы утверждаете, — сказал Майкл, — что это здание сооружено на месте кладбища?

Что-то недоброе блеснуло в глазах Ады Микс. Появившиеся было задушевные нотки тут же исчезли.

— Мне далеко не все известно. Если позволите, я вас покину — у меня есть кое-какие дела по хозяйству. — Отодвинув кресло, она резко поднялась и вышла в вестибюль.

Секундой позже Девон двинулась следом. Майкл посмотрел на нее как на сумасшедшую.

Девон и сама уже не была уверена, не сошла ли она с ума.

Девон нашла миссис Микс в вестибюле рядом с маленьким мраморным столиком, на котором лежала открытая книга регистрации постояльцев.

— Вы уже закончили завтракать? — спросила миссис Микс.

— Завтрак был изумительный, но обычно я не ем по утрам — просто не испытываю голода. — Это было не совсем правдой. Действительно, она не всегда завтракала, но сегодня, после бессонной ночи, была голодна как волчица. — Нам у вас очень понравилось. — Девон знала, что вранье не ее конек, но сейчас лгала от отчаяния. — Дом просто очаровательный.

Миссис Микс просияла.

— Мебель здесь сохранилась со времен Стаффордов. Пока она служит исправно. Кое-что, конечно, пропало с концами. Но тут приключилась занятная история. Жильцы соседнего квартала устроили распродажу старого барахла. Я пошла туда — не столько покупать, сколько просто поглазеть. Видите вон ту лампу в углу? — Она указала на старинный латунный торшер под красным абажуром с бахромой, который Девон приметила с самого начала. — Смотрю, стоит она на травке рядом с кучей старых граммофонных пластинок. Ну, думаю, это надо купить. Несу домой, а тут одна соседка — миссис Дейвис, ей девяносто два года — увидела меня и говорит: «Да это же любимая лампа Стаффордов! Давайте, — говорит, — я укажу вам место, где она стояла при жизни хозяев». И еще подтвердила, что почти вся мебель у нас стоит на тех же местах, что при Стаффордах!

По спине Девон побежали мурашки.

— Понятно… — с трудом промолвила она, не сумев выдавить из себя ничего другого.

— У нас даже собака такая же, как была у Стаффордов, — добавила Ада, когда длинная гладкошерстная коричневая такса, ковыляя на коротких ножках, подбежала к Девон и принялась обнюхивать ее черные туфли на высоких каблуках. — Такси, что ли, их называют? Кто-то говорил, что у маленького Бернардика был точно такой песик. И что малыш не слишком ласково с ним обращался.

Бернард пнул собаку ногой, и отец наказал мальчика. Запер в чулане, подумала Девон, и от нереальности происходящего у нее закружилась голова. Пес тихонько заворчал, словно соглашаясь с ее догадкой. Руки Девон дрожали, когда она снова подняла взгляд на миссис Микс. Откуда она все это знает — про мальчика и собаку? Каким образом дом поверял ей свои тайны? И если это так, почему именно ей?

— Но как миссис Дейвис может знать такие вещи, если дом был построен в восемьсот девяносто девятом, а Бернард к тому времени уже умер? — пролепетала Девон.

Пытаясь сдержать дрожь в пальцах, девушка взяла шариковую ручку, лежавшую рядом с регистрационной книгой, и почти механически записала свою фамилию. При виде графы «Домашний адрес» она почему-то заколебалась и вывела всего два слова: «Нью-Йорк». Пусть это кому-то покажется безумием, но она не хотела, чтобы кто-нибудь (или что-нибудь) в этом доме знал, где она живет.

— Семьи в нашем городке живут из поколения в поколение, — снисходительно объяснила миссис Микс. — Делать им нечего, вот и пережевывают сплетни столетней давности…

— А никто не рассказывал о чем-нибудь необыкновенном… случившемся в этом доме?

Седоватая бровь подпрыгнула, и миссис Микс настороженно взглянула на Девон.

— О каком еще необыкновенном?

Уж тебе-то отлично известно, о каком, подумала Девон, снова подавляя приступ отвращения к этой особе. Что-то скрытное, хитрое было в ее повадках, отчего в Девон созрела уверенность: Ада Микс знает или хотя бы догадывается о присутствии в особняке некоей таинственной силы.

