Пролог

Прошлое


День сто пятьдесят девятый после освобождения первого Нового Вида.

Джой попыталась расслабиться в кресле, но от волнения за пациента не могла сидеть спокойно. Она посмотрела на часы — ничего, если он опять опаздывает. Минуты текли, её гнев рос.

466 прогуливал четвёртый сеанс подряд. Специально. Она знала, что в ответ на её действия он разозлится, но у нее не осталось выбора.

Глубокое, низкое рычание заставило её подскочить. Её взгляд метнулся к двери, рывком распахнувшейся секундой позже. 466 застыл в коридоре, его густые каштановые волосы растрепались, как будто он сушил их феном, опустив голову, чтобы придать объём. Во взгляде суженных, тёмных глаз читалась ярость. 466 и был источником шума, догадалась Джой.

Один из охранников вошёл в кабинет, толкнув пациента перед собой:

— Вот и он. Не очень счастлив, но зато у нас. — Мужчина метнул злобный взгляд на 466. — Четверо из них уговорили его прийти, а иначе нам пришлось бы притащить его задницу в наручниках. Он собирался драться со мной.

Она поморщилась:

— Пожалуйста, 466, сядь.

— Можно подумать у меня есть выбор, — он не спеша добрёл до стула и плюхнулся с такой силой, что стул заскрипел. — А сколько разговоров о нашей свободе.

— Сеансы терапии были согласованы с твоими людьми и моими. Это поможет тебе.

Он скрестил массивные руки на груди, глядя на неё со скучающим выражением на привлекательном лице:

— Это ты так говоришь, но я не хочу быть здесь. Ты болтаешь, я слушаю, и давай закончим поскорее.

— Цель терапии — чтобы ты говорил со мной. Открыться, дать выход своим чувствам — вот что сделает этот опыт успешным.

Он уставился на неё, глазами карими, кофейного оттенка. Как мокко. Красивые, странные, но, тем не менее, каждый раз привлекающие её. И у него такие длинные ресницы.

Джой поёрзала в кресле и тоже скрестила руки.

— Я не хочу снова играть с тобой в гляделки. Мы оба знаем, что ты выиграешь. Как всегда, — она вздохнула. — Сожалею, что мне пришлось приказать доставить тебя сюда, но ты должен посещать сеансы.

Мужчина продолжал молча смотреть на неё. В этом он был мастер, а она чувствовала себя некомфортно. 466 глядел так, будто читал её мысли.

Из всех выживших, кого она консультировала, он вызывал больше всего беспокойства. Она понятия не имела, что с его эмоциональным состоянием, привыкает ли он к новой обстановке или даже не пытается вписаться?

— Я слышала, ты не заинтересовался никаким видом спорта. — 466 моргнул. — Ты проводишь много времени в одиночестве, сбегаешь от охраны и отходишь далеко от мотеля. Ты же знаешь, как это опасно. — Он промолчал. — Они здесь для твоей защиты. Они не смогут делать свою работу, если ты не будешь сидеть на месте. Это охраняемая зона. Что, если кто-то увидит тебя? Журналисты могут приехать в любой момент в поисках твоего народа.

Он зевнул и продолжил наблюдать за ней. Разочарование Джой росло. Она была так терпелива, а 466 постоянно отталкивал её. Ему легко удавалось строить из себя святого, а она, к сожалению, была в этом не столь совершенна.

Решение взяться за работу в пустыне, в секретном месте, далось ей нелегко. Она отдалилась ото всех, кого знала, и общение с тем, кто не ценил её жертвы, начинало откровенно раздражать.

Джой наклонилась и опустила ладони на стол:

— Прекрасно. Видимо четыре сеанса в неделю со мной не приносят тебе никакой пользы.

Уголки полных губ приподнялись, и она была уверена — в его глазах светилось счастье, впервые за всё время. Это спровоцировало такой взрыв темперамента, что она буквально увидела, как вскипела собственная кровь.

— Договоримся окончательно. Таких сеансов больше не будет. — Он выпрямился, видимо, готовясь уйти. Когда Джой заговорила, его задница опустилась в кресло.

— Не так быстро.

Улыбка 466 померкла, а взгляд посуровел.

— Я увеличиваю количество сеансов до семи в неделю.

Вот это реакция. Ярость. Это даже немного обрадовало её, потому что он, казалось, наслаждался, превращая её жизнь в ад. Её очередь улыбаться.

