Над морем

сон строитель мостов

узкие доски ходят ходуном

верхушки шатаются мачты

в безвоздушном

сон это палуба

горячие поручни

плеск разливается выступает

выше вровень с краями

корабль-призрак

заходит в безлюдные гавани

обрастая водорослями тянет веревки сети

устье реки без течения

толкаясь в песок

берег

южный

раскинув руки

накрест ложится как тень

заглянули в лицо

близкие звезды

жаркие

белого полотна паруса

обернуть в прохладную

кто-то у изголовья

стоит надо мной

до самых небес

уснуть тянуть тетиву моста

на другую сторону ночи

с завязанными глазами

внизу безотчетно

проходит вода

Растворяется солнце

на языке майя слова как соль

или как перец когда ты еще в пути

письмо согрелось и уснуло

в белом птичьем пуху

в тополином жарком месяце

Солнце над головой или корона

я в доме из чистого золота слов

разбираю зелень и маис

и плоды красного перца

сладкого

    как сердцевина лета

У вкуса будет много оттенков

кориандр и тмин

    корица ночь

молотый перец после полудня

потребует ледяной воды

Слова любви обжигают язык

если я промолчу

попробуй это

на вкус

Звездное небо

Полное света песка и воды

На соленые камешки веточки

Море танцует бескрылая мелкая

Ночью одна

С берега

Смотрим и взгляды лучи

Пограничные ищут клинки

И звенят попадая

Я здесь

Смотрим

На черное небо любви

Где гаснет погасла в прицеле

Беспечная мошка

Прошедшее лето

Забыла упала полынной

Протяжно и шире чем море

Цикады и степь

Это пройдет сквозь нас

Жизнь обойдется в нас самым малым

Точки на дне твоих глаз

Песчинки когда лето окончено

Мы бродим по октябрю по его набережным

Ветрено руки в карманы песчинки

Свет от земли сеточки листья

С неба уже ничего не будет.

