Глава 3

– Вечно он все портит, – выдыхает Артем, когда мы снова остаемся одни, и виновато смотрит на меня.

А я что? Стою, изучаю взглядом этого горячего южного парня и радуюсь, что его руки исчезли с моего тела. Голова больше не кружится и приятное опьянение, как будто смысло ледяным душем. Именно им стал для меня Адамиди. Отрезвляющим потоком ледяной воды.

– Он ничего не испортил. Это была плохая идея. Всё это. Я не сплю с мужчинами вот так, за деньги и положение. Я не шлюха, как бы меня не пытались ей выставить. Ты хочешь повеселиться? Найди себе одну из тех, кому Теодор Адамиди уже оплатил счет. Они сделают все в лучшем виде.

Отступаю на несколько шагов, разворачиваюсь и быстро ухожу. Тихое:

– Аня!

До меня доносит вечерний ветерок. Эти слова пролетают мимо и растворяются в вечности. Я не оглянусь и не вернусь. А работа? Будь, что будет. Может, он и не узнает меня среди серой бухгалтерской массы, без косметики и голых ног. Скорее всего, так и будет.

На этом моя сказка кончается. Пора вернуться в реальность и выбить себе право жить, работать и любить хорошего человека, таких на этом корабле нет.

* * *

Уснула быстро, но проснулась через пару часов с ужасной головной болью. Чертово шампанское. Именно поэтому я не пью, хоть за сто пятьдесят рублей, хоть за тысячу долларов – голова трещит одинаково.

Нащупываю рукой стакан с водой, который предусмотрительно поставила на тумбочку у кровати, и выпиваю залпом. Оглядываюсь. Алены все еще нет. Видимо, нашла себе приключения на ночь и отжигает в номерах с видом на море и звездное небо.

Улыбаюсь. Всегда мечтала быть такой, яркой, смелой и без предрассудков. Но меня, почему-то жизнь сразу бьет по темечку стоит только попытаться.

Кажется, я цветок, который вот-вот раскроется, но только разворачивается первый лепесток, как он получает по венчику и от страха скукоживается обратно. Сидит тихо, боясь снова раскрыться. До тех пор, пока не подойдет время, пока снова не наберется смелости, раскроет лепесток....и вновь получит удар.

А рядом. Вокруг. Все такие цветущие и благоухающие. Ими любуются, восхищаются, а нераскрывшийся цветок никто не замечает. Он тихо умирает в одиночестве.

– Аня, возьми себя в руки! – сажусь на постели и хлопаю себя по щеке.

Вот так. Раскисла из-за каких-то снобов. А то, что Адамиди оказался козлом, так это логично. Избалованные богачи, чего ты ожидала? Рыцарского благородства?

Сна ни в одном глазу. Прислушиваюсь. Вокруг тишина, видимо, праздник уже закончился. Можно прогуляться и насладиться теплой южной ночью, звездным небом вокруг корабля и никаких снобов.

Но сначала таблетка от головы, иначе никакого дела до красоты не будет.

Достаю из сумки небольшую аптечку. Начитавшись форумов о путешествиях, взяла с собой целый ворох лекарств. Так, где же они? Наши фирменные прокладки в непромокаемом пакете – сунула в задний карман шорт, чтобы не мешались. Активированный уголь. Это от давления. Это от аллергии. Такое чувство, что в отпуск поехала старая бабуля, а не девушка в полном расцвете сил и еще даже не за тридцать.

– Нашла!

И только выходя на палубу обнаружила, что идиотская прокладка так и осталась торчать из заднего кармана шортиков. Не возвращаться же. Запрятала поглубже. А прикольно, такой плоский чехольчик, что и не видно. Все-таки умеет наша фарм-компания угодить клиентам.

– Вау! – сорвалось с губ.

Я за одну секунду простила этому круизу всё: странных мужчин, насмешки и похмелье. Все за один только вид. Сверху – звезды. Внизу – звезды. Они окружают меня. Я не стала утруждать себя одеждой, просто натянула валяющийся рядом с кроватью верх от купальника. И не пожалела об этом.

Теперь ветер нежно ласкает плечи и оголенный живот. Скользит по ногам. Определенно, ветер этой ночью намного лучше мужчины.

Закрываю глаза и развожу руки в стороны, отдаваясь ощущению полета. Почти как в Титанике.

Внезапно в тишине слышу голоса. Вздрагиваю и оборачиваюсь. Никого. Наверное, кто-то вышел через другую дверь, которая ведет в заднюю часть яхты, где располагаются диванчики для отдыха и джакузи.

Хочу уйти, но отчетливо слышу фразу:

– Тащи его, глядишь, не выплывет! – низкий мужской голос с неприятной хрипотцой.

Холодок по спине. Вечер перестает быть томным. Аккуратно, на носочках подхожу к задней палубе. Выглядываю из-за угла и вижу страшное.

Двое в черном. На лицах маски. Держат в руках кого-то в белом. Черт, не кого-то! Это Адамиди и он без сознания.

Сердце разгоняется, я зажимаю себе рот ладонью, когда двое с размаху швыряют его за борт. Он же утонет, черт возьми!