— Ты поговоришь со мной, 466. Я пытаюсь делать свою работу и собираюсь помочь, нравится это тебе или нет. Мы будем проводить больше времени вместе, пока ты не почувствуешь себя достаточно комфортно и не откроешься мне. Я хочу знать, почему ты не общаешься со своими людьми, что имеешь против спорта, и как приспосабливаешься к жизни вне испытательного центра. Я не могу понять тебя и дать оценку твоему состоянию, пока мы не пройдем эти основы, — она откинулась в кресле. — Эти дополнительные сеансы не помешают твоей общественной жизни. У тебя её просто нет.

— Ты не увеличишь количество сеансов. Я делаю тебя несчастной, и ты меня не любишь.

Его слова стали для неё сюрпризом.

— Я не испытываю к тебе неприязни. Ты не говоришь со мной, поэтому я плохо тебя знаю. Кроме того, это не имеет значения.

Он бросил хмурый взгляд на охранника у дверей:

— Пусть он уйдёт.

Охранник фыркнул:

— Вот уж нет. Ты знаешь порядок.

466 уставился на Джой и расслабился в кресле:

— Думаешь, я хочу тебя убить?

Время от времени она удивлялась его ненависти. Очевидно, его возмущала назначенная терапия, но Джой не верила, что он мог напасть на женщину. Никаких признаков ненормальности, вспышек жестокости и бандитских наклонностей не наблюдалось. 

— Нет.

— Ты хочешь, чтобы я говорил?

— Это было бы приятной переменой. Да.

— Пусть охранник уйдёт. Я не откроюсь ни перед кем, кроме тебя. Я читал о врачебной тайне. Хочу этого.

Её брови удивлённо приподнялись.

— Все охранники давали клятву не разглашать происходящее на сеансах. Он не должен говорить об этом, что бы ни услышал. Он присутствует, потому что я женщина. Это для нашей общей безопасности.

— Ты веришь, что я хочу убить тебя, — 466 нахмурился. — Или ты думаешь, что я схвачу тебя, сорву одежду и возьму на тебя прямо у стены? — Он ухмыльнулся, скользя взглядом по её телу. — На ум приходит то, что я узнал на рыбалке во время обязательной поездки в прошлом месяце. Я бы выбросил тебя обратно в реку, как мелочь. Никакого веселья для меня. Ты сломаешься, если я буду трахать кого-то настолько хрупкого.

— Закрой рот и прояви хоть какое-то уважение, — приказал охранник, делая угрожающий шаг вперёд.

Джой слегка опешила от грубых слов 466, но это была самая длинная речь, которую она слышала от него за всё время. Джой подняла руку, дав охраннику знак не вмешиваться, затем опустила ладонь на стол.

— Оставь нас. — Она взглянула на охранника.

— Ни за что, доктор Ярдс, этот парень нестабилен.

— Он, по крайней мере, заговорил. Выйди. Можешь подождать в холле возле приёмной.

466 пытался скрыть удивление, но не преуспел в этом. Хотя жизнь научила его быстро скрывать проявление эмоций. 

— Ты услышишь её крик, если я нападу. Уходи.

Охранник помотал головой.

Джой разозлилась. На четвёртом участке было всего несколько охранников-мужчин, но к приказам они относились не очень хорошо.

— Это мой кабинет, и как проводить сеансы решаю я. Выйди, закрой дверь и подожди в коридоре. Ты будешь достаточно близко, чтобы вернуться, если что. Это не просьба, а прямой приказ.

— Класс. — Охранник развернулся и вышел, хлопнув дверью.

Джой изучала 466:

— Теперь мы одни. Поговори со мной. Почему ты не занимаешься спортом? — Он несколько раз моргнул, молчание затягивалось. — Ты сказал, что будешь говорить, если мы останемся наедине. Мы остались. Мне показалось, ты не тот человек, который берет свои слова обратно.

— Откуда тебе знать?

— Я общаюсь со многими Новыми Видами. Они очень благородны и уважают честность.

Он снова скрестил руки на груди:

— Мне не интересно. Это человеческое, а я — нет, — он прищурился. — Я даже не мужчина. Я самец.

— Ты смешан с человеком.

— Я — животное в человеческом обличье.

Джой всегда находила интересным то, что Новые Виды отличали себя от людей. Эта мысль крепко сидела в их головах. И это помогало ей понимать их немного лучше. 466 был даже более категоричен, чем большинство Видов.