— Я имею в виду полтергейст, привидения или что-нибудь в этом роде.

— А вы что, репортер из газеты?

— Да нет, просто любопытно. Минувшей ночью, например…

— Что вы видели? — с явной поспешностью перебила ее миссис Микс.

— Не скажу, что видела. Скорее чувствовала…

Ада пожала жирными плечами и отвела глаза.

— Тут одна леди у нас останавливалась, так она утверждала, что видела ночью старуху в кресле-качалке.

Сердце Девон учащенно забилось.

— Старуху?

Миссис Микс часто закивала.

— Леди подумала, что это могла быть Энни Стаффорд — племянница капитана Стаффорда. Она в детстве лишилась матери, а когда затонул корабль ее отца, сиротку удочерили Мэри и Флориан, ее тетя с дядей.

— Сколько же ей было лет?

— Тринадцать. — Ада задумчиво покачала головой. — Толку из этого не вышло, доложу я вам. Люди поговаривали, что капитан обращался с племянницей как со служанкой.

А слуги жили на третьем этаже, подумала Девон. И уверенно сказала:

— Энни спала в желтой комнате.

— Говорят, так. И провела там большую часть своей жизни. На какое-то время Энни уезжала отсюда, но после смерти Флориана и Мэри дом перешел к ней по наследству, и она вернулась.

Девон подумала о блокноте в сумке, стоявшей сейчас на полу в столовой, и о том, что записи в блокноте были сделаны так, словно кто-то водил ее рукой. Слова об одинокой девочке, которая тоже страдала в этой комнате.

— Энни жила с ними, — повторила Девон, — но своих детей у Мэри и капитана не было. После смерти Бернарда, разумеется.

— Скорее всего, и быть не могло. Они спали в разных комнатах на втором этаже. Надеюсь, вы меня понимаете.

Да, Девон поняла ее правильно.

— Это портрет капитана Стаффорда?

Слегка выцветшие черно-белые овальные фотографии в полированных рамках красного дерева висели над книгой регистрации постояльцев.

— Да, это Флориан, а это Мэри. Красивый был мужчина, как видите. Все мужчины из рода Стаффордов были видными брюнетами. Мэри была тихоня, а вот Флориан властный, внушительный. Его весь город побаивался.

И я начинаю понимать, почему. Девон снова посмотрела на портрет, на широкие черные брови, выпуклые скулы, пронзительные черные глаза с прищуром, что придавали лицу неодобрительное выражение. Холодные глаза, презрительно смотрящие на собеседника и в то же время чем-то притягательные. Девон не смогла бы объяснить, чем.

— Сколько лет было Флориану, когда умер его сын?

— Под тридцать.

— А сколько ему было, когда здесь поселилась Энни?

— Под пятьдесят, я думаю. Со смерти Берни прошло лет двадцать.

Сильный мужчина с внушительной внешностью, он прожил долгие годы, не зная секса. И беззащитная девочка-подросток оказалась в его абсолютной власти. «Он обидел ее, — позднее торопливо нацарапала Девон. — Она ненавидела его».

— Это Энни? — Девон указала на портрет поменьше, висевший в нескольких дюймах ниже.

— Она самая. Славная малышка, правда?

Светлые вьющиеся волосы, собранные в задорный пучок на макушке, губы, сложенные в доброй улыбке, теплый взгляд темных глаз… В самом деле, Энн Стаффорд была милой, славной девочкой.

— Многие здесь до сих пор помнят Энни, хотя она и жила отшельницей.

— И это тоже она. — Девон указала на второй портрет, сильно отличавшийся от первого. Даже выцветшая фотография не могла скрыть напряженного взгляда, заострившихся черт мятущегося и настороженного лица. Ничего этого прежде не было.

— Такой она стала пять лет спустя, — сказала Ада.

— А кто теперь владеет домом? — неожиданно спросила Девон.

— Джонатан Стаффорд. Праправнук Шеридана Стаффорда, дяди Флориана. Он единственный Стаффорд, до сих пор занимающийся судостроительным бизнесом. Поскольку ни у Уильяма, ни у Флориана детей не было, фамильное состояние оказалось в руках их дяди.

