Гибель“Петропавловска”

29 марта. В 7 часов утра, совершенно неожиданно, был разбужен вызовом всех наверх с якоря сниматься. Японцы еще не показывались, зачем и куда идем не знаю, но верим в Макарова и идем смело. Проходя по рейду наглядно убедились, что никакому брандеру не подойти к проходу. Сегодня при выходе мы опять чуть не столкнулись с “Пересветом”. Виноват был князь. Нам пришлось дать задний ход, перлини и буксиры лопнули, отливным течением потащило нос влево, корма стала нажимать на пристань — едва не было несчастья. Князю должно влететь от Макарова. Нельзя быть таким путаником. Эссен, боясь “Пересвета”, просил разрешения встать последним в строю, что ему и разрешили: быть между “Пересветом” и “Полтавой”.

11 часов дня. Курс Ost. Артур скрывается за кормой. В 3 часа дня были эволюции. “Пересвет” чуть не таранил “Победу”, повернув не туда, куда следует. Оба дали задний ход и благополучно разошлись. В 5 часов вечера вошли в гавань. Адмирал Макаров недоволен эволюциями, особенно “Пересветом”.

30 марта. Адмирал Того играет в благородного и первые три дня Пасхи нас не трогал. Ждем сегодня. Японцы недалеко, так как беспроволочный телеграф начинает принимать что-то неясное еще. Ну и нарвутся же они сегодня со своими брандерами, жаль будет, если шпионы донесли. Мы с нетерпением ждем результатов.

Подполковник Меллер, мастер Обуховского завода, по предложению генерала Белого осмотрел 10-дм пушки Электрического утеса. По чертежу и таблицам стрельбы они должны стрелять на 7000 сажен при 20° угла возвышения, а на самом деле давали только 14°, что соответствовало дальности 5000 сажен, или 10 верст (59,5 кабельтовых). Оказалось, что дальнейшему опусканию казенной части препятствует буфер, служащий для открывания замка. Подполковник Меллер снял этот буфер с тела орудия и поставил его на станине, чем дал возможность пушке стрелять при полном угле возвышения. Затем оказалось, что батарея эта не может иметь кругового обстрела благодаря тому, что бетонные стенки ее поставлены слишком близко к основанию. Меллер отрезал часть площадок, чем дал возможность пушкам иметь круговой обстрел.

На японском брандере найдена дощечка со следующей надписью по-русски: “Господа русские моряки, запомните мое имя, я капитан-лейтенант Хиросе и прихожу к Вам в Артур во второй раз”. Однако в третий раз придти ему не удалось, так как в донесении адмирала Того он значится убитым.

31 марта. 3 часа дня. Прямо не знаю, как описать весь этот ужас. Хотя это и секрет, но в конце концов этого не скроешь, а потому пишу откровенно. В 7 часов утра меня разбудили с известием, что был сигнал: “Крейсерам идти в помощь “Баяну”, эскадре выйти в море”, и что ночью была стрельба. Все началось по-хорошему, все вышли в море, и только нам, “Севастополю”, не повезло —дул сильный N, баллов 5, и несчастных 7 буксиров не могли сдвинуть нас с места.

Мы злились страшно, потому что нам все время сигналили “скорее”, и наконец с Золотой горы передали, что эскадра вступила в бой. Наше положение ужасное: “Пересвет” застрял в Западном бассейне, а “Севастополь” в Восточном. Наконец через час “Пересвету” удалось выйти, тогда его буксиры подошли к нам и потащили нас. У нас как камень с души свалился, когда мы наконец высунули нос в ворота, пробили боевую тревогу, и все бинокли направились на рейд, чтобы скорее ознакомиться с ходом военных действий, то тут нас как обухом по голове ударило — проходит вдоль борта миноносец и оттуда кричат: “Петропавловск” погиб окончательно”.