466 дал выход обиде, и это было здорово, учитывая, что после того, как фармацевтическая компания создала его со смешанным ДНК, он всю жизнь провёл в неволе, где его народ использовали как объекты исследования. «Мерсил Индастриз» каким-то образом удалось объединить гены человека и животного в живых, дышащих личностях.

— Поэтому ты отказываешься выбрать имя вместо номера?

— Для тебя я выгляжу как Дуг, Томас или Карл? — Одна бровь приподнялась. — Я кажусь нормальным?

Она уловила намёк на боль в его глазах и разделила её с ним. Когда Джой слышала рассказы выживших о том, какие мучения им пришлось пережить в «Мерсил», она приходила в ужас и чувствовала, как разбивается её сердце.

Никто не заслуживал такой адской жизни, какой они жили, пока не были найдены и освобождены. Они не знали ни жалости, ни сочувствия. Были просто номерами без элементарных человеческих прав. Лабораторными крысами.

Её взгляд скользил по его лицу. Незначительные отличия, но по ним его всегда можно будет отличить от обычного человека. У Новых Видов костная структура лица более выражена в области скул и подбородка.

Их носы немного шире и более плоские, чем обычно. У многих были полные губы и клыки. Форма глаз также говорила о том, что эти особенности явно животного происхождения.

466 обладал суровой привлекательностью, но захоти он прогуляться в обществе — на него постоянно обращали бы внимание. Любой заметил бы, что он не совсем «нормальный».

Она мысленно поморщилась, вспомнив дискуссии, которые вела со своим боссом всю первую неделю своего пребывания здесь. Это были более чем горячие споры.

Они обсуждали возможность предлагать жертвам пластическую хирургию. Джой стояла на том, что это травмирует их ещё больше. Её босс полагал, что возможность изменить свою внешность поможет им вписаться в общество.

«Разве я не права? — Она прикусила губу. Предложить им шанс исправить некоторые аномалии лица — может и стоило вынести это на обсуждение». Просто, она верила, что им и так достаточно унижений. К тому же ей это казалось чем-то оскорбительным.

Никто не должен менять свою внешность, только чтобы вписаться в общество. Конечно, не ей принимать такие решения. Ей платили не за это. Пока кто-то не решит, подойдёт ли эта мера в данной ситуации, она не предложит подобное никому из пострадавших.

Для неё 466 и другие пациенты выглядели привлекательными, даже красивыми. Они были уникальными, особенными, идеальными — именно такими, какими были на самом деле.

— Ну, так что? — его низкий голос выдернул её из размышлений. — Глядя на меня, назовешь Томом, вместо 466?

— Нет, и я предполагаю, в тебе часть собачьих генов. Это отличает тебя от остальных, но я не считаю, что это плохо.

Кажется, он снова удивился:

— Я впечатлён, что ты не врёшь мне, отрицая, что я другой.

— Я не большая любительница обманывать. Я психолог. И здесь, чтобы дать тебе совет. Я имею дело с правдой и эмоциями. Ложь и различные игры только ранят тебя. Я хочу помочь. Ты когда-нибудь задумывался над именем? Некоторые из ваших берут имена, которые нетипичны. Имена, отражающие эмоции, с которыми они отождествляют себя, или названия вещей, которые, как оказалось, им нравятся. Ты больше чем просто номер.

Он пожал плечами.

«Он ответил». Она прятала улыбку, которая грозила появиться на лице от восторга, что 466 наконец-то немного открылся. Четыре месяца он вставлял ей палки в колёса на каждом шагу. Она даже изменила время его сеансов, сделав их последними в расписании, так как не хотела его останавливать, если он решится на разговор.

— Что ты чувствуешь?

— Раздражение. Я бы с удовольствием сюда не пришел.

— Что бы ты делал, не будь тебя сейчас здесь?

Он колебался: 

— Ты хочешь правду?

— Я честно говорила, что не большая любительница обмана.

— Прекрасно. Наверное, я бы остался в своей комнате, смотрел один из тех порно роликов в интернете и сбрасывал бы… напряжение.

Щёки Джой потеплели, но она не собиралась показывать смущение. Сексуальные проблемы — не её специальность, но не будем отступать от темы: 

— Ты часто сбрасываешь напряжение? Это помогает немного снизить агрессию?

— Откуда ты про это знаешь?

— В твоём плече есть чип, кажется, ты избегаешь взаимодействия с большинством своих людей здесь, и мне сообщали, что ты пытался спровоцировать несколько драк с охранниками. Ты выходишь, специально разыскивая их, хотя знаешь, что против тебя у них нет шансов. Физически ты их превосходишь.

