NON SCHOLAE SED VITAE DISCIMUS{2}

Хочешь взять общество — бери образование.

Н.К. Крупская

Справка. В 1998 году в школах России учились 22 миллиона ребят, в 2010-м — 12,1 миллиона. Обучают детей 1,2 миллиона учителей, из них 43% работают в сельской местности. 85% педагогов — женщины. Средний возраст — 52 года, учителей моложе 25 лет — 5%, старше 60 лет — 11%. 16% не имеют высшего образования. Средняя зарплата — 17,4 тысячи рублей. В сельской школе с небольшим количеством учеников зарплата учителя — 5 тысяч рублей. Естественно, что педагоги на селе вынуждены больше думать об огороде и козе, а в городе заниматься репетиторством или, на худой конец, брать в школе непосильную нагрузку, чтобы не умереть с голоду. О качестве обучения думать уже некогда.

Да и некому: наиболее квалифицированные учителя из школы уходят и реализуют свои возможности где угодно, только не в учебном заведении. Их донимает не только ничтожная зарплата, но и бесконечная отчётность, которой чиновники завалили учителя.

А между тем от двух до трёх миллионов детей в России не посещают школу, это примерно 10–15% детей школьного возраста.

Нельзя сказать, что никто проблем школ не видит. Видят и даже пытаются что-то сделать. Например, решили: раз государство серьёзных денег на народное образование не даёт, давайте перераспределим имеющиеся деньги так, чтобы тот, кто работает получше, получал бы побольше за счёт трудящихся похуже. Определим соответствующие критерии, и дело пойдёт.

Критерии выработали, но вместо дела мы получили безобразные склоки внутри учительского коллектива. Директора объявляют лучшими тех, кто «ближе к телу», учителя требуют справедливости, которую каждый видит по-своему, скандал следует за скандалом. А вы в состоянии были бы точно определить, кто лучше ведёт урок математики, если перед вами не выдающиеся звёзды вроде прогремевших в своё время Шаталова и Лысенковой, а просто Мария Васильевна и Екатерина Федосеевна? А ведь от вашего решения будет зависеть, отнять ли у Марии Васильевны пару-другую тысяч и отдать их Екатерине Федосеевне, которые каждый день видятся в учительской?

А школьные поборы? Поразительное фарисейство руководства народного образования: на побелку класса и новый линолеум денег у школы нет, а белить требуют, и дыры на старом линолеуме опасны для бегающих детей. Учителя собирают деньги на это дело у родителей, что категорически запрещено и за что положено большое наказание… И ведь в самом деле накажут. А потом снова примутся требовать ремонта.

В общем, проблема школы в нашей стране сегодня — это как фурункул, до которого больно дотронуться. В царской России подавляющее большинство населения было неграмотно (а среди малых народов — практически сто процентов). Поэтому советской власти надо отдать должное: всего за несколько десятилетий большинство русских научились читать и писать. Именно русские учёные создали алфавиты для малых народов, именно русские интеллигенты несли в массы цивилизацию.

В результате всех этих усилий школа добилась больших успехов. Когда родители наших школьников эмигрируют или временно поселяются в другой стране, случается, что их дети возвращаются из иностранной школы обескураженными: наш пятиклассник знает больше, чем американский школьник, проведший в учебном заведении восемь лет.

Всё так. И одновременно школа породила столько проблем, что разобраться в них никто не может до сих пор. Начать с того, что ежегодно Министерство образования вводит новые предметы, без которых, считают чиновники, молодые люди не могут обойтись. А поскольку нельзя объять необъятное, приходится сокращать объём традиционно принятых предметов. Прежде всего это относится к таким «беззащитным материям», как русский язык и литература. Выше уже отмечалось, что русские в массе перестали читать, особенно классическую литературу, ситуация приобретает трагический характер. В книжных магазинах появились дайджесты — сокращённые издания или просто пересказы книг Толстого, Чехова, Достоевского. В самом деле, зачем читать толстый том «Анны Карениной», если на нескольких страницах вам расскажут, как там всё это было и что бедная Анна бросилась в конце концов под поезд. Для того чтобы сдать экзамен по литературе — вполне достаточно.

Особенно грустно то, что русские утрачивают чутьё языка. Только так можно объяснить чудовищные обороты выпускников школ, вроде уже ставших хрестоматийными: «Анна Каренина бросилась под поезд, который долго влачил её жалкое существование», «На берегу крестьянка доила корову, а в реке отражалось наоборот», «Дубровский имел сношение с Машей через дупло». Это не выдумано остроумцами, это реальные тексты реальных школьников.