Твои глаза светлые море остыло

Чайка прохаживается по песку

Здесь нас уже никто не помнит

Это прошло

Как вода проходит сквозь камень

Широкая ладонь бороздки воды

Дорожки луны конькобежные

Для тех, кто надеется продержаться еще

И не сказать люблю

Быть тем участком суши

По которому она выйдет к морю

Географическим отрезком ее пути

Пересеченной местностью чайкой меткой

Точкой на берегу

Цвета старого портвейна

Море в двух шагах

Сквозь бутылочное стекло

Волнистое небо

Высоко

Покачивается пробка

Звуки идут по воде

Там танцуют

Видишь

Чайки мы

На пирсе уже кто-то есть

Открытый горизонт

Опоздавшие к закату

В кафе наверху

Девушка крутит ручку настройки

Радио плывет

Брошенный в море ящик

Температуры воды

Отмечена мелом

Расписание автобусов

Последний ушел полчаса назад

Пока не стемнеет

Чайки мы

Стена нагрета

Еще несколько дней

Для которых уже начертили

Ты будешь вспоминать

Стоя на остановке

Еще несколько минут

Запах кипариса

Крыши над морем

Улочки вниз ступеньки

Ты будешь плакать

Никакой опоры

Здесь так всегда

Стоит только посмотреть вниз

Всего один раз

Чайки мы

Звуки улицы

В сумерках плыть

Весенним вечером

Прозрачные рачки планктон

Светящийся в темноте

В стеклянном шаре батискафа

Кто-то смотрит на нас

Темно-синяя постель

Розовые креветки

На воздушных пузырьках

Думают, что они на дне

Там под водой

 кто-то идет по дну

  одинокий фонарик

   на плантации водорослей

    потерянная закладка

     закрытый архив

      полки шельфы бесконечные

       ряды ископаемые отряды

        тупиковые виды вымершие

         таксоны ответвления

          археоптерикс

они могли поднять нас

 могли нести

  обнимая море

   открывая горизонт как чашу

    вогнутая поверхность перевернутый

    утренний блещущий

     рыбными рядами крышами

      низкими вросшими в землю

       меловыми виноградниками

        у ограды сентябрь

         глубоководные астры

          давление одиннадцати тысяч

           впадина памяти

            невозможность речи

идти по дну

 чтобы подняться над

  раскопками будущего

   пересекая изобары мимо

    колышащихся султанов

     ила ламинарии дневниковых

      разрушающихся от света

       слабовидящих выброшенных

        наверх глотающих

         солнце наведенных

          на резкость брызг

           соленых магниевых

            мгновений там

             под водой

Доплывем до горизонта

Повиснем на его веревке

Дальше нельзя фарватер

Глубина на которой не остается

       воспоминаний

Оттуда не видно один или двое

И кто будет разглядывать

Спасательные службы

       утомленные спят

Рыбы спят у поверхности

Жарко тихо безлюдно

Море серебрится штиль

Здесь давно никого не было

Навигация закрыта нет связи

Нет смысла там никто не живет

Необитаемое небо земля

Две руки навстречу

Сходятся у горизонта

Так трудно было сказать тебе

Так просто забыть

из воды сентября

сразу в другой год

сила притяжения вырастет

как нас учили в шесть раз

а это летнее лунное

невесомое исчезнет

держаться крепче

стоит ли

ты говоришь

   да

может быть

   оно еще вернется

  о том, как ночью плывет

 безмолвно на зов

умноженная в повороте

 ставрида

  светящийся след

   концентрических дуг

  синхронно

 как стрелки часов

на пустых площадях

кто слышит

помехи и пропуски

 шум в промежутках

  между словами

   вспыхивают и гаснут

  точки тире устремляясь

  нет адресата

 штиль игра отраженных волн

на стенах пустой

комнаты над морем

откуда само пространство

 кажется населенным

 в бесконечной перспективе

 уменьшающихся существ

  когда эта гигантская рука

  протянута в ночь

  над морем я знаю

   что значит быть

    всем

глубокий сон соцветия

те что постарше осыпались

в землю раннее детство

какая-то терраса осы

вокруг блюдца крупинки

сахара на коленях ссадины

