Море лоскутных кошек

Глава седьмая Женщина змея

"Время просыпаться."

Женский голос. Рука, раскачивающая меня.

Я открываю глаза глядя на размороженную девушку, стоящую надо мной. Она смотрит на меня темными рептильями глазами. Ящерица. Нет, не девушка-ящерица. Змея. Ее змеиный язык трогает меня, она нюхает меня.

«Что происходит?» – спрашивает она. «Кто ты?»

У меня немного кружится голова. Мое тело должно быть свалилось от истощения. Моя одежда теперь теплая и абсолютно сухая.

«Конрад», – говорю я. – «Я понятия не имею, что здесь происходит. Кто ты?».

«Джаджи», – говорит она. «Я думаю, что у меня амнезия. Я не знаю, как я сюда попала».

Она помогает мне встать.

«Что-то не так с моей кожей», – говорит она, чувствуя, свою чешую змеиной кожи. – «Я как-то изменилась».

«Ты не родилась такой?» – спрашиваю я.

«Нет», – говорит она, хихикая, и трогая свою кожу. «Это все для меня сюрприз».

Я рассказываю ей все, что произошло с тех пор, как человечество совершило самоубийство. Она смеется почти над всем, что я говорю. Я не уверен, верит ли она мне или нет. Она ничего не знает о лаборатории, которая прячется в пригородном гараже. Она не знает, как она стала змеиной девочкой. У нее туманные воспоминания о ее прошлом. Последнее, что она помнит, это то, что она была стриптизершей в клубе в Детройте.

«Может быть, нам стоит проверить это место», – говорит она.

«А как же остальные?» – говорю я, указывая на два частично растаявших кубика льда.

«Все будет хорошо», – говорит она. «Мы уйдем только на несколько минут».

«Я не думаю, что здесь кто-то живет», – говорит Джаджи, когда мы достигаем вершины лестницы.

«Я слышал шаги», – говорю я. «Кто-то должен быть здесь».

«Он слишком чистый и новый», – говорит она. «Не похоже на то, что кто-либо ходил на этом ковре раньше. Нет никаких признаков износа на плиточном полу».

«Но огни», – говорю я. «Они не могут зажигаться автоматически. В одной из комнат был свет внутри, и свет выключился, когда я подошел к нему», – говорю я. – «Кто-то должен быть здесь.»

«Какая дверь?» – спрашивает она.

Девушка змея щелкает выключателем, и зал освещается. Разве был выключатель света там раньше? Клянусь, стена была пустой. Я везде искал выключатель света и ничего не мог найти.

Я указываю на седьмую дверь справа.

Она идет по коридору. Ее змеиная кожа смещается от ее шагов. Я только сейчас понял, что она обсалютно голая. Я вижу изгибы ее задницы. Светло-зеленая кожа с зеленовато-коричневыми полосками. Змеиная грудь. Змеиная промежность. Покрытая чешуёй, но обнаженная. Плоть на животе и между грудями самая легкая. Почти белая. Ее пупок – самая человеческая черта в ней.

Она открывает дверь, на которую я указал. Слишком темно, чтобы что-то разглядеть. Она включает выключатель света.

Комната пустая.

Очень чистая и белая комната.

«Может быть, это была другая комната», – говорю я и открываю дверь рядом с ней. Включается свет.

Пустая.

Мы проходим через все комнаты в коридоре. Все они просто пустые и белые. Нет окон. Один верхний свет.

«Здесь еще никто не живет», – говорит Джаджи.

«Еще?» – спрашиваю я.

«Кажется, он был построен недавно», – говорит она. –«Владельцы еще не переехали».

Владельцы? Кто, черт возьми, будет жить в таком месте?

Здесь нет ничего кроме пустых комнат.

Я пью свой алкоголь, когда девушка проверяет за каждой дверью. Все так же.

«Должен быть нужно идти к голове», – говорю я. «Я видел там огни в окнах».

«Должна быть, где-то еще одна лестница», – говорит она. «Не может быть», – говорю я. – «Впереди была одна дверь и этот коридор, здесь нет другой лестницы.