Джонатан? Почему мне так знакомо это имя?

— Что еще вы можете рассказать?

Следовательский тон Девон заставил миссис Микс насторожиться. Выражение ее лица тут же изменилось.

— А почему вас, собственно, это интересует?

— Я вам уже сказала — исключительно из любопытства.

— Мне нужно идти.

— Последний вопрос, — заторопилась Девон. — Вам не доводилось слышать, что люди говорят о чулане в желтой комнате? Там какой-то особый, затхлый запах. Я чувствую, что с этим чуланом связаны некие события.

— Про чулан в той комнате, где вы спали, никто ничего не говорил. Некоторое время назад муж с женой, которые ночевали в соседней, зеленой комнате, рассказывали, что не могли уснуть, пока не догадались плотно прикрыть дверь чулана. Леди что-то рассказывала про ящик. Будто бы он снился ей всю ночь напролет. А я вам скажу, что все это чушь собачья. Люди любят шум поднимать на пустом месте.

— Ящик? — переспросила Девон. Ящик, ящик… И вовсе не ящик, а сундук. Большой старомодный сундук из тех, что брали с собой в морские путешествия, с темно-зелеными полосками на крышке и боках.

— Так она сказала.

— Но они ночевали не в желтой комнате, а в соседней?

— Она говорила про ящик в их чулане, — уточнила миссис Микс. — Это был общий чулан на две комнаты — желтую и зеленую, пока мы его не разгородили.

Девон слегка зашаталась и, чтобы обрести равновесие, ухватилась за край мраморного столика.

— О, теперь я все понимаю.

— Послушайте, миссис Галвестон…

— Моя фамилия Джеймс. Девон Джеймс.

Почему ей показалось важным сообщить свою настоящую фамилию, она сама не знала. Знала только, что еще не вышла замуж за Майкла, а пока этого не произошло, нужно быть тем, кто она есть, — Девон Джеймс.

— Ну ладно, пусть будет Джеймс. Так вот, мисс Джеймс, я надеюсь, вы не собираетесь поднимать шум вокруг этой истории? Нам совсем не нужна дурная слава. Мы уже этого вдоволь хлебнули, хватит с нас.

— Когда это было? — с нескрываемым удивлением спросила Девон, чем невольно положила конец беседе.

Миссис Микс вдруг раскудахталась как наседка, прикрывающая своих цыплят от возможной угрозы.

— Ну-ну, хватит, хватит. Я больше не намерена отвечать на ваши отвратительные вопросы. И вообще, я думаю, что вам с вашим приятелем лучше всего поскорее уехать отсюда.

Она поспешно засеменила прочь с видом, еще более враждебным, чем обычно. Девон оставалось только поглядеть ей вслед.

Когда вышедший из столовой Майкл дотронулся до руки девушки, она чуть не подскочила от неожиданности.

— Боже, как ты меня напугал! — Девон приложила руку к груди, пытаясь унять сердцебиение.

— Извини. — Но ее испуг не произвел на Майкла никакого впечатления.

— Я готова ехать, — сказала она. — Чем скорее мы отсюда уберемся, тем лучше.

Но их опередили другие гости. Казалось, они бежали из этого дома с еще большей прытью. Интересно, испытали ли они этой ночью хотя бы половину того ужаса, что пережила Девон?

Подхватив сумку, оставленную ею в столовой, Майкл взял Девон за руку и повел через вестибюль. Их каблуки стучали по вытоптанному паркету. Спустившись по ступеням, Девон обернулась и взглянула на дом. Она думала о детях и о том, что могло здесь с ними случиться. Впрочем, она даже не предполагала, а знала, что все так и было. У нее защемило в груди, и, сама себе удивляясь, Девон осознала, что ей одновременно хочется и уехать, и остаться. Словно кто-то, отчаянно вцепившись в нее, умоляет не уезжать.

Отвернувшись от дома, молодая женщина испытала ощущение, будто бросает любимое существо. Тем не менее она заставила себя двинуться по узкой дорожке к машине, возле которой все ждал Майкл.