Вот только три шедевра выпускников последних лет, любезно предоставленные автору преподавателем вуза, проверявшей сочинения школьников на Едином государственном экзамене: «Больше всего Ноздрёв любил лошадей, собак и женщин. Именно поэтому он заманивал к себе Чичикова», «По вечерам в доме Гринёвых варили варенье и бегали курицы», «Базаров лишает своих родителей единственного сына».

Не лучше ситуация с грамотностью. Ещё так недавно способность грамотно писать считалась одним из главных признаков образованного человека. В настоящее время во многих редакциях ликвидирована должность корректора, ошибки и опечатки — более не криминал. Тем более что в компьютере существует свой корректор, в случае чего он укажет на наиболее грубые ляпы.

Получается, что техника порой играет совсем не положительную роль. Сравните с калькулятором: зачем мучиться, зубрить таблицу умножения, когда под рукой такой удобный инструмент?! Тут самое время вспомнить фонвизинскую госпожу Простакову: зачем недорослям учить географию, когда есть извозчики, которые довезут вас куда скажете!

А сравнительно недавно в Интернете появилось лихое племя, называющее себя «падонками», говорящими (точнее, пишущими) на «албанском» («олбанском») языке вроде «Превед!» (привет), «Ржунимагу», «Аффтар, выпей йаду!» и др. Орфография «падонков» намеренно искажается, хотя произношение более или менее остаётся традиционным. Пока это просто весёлая игра, своеобразная лингвистическая шутка, но, если ею всерьёз займутся нынешние школяры-невежды, можно ожидать, что традиционной русской орфографии будет нанесён сокрушительный удар: ребята просто воспримут «олбанский язык» как руководство к действию.

Ну и, наконец, самое главное: чему и как надо учить в современной школе?

В русской школе учитель истории расскажет вам про Средние века всё, что знает, не пропустит ни имён королей, ни дат главных битв, ни идеологических выводов. А вот в Соединённых Штатах учитель может вместо всего этого предложить ученикам построить из картона рыцарский замок, рассмотреть виды оружия, организовать рыцарский турнир. Ученики не будут знать историю в системе, но увидят Средневековье, так сказать, изнутри. Что лучше, система или пробуждение вот такого интереса к тому, что изучаешь? Трудно сказать. Ограничимся лишь тем, что скажем: сегодня русские дети школу в массе не любят и расстаются с ней с облегчением. Учителя перестали быть духовными наставниками молодёжи, их место заняли телевизор и компьютер.

Отдельно — о половом воспитании и образовании. Для русского человека этот вопрос стоит много острее, чем для жителя прагматичного Запада. Надо ли рассказывать детям, что их нашли в капусте или купили в магазине за иностранную валюту?

Анекдот: «Девочка и мальчик детсадовского возраста приходят к бабушке и просят объяснить, откуда берутся дети. Бабушка с воодушевлением рассказывает им байку об аисте. Дети внимательно слушают, вежливо благодарят и уходят, говоря друг другу:

— Не будем ей рассказывать. Пусть так думает».

Вопрос этот, конечно, не простой. По статистике, каждый пятый ученик седьмого-восьмого класса уже имеет сексуальный опыт. Это 20% всех школьников средних классов. А что делать с остальными 80%? Приобщать их к этим знаниям? Если да, то как? Что говорить и чего не стоит? Да и те 20% «опытных» — что знают они о тех же противозачаточных средствах и СПИДе?

Интересно, что волнуются по этому поводу прежде всего родители: как можно? О «таких» вещах — и детям?!

На всю страну в своё время прозвучала неудачная фраза одной женщины, сказанная на телепередаче: «У нас секса нет!» Над этими словами смеялась вся Россия, хотя позже выяснилось, что телевизионщики просто «смеха ради» обрезали фразу, а её автор имела в виду всего-навсего отсутствие сексуального образования.

И тем не менее фраза, словно по Фрейду, сказала очень многое. О сексе в русской культуре действительно говорить не принято. Это неприлично, стыдно, нельзя. Секса и впрямь как бы нет. В итоге русские дети получают сведения о сексе от таких же, как они, маленьких невежд, часто в грубой и циничной форме.

Сейчас положение понемногу выправляется, появились книжки для детей, которые в доступной форме рассказывают детям о тайнах интимной жизни. К сожалению, книги эти малопопулярны, читают их мало и неохотно.

Причин, как всегда, несколько. Большая часть таких книг — переводная, они написана иностранцами для детей других стран, с другим менталитетом, где половая свобода — к добру или к худу — давно расцвела пышным цветом. Где о вещах, которые взрослый русский не всегда решится упомянуть даже в семейном кругу, говорят как о кулинарных рецептах или способах высадки цветочной рассады на дачном участке.