Он гордился, и это легко можно было прочесть.

— Я знаю.

Это рассказало о нём немного больше, и ей понравилось, что у него есть чувство собственного достоинства. Многообещающий шаг к выздоровлению. 

— Ты пробовал заниматься боксом? Некоторым из ваших мужчин это нравится. Отличный способ выпустить пар.

Он поднял голову:

— Это не то, что я считаю хорошим способом провести время.

— Что же тебя интересует? Я посмотрю, что могу сделать, если ты знаешь, что может сработать. У всех вас есть интернет и кабельное телевидение, так что вы можете узнать очень многое об окружающем мире.

— Сомневаюсь, что ты захочешь дать мне то, что я хочу.

— Ты не узнаешь, пока не спросишь.

— Ладно. — Он улыбнулся… искренне. — Меня интересуют самки. Мне понравилось бы отделать кого-нибудь, но не боксерскую грушу.

Его ответ не должен был повергнуть её в шок, но для того, кто отказывался разговаривать так долго, он, кажется, слишком старался говорить такое, отчего ей становилось неудобно. Джой подозревала, что делалось это нарочно.

— Вокруг тебя множество женщин, 466. Девяносто процентов персонала — женщины, и некоторые из женщин-Видов живут здесь.

— Девяносто процентов человеческих самок беременны или имеют малышей. Твои люди знают, что мы никогда не нападём на них, поэтому и посылают их сюда работать с нами. Наши самки не хотят, чтобы их трогали. Здесь не с кем трахаться.

У неё не было слов. Никаких.

Наклонившись вперёд, он пялился на неё, всё ещё улыбаясь, и вдруг поднялся. Джой откинулась на спинку кресла, немного напуганная его движением. Они были одни. Джой не верила, что 466 навредит ей, но он, казалось, хотел, чтобы она понервничала. У него неплохо получалось.

Он принюхался, пока наклонялся, чтобы положить руки на стол, в нескольких дюймах от её собственных, и негромко зарычал:

— В твоей жизни нет самца, и ты не беременна.

Она с трудом сглотнула:

— Ты ничего не знаешь о моей личной жизни. Пожалуйста, вернись на место.

— Я могу по запаху узнать о тебе всё. — Он заглянул глубоко в её глаза. — Ты не пользуешься этой вонью, которую вы называете духами, и перешла на органическое мыло.

— Меня предупредили, что это раздражает ваше обоняние.

— Сегодня утром у тебя был секс, но ты была одна. Смотрела порно в своей комнате, док Ярдс? Ты используешь пальцы или одну из тех секс-игрушек, которые я видел?

Джой почувствовала, как кровь отливает от лица. «Откуда он знает?» Ещё одна мысль поразила её, и она отдернула руки со стола. «Каждый из сегодняшних клиентов мог сказать, что я мастурбировала?» Это был ошеломляющий вывод. Она сгорала от стыда и надеялась, что он блефовал.

— Пожалуйста, сядь и прекрати провоцировать меня на то, чтобы я пораньше отпустила тебя с сеанса.

— Где же твоя честность теперь? — он наклонился к ней и медленно вдохнул. — Я. Могу. Чуять. Тебя, — негромкое рычание вырвалось из глубины его горла. — Это делает меня слегка безумным и диким. Знаешь, что я хочу сделать?

— Нет. Пожалуйста, вернись на место.

Его красивые глаза были так близко, всего в футе от неё. Они напомнили ей растопленный шоколад с вкраплениями золота.

Зрачки казались узкими, когда он на неё смотрел. 466 снова зарычал и придвинулся так близко, что она почувствовала его запах. От него исходил густой, мужественный аромат, с ноткой чего-то знакомого, что ей удалось опознать — недавно он пил кофе.

— Я хочу распластать тебя на этом столе, сорвать одежду и лизать между твоих бёдер, сжимающих моё лицо, пока ты не начнёшь умолять меня взять тебя. Я перевернул бы тебя на живот, нагнул перед собой, прямо здесь, — его пальцы постучали по столу. — Затем бы трахал, пока мы оба больше не смогли бы ходить, думать или говорить.

Руки Джой на коленях напряглись и дрожали. Хотела бы она, чтобы у кресла были колёсики, тогда смогла бы отодвинуться подальше от 466 и от стола. Но это желание вряд ли сбудется. Мысль о том, что он проделает всё, о чём говорил, заставляла сердце биться быстрее и вызывала забавные ощущения внизу живота.