Бросив последний взгляд на особняк, Девон подняла глаза и посмотрела на окно третьего этажа, где была их спальня. Окна в прошлое, которое она могла воскресить только своим воображением. И когда она подумала о тех, прежних обитателях, ужас стиснул ей грудь, сердце опять бешено заколотилось, как минувшей ночью. Но сейчас к прежним чувствам прибавилась невыразимая печаль, и слезы навернулись на глаза Девон.

Она снова взглянула на окошко. На какой-то миг почудилось, что там промелькнула чья-то фигура, но Девон тут же поняла, что это всего лишь тень ветки, качавшейся неподалеку от стекла.

Она многого не знала, а ей так хотелось раскрыть все местные тайны! «Докопайся до правды», — шептал ей один внутренний голос. «Прочь из этого дома! Беги без оглядки и забудь его навсегда!» — твердил другой.


Джонатан Баррет Стаффорд захлопнул папку, содержимое которой изучал, и положил ее на стопку других папок, лежавших на углу огромного письменного стола.

— Я ведь сказал, чтобы меня не беспокоили, — бросил он Эллисон Уитмэн — девушке, временно замещавшей его личную секретаршу Деллу Уиллис, заболевшую гриппом. Было всего лишь девять утра, но Боже, как ему не хватало Ди!

— Извините, сэр. Звонит миссис Микс из Коннектикута. Она говорит, что немедленно должна сообщить вам что-то чрезвычайно важное.

Джонатан вздохнул.

— Ладно, давайте. Переключите ее на мой аппарат.

Он раздраженно ткнул пальцем в кнопку громкой связи на своем телефоне цвета слоновой кости, без которого чувствовал себя как без рук. В этом аппарате имелись часы, калькулятор, память телефонных номеров сотни людей, с которыми он чаще всего общался, кнопка автоматического повторного набора, магнитофон для записи разговоров и радио. Джонатан не приобрел телефон с миниатюрным телеэкраном лишь по той причине, что терпеть не мог телевидения.

— Ну что там еще, миссис Микс? — рявкнул он в микрофон, не скрывая раздражения. Его ждал напряженный десятичасовой рабочий день, когда ничего нельзя перенести на завтра, потому что программа предстоящих деловых встреч тоже расписана по минутам.

— Понимаете, тут объявилась некая мисс Джеймс, мистер Стаффорд. Носится по городу, сует свой нос куда не следует, лезет с вопросами. Я чувствую, что из-за нее могут быть большие неприятности. Вам бы надо как-то унять эту дамочку, и чем скорее, тем лучше.

Джонатан поднял телефонную трубку, тем самым отключив громкую связь. Пальцы его сжимали трубку, подвергая пластмассу суровому испытанию на прочность.

— С тетей Стелл она еще не виделась?

— Это мне неизвестно. Но рано или поздно она на нее выйдет.

— Прежде всего вам самой не надо было распускать язык. Я вас давно предупреждал. — В ответ послышался стон. Джонатан понимал, что этими словами ранит самолюбие миссис Микс. Чокнутая старуха, хотя по годам еще вовсе не старая.

— Эта мерзкая бабенка умеет втираться в доверие. Прикинулась невинной овечкой, а оказалась такой же дрянью, как и все остальные…

— В следующий раз помалкивайте, если не хотите проблем.

— Прямо смех какой-то получается, — проворчала Ада. — Вы годами стараетесь, чтобы все было шито-крыто, и чуть что — кричите на меня. А ваши тайны гостинице только во вред…

— Лучше смотрите, чтобы она еще раз не заявилась, — предостерег Джонатан. — Все прочее я беру на себя. И лично разберусь с этой мисс Джеймс, подумал он.

— Как скажете.

Оба положили трубку не попрощавшись.

Джонатан неприязненно относился к старухе Микс, но надо признать, что она любила старое фамильное гнездо. Это она спасла особняк от разрушения и чудесно его отреставрировала. Поскольку от первого поместья Стаффордов ничего не сохранилось, дом на Черч-стрит был практически единственным имуществом, доставшимся наследникам от прошлых времен. Джонатан твердо намеревался защищать свою собственность и корил себя за то, что не сумел уберечь остальное.