«Я хочу проверить внизу», – говорит она, возвращаясь к лестнице, покачивая змеиными конечностями.

Спустившись вниз, мы обнаружили, что всё изменилось. Пространство комнаты было освобождено. Мусорные мешки с едой исчезли. Два блока льда, в которых находились две другие замороженные девушки, исчезли.

«Они ушли», – говорит она, стоя в луже воды, где раньше были блоки.

«Куда они делись?» – спрашиваю я. Она пожимала плечами.

Передняя дверь закрыта. Я оставлял её открытой раньше. Я выхожу наружу. Там никого нет. Просто черная вода падает на колени здания.

Вернувшись внутрь, мы пересекаем комнату и подходим к ещё одной двери.

«Это единственный путь, которым они могли бы пойти», – сказал я. – «Это комната, полная бутылок с ликером».

Я показываю ей бутылку с ликером и делаю еще один глоток.

«Никакой дополнительной лестницы. Никакой дополнительной двери. Просто тупик.»

Она открывает дверь в винную комнату. В самом центре комнаты, лицом к окну, находится лестница. Маленькая чёрная железная лестница, поднимающаяся в потолок.

«Этого раньше не было!» – говорю я.

«Ты, должно быть, просто не заметил её», – говорит Джаджи.

«Но я был здесь! Я помню, как шел от окна к бутылкам. Я бы не смог не заметить, если бы здесь была эта лестница».

Она качает головой и идет к лестнице.

Поднявшись по лестнице мы оказываемся в маленькой круглой комнате, окруженной дверями. Джаджи подходит к ближайшей двери и открывает ее.

«Что там?» – спрашиваю я.

Она застыла в дверях.

Здесь пусто. Даже нет комнаты. Это просто стена. Как будто дверь и дверная рама – это просто украшения для комнаты. Она идет к следующей двери. Открывает её. Ничего такого. Просто стена. Хлопает дверью. Идет к следующей двери. Ничего такого. Хлоп.

Ничего такого. Хлоп. Ничего такого. Хлоп.

«Что происходит?» – спрашивает она.

Она открывает и захлопывает все двери. Идёт по кругу. Проверяет каждую дверь по три раза. Пока одна из дверей не открывается в маленькую комнату.

«Этого раньше не было», – говорит она.

Это дверь, которую она открыла уже дважды. Это больше не стена. Это комната.

«Это похоже на то, что случилось со мной», – говорю я. –«Появляются вещи, которых раньше не было».

«И исчезают», – говорит она.

Комната размером с шкаф. В комнате пусто, за исключением лестницы. Мы заходим внутрь. Дверь закрывается за нами. Смотрим вверх: лесница ведет на десятки футов. Как шахта лифта.

«Пойдем», – говорю я, опуская бутылку с ликером.

Мы поднимаемся вверх. Вероятно, через грудь и шею одной из женских структур, пока мы не достигаем голов.

Головы соединены в одну комнату. Мы выдим обратную сторону лица женщины в стенах. В этой комнате разноцветные подушки и коврики. Фиолетовые, розовые, зеленые, синие. Яркая радуга цветов, в отличие от любой другой комнаты в особняке.

Комната также заполнена кошками.

«Котята!» – говорит змея, бегая за кошками по комнате.

Ситцевые кошки бродят по ковровым покрытиям, царапают ковры, плюхаются на подушки. Но нигде нет шерсти кошек. Подушки и коврики словно новые. Как будто ничего здесь не было, пока мы не вошли в комнату.

Джаджи бегает за кошками. Она ловит одну и прижимает ее к чешуйчатой груди, но она шипит и извивается на её руках. Джаджи смеется и идет за другими.

Я осматриваю комнату. Есть два больших окна с каждой стороны, в области задней части черепа, где соединены близнецы.

С другой стороны одного из больших окон есть балкон.

