ГЛАВА 17

— Их надо спасать? И кого конкретно? — голос мамы Вольфа я слышала, но вот чтобы понять, о чем она говорит, в пылу нашей битвы не смогла.

— Думаю их надо оставить, по-моему, им и так хорошо, — Варя с интересом изучала нас.

— Думаешь? — сомнения, сплошные сомнения.

— Мам, они по ходу счастливы, так какая разница, насколько они при этом адекватны.

— Элис, ты здесь? — голос владыки приближался, я из всех сил пыталась отпихнуть Вольфа, но он слишком увлёкся и явно не слышал, что нам скоро будет капец, — что происходит? — меня сейчас к полу пригвоздит, — Вольф! — о, какой командирский голос и как рявкает громко.

Вольф замер, прекращая меня мучить, но так и не разогнулся, его лицо было в пяти сантиметрах от моего, и он шепотом решил выяснить степень нашего «хана».

— Там владыка? — я только страдальчески кивнула, это позор, просто ужас, я сейчас сквозь ковер и пол провалюсь в недра земли, — уползти сможем? — я скосила глаза, прикинула, что мы в центре комнаты, и прискорбно поджала губы.

— Ты сможешь рассказать, что ты делаешь с девушкой, и какое наказание заслуживаешь? — Вольф низко опустил голову, тяжело вздохнул и резко вскочил, одним рывком за руку поднимая и меня, а я вот, честно, хотела лежать с закрытыми глазами и еще желательно в комочек свернуться, чтобы стать меньше и незаметнее.

— О, дядя, давно не виделись! — жизнерадостно с приторно сладкой улыбкой проговорил напарник, прижимая меня к себе посильнее, это он правильно, ноги трясутся, я сейчас упаду, — дядя, ты бы харизму попридержал, а то Райли сейчас снесет и боюсь, она не в порыве страсти будет, а забьется в уголок в панике.

Владыка нахмурился, перевел взгляд на меня, видимо, увидел панику на моем лице, я вот смотрела только в пол, но его взгляд как физический ощутила.

— Что только что здесь происходило? — голос само спокойствие.

— Веселье, я мучал Райли, тебе тоже стоит попробовать, это весело, — Вольф хмыкнул, — но не с Райли, найди себе свою жертву, эта моя.

— Значит, жертву, значит веселье, — на каждую реплику Вольф только кивал, а я обхватила двумя руками его за торс и уткнулась куда-то в район подмышки, — да бога ради, прекрати дрожать, не съем я тебя! — рявкнул владыка, а я на полном серьезе подумывала над тем, чтобы упасть в обморок, ибо нафик, страшный он.

— Брат, ты ее пугаешь, успокойся, пожалуйста, дети играли, все в порядке, — мама Вольфа попыталась успокоить, но не тут-то было.

— Играли? Серьезно, Элис, он ее к полу прижимал, и кричала она явно не от восторга и угрожала ему всеми карами тоже. А меня и так достали безопасностью вновь прибывших и «их социальной адаптацией», — явно передразнил слова самой Элис.

— Простите, мы, правда, дурачились, до этого я Вольфа щекотала, и он тоже кричал, мы не хотели никого беспокоить, этого больше не повторится, — шепотом, преодолевая свой страх, проговорила я, правда, чем больше говорила, тем все тише звучал мой писк, до этого когда-то бывший голосом.

— Ого, какая мощь энергии повиновения, ты, смотрю, сегодня не в духе, — в комнату зашел отец Вольфа.

— Да я не в духе! — громко психанул владыка, — Мощь говоришь, я щиты из повиновения и подавления ставлю на максимум, но это не мешает одной доставучей, — слово он проглотил, — женщине доставать меня, в моей же голове! — практически выкрикнув это, он резко прошел через комнату и рухнул на диван, после чего спокойней, пытаясь взять себя в руки, проговорил, — извините, я не хотел никого пугать, по крайней мере сейчас, Элис, я бы выпил отвар, голова раскалывается.

— Маму позвать? — Элис шла уже к кухне, когда, видимо, решила, что мать может помочь.

— Только ее здесь не хватало, нет, мне пока хватит одной дырки в голове, так что давай без нее.