И не собирался допускать, чтобы кто-нибудь распространял появившиеся три года назад абсурдные слухи, которые бросали тень на репутацию семьи Стаффордов.

* * *

Майкл Галвестон вышел из помятого желтого такси у кирпичного дома, в котором жила Девон, — на Семьдесят восьмой улице, между Лексингтон-стрит и Третьей авеню. Дом был старый, но прекрасно отремонтированный. Слева и справа от парадной двери высились красивые каменные колонны, а широкую лестницу охраняли большие гранитные львы.

Майкл предпочитал камню и дереву стекло и хромированную сталь. Когда они с Девон поженятся, то будут жить в его высотном кондоминиуме[2] — никаких проблем с отоплением, отличная сантехника… Такой сообразительной девушке как Девон не потребуется много времени, чтобы привыкнуть к удобствам ультрасовременной квартиры. Эта мысль заставила Майкла улыбнуться.

Он нажал кнопку интеркома[3], и тут же откликнулся нежный, ласковый голос Девон.

— Это я, — сухо сказал Майкл. Он пришел для серьезного разговора и решил сразу взять правильный тон.

Раздался зуммер — это Девон нажала у себя кнопку, впуская Майкла в дом. Он вошел в вестибюль, равнодушно скользнув глазами по огню в мраморном камине, стенам, облицованным панелями вишневого дерева, диванам и креслам, обитым гобеленовой тканью. То ли дело в его доме: черная кожаная мебель, темное тонированное стекло… Чисто и просто, в мужском духе, никаких тебе штучек-дрючек. Майкл вошел в лифт и нажал кнопку второго этажа. Старинный лифт, облицованный красным деревом, полз чертовски медленно — быстрее было подняться пешком. Наконец дверь с медными накладками и матовыми стеклами неторопливо отползла в сторону. Майкл пересек холл, направляясь к квартире Девон. Она открыла дверь прежде, чем он постучал.

— Привет, Майкл!

— Хай. — Он небрежно чмокнул ее в щеку. — Соскучился по тебе.

После бурного разговора в машине на обратном пути из Стаффорда они еще не виделись. Галвестон не мог поверить, что Девон всерьез вознамерилась реализовать свой невероятный замысел.

— Выпить хочешь? — спросила она, закрыв дверь.

— Виски с содовой. Двойную порцию.

Девон направилась к старинному серванту орехового дерева, служившему ей баром. Майкл тем временем расстегнул пальто, снял шарф и швырнул все это на стул. Девон протянула ему хрустальный стакан. Пока Майкл со стаканом в руках шел к коричневому дивану, кубики льда элегантно позвякивали. В комнате царило смешение старины и современности. Чувствовалась рука опытного дизайнера — правильное соотношение цветов, со вкусом расставленные здесь и там предметы искусства стиля «модерн», несколько великолепных картин старых мастеров… Но дизайнер Девон не требовался. Все это приобрела, расставила и развесила она сама.

Она села на диван, а Майкл — в кресло напротив. Галвестон хотел поговорить с ней серьезно и не желал отвлекаться на женские прелести. Он с головы до ног оглядел девушку. Сегодня на ней был свободный ярко-красный восточный халат, скрывавший длинные стройные ноги до самых лодыжек. Тяжелые деревянные серьги покачивались в мочках изящных ушей. Такие женские лица любил изображать Микеланджело.

Не удивительно, что жены вице-президентов корпорации, эти старые курицы, отнеслись к Девон так холодно. Они ревновали к ней своих мужей, только и всего. А коллеги зеленели от зависти, узнав, что он уже спит с ней. Женитьба на Девон позволит ему вырасти в их глазах…

Майкл наклонился в кресле и, глядя ей прямо в глаза, внушительно произнес:

— Девон, тебе вряд ли понравится то, что я скажу. Но ничего не поделаешь, придется выслушать.

Девон опустила бокал с белым вином на стоявший у дивана столик в стиле королевы Анны[4].

— Вот как! — Ее тонкая золотистая бровь изогнулась. Майкл уже знал, что это означало. Она начинала заводиться. Но он надеялся, что Девон сумеет взять себя в руки.

— Ну, и о чем же пойдет речь? — спросила девушка.