пятна зеленки цветущей воды

квадраты синевы

разрежения следы водомерки

перевернутой

прояснилось и снова

пошли облака

было время

его пыльца везде

отцвело и рассыпалось

раскрылось крылатыми

семенами коробочками

ваты тополиным пухом

всеми вещами на круг

выходит то же

забытое ждет

в своей комнате

перед зеркалом

отражаясь за спиной

смотрит и не видит

сосредоточенно

солнце печет

травой поросло

и вот внезапно

левкои

с тем кто приходит

только с ним буду говорить

плачет потирает лапки

умывается из чашки

дай полотенце

рубашку

звездочки газа закипает вода

треснула скорлупка

собирайся моя родная

едем машина ждет

течение тянет за палец

папа пойдем

на высоком берегу

моет белье

бросает на ветер

ищет свой дом

вечернее солнце плес

дети играют не слышат

дети-камушки

в рыбкином гнезде

мы на краю земли

места которые кровь

цыганка несла на спине

дети табора неба

донести и упасть

и удариться оземь

прощай

прощай кровь

равнина открыта

ветер догоняет себя

быстрее ветра

простор на размах крыла

шире простора

лента реки выскользнула

отказом ладонью

рыба ушла из сетей

и нет больше тайн

отпущенные на волю

лежим на дне лодки

обнявшись

весь улов небесные рыбы

связанные хвостами

одна глядит на луну

другая на солнце

и никогда друг на друга

Говорит наш господин

Не довольно ли мы плакали

Не пора ли и нам пировать

Прочтите мне

пробудилась она

на холмах галаадских

Пойдите узнайте

чья она дочь

Отдайте за нее

все что ни попросят

ибо на что мне богатство

отца моего

если я сам не свой

Поднимались на гору

в жаркий день

Слышали ее смех

в садах твоих

Обошли все земли

собрали мед

в каждом цветке по пчеле

в каждом доме по дочери

нет ее среди них

Выйди из дома

молодой господин

оглядись вокруг

узнаешь ли ее

без покрова

Где земля там и она

где снег сошел

там столы накрыты

Благословен

веселящий влюбленных

на свадьбе твоей

Благословен танцующий

жениху и невесте

Под деревом сидит

сам себе поет

его же не замечают

боль и гнев

все позабыто

радость идет

всех прощает

Мать и отец

в окошко глядят

гостей не узнают

а дом без дверей

весенний дождь

по тарелкам стучит

просыпается петух

ходит по столу

подбирает зерно

прошлогоднее

проснулись

в распоротом воздухе

и земля под нами

плыла отрешенная

с открытыми глазами

в невесомости

верхушки деревьев

поднимались на гребне

и накренившись

уходили за край

вечно простуженные

влюбленные

в неведении

плывем над землей

цветение во всем

пчелы покидают ульи

покидают мир

трассирующим солнцем

мы прошиты насквозь

пальцы просвечивают

алым

тело

пространство для ласточек

секущих редкий воздух

раздвоенный снег

заштрихованный

черно-белый

ноздреватый снег

солнце пластает нас

голубым ножом

солнце не дает войти

битое стекло солнца

в комнатах

где мы были счастливы

не войти

забинтованные

руки в карманах

на крылечке

умирает пригревшись

бродяжка весна

Книга, написанная тобой

О солнце, о просторе

Вот ее травяные страницы

Утраты, пропуски

То неразборчиво

То слишком крупно

Каменно, ветрено

Ты говоришь — не плачь

Все одинаково хорошо

Это слезы приближают и отдаляют.

Сегодня странный день

Ветер листает меня как книгу

Заложенную травинкой

Там где чтение прервалось

Обирает с веток

Прошлое будущее

Лес волнуется раскачивается

Роняет крылатые семена

Все возвращается в землю

Или это земля становится небом.

Корни ее деревьев

Надо мной как гигантский дождь

Зеленые качели из птиц

Свадебные ленты невесты-земли

Пена цветения укрывает ее

Чтобы все привычное и родное

Истлело, обнажилось

Пребывало в своей чистоте

Нестерпимой для взгляда.

Как заглавные буквы

Что остались нетронутыми

Эти камни с северными письменами

Кости оленей, рыб, озера, металлы

Остовы зданий, могильники

Наш разрушенный дом

Все уже спасено, все открыто

Там,

  над вершинами сердца.