Это не дверь на балкон. Окно не открывается. Но есть балкон, полный растений, цветов и множества разновидностей бабочек, а также несколько кошек, хотя для них нет прохода, куда они могли бы войти и выйти. Кошки ловят бабочек и царапают стекло.

«Здесь никого нет», – говорит она, отказываясь от попытки погладить кошку.

«Две другие девушки должны были куда-то уйти», – говорю я. – «Должно быть, они пришли сюда»

«Еще один путь», – говорит она, указывая на маленькую дверь с другой стороны комнаты.

Я пересекаю комнату, чтобы проверить.

Дверь ведет в ванную. Маленькая тесная ванная комната. И вместо чистых и пустых, как все остальные комнаты в доме, эта забита мусором. Старые коричневые и красные полотенца висят на вешалке. Другие полотенца мокрые и ватные на полу. Аптечка упакована мусором. Старые зубные щетки внутри банки. Куски мыла. Тампоны. Использованные тряпки. Одеяло для пикника накинуто на занавеску.

«Как ты думаешь, что едят эти кошки?» – спрашивает Джаджи. – «Не было ни мисок с едой, ни воды. Ящиков для мусора тоже нет. Глядя на себя в зеркало, я не вижу своего отражения. Кто-то там вместо меня».

«Что случилось?» – спрашивает Джаджи, оглядываясь через плечо. Зеркало должно быть разбито.

«Я не я», – говорю я.

«Ты выглядишь нормально», – говорит она.

Но я понимаю. Это я. Более ранняя версия меня. Я молодой. Мне снова за тридцать. Нет, может быть, даже за двадцать.

«Я снова молод», – говорю я.

«Так ты всегда выглядел», – говорит она.

«Раньше я был старым».

«Я ничего об этом не знаю», – говорит она. «Ты не изменился, пока я тебя знаю.

Я чувствую своё гладкое лицо, касаюсь своих темно-каштановых волос. Это реально. Я снова молод.

«Дверь?» – спрашивает Джаджи.

Я смотрю на нее, и она указывает на маленькую деревянную дверь в душе. Под душем. Джаджи открывает дверь и проползает.

Я продолжаю смотреть на себя в зеркало. Снова молодой! Это место не дает мне покоя. Это магия. Я не могу перестать улыбаться самому себе.

Мы зашли в тупик. Это хорошая большая спальня с пушистым коричневым ковром и одеялами на полу. Глазные окна. Джаджи лежит на одеялах, вытягивая своё тело. Вдруг она кричит.

Одеяло поднимается с пола, и из ковра вырастает кровать, прямо под ней. Она выпрыгивает из кровати. Простыни и одеяла складываются вокруг матраса. Длинные металлические стержни соединяются, образуя рамку. Подушки м простыни пухнут попкорном.

Кровать сформировалась. Мы смотрим, ожидая чего-то еще.

«Это место…» – Я говорю. – «Кажется, строится вокруг нас. Как будто кто-то создает его по частям, пока мы исследуем его».

«Это волшебно», – говорит Джаджи, расширяя свои рептилии глаза.

Джаджи падает на кровать.

«Не ложись на это», – говорю я.

«Почему бы и нет?» – спрашивает она. «Он был создан для нас».

«Мы не знаем, для чего он был создан», – говорю я.

«Я устала», – говорит она. – «Я хочу спать. Держу пари, что утром дом будет закончен».

«Как ты можешь спать?» – спрашиваю я. – «Ты спали в течение тридцати лет».

«Да, и я чувствую, что могу проспать еще тридцать».

Я снимаю желтый свитер и ложусь рядом с ней, кладя голову прямо в подушку. Я тоже устал. Очень устал. Я даже не помню, когда в последний раз у меня был приличный сон.

Джаджи обнимает меня. Ее змеиная плоть плотная, но гладкая, её конечности обнимают меня, сжимая, словно удав.

«Держу пари, все будет закончено утром», – говорит она. – «Волшебный замок для нас, чтобы мы тут жили.»

Она сжимает меня крепче.

Я вижу ее улыбку, когда воздух сжимается в моих легких.