— Как скажешь, — ага, ясно, Элис не согласна с репликой брата, но не противится.

Через минуты три она вернулась с заварником и кипятком, поставила все на столик и строго глянула на нас с Вольфом, просто я продолжала стоять, прижимаясь, и категорически отказывалась сдвигаться с этого места.

— Да сядьте вы уже, что стоите, маячите, — я попыталась отрицательно махать головой, но как бы не так. Вольф, схватив, усадил меня в кресло, куда и сам влез, просто я его категорически отказывалась отпускать, он - зло, но свое родное и, главное, изученное.

— Влад, что стряслось?

— Она стряслась на мою голову! — обличительно ткнул владыка пальцем в меня, между прочим крайне неприлично, а до меня дошло. Влад - это владыка и бабушка, когда говорила, что «Владик балуется», это она про владыку, нервный смешок вырвался сам по себе, — а она еще и смеется, — как-то очень обиженно проговорил владыка и взял чашку, которую ему подала Элис, пряча в уголках губ улыбку.

— Может, чуть подробнее объяснишь, она, — кивок на меня, — случилась давно, да и к нам не вчера попала, что именно не так?

— Все началось на утро после их перехода сюда, сначала легкий гул в голове, я решил, что истратил слишком много энергии и просто не обратил внимания на гул. Наверное, это и была моей ошибкой, — он явно с иронией говорил о себе, — гул перешел в стук. Сначала мне казалось, что постоянно кто-то стучит то в дверь, то в окно, я пару раз оторвался на стражу и секретаря, но видя их ошалелые глаза, понял, так не далеко и до сумасшествия. Обратился к Генри, но никакой проблемы у меня он не увидел, а стук все продолжался. Иногда он затихал, как-то затих на полдня, вот только ночью усилился с новой силой. Спать, как вы понимаете, когда стучат вам по голове, не реально, так что я очень продуктивно гонял всех заместителей и министров, а также навёл серьезные порядки в отделах. Но стуку было мало, сквозь стук стал пробиваться голос. Вот серьезно, лежа ночью в кровати без возможности уснуть, я мечтал, как найду этого «дятла» и прибью собственноручно, — руки сжались в кулаки, и я посочувствовала «дятлу», — в какой-то момент я, психанув, отозвался на этот голос, проорав в ответ, ну что проорал, не буду говорить, — владыка услышал псевдо - кашель Элис и, видимо, не стал цитировать нам интересные вещи, — видимо, своим обращением и энергией я установил контакт, теперь я слышу, что мне говорят, — он замолчал, внимательно изучая меня, я тоже одним глазом следила за мужчиной и что-то мне его интерес не нравится.

— Было очень забавно слушать все, что со мной сделают, если я хоть пальцем трону ее девочку. Я вот сразу и не уловил, о какой девочке идет речь и чья это глупая шутка. Но голос был суров, он обещал мне всевозможные кары, если только хоть одна рыжая волосинка упадет с головы Райли из Дома Красных, — я задохнулась, мне показалось, что из легких выбили весь воздух, просто я знаю всего одного человека, который может достать даже владыку ради меня.

— Бабушка… — выдохнула я.

— О да, я уже выяснил, что это ненормальная по имени Амалия, твоя бабушка, и ты мне скажи, у нее вообще инстинкты самосохранения есть? — мне кажется, владыка даже развеселил, видимо, его моя реакция позабавила, прижиматься к Вольфу я перестала и трястись тоже перестала.

— Ее инстинкты самосохранения забивают главный ее инстинкт: защищать тех, кто ей дорог, — за меня ответил Вольф.

— И много у нее тех, кто ей дорог? — с интересом переспросил Владыка.

— Семья, она будет за нее драться, но на смерть, не задумываясь, пожалуй, только ради Райли пойдет, — я судорожно вздохнула, уже представляя, что владыка сделает с бабушкой, а я еще я остро осознала другое, бабушка в беде, ей не хватит мощи проводить ритуал призыва, и она возможно уже без сил, а может, и мертва.

— Что с ней? — я забыла, с кем я говорю, и что мне может стоить это обращение, все не важно.