Будем снимать кино друг о друге

Любительской камерой с руки

Тающие улицы там за твоей спиной

Волны горячего воздуха

Вода бликует ничего нельзя разобрать

В кадре бесконечные подробности весны

Отсыревшая штукатурка какие-то гудки

Наклоненные к земле здания

Водостоки решетки моя рука дрожит

И это единственная примета

Остальное за кадром

Были воздухом

Думали дальше ничего нет

Тело обмелело просвечивая

Другими берегами оврагами

Видели землю ее зеленые веки заводи

Были землей лежали в беспамятстве

Разглядывали зерно

Которое кто-то насыпал нам птицам

Стучали в стекло смотрели

Голубиным глазом в чужую жизнь

Запахи кухни ржавчина

Февраль с его вечной сыростью

Хлебные крошки на столе

Были голодом были пламенем

Отступали к воде

Стали водой

Голубые розовые окна

Ограды скамейки

Над городом

Наши души текут как ручьи

Теперь наши тени

Будут только расти

Прямые улицы сходятся

Окна отражают друг друга

Солнце смотрит нам в лицо

Смутно припоминая комнату

Занавеску хлопающую в окне

Открытую дверь

Ты ничего не оставила

Низко над горизонтом

Белесый шрам перистые облака

Слипшиеся ресницы

Письмо запечатанное в конверте

Идет долго смотрит в точку

Видит белое спит

Говорит себе внутрь себя

Получается громче чем надо

Кашель крупный почерк

Что-то свое невнятное

Расстроенное письмо

Там где мы были счастливы

Начинается дождь

Буквы оживают

Превращаются в насекомых

Со множеством ножек

Чернила плывут

Корни деревьев обнажаются

Выходят из-под земли

Все становится явным

Твое лицо в двадцать

Тридцать и потом

Происходит невозможное

Как будто пленка

В этом месте засвечена

Но я узнаю тебя всегда

Даже там где только свет

И больше ничего

Имя твое ветер

На другой стороне земли

Кратчайшее расстояние

Между нашими губами

Позвонками ключицами

Спинками кровати

Ребра прозрачные от жара

Расходятся на вдохе

Открывая лучевые озера

Сдвоенные меридианы

Развилки пульса ключи

Подрагивающие на дне

На подушке луна

Глаза широко открыты

Спутанные волосы

Не бойся она спит

Она нас не видит

Иди ко мне

Кто-то ходит вокруг

Разматывая пряжу

Повсюду шорохи вздохи

Мохнатые нити лунатика

Бусинки лунной слюны

Лежим в постели

Оплетенные словно куколки

Олеандровых бражников

У которых впереди

Всего одна ночь и за ней

Всего один день

Сливаясь

Уже разделены

Карликовые силы

Растаскивают нас

Звездное вещество

Перетекает

Протуберанцами

Изо рта в рот

Мертвые ворсинки

Одинаковые луны пыль

И в центре сверхновая

Черная от света

С запрокинутым лицом

Тело обожженное

Солнечным ветром

Молодой бог глины

Улыбающийся курос

В дверном проеме

За его спиной

Дикий кустарник ночь

Одежда изорвана

Колючками звезд

На бедрах лоскутки света

В руке окаменевшая голова луны

Змеи-волосы

С высунутыми языками

Не бойся

Не двигайся

И он тебя не заметит

Он слеп от рожденья

И не знает любви

Его объятия пусты

Он мнет глину не глядя

День и ночь

Его ласки глубокие борозды

Вмятины ямки

Полосы млечного пути

Плывут по его лицу

Лишенному выраженья

Встать ночью

Подойти к окну

Увидеть твое лицо

Спящее на небе

Мысленно

Наощупь

Повторить все его изгибы

Разгладить все его впадины

Оспины кратеры

Чтобы ничего не было

Чтобы все начиналось

С начала

разливами рек

по всей ширине

ветер беспрепятственно

равнинами идет раскатами

дальними грозами

пригибая к земле

сила без обхвата

алая бесконечная

цепью залегает трава

все распорото

высыпано в ветер

расстреляно

злая молодость

раскуривает свой табак

бросает за спину

гаснет в бурьяне

пятиконечной звездочкой

упавшей шапкой

буденновкой

где-то в памяти

зацепилось

уцелело

лодочкой

дрожит блесна

заплаканная монетка

ниже по течению

едва различим в вечернем тумане

солнечный плес

перерастая себя

уходит в небо

соцветиями

метелками

сеется в ночь

песчаный ветер

несущий шепот косы

в соснах

полосы тепла

раздвоены как рукава

млечного пути

остывающий песок

на отмели

розовеет

неглубокое

слоистое

дыхание моря

короткая ночь

распалась

между двумя