— Я хочу от тебя кое-что потребовать, Девон. Ты должна прекратить все эти глупости насчет домов с привидениями, причем прекратить немедленно. Если поползут слухи о твоих увлечениях — а рано или поздно это неминуемо случится, — то мы с тобой превратимся в посмешище, и тогда конец и твоей, и моей карьерам.

— Твоей карьере это, может быть, и повредит, но я писательница, и само собой разумеется, что мне нужны интригующие сюжеты.

— Но не дома с привидениями.

— Почему?

— Потому что все это чушь собачья, вот почему. Потому что люди подумают, что ты рехнулась.

— Мне безразлично, что подумают люди. Я пишу об этом книгу. Я намерена выяснить, что там случилось, и рассказать об этом читателям.

— Зачем, черт побери? Почему это для тебя так важно?

— Потому что я должна узнать…

— Что узнать? — напирал Майкл, хотя ему было все прекрасно известно. — Узнать, получишь ли ты еще один невроз? Или что увидела на чердаке то, чего там отроду не было?

— Неврозами я никогда не страдала. Нервы расшалились — это было. А разница между этими понятиями огромная, сам знаешь.

Он-то знал, но сама Девон не была уверена в себе. Он знал, что девушка боится, как бы однажды ее психика не сдала от перенапряжения. Это его тоже беспокоило.

— Называй это как тебе угодно. Но с того момента, как мы покинули Стаффорд, ты ведешь себя ненормально. Работаешь по двенадцать часов в день, пишешь какие-то письма, обзваниваешь десятки людей. Твой отец говорит, что за последние две недели ты дважды моталась в Стаффорд. Он очень беспокоится о тебе, хотя еще не знает ни о каких «маленьких Бернардиках». Ты одержима своей книгой и ради каких-то призраков готова пожертвовать даже нашими отношениями.

— Если это может разрушить наши отношения, то, видимо, они с самого начала немногого стоили.

— Ты не имеешь права так думать!

— И тем не менее думаю.

Девон говорила правду. Это было видно по тому, как она расправила плечи, как твердо глядела ему в глаза. Майклу захотелось взять свои слова обратно.

И тут он подумал о годах, полностью отданных корпорации «Дарнекс Менеджмент», вспомнил, как допоздна просиживал за письменным столом, вспомнил уик-энды, проведенные над служебными бумагами, в то время как другие сотрудники резвились на пляжах, вспомнил о вечеринках, устраивавшихся начальством для служащих корпорации, куда он должен был являться, хотя чувствовал себя настолько измотанным работой, что впору было упасть на паркет и захрапеть. И все это пойдет коту под хвост, если боссы узнают, что его будущая супруга верит во всякую чертовщину. Из-за нее, будь она неладна, он станет посмешищем всей корпорации…

— Послушай, Девон, ты обязана хорошенько поразмыслить. Знаешь, что может случиться, если ты будешь продолжать в том же духе?

— О чем ты? — Она пригубила бокал.

— Да я же видел, как на тебя подействовала вся эта история! Первые несколько дней ты без слез говорить об этом не могла!

— Да, такие вещи ранят душу.

— Согласись, Девон, что тебе уже сейчас тяжело заниматься этим. А ведь дальше будет еще хуже.

— Нет. В конце концов я сумею взглянуть на дело более трезво.

— А если не сможешь?

— Ну и пусть. Я должна написать эту книгу, и неважно, какой ценой она мне достанется.

— Если ты не желаешь подумать о себе или обо мне, побереги, Бога ради, хотя бы мать с отцом. Приятно ли им будет, если…

Девон вызывающе рассмеялась.

— Я не ребенок, Майкл. Если они и узнают, то меня не будет интересовать, что они скажут. Прежде всего я должна быть правдивой по отношению к себе самой. Я не могу отказаться от этого дела. Независимо от того, одобряют его мои родители или нет.

— Ты причинишь им боль, Девон. Вспомни, как они переживали, когда от тебя ушел Пол. И теперь они наверняка будут опасаться повторения нервного срыва, что, по правде говоря, вполне реально.

Игру Майкла нельзя было назвать честной, и он понимал это, но отчаяние мешало ему найти доводы получше.