Нельзя представить себе этот ужас, который охватил нас, когда мы, выходя с неравными силами в бой против много сильнейшего противника (“Ниссин” и “Касуга” были тут же), узнаем, что флагманского корабля и адмирала Макарова не существует. Высунулись мы из-за Золотой горы и действительно видим, что впереди “Полтавы”, на том месте, где должен бы быть “Петропавловск” огромный столб желтого дыма и пара, а на воде ничего нет. Японцы хотя и были, но далеко на горизонте и их почти не было видно.

Подошли миноносцы и начали спасать людей. Не знаю, много ли им удалось спасти, но главная мысль у всех была спасен ли Макаров, и не взовьется ли где на миноносце его флаг. Так мы и не дождались адмиральского флага, и вскоре на “Пересвете” взвился сигнал “следовать за мной” -— это за князинькой.

Дураки япошки, в этот момент им надо было вступить в бой, мы были в полном беспорядке. Мы долго не могли понять причины взрыва. На свою мину “Петропавловск” наткнуться не мог — мы были слишком далеко в море, но вскоре сами японцы объяснили нам, в чем дело: не успели мы еще выстроиться в колонну за “Пересветом”, как с “Победы” началась отчаянная пальба по воде у самого борта, затем взрыв, и “Победа” стала быстро крениться на правый борт. Тут все мы увидели подводную лодку, потом другую, третью, одна прошла не больше как в полукабельтове от нас, и я думаю, что мы ее потопили, потому что на таком близком расстоянии снаряды не дают рикошета, а ее достаточно чуть тронуть, чтобы утопить.

Мы стреляли фугасными снарядами, и когда я приказал левому борту открыть огонь по темному пятну в воде, то в эту точку сразу попало более десятка снарядов, а затем вода так закипела в этом месте, что пришлось остановить стрельбу. Началась отчаянная пальба со всех судов из всех пушек, всюду стали видеть подводные лодки, и достаточно было кому- нибудь протянуть руку, чтобы в указанном направлении полетела бы целая масса снарядов. Нервное возбуждение было громадное, как всегда в борьбе с неведомым и невидимым врагом, присутствие которого, однако, было так ясно. Стреляли почти что друг в друга, но кажется благополучно, никого своих не подстрелили.

НАГЛЯДНЫЙ ПЛАНЪ (съ птичьего полета) Квантунскаго полуострова отъ Портъ-Артурз. до Цзинь-Чжоу, Расположеніе судовъ въ моментъ гибели Петропавловска 31 марта 1904 года.


С “Пересвета” был сигнал: “’’Победе” идти в гавань”, и вся эскадра повернула назад. “Победа” благополучно прошла в Восточный бассейн, встала на место “Петропавловска”. Князь поднял на ней свой флаг, нас всех поставили в Западном бассейне, и было приказано приготовиться к перекидной стрельбе.

Но японцы любят только подлые способы нападения, открытого же артиллерийского боя они не уважают, и вскоре мы увидели сигнал: “Неприятель удаляется на Ost”. Доктор Николаевский поехал на “Монголию” (Красного Креста) и оттуда прислал нам записку: “Великий князь Кирилл Владимирович спасен и не ранен, командир Яковлев спасен, тяжело ранен, еще спасен мичман Яковлев и человек 30 нижних чинов”. Об остальных ничего не известно пока, а их было 720 матросов и 50 офицеров, но это бог с ними, лишь бы спасен был Макаров.

Какой ужас, мы еще не можем опомниться: годных к бою осталось только три калеки (“Пересвет” со свернутым тараном и протараненные “Севастополь” и “Полтава”), и без начальника. Теперь японцы высадятся на Квантуне и осадят Артур. Но это ничего, мы-то выдержим, да и сухопутные не сдадут. Миноносцы наши еще действуют, эскадра же выходить больше не может — ее песня спета. На “Севастополе” у меня оторвало при выстреле дуло у одной 47-мм пушки.

9 часов вечера. О погибших нет никаких известий. В команде ходит слух, что адмирал Макаров еще жив, что его нашли. На “Всаднике” висит найденное в море вице-адмиральское пальто Макарова. Кнорринга нашил мертвым.