ударами сердца

на склоне

когда нас уже нет

ничто не шелохнется

не изменится

редкие облака

в перевернутых зрачках

моря внизу

мы снова стали

поворотом неба осыпью

мелкими цветами горечавки

тенью ветра тенью самих себя

каменистым плоскогорьем

гребнями тишины

ночь сеет нас заново

море подступает

к запекшимся губам

раненый к раненому

потому что найдут

только вместе

наши тела

пещерные города

крошащиеся от ветра

каменная смола

высолы на щеках

руки корни

на краю обрыва

ягоды кизила

рассеченная бровь

терновник

эхо

на склоне

обнявшись молчим

не замечая

что нас уже нет

долгое пребывание

неразделимых

в темноте

пещеры тел

души висящие

вниз головой

белые бабочки

обсыпанные

мучнистой росой

ресницы

окаймленные светом

видеть все

и не отзываться

пока душа и тело

расслаиваются навсегда

закрыли глаза

чтобы узнать

внутренний свет

заглянуть в колодец

упирающийся

другим концом

в звездное небо

чтобы ночь

накренилась

и ее гигантское колесо

пошло наверх

чтобы мы

раскачиваясь

лицом к лицу

в деревянной

бадье молчания

поплыли

как новобрачные

к началу своей

истории

но здесь

истории нет

неуничтожимое лето

растет сквозь пальцы

в его дыхании

растрескиваются

все семена

способные

выбросить из себя

еще одну жизнь

солнце неспящих

немилосердное

над головами

надгробия

выгоревшая трава

теперь нас никто

не услышит

мертвые устьица

раскрываются

сотнями ртов

муравьиные семьи

ищут своих

в раскаленном песке

безумие думать

что мы устоим

живые среди мертвых

что будем помнить

когда другие забудут

растерзанные

по камням

в пыль

в боль

в свет

утопленные в земле

поднимемся

взойдем

новой пшеницей

под солнцем

неспящих

у февраля твое лицо

и я не могу его вспомнить

кто-то входит в комнату

и живет в ней

занавески опущены

тихий снег за окном

мокрые ветки

в ложке плавится солнце

в стакане талая вода

твой двойник

не раздеваясь

садится на край кровати

не заставляй меня

возвращаться сюда

я устал

на его рукаве

никак не растает снег

прозрачные пальцы

дзинь помешивая

приподнимая голову

тебе нельзя говорить

твое тело

еще не сложилось

из растворенных

в весеннем воздухе

элементов

снаружи кажется

в доме никого нет

иногда за стенкой

едва заметное движение

это меняются местами

месяцы близнецы

февральские

перепады температур

потом слабость

под дверью письма

звуки проникают сюда

прошлогодними

ответа не нужно

разделить нас

на до и после

вытянуть

шерстяные нитки

боли и радости

растащить соринки

каждого дня

разобрать по зернышку

оставить чистое

пустое место

пока не наступило утро

пока еще темно

вот она

муравьиная работа

зимы

дни стали длиннее

они не умещаются на столе

для нас больше нет

ни времени ни места

задетые локтем

разноцветные склянки

падают с крыш

капает мутно-зеленое

аптечное лето

цветущее желтой пыльцой

беспамятства

изредка

на уровне наших глаз

солнце

наискосок через весь двор

на десять лет назад

на двадцать

по колено в траве

идущее к себе солнце

прошлое

связало нас

спина к спине

распятые на колесе

упрямцы

повторяем что видели

небо и землю

больше не нужно

ничего

отражения

блики по стенам

затопленной комнаты

мы открывали окна

и город перевертывался

продетый в кольцо

раскачивался на нитке

над ладонью неба

между да и нет

город корабль

пришвартованный

к ручке двери

уходил под воду

со всеми своими

лестницами

дворцами

и колокольнями

под нами залив

архипелаги крыш

перевернутые лодки

в водовороте

пенятся щепки

сталкиваются

тонут

подводный колокол

раскачивается

в темноте

забыть

силы уже на исходе

просыпаюсь от слез

небо вырезано из жести

острые края крылья

птицы над городом

мечутся оглушенные

ударной волной

птичий крик

неизлечимой

отрезанной земли

смятые теплом

комки перьев

превращаются на лету

в грязный снег

выходим из дома

прикрывая глаза

ладонью

пустые улицы

обрывки газет

отчетливо каждый

прожитый день

не сговариваясь

прячем улыбку

вместе до угла

дальше

начнется весна