— Значит, ты считаешь, что я все это выдумала? Ты так считаешь, да? Будто со мной происходит то же, что и прежде, но в более острой форме?

— Может быть и так, Девон. Сказал же тебе твой доктор, что рецидивы не исключены.

— Нет, Майкл, на сей раз нервы ни при чем. Неужели ты искренне веришь, что все мною рассказанное порождено лишь сцеплением случайностей — темнотой, шумом ветра, обрывками сна, и только? — Она размашисто, со стуком поставила бокал на столик. — Ты ведь видел мой блокнот. Строки, которые ты там прочитал, я написала до разговора с миссис Микс. Как же можно утверждать, что судьба этой девочки — лишь игра моей фантазии, результат цепи совпадений?

Майкл заерзал в кресле.

— Ну, я готов допустить, что все это странно, но ему наверняка есть логическое объяснение. И через какое-то время ты, вероятно, его найдешь.

— Золотые слова! Именно это я и пытаюсь сделать.

Майкл ударил кулаком по подлокотнику кресла и встал.

— Нет! Этим ты как раз и не занимаешься! Ты делаешь прямо противоположное. Ты уверена, что дом населен призраками, и изо всех сил пытаешься это доказать.

— Я обязана это сделать.

— Но почему обязана, скажи мне, Бога ради? — По тому, как Девон отвела взгляд, он понял, что она не намерена ничего объяснять. — Скажи мне правду.

Девон вскинула голову. Ее широко раскрытые зеленые глаза впились в зрачки Майкла, выдвинутый вперед подбородок и стиснутые в ниточку губы, обычно мягкие и полные, выражали непреклонную решимость.

— Потому что этого ждут от меня Бернард и Энни.

Воздух вырвался из его легких, словно из проколотого мяча. Майкл опустился в кресло.

— Это самые безумные слова, которые я от тебя слышал…

Теперь у Девон был несколько смущенный и виноватый вид. Она взяла в руки бокал, но только покрутила его в пальцах.

— Я знала, что ты именно так и скажешь, поэтому и молчала.

— Я требую, чтобы ты все это прекратила! Остановись, Девон, пока дело не зашло слишком далеко!

— А если не остановлюсь?

«До какого предела я могу давить на нее?» — подумал Майкл. Но выбора у него уже не оставалось.

— Если ты не прекратишь, можешь считать нашу помолвку расторгнутой.

Девон не выглядела удивленной. Она отпила из бокала — возможно, выигрывая время для размышления.

— Ну что же, — наконец сказала она. — Я так и думала, что услышу это. — Девон опустила бокал на столик и встала с дивана. Майкл поднялся следом.

— Я надеялся, что мы с тобой поговорим, внесем ясность, и все у нас снова будет нормально…

— Я обязана выполнить задуманное, Майкл. Если для тебя это неприемлемо, значит, и говорить больше не о чем.

Майкл поставил стакан с недопитым виски на столик. Рядом с бокалом Девон.

— Я все-таки очень верю в тебя, Девон. Пройдет немного времени, и ты одумаешься. Когда это произойдет, позвони мне. Я буду ждать.

Майкл пошел к двери, но Девон остановила его.

Смирившаяся с судьбой и все-таки явно опечаленная, она сняла со среднего пальца на левой руке кольцо с двухкаратовым бриллиантом и подала ему.

Майкл покачал головой, отказываясь принять его.

— Ты еще образумишься, Девон. Я в этом не сомневаюсь. — Он быстро поцеловал ее в губы. — Ты знаешь, что я люблю тебя.

Она кивнула. Непрошенные слезы побежали по ее щекам.

— Знаю.

Майкл открыл дверь и вышел в холл. Девон смотрела ему вслед, пока их не разделила с грохотом закрывшаяся дверь лифта.

Майкл слегка улыбнулся. Получилось не совсем так, как он рассчитывал, но Девон никогда не была последовательной и полностью предсказуемой, и Галвестон был убежден, что в конце концов она сделает так, как он хочет. Потребуется еще немного надавить, и рано или поздно Девон уступит. Как всегда.

На душе у Майкла полегчало.

Загрузка...