Сегодня ночью еще погиб миноносец “Страшный”, которого под градом снарядов спасал “Баян”. Он сражался с четырьмя броненосными крейсерами, в то время как гребной катер подбирал плавающих. Спасти ему удалось только четырех человек. На “Страшном” погибли капитан 2-го ранга Юрасовский, лейтенант Малеев и инженер- механик Дмитриев. Про Малеева матросы рассказывают чудеса храбрости. Его видели окровавленного, барахтающегося в воде, но спасти его не удалось.

Впоследствии мы узнали, что никаких подводных лодок в этот день на артурском рейде не было, но, в то же время, все здесь описанное вполне соответствует тому, что мы испытывали и видели. Перед этим случаем, в начале марта, было получено в Артуре известие, что Япония купила в Америке десять подводных лодок. Надо сознаться, что этим слухом нас порядочно напугали, так как не было ничего невероятного, чтобы они действительно купили десяток таких лодок, а между тем, почти не зная свойств подводной лодки и лишь зная ее главные преимущества, мы не знали каким оружием бороться нам с лодками.

После этого известия вышел приказ адмирала Макарова об некоторых свойствах подводной лодки, было приказано объяснить нижним чинам, особенно комендорам, о том, как обнаружить подводную лодку, и по эскадре разосланы рисунки вида движущихся подводных лодок разных типов по поверхности, в полупогруженном виде и совершенно погруженных в воду, когда виден один лишь перископ. Вскоре после этого приказа с разных батарей стали получаться донесения: “Вижу подводную лодку, направляющуюся ко входу”. Сейчас же заводились бревенчатые и сетевые боны, корабли опускали сети заграждения, пушки заряжались, все томительно смотрели в воду, боясь появления лодки в Восточном или Западном бассейне. К проходу посылались паровые и гребные шлюпки.

Затем вышел второй приказ адмирала Макарова о том, что если лодка подойдет к проходу, то ее лучше не топить, а забрать живьем, для чего предполагалось, уцепившись с катера концом троса за перископ, обмотать его объектив ветошью (завязать глаза), затем буксировать ее к берегу, а буде лодка окажется сильнее катера, то постараться намотать ей на винты бухту троса.

Все это все больше и больше наводило на мысль о возможности встречи подводной лодки. Поэтому, когда на глазах у всех от совершенно невидимой причины взорвался “Петропавловск”, то первое, что мелькнуло у всех в голове, — это подводная лодка.

Взрыв “Петропавловска” произвел, конечно, некоторую сумятицу в эскадре, корабли давали передние и задние ходы, а так как глубина здесь была не очень большая, то весьма возможно, что возмущением воды винтами мы поднимали грунт, что образовывало темные бесформенные пятна в прозрачной морской воде. Эти пятна принимались нами за подводные лодки, и по ним начиналась стрельба. Далее мы старались обнаружить присутствие лодок по перископам, и, конечно, никакого сомнения в присутствии лодок у нас не могло остаться, когда на поверхности моря мы увидели медные блестящие трубы, фута полтора-два высотой и 3 дюйма в диаметре.

Адмирал С. О. Макаров на ’‘Петропавловске" в момент его гибели (С японского агитационного плаката того времени)


Впоследствии, когда мы узнали, что “Петропавловск” и “Победа” взорваны минами заграждения и что никаких подводных лодок на рейде на было, то, разбираясь в фактах, мы поняли, что это за трубы торчали из воды: это были стреляные гильзы от 6-дм, 75-мм и 47-мм патронов, которые, чтобы не загромождать палуб, во время боя полагается выкидывать за борт, а гильзы эти, имея почти герметическое тяжелое дно (поддон), остаются долго плавать на поверхности в виде труб, похожих на перископы. Но все это можно было понять только потом, а тогда мы все были глубоко убеждены, что имеем дело с подводными лодками.

В том, что “Победа” взорвана миной заграждения, а не Уайтхеда (с подводной лодки), мы скоро убедились, когда, подведя кессон, стали освобождать пробоину от осколков, нашли осколок шаровой мины, выкрашенной в серую краску.