Не подходят такие книжки нашим русским детям, и не так уж удивительно, что родители от них приходят в ужас. А наши авторы писать, как надо, ещё, видимо, не научились. Всё-таки они тоже русские, с тем же отношением к делу.

Ещё одна причина — слабая подготовка наших учителей, которые просто не имеют представления, как о таких деликатных вещах рассказывать. И порой их слова либо смущают детей, либо смешат, либо и в самом деле пробуждают в них слишком ранний интерес.

А как дела с высшим образованием? Тут свои заморочки. С давних времён хорошее образование ценилось в России очень высоко. Окончить вуз ещё несколько десятилетий назад было очень престижно, немногочисленные счастливчики гордо носили на груди соответствующие голубые ромбики.

Теперь ромбики потеряли смысл: вузы стали доступны всем, кто пусть с грехом пополам, но окончил десятилетку. Но качество… качество молодых специалистов, как говорится, оставляет желать. В наши дни можно очень весело провести в стенах вуза четыре-пять лет и благополучно получить диплом. При этом особенно не убиваться: в стране так называемая демографическая яма, мест в вузах больше, чем желающих туда поступить, так что возьмут самого откровенного лодыря и будут его тянуть до выпускного экзамена. «Не важно знать, важно сдать».

Вот данные, почерпнутые из книги «Синергетика и методы науки» (1998). За период реформ прошедших десятилетий эффективность деятельности высшей школы понизилась примерно в 10 раз. Подсчитано, что для остановки распада высшего образования требуется увеличить вложения примерно в пять раз. А для серьёзного прорыва — в 12 раз. Откуда взять такие деньги? Это как в анекдоте про прожорливого слона: «Съесть-то он съест, да кто ж ему даст?»

У вуза есть одно преимущество: студентов не берут в армию. А ведь согласитесь: куда приятнее сидеть на лекции на задней парте и травить анекдоты с приятелями, чем с утра до вечера маршировать на плацу или зубрить уставы и стоять по ночам в наряде.

В общем, у нас получился замкнутый круг. Педвузы выпускают плохих учителей, плохие учителя плохо преподают свой предмет, в результате в вуз идут плохо подготовленные выпускники школ, из которых получаются плохие преподаватели вузов, плохие преподаватели вузов готовят плохих учителей… На колу мочало…

Пессимисты говорят, что в ближайшие годы будет только хуже. По причине отсутствия учеников или их крайне малого количества в сёлах одна за другой закрываются школы: оставшихся детей дешевле возить на автобусах в районные центры, чем содержать школу, где учатся полтора десятка учеников.

А когда в селе закрывается школа, это равносильно смерти села: родители предпочитают переехать туда, где детям не надо ездить на учёбу. Вот так проблемы образования смыкаются с проблемами экономики и состояния российского сельского хозяйства.

По квалификации ЮНЕСКО, население считается старым, если количество людей старше 65 лет превышает 7%. В сёлах Центральной России этот показатель выше раза в два-три. Попросту говоря, в российских сёлах остаются одни старики, и некому рожать, и некому учить и учиться.

Правда, нам обещают, что через несколько лет ситуация начнёт медленно меняться, смертность населения станет меньше, чем рождаемость, и снова понадобятся закрывающиеся детские сады и школы. Вот только где тогда возьмут здания для тех же садов и школ? Ведь к этому времени их займут другие учреждения или они обветшают до непригодности. А детские садики уже сейчас — страшный дефицит, попасть туда можно разве что за очень большую взятку. Построенные же ранее здания садиков прочно заняты всевозможными офисами.

Ещё хуже с кадрами учителей. В ближайшие годы России предстоит избавиться от двухсот тысяч учителей, ставших лишними в результате «демографической ямы». Надо надеяться, что они найдут какой-нибудь другой способ заработать на жизнь. Тем более что сегодня зарплата учителя в разы меньше зарплаты дворника или кондуктора трамвая, и поэтому в школу идут только те, кому больше ничего не светит. Согласятся ли учителя вернуться в школу, когда в них снова возникнет нужда? Вопрос, как говорится, интересный.

А ведь речь идёт об очень слабой когорте нынешних учителей, среди которых настоящих звёзд мало. А нам как воздух нужны настоящие подвижники, которые могли бы вытянуть школу из этого тупика.

Что делает государство? Рассуждает строго логично: педвузов у нас — в каждой области, а выпускники в школу не идут. Что делать? Ясно как божий день: надо сократить число вузов, уменьшить число студентов в сохранившихся университетах, большинство мест сделать платными, да подороже.

