ЭПИЛОГ

Вскоре после того, как мой сын навсегда покинул Саудовскую Аравию, Маленький Дюран признался, что старший брат пытался склонить его к очень дурным поступкам. Это было что-то настолько плохое, что, сколько мы ни уговаривали его рассказать нам все, он так и не решился. И теперь Маленький Дюран так же радовался исчезновению своего старшего брата, как раньше его приезду. Его старший брат стал для него страшилищем. Он пытался задушить его и злоумышлял против его матери. После отъезда Большого Дюрана Маленький Дюран даже ни разу не упомянул его имя.

На этом несчастья не закончились. Не успел Фарид успешно возродить семейный бизнес в Афганистане, как заболел ангиной, которая никак не поддавалась лечению. Он настолько ослаб, что полетел в Париж для получения консультации. И я с ужасом узнала, что Фарид, куривший всю жизнь, болен раком горла. Так рухнули его надежды на возрождение Афганистана. Вместо этого он остался в парижской больнице, где его начали подвергать химиотерапии. Прогноз был неутешительным. По телефону мы говорили с ним о Большом Дюране, и он посоветовал мне забыть сына, сказав, что глупо было думать, что чудовище, выращенное Каисом, может превратиться в любящего сына.

Фарид знал, что умирает, и, когда я разрыдалась, велел мне вытереть слезы, так как вскоре он окажется со своими двумя мамами и все будет хорошо.

Фарид еще совершил прощальную поездку, и в последний раз мы с ним встретились в Виргинии в октябре 2004 года. Он остановился у Надии, и я не поверила своим глазам, когда увидела своего красавца брата облысевшим от химиотерапии и распухшим от лекарств. Он выглядел как совершенно чужой человек. И лишь его большие глаза оставались такими же, по которым я узнала бы его где угодно.

— Я стараюсь бодриться, братишка, — сказал он. — Просто стараюсь бодриться.

Он вернулся в Париж, где раковая опухоль разрослась еще больше, но Фарид остался несломленным. Его сестра Зиби говорила мне, что в один из последних ее визитов он расспрашивал о «братишке Мариам». И даже когда он лишился голоса, его выразительные глаза продолжали следить за всем, что происходило в палате. Вскоре Фарид умер, повергнув нас всех в страшное горе.

И хотя я знала, что с облегчением должна встретить его уход, я скучала по нему каждый божий день. И по сей день Фарид остается самой светлой фигурой в моей жизни. В его доброте и предусмотрительности было некое благородство. И когда мой «большой брат» Фарид скончался, я поняла, что такого человека мне никогда уже не доведется встретить. Я молилась лишь о том, чтобы он действительно встретился со своей и моей мамой.

Я продолжала надеяться, что ко мне вернется мой старший сын Дюран, что он поймет, что такое любить и быть любимым. Однако, к сожалению, вскоре после своего отъезда он начал вести со мной ожесточенную войну.

Когда он звонил в последний раз, то сказал:

— Привет. Это твой враг номер один.

Я попыталась обратить его слова в шутку:

— И тебе привет, враг номер один.

Вне зависимости от его обращения со мной, я по-прежнему любила своего сына и была счастлива слышать его голос.

— Хочу тебе сказать, что жалею только об одном.

Сердце у меня затрепетало от радости в ожидании его следующих слов, ибо я решила, что он извинится и выразит желание вернуть и начать все заново.

— О чем же ты сожалеешь?

— О том, что не изнасиловал тебя. Но каждый вечер я мастурбирую, представляя тебя.

У меня перехватило дыхание, я вскрикнула и в ужасе бросила трубку. Я бросилась в ванную, сорвала с себя одежду, запрыгнула под душ и принялась тереть лицо и тело, стараясь смыть грязь, которая, как мне казалось, облепила меня со всех сторон. Можно ли было себе представить большего извращенца! Как же Каису удалось вырастить такое чудовище?! Он забрал у меня ангельское дитя и превратил его в психопата, мечтающего не только о том, чтобы изнасиловать и убить свою мать, но и о том, чтобы задушить своего невинного младшего брата.

Я опустилась на пол, обливаясь горькими слезами и вспоминая тот момент, когда Дюран появился на свет.

— О Аллах, почему он оказался мальчиком, а не девочкой? — восклицала я. Каис ведь грозился убить девочку, но я бы сбежала, и он никогда не стал бы похищать у меня дочь. Все было бы хорошо, если бы у меня родилась девочка. — О Аллах, почему ты не дал мне дочь?!

Со временем я все чаще оглядываюсь назад и с грустью вспоминаю всех женщин нашей семьи. И меня все время преследует один вопрос: почему мы не оказались сильнее? Почему мы не смогли защитить себя от наших мужчин? Бабушка. Амина. Мама. Сара. Я. Все мы. Мы все сопротивлялись, но были слабы и в результате смирялись. Наша борьба может быть уподоблена не попытке выплыть против течения… а попытке дать бой цунами. Мы сражались с древней культурой, требующей от женщин повиновения и слабости. И вот я заканчиваю там, где начала, мечтая о несбыточном. Ибо где бы я ни жила, мысленно я всегда остаюсь в Афганистане, где в жизнь воплощаются лишь желания мальчиков.

Загрузка...