— Забавно, она первым делом тоже задала этот вопрос. Вы похожи, голосами, — я уже открыла рот, чтобы нахально перебить владыку и узнать наконец, но он не стал до этого доводить, ответил сам, — жива, нашла где-то ритуал обращения, а не призыва и продолжает его использовать, судя по частоте обращений, ее энергии на это хватает, — он очень проницательный этот владыка.

— И что прям доставала, да? — заинтересовано влез Вольф.

— Да не то слово, сильнее чем ты в детстве, — владыка ответил так легко и так забавно скривился, что на секунду стал обычным человеком, а не сверхсильным владыкой.

— Даже круче нашей бабули? — глаза Вольфа горели огнем исследователя, нашел время.

— Мама конечно еще тот зверь, но Амалия методично меня доканывала и, главное, абсолютно бесстрашная женщина, я ей обещаю расплату, а она как заведенная твердит про свою Райли и ее безопасность, даже предложила, чтобы я ее убил, но при том чтобы обеспечил девочке безопасность. И я бы, наверное, в самом начале все-таки разрушил ее связь и не важно, что она бы на том конце погибла, вот только она таким уставшим голосом спросила про тебя, Вольф. И так строго предупредила, не трогать ее мальчика, иначе она придет сама и устроит мне «кузькину мать», что это, я так и не понял. Но ее забота о «демоне» стала решающим, связь я не оборвал. Райли, я так понимаю, на нее похожа своими взглядами на жизнь, — как корректно он обернул наше отношения к «демонам».

— Они и внешне похожи, просто Райли - это копия мать, а мама и бабушка очень похожи, но бабушка не такая солнечная, — Вольф улыбнулся, он всегда посмеивался над моим «окрасом». В мире, где почти нет солнца, вот такая «солнечная» есть, я.

— Что-то мне подсказывает, что это и не получилось бы, судя по тому, что я понял, — вставил свое слово Самюэль, — для разрыва связи тебе и правда надо было бы перейти в мир Райли, а без маяка ты не можешь.

— А чем этот контакт не маяк? — владыка смотрел с интересом.

— Райли, твоя бабушка насколько сильная одаренная? — в отце Вольфа опять заговорил ученый.

— Ее сил хватало на ощущения грядущего, но она ничего не знала, просто ощущала что-то хорошее или что-то плохое…

— Кстати, наш поход на те бои был из категории плохого, — перебил меня Вольф, глядя с иронией на владыку, но он сделал вид, что не понял намек.

— А еще она могла заговорить отвар и все, ее силы никогда не хватало на ритуал призыва, — все-таки продолжила свой прерванный ответ.

— А значит, пока бы ты шел по маяку, она бы выгорела еще на трети дороги, так что не дошел бы ты по ее призыву и ее бы погубил, — подвел черту Самюэль и я сжала зубы.

— Поэтому я никуда и не пошел и связь пришлось подпитывать самому, ей не хватает силы. Знаешь, что интересно, Райли, первые дни она требовала тебя вернуть, прям заинтриговала угрозами, уговорами и даже мольбами. Вот только вчера что-то поменялось, не знаешь, что?

— Какой вчера день был на Горане, — хриплым голосом спросила я.

— Седьмой после вашего ухода, — хотела его исправить, после нашего похищения, но не стала, посмотрела на Вольфа, он хмурился, и мы одновременно поняли, что должно было произойти.

— Совет Домов, — хором выдали мы, — или погашение Дома или они обвинили тебя в пособничестве мне и всем нашим, — закончил Вольф то, что я и так понимала.

— Забавно то, что Амалия попросила найти твою семью, Вольф и «вернуть мальчика домой и, если он не слишком зол на нас, пусть не отвернется от моей внучки», она там еще что-то говорила, но я это упущу. Так вот вчера все поменялось, теперь она не требует тебя вернуть, а умоляет оставить у нас, в безопасности. Даже предложила ритуал передачи, — я вцепилась руками в кресло так, что, по-моему, испортила обивку ногтями.

— Это что? — Варя, до этого молчавшая, задала вопрос, после того как наступила гробовая тишина.

— Расскажи, что это такое, не стесняйся? — он смотрел строго и я подчинилась.

— Это добровольно отдать всю свою энергию и жизненную в том числе кому-то, это происходит в момент гибели отдающего.