Отчего же погиб так быстро (в 2 минуты) “Петропавловск”, тогда как другие суда, получившие минные пробоины, все успевали дойти до гавани?

Сперва мы решили, что он погиб оттого, что был более старой постройки, чем прочие поврежденные суда, и стали опасаться за участь “Полтавы” и “Севастополя”, но потом из всех свидетельских показаний выяснилось, что на “Петропавловске” было три взрыва: первый слабый, вероятно от японской мины, второй, страшно сильный, под мостиком, которым броненосец почти разломало надвое, полетела в воздух масса обломков, и, наконец, третий, не такой резкий, после чего пошел густой бурый дым и через две минуты “Петропавловска” не стало. Тут стало очевидным, что, кроме японской мины, был взрыв от детонации мин заграждения, лежавших в минном погребе: на всех броненосцах их хранилось порядочное количество; а затем был взрыв носовой крюйт-камеры, горел бездымный порох, давая клубы бурого дыма.

Как видно из моих писем, с 26 марта мы ждали японцев: 26-го ночью — взрыв у Ляотешана, днем - собирались куда-то уходить; ждем японцев на Пасху ночью 27-го. Макаров провел ночь на Золотой горе, заутреня в 10 часов вечера. 28 марта — китайцы назначают брандеры 29-го, а на 30 и 31-е — бомбардировку и десант. 29 марта происходит выход эскадры в море. 30 марта беспроволочный телеграф начинает нащупывать неприятеля. Ночь с 30 на 31-е адмирал Макаров усиленно ждет японских брандеров, на ночь были высланы в море три миноносца, потом еще один. Адмирал Макаров на ночь перенес свой флаг на “Диану”, стоящую в проходе. Все эти дни адмирал страшно много работал, а по ночам не спал, ожидая брандеров.

В эту ночь, однако, силы, видимо, стали ему изменять, его умоляли поберечь себя и лечь отдохнуть хоть на несколько часов, но он не пожелал, но вскоре одетый, сидя, начал дремать. Его не хотели беспокоить, но в это время на рейде появилось что-то подозрительное: какой-то миноносец показался вдали в луче прожектора, но никуда не двигался. Доложили адмиралу, но тот ответил, что это, вероятно, один из наших, и снова задремал. Вскоре около первого миноносца обнаружили второй, о чем также доложили адмиралу, но тот, ответив: “Знаю, это наши”, —- на том успокоился.

Миноносцы, постояв еще не особенно долго на этом месте, вскоре удалились, и о них совершенно забыли. Вспомнили о них только тогда, когда разбирали причины взрывов наших судов, и тогда только поняли, что миноносцы были не наши и что они ставили мины, почему так долго и стояли на одном месте.

1 апреля, на другой день после боя с “подводными лодками”, мы вновь были встревожены известием с Золотой горы, что на горизонте на одном месте с утра плавает какой-то продолговатый темный предмет, похожий на лодку, и теперь (с приливом) начинает приближаться. Сейчас же завели все боны, опустили сети заграждения, пробили атаку, в море послали два миноносца, а к проходу целую экспедицию гребных и паровых шлюпок. С Золотой горы: “Предмет, виденный в море, - подводная лодка”. “Миноносцы подошли к лодке и берут ее на буксир”. “Миноносцы ведут лодку в гавань”. Торжество было громадное, но каково было наше разочарование, когда в предполагаемой лодке мы узнали перевернутый килем кверху баркас с “Петропавловска”!

Вечером пришел из Мукдена поезд с наместником. Наместник остался ночевать в поезде, приказав приготовить себе флагманским кораблем броненосец “Севастополь”. Нас ночью перевели в Восточный бассейн на место “Петропавловска”, и началась чистка и мытье. Штаб наместника оказался так велик, что в кают-компании пришлось построить клетки для офицеров судового состава, командир уступил свою каюту флаг-капитану, старший офицер уступил свою каюту двум штаб-офицерам, переборка был полная.


Офицеры с “Пересвета" Н. Ф. Винк (вверху) и А. И. Салтанов


Загрузка...