— Мы почувствуем себя очень хорошо, мы оба. Хочешь помочь мне? Сними одежду. Это единственный способ, который заставит меня почувствовать себя лучше, после всех тех вещей, которые я пережил.

Она уцепилась за последние слова, как утопающий за соломинку, признав, что находила его весьма привлекательным. Зрение её не подводило, а он являлся идеальным сочетанием мускулов и смуглой кожи в шестифутовом с четырьмя дюймами теле.

— Секс — это не ответ. Ответ — это разговор о твоих проблемах.

— Я буду говорить, пока трахаю тебя. Уверен, мне будет много чего сказать о том, как хорошо ты будешь себя чувствовать.

Джой заставила себя опустить взгляд на его руки. Они были большими, и она знала, что у него мозоли на кончиках пальцев и ладонях.

Эта аномалия была у большинства выживших, и, как она заметила на других сеансах, у 466 тоже. Она спрашивала себя, каково было бы ощутить его руки на своей коже. «Грубые? Приятные? Или как наждачная бумага?» Узнать это, было так заманчиво.

— Пожалуйста, 466, сядь. — Она подняла голову и посмотрела прямо ему в глаза. — Я попрошу охранника вернуться.

Он помотал головой, но выпрямился и вернулся на место. Она вздохнула с облегчением. Вновь скрестив руки на груди, 466 нахмурился:

— Я втроём не буду. Знаю, это пользуется популярностью у людей, но мне противно. Мы не выносим запаха других самцов на самках, мне пришлось бы задушить его, если бы он к тебе прикоснулся.

У Джой отвисла челюсть.

— Я не для этого позвала бы его! — Она сомкнула губы и вернула ему хмурый взгляд. — Впрочем, ты и так знаешь об этом. Нравится играть со мной?

Он улыбнулся:

— Ты не позволяешь мне с тобой играть. — Он демонстративно облизал губы. — В следующий раз, как займёшься сексом в одиночестве, вспоминай обо мне, потому что я буду делать то же самое. — Веселье мелькнуло в его глазах. — Как только выйду отсюда, пойду в свою комнату. — Он немного раздвинул ноги и поёрзал в кресле. — У меня уже встал.

Взгляд Джой метнулся к ширинке его брюк, прежде чем она смогла остановить естественную реакцию. Контур его члена чётко выделялся под штанами. Как ей говорили, Новые Виды ненавидели нижнее бельё в любой форме и, судя по явному отсутствию его на 466, не врали. Джой ахнула при виде его размера, и 466 рассмеялся.

Джой пристально вгляделась в его лицо:

— Это абсолютно неуместно. Я вижу, тебе нужно заново пройти курс обучения о том, что говорить людям, а что — нет. Помнишь сто одно правило поведения?

— Я знаю разницу. — Он продолжал улыбаться. — Мы здесь говорим правду, касающуюся тебя, и это именно то, что я делаю. Я пойду в свою комнату и…

— Поняла, — прервала она. — Я твой врач, и существует такая вещь как этика. Можешь даже не думать обо всех этих вещах и обо мне, потому что никаких физических отношений между нами быть не может.

Это убило всё его веселье.

— Почему нет?

— Я давала клятву, и ты — мой пациент. Ты нуждаешься в моей помощи, и это значит, я не могу извлекать из этого никакой выгоды. Твоё состояние и так нестабильно.

Он откинул голову и засмеялся, затем опустил подбородок и развёл руками:

— Я кажусь тебе слабым? Ты не сможешь причинить мне вреда, если попытаешься. — Он опустил руки и вцепился в подлокотники кресла. — Ты можешь кусаться, царапаться, бороться со мной, быть такой грубой, какой хочешь, во время секса. Я наслаждался бы этим. Меня больше беспокоило бы, что ты можешь пострадать.

— 466 можешь идти. Увидимся завтра. — Если секс — тема этого сеанса, то никакого прогресса не будет.

Он не сдвинулся с места.

— Я сказала, ты можешь идти, 466.

Он сделал глубокий вздох и выдохнул:

— Ты знаешь, как быть полностью честной?

— Да, — она побаивалась отвечать ему, спрашивая себя, что он затеял на этот раз.

— Ты займёшься со мной сексом, если не будешь моим мозгоправом?

— Я знаю тебя недостаточно хорошо, чтобы ответить. И я не мозгоправ. Просто врач. Мы предпочитаем это название.

— Увиливаешь.