– Все, сделано! – довольно хмыкает хриплоголосый. – Валим.

Оба быстро уходят с палубы.

Нет времени принимать решения. Нет времени думать. Нет времени вспоминать обиды. Это жизнь. Она дороже всего. Хватаю висящий на гвоздике спасательный жилет и прыгаю в воду следом за Теодором. Хорошо, что тело помнит, как это лететь вниз с большой высоты. Сразу вытягиваюсь, отбрасываю жилет в сторону – он пока не нужен – и вхожу в воду мягко, позволяя ей обнять тело со всех сторон.

Боже, только бы он был жив! Пожалуйста!

Только бы найти, только бы вытащить!

Больше ни о чем не думаю, отплывая чуть дальше. Глотаю воздух и ныряю. Чудом замечаю белое пятно, уходящее в темноту.

Нырнуть, нырнуть как можно глубже! Черт возьми, почему я не ныряльщик?

Но я сделаю это. Сделаю все, что смогу.

Я вытащу тебя отсюда, Теодор Адамиди, что бы ты обо мне ни думал.

Ухожу под воду все глубже и каким-то чудом хватаю его за руку. Тяну наверх. Туда, где звезды. Туда, где есть свет, кислород и жизнь!

* * *

Мне везет. Нет, правда. Кажется, жизнь, которая меня с семнадцати лет только мотала из стадии «задница» до «полная задница» внезапно вспомнила, что горшочек с удачей Ани Скворцовой где-то завалялся и открыла его.

А как еще объяснить то, что мне удалось догрести до небольшого, затерянного в море островка и выволочь на берег тяжеленного мужчину? Мои сорок пять против его совершенно точно восьмидесяти. В воде и на спасательном жилете я как-то справлялась, а вот на мели стало совсем тяжело.

Пришлось бросить его прямо у кромки прибоя на мягком песке.

Только сейчас, подползая к нему, вижу – голова разбита. Правая сторона лба вся в крови. Теодор все еще без сознания, а я, кажется, начинаю понимать, что произошло.

Мы живы. Мы выбрались.

Я готова, как отчаявшийся найти землю моряк, целовать песок и смеяться. Но ограничиваюсь улыбкой и вглядываюсь. Адамиди еле дышит, кожа чуть синюшняя.

– Черт!

Резко вспоминаю всё, что нужно делать при утоплении. К счастью, на занятиях нам вдалбливали инструктаж по первой помощи так, что фиг забудешь. Как я на воде не заметила, что все плохо? Дыхание хоть и есть, но едва-едва. Черт, вода в легких!

Какая же я дура! Спасла, чтобы угробить!

Переворачиваю на живот и делаю мерзкую, но необходимую вещь. Два пальца в рот малознакомому мужчине. Нажимаю на язык. Еще никогда в жизни я так не мечтала о том, чтобы кто-то продемонстрировал мне содержимое своего желудка.

* * *

– Я, черт возьми, жив, – хрипит внезапно пришедший в сознание босс.

– Осторожно! – едва успеваю его поймать и передвинуть чуть в сторону от некрасивой лужи на песке. Пофиг. Главное, живой.

Адамиди перекатывается на другой бок и пытается поднятся.

– Лежи! – рявкаю и тоже ползком добираюсь до него. Сил нет. Я потратила последние на то, чтобы доплыть сюда. – Хотя бы несколько минут, лежи спокойно.

Перехожу на ты скорее от усталости, чем осознанно. Уверена, когда приду в себя, снова начну выкать и шарахаться от него, как от чумы.

Подползаю и укладываюсь напротив, глаза в глаза. Сейчас передо мной не блистательный Теодор Адамиди, а простой человек, которому очень больно.

– Я что, опять живой? – устало выдыхает он и морщится, ощупывая голову.

– Опять?

– Когда я, наконец, сдохну, – закрывает глаза.

У меня окончательно заканчивается адекватность, и я шлепаю его по щеке. Сильно и с наслаждением. Отлично. Заодно отомщу за испорченный вечер.

– Не спать!

– Не сплю я, не сплю.

– Тебя что, не первый раз пытаются убить?

У меня в голове не укладывается, как можно таким будничным тоном говорить о том, что на твою жизнь покушались. Если бы я не прыгнула…Теодор Адамиди ушел бы ко дну и никто бы его не нашел.

– В сознательном возрасте раз десятый точно, в детстве не помню. Считать не умел.

– Почему?

Мысли путаются от усталости, стресса и новой информации. Это безумие. Получается, его всю жизнь пытаются убить? Теперь понятно, почему он всегда такой напряженный и странный. Будешь тут.

– Долгая история. Но спасибо за помощь. Я пару раз приходил в сознание в море. Ты отчаянно гребла, – на красивых губах покрытых солью вымученная улыбка.

– Жить захочешь – не так раскорячишься, – отчего-то тоже улыбаюсь.

– Только не говори, что тебя тоже сбросили с яхты, – морщинка на идеальной чуть загорелой коже.