А между тем всем, кроме министра, известно, что учителей в школах, не только сельских, не хватает уже сейчас, а при такой политике через десяток лет педагоги войдут в число редких профессий, вроде космонавтов и каскадёров. Но кого это колышет?

Анекдот: «Встречаются две подруги.

— Как Маша?

— У неё всё хорошо. Вышла замуж за слесаря автосервиса, прекрасная квартира, машина, дача.

— А как Танька?

— У неё плохо. Выскочила за школьного учителя. Ни зарплаты, ни толкового жилья.

— Так ей, стерве, и надо!»

Русские находят этот анекдот достаточно остроумным уже потому, что были времена, когда мужики снимали шапки при виде сельского учителя: грамотный человек весьма ценился. Где те славные годы?

Интересное отличие российских вузов от многих западных. В американском университете студент сам выбирает предметы, которые собирается изучать. А выбор этот зависит от того, кем он собирается стать по окончании вуза. Возможно даже, что прежде, чем выбрать предметы, он проконсультируется в фирме, где хотел бы работать. И если ему скажут, что, допустим, знаний по химии от него потребуется больше, чем от работника в другой компании, он запишется на более объёмный курс химии, захочет её изучать не один год, а два или три. Получается, что он лучше мотивирован, чем русский студент, которого никто не спрашивает, сколько лет он собирается изучать тот или иной предмет, да и вообще нужна ли ему химия в таком объёме. Не секрет, что многие наши студенты справедливо полагают, что без того или иного предмета они бы спокойно обошлись, а вот иностранный язык хорошо бы знать получше. Но кто его послушает? И с каким рвением студент будет изучать предмет, от которого не видит лично для себя пользы?

Соответственно, день у западного студента построен совсем не так, как у его русского собрата: ведь он сам себе составляет расписание, а это значит, что у него образуется много «окон», многочасовых промежутков между занятиями и лекциями. Но поскольку в каждом вузе есть прекрасные читальные и спортивные залы, всегда есть чем себя занять.

Кроме того, самих занятий у западного студента много меньше, чем у нашего, большая часть работы у него — самостоятельная: прочёл, разобрался, если не понял, явился на консультацию, а потом пришёл и ответил профессору на все его вопросы.

К тому же, как было показано выше, нелюбимых предметов тут быть не может по определению. Правда, в престижном университете, если только студент не круглый отличник, ему приходится платить та-а-акие деньги! Зато по окончании вуза его с удовольствием возьмёт на работу любая крупная фирма.

Сознаёмся: по части величины платы за обучение наши вузы в последние годы стремятся догнать и перегнать Америку… С качеством пока хуже.

В самое последнее время страну захватила лихорадка всевозможных школьных и вузовских реформ. Поручены эти реформы людям, имеющим о проблемах образования самое смутное представление. Сдаётся, что все эти реформы призваны отвлечь общественность от катастрофического сокращения бюджета на нужды народного образования. Из-под тонн предписаний, распоряжений и приказов едва слышны полузадушенные голоса преподавателей.

Фактически наше «народное» образование сегодня отчётливо разделено на две части — массовое и для элиты. В массовом методично сокращается количество обязательных бесплатных предметов и часов, положенных на их преподавание. Так в школе, так и в вузе. Всеобщий минимализм: минимум знаний, минимум финансирования, соответственно — минимум зарплаты. Профессор в провинциальном вузе получает что-то около двадцати тысяч рублей в месяц, сумму, зарабатываемую ассистентом, стыдно называть.

А для избранных созданы прекрасные школы с полным набором опытных учителей и закупленным за рубежом оборудованием. При желании образование можно завершить за границей. Или время от времени выезжать туда для совершенствования иностранного языка. Программы здесь — по максимуму: кто-то же в стране должен получить хорошее образование, чтобы в будущем занять хорошо оплачиваемые должности!

Чтобы было не так неприятно это читать, выразим сказанное научным языком: произошёл переход от эгалитарного образования к образованию парентократическому (от анг. parent — родитель). Образование стало больше зависеть от благосостояния родителей, чем от усилий учащихся.

Нынче российские вузы принялись рьяно копировать западную систему: четыре года бакалавриата, два года магистратуры и никаких дополнительных специальностей. Внешне получается почти точно, как за бугром, разница лишь в том, что все вышеупомянутые особенности обучения в западных вузах нами начисто проигнорированы, мы скопировали только внешнюю сторону.

Как тут не вспомнить про какого-то жившего давно турецкого султана, который, прослышав про громоотводы, приказал установить металлический стержень на крыше своего порохового погреба. Но цепь, уходящую от стержня в землю, посчитал излишней роскошью. Резуль…!!!

Загрузка...