— Это абсолютно честно. Я не вступаю в случайные половые связи. — Она не должна бы говорить ему ничего личного, но он не совсем тот клиент, которого описывают в учебниках.

В колледже им не приходилось наблюдать людей, являющихся наполовину животными, которые были созданы компанией, не имеющей понятия об этике. 

— Я никогда не занимаюсь сексом с тем, в кого не влюблена.

— Ты никогда не разделяла секс? — Неверие на его лице было почти комичным.

— У меня был секс. Я не девственница.

— Он умер?

— Кто?

— Мужчина, которого ты любила. Его убили?

— Нет.

— Я не понимаю. — Он подался вперёд и выглядел искренне недоумевающим.

— Что тебя смущает?

— Ты мне врёшь.

— Нет.

— Ты сказала, что разделяешь секс только с самцом, которого любишь.

— Это правда.

— На тебе нет его запаха. Где он?

— Понятия не имею, где мои бывшие парни. Я не общаюсь ни с кем из них. Как правило, когда отношения заканчиваются, вы больше не общаетесь.

Его глаза расширились, и он уставился себе под ноги:

— Парни?

Что-то расстроило его, но Джой не понимала, каким образом её ответы могли вызвать такую реакцию.

— За всю жизнь у меня были серьёзные отношения с четырьмя парнями. — Он зарычал. — Что не так?

— Любовь — это навсегда. — Он бросил на неё полный отвращения взгляд. — Ты понятия не имеешь, что такое настоящая любовь, Джой.

Она наблюдала, как он бросился вон из её кабинета, сжимая кулаки от ярости. Ей оставалось только смотреть в открытую дверь ещё долго после того, как он ушёл.

Джой встала и поняла, что её тело реагировало на него. Грудь стала сверхчувствительной даже к трению чашек лифчика, и ей надо было сменить трусики на сухие.

— Проклятье, — пробормотала она и закрыла глаза. Это был самый странный сеанс из всех, которые у неё были. Наклонившись, она взяла сотовый из верхнего ящика стола, просмотрела номера и набрала нужный.

— Доктор Мэган Грин, — ответил веселый голос.

— Привет, Мэг, это Джой.

— Что стряслось? — голос женщины мгновенно наполнился беспокойством.

— У тебя найдётся время для телефонного сеанса?

— Всегда. Держись там, дай только закрою дверь в спальню. Я дома, как и одна из моих соседок. Что случилось?

— Меня влечёт к пациенту. Врач нуждается в консультации. — Она нервно рассмеялась неудачной шутке. — Дерьмо. Никогда не думаешь, что это может случиться с тобой.

— Горяч, да?

— Как солнце. Он просто описал, что хотел бы проделать со мной, и, готова признать, я вряд ли это скоро забуду.

— Что он хочет сделать?

— Неважно. Суть в том, что он очень привлекателен и сильно пострадал.

— Дерьмо. Вдвойне. Если он водит мотоцикл, я хочу его номер, он ведь не один из моих пациентов.

— Заткнись. С этим не шутят. — Она прислонилась к столу. — Хуже, я думаю, он романтик. Он верит, что любовь навсегда.

Мэг молчала добрых пять секунд:

— Бросай свою работу сегодня же. Ты можешь работать здесь. Для ведущего психолога всегда найдётся вакансия.

— Не смешно.

— Я не шучу. Беги, детка. Сколько сеансов у тебя с ним в месяц?

Плечи Джой поникли.

— Я только что поменяла его расписание на ежедневные сеансы. Он пережил серьёзную травму.

— Думаю, у меня есть копия твоего резюме. Утром я отдам её боссу. Можешь занять свободную спальню, пока не найдёшь жильё. Одна из моих соседок съехалась со своим парнем, так что это всё очень вовремя. Я жду тебя через две недели, положенные после подачи заявления на увольнение.

— Я не могу так поступить. Я взялась за эту работу надолго. Если я уйду, это травмирует многих пациентов.

— Они наймут кого-то ещё. Ты хороша, но много и других профессионалов. Ты же не хочешь впутаться во всё это? Ты можешь потерять лицензию, получить иск, да ещё и оштрафуют, вдобавок ко всему.

— Я не собираюсь доводить до этого, чёрт. Поэтому и звоню тебе.

— Ты дойдёшь до того, что тебя поимеют, если не уберёшься подальше от этого парня, и я имею в виду и в реальном, и в метафорическом смысле. Хочешь совет? Вот он. Увольняйся.

Джой закрыла глаза, дав своей досаде улечься.

— Замечательно.

Загрузка...