Замираю. Сказать или нет? Все равно же узнает. Рано или поздно узнает, что я как дура сиганула за ним с борта яхты. За человеком, который унижал меня весь вечер, окатывал ледяной волной пренебрежения.

Была ни была.

– Нет. Сама прыгнула.

– Зачем?

– Ты – редкостный козел, но я не хотела, чтобы ты умер.

– Честно, – устало закрывает глаза.

Едва успеваю занести руку для новой оплеухи, как он снова их открывает и тихо, хрипло посмеивается.

– Я в сознании, не надо меня бить.

Удивительно, но сейчас этот мужчина кажется мне более живым, чем несколько часов назад на комфортабельной роскошной яхте. Сейчас он как будто…настоящий. От этого настоящего у меня снова предательски замирает сердце – единственная мышца, которая сегодня не устала. Видимо, Адамиди решил утомить и её.

Хочется пить. Пытаюсь подняться, шатаюсь на уставших ногах.

– Мы должны найти пресную воду. У тебя рана, её нужно промыть. Хотя бы убрать грязь.

– Стой!

Встать у него не получилось, только приподняться на локтях.

– Ночью идти в заросли опасно. Придется потерпеть до утра. А потом мы найдем воду, укрытие и дождемся Адама.

– Кого? – оборачиваюсь и медленно оседаю на песок. Стоять невозможно.

– Моего брата. Он найдет нас.

– Как?

– Помоги сесть, пожалуйста. Я покажу.

Ему явно не радостно от того, то приходится просить меня о такой мелочи, но Теодор успешно наступает ногой на горло своей гордости. Я, в свою очередь, придавливаю все еще копошащуюся в глубине души обиду и помогаю.

– Смотри, – он вытягивает правую руку.

Даже в бледном лунном свете замечаю тонкий шрам на запястье. Ответ на вопросительный взгляд приходит незамедлительно:

– Здесь, под кожей, маячок. Он всегда со мной. Меня пилингуют двадцать четыре на семь и заберут отсюда при первой же возможности.

* * *

Еще никогда ночь не казалась мне такой длинной. Кажется, уже вечность смотрю на горизонт и жду, когда же появится первый луч солнца. Адамиди сидит рядом. Цвет лица пришел в норму, мужчина дышит спокойно и ровно, стягивает с себя руба…что?

– Что ты делаешь? – кошусь на босса.

– Рубашка сырая. Мерзко.

– А так холодно, – потираю покрытые солью плечи.

Полцарства за пресный ручеек, чтобы это смыть. Пожалуйста, горшочек с удачей, побудь открытым еще немного. Еще самую малость.

– Лучше уж холодно.

Отлично, теперь рядом со мной полуголый Адамиди, а я скоро заработаю косоглазие. Он совершенен даже сейчас с бледным лицом, кровью и растрепанными волосами. Широкая грудь, красивый пресс с идеально-ровными кубиками, как будто с фотографии в журнале, только здесь никакого фотошопа. Кожа гладкая с ровным загаром. Так и хочется прикоснуться, провести рукой, устроиться на этой груди и слушать биение сердца.

Боже, мы едва живые на необитаемом острове, а я мечтаю о какой-то ерунде!

– Теодор, можно вопрос?

– Раз уж мы перешли на ты, то можешь называть меня Тео. И да, можно вопрос. Ты заслуживаешь ответов, спасительница.

Поднимаю взгляд и вижу, что он улыбается, просто и открыто. Локти утопают в песке, голова чуть запрокинута назад и взгляд в звездное небо. Кажется, оно отражается в его глазах, но я слишком далеко, чтобы видеть это отражение.

Но есть нечто более важное. Кровь. Из раны снова сочится кровь.

– Надо с этим что-то делать, – шепчу вместо вопроса. – Как-то очистить рану или хотя бы приложить что-то, прижать…я не знаю.

Меня учили спасать утопающих, а вот про остановку крови если что-то и говорили, то я слушала вполуха, как любой ребенок.

– У тебя что, в кармане завалялся стерильный бинт и перекись водорода?

– Нет, но…

Улыбаюсь. Смешно, но кое-что сухое и вполне чистое в моем кармане все-таки есть. Щупаю его ладонью. Да, она на месте.

– Есть одна идея. Господин Адамиди, не желаете проверить качество одного из наименований продукции вашей компании на себе, – достаю из кармана прокладку в чехольчике. – Она чистая и ей глубоко плевать, какую кровь впитывать.

Выражение лица большого босса, который несколько часов назад с высокомерным видом восседал на диване и вел светские беседы за фужером баснословно дорогого шампанского, было в эту минуту бесценно.

– Ни за что.

– У тебя есть идеи получше? Тогда сиди и не дергайся. Если постараюсь, её можно разорвать пополам. Одной убрать грязь, а другую половинку приложить.

– Как ты собралась убирать грязь? Воды нет!

– Аккуратно. Ну могу плюнуть или пописать, тебе какой вариант больше нравится? Сиди и не дергайся.

– Лучше бы утонул, – ворчит под нос Теодор.

Но когда я подползаю к нему, чтобы осуществить свой коварный план, не отстраняется и не отталкивает. Терпит стойко.

Загрузка...