— Спасибо, познавательно, — он сделал паузу, — что хуже для Амалии, поглощение этого вашего Дома или обвинение тебя, я так понимаю, наследницы в пособничестве «демонам», — он скривился, как от кислого.

— При поглощении они могут продать всех женщин и стариков по другим домам или отправить в рабство, так затянуто приговаривая к смерти. Если обвинение в пособничестве, то смерть всех кровных родственников, в случае, что это вина наследницы, Дом останется без главенствующего рода, а значит автоматически перейдёт более сильному Дому, какому, решит совет, — я говорила спокойно, даже отстранённо, мне в руку Элис ткнула чашку с отваром я сделала глоток, не чувствуя вкуса, Вольф прижал меня к себе за плечи, а Варя, подсев на корточки, стала гладить по руке, пытаясь успокоить, вот только я спокойна.

Просто я знаю, то, чего не сказала, если виновный приходит и принимает смерть добровольно, помилование ожидает всех остальных, а значит, я попаду домой любым способом и сделаю это за последующие семь дней.

— Как можно продать женщин и стариков? — я так глубоко ушла в свои мысли и продумывание плана, что даже не поняла, что вопрос мне адресован, хорошо ответил Вольф.

— В мире Гораны, после войн практически не осталось мужчин, а вот женщин и стариков много. За время после войны ситуация чуть улучшилась, вот только перерожденные нападают в основном на добытчиков, на мужчин, так что в среднем на одного мужчину приходиться где-то пять-шесть женщин. Старея, для Дома они становятся обузой, — я заметила, как заледенел владыка, как округлила глаза Элис, и как хмурится Самюэль.

— С какого возраста они считаются обузой? — голос владыки был слишком спокоен, не натурально как-то.

— С шестидесяти, — тут уже ответила я, Вольф не знал точного возраста.

— Сколько лет Амалии?

— Пятьдесят три, — тихо ответила я, прекрасно понимая, что возраст бабушку не спасет.

— Пятьдесят три, серьезно, это же женщина в самом рассвете сил, почти девочка еще! — Элис настолько возмутилась, что даже вывела меня из какого-то оцепенения, я посмотрела на нее и задала вроде совершенно не нужный вопрос.

— А сколько вам?

— Сорок восемь, — как-то скованно проговорила она и решила, видимо, что-то объяснить, — просто я замуж вышла рано, да и Вольф рано у нас появился, — она совершенно смутилась.

— Да ты только совершеннолетие свое отпраздновала, когда этот тебя украл, естественно, ты рано родила! — возмутился владыка.

— Да если бы я ее на этом дне рождении не украл, ее бы кто-то другой украл бы, так что я и так подождал, пока она торт разрежет, — возмутился Самюэль и так это не типично его характеру, что сразу понятно: такие пикировки по этому вопросу бывают периодически.

— У нас женщина выходит замуж где-то лет в тридцать, сорок, так что для нас возраст в шестьдесят лет это, пожалуй, только зрелость, а с учетом продолжительности жизни еще жить и жить, — Элис не дала мужчинам продолжить, видимо, больную до сих пор тему.

— Или ты хотел, чтобы ее мужем стал слизняк Эдди? — не принял ход жены Самюэль.

— Мальчики! — возмутилась Элис, и «мальчики» отвечать не стали.

— А какая у вас продолжительность жизни? — я тоже влезла со своим вопросом, пока мужчины играли в гляделки, но вот они расслабились и как будто ничего и не было.

— Около двухсот лет, -я вытаращила глаза так, что есть вероятность, что у меня изменился разрез глаз, — репродуктивный возраст у женщин до девяносто лет, потом лекари не рекомендуют, хотя рожают и в сто двадцать и даже в сто пятьдесят. Поэтому отметка в шестьдесят лет для нас прост ужасна, еще жить и жить.

Я пыталась объять необъятное и осмыслить не осмысливаемое, это же у них прорва времени, везет же людям.

— Я пришел сюда за тем, чтобы узнать у Райли, ты поможешь мне спасти твою бабушку и всех, кого мы сможем? — сказать, что я не ожидала такого вопроса, не сказать ничего.

Загрузка...