5

Вождение по запруженным улицам выматывало нервы. Агилар водил машину лишь несколько раз; как-то раз его родители ненадолго завели машину, но вынуждены были ее продать. Водить его учил друг, одалживавший Агилару свою машину время от времени, но за рулем такой громадины, как «Ниссан Патрол», он оказался впервые. Да еще одновременно ему требовалось следить, не совершаются ли преступления и не попал ли кто-нибудь в беду.

Но все это не будоражило его так, как полуденное рандеву. Кто такой этот Эрнан Гарсия? Почему он не может поехать на своей машине или на такси? Зачем ему потребовалось, чтобы его подвезли на полицейской машине? В голове Агилара проносились различные сценарии, но он понимал, что реальность превзойдет то, что он способен себе навоображать.

Переволновавшись, он прибыл по адресу, указанному Монтойей, за пять минут до срока. Монтойя строго-настрого это запретил, так что он остановился, не доезжая нескольких домов. Парковочных мест тут не было, но никто не побежит жаловаться, если полицейский автомобиль перекроет полосу движения на пару минут. Он ездил с открытым окном в попытке хоть отчасти выветрить вонь сигарет Монтойи, и ждал, свесив левую руку из окна и наслаждаясь прохладным осенним днем. Слушал, как в какой-то квартире поблизости играет радио, голоса детей, играющих в скрытом от взора внутреннем дворике.

А потом услышал из здания на три дома впереди от него несомненные хлопки выстрелов. Три, потом еще два. Всполошившись, он едва не прозевал звон церковных колоколов, возвещающий полдень.

Включив передачу, он подкатил «Ниссан» к переднему крыльцу указанного адреса.

При его приближении из двери вышел мужчина с портфелем в одной руке и пистолетом в другой. На его сером костюме и блестящих черных туфлях красовались влажные пятна, которые вполне могли оказаться кровью. Бросив взгляд на Агилара, он дважды кивнул и направился к задней двери.

– Сеньор Гарсия? – осведомился Агилар.

– Да, – открыв дверцу, тот забрался внутрь. И, устроившись на заднем сиденье, назвал Агилару адрес, присовокупив: – Сию минуту, пожалуйста.

– Да, сеньор, – Агилар включил передачу и отъехал от тротуара, стараясь не выказать Гарсии, как сильно трясутся у него руки.

По пути Гарсия хранил молчание, спокойно сидя на заднем сиденье, будто возвращается после приятного обеда с друзьями.

Агилару пришлось заглянуть в карту, чтобы найти названный им адрес. Он оказался в Эль Побладо, высоко на холмах. Агилар еще ни разу не бывал в том районе – просто не было повода. Но спорить об этом с Гарсией не собирался. Просто ехал по вьющимся улицам, ведущим мимо скопления жилых высоток Эль Побладо туда, где дома за высокими стенами в окружении деревьев отстояли все дальше и дальше друг от друга. Здесь воздух был на несколько градусов прохладнее, чем внизу, в долине.

Наконец, прибыв по указанному адресу, он повел машину по подъездной дороге. Та немного попетляла среди деревьев, а затем резко свернула. И сразу же после поворота Агилару пришлось врезать по тормозам – дорогу преграждали ворота с деревянной караулкой, угнездившейся возле них среди деревьев.

– Что дальше, сеньор? – справился Агилар.

– Просто ждите, – распорядился Гарсия.

Через несколько секунд из караулки показались два вооруженных молодых человека. Агилар увидел, что один из них Змееглаз.

Его волнение перешло в неподдельный страх. Неужто это дом Эскобара? С какой еще стати Змееглазу торчать у ворот? Агилар впился в баранку руля изо всех сил, чтобы унять тряску рук. По бокам под форменной рубашкой заструился пот.

Второй паренек, вооруженный дробовиком, совсем еще подросток, с длинными неопрятными волосами и порослью на щеках, словно он пытался отрастить бороду, но пока не преуспел, кивнул сидевшему позади Гарсии, а Агилару сказал:

– Тебя я не знаю.

– Ништяк, – вклинился Змееглаз. – Я его знаю. Привет, братан.

– Привет, – выговорил Агилар, уповая, что это прозвучало хотя бы вполовину так же ништяк, как сказал Змееглаз.

Подросток распахнул ворота.

– Тогда валяйте.

– Спасибо, – кивнув обоим, Агилар надавил на газ, чуточку перестаравшись – внедорожник рванул вперед, вдавив в сиденье его и, несомненно, Гарсию тоже. – Извините, – пробормотал он, сбрасывая газ.

– Нет проблем, – откликнулся Гарсия. Это были первые слова, произнесенные им с той минуты, когда он назвал Агилару адрес. Голос у него был вежливый, культурный. Агилару стало любопытно, что он за человек. Sicarios Эскобара вроде бы сплошь молодые ребята, но этот субъект среднего возраста, не меньше сорока. Да и костюм нетипичный для sicario.

– Только спокойно, и все будет прекрасно. Просто высади меня. Получишь небольшой навар, а потом поедешь своей дорогой.

– Ладно, – горло у Агилара перехватило.

Дорога снова вилась среди деревьев, а потом вывела на открытое пространство, посреди которого стоял большой дом в целых три этажа с оштукатуренными стенами и красной черепичной крышей. Агилар не знал, можно ли назвать этот особняк дворцом, но более шикарного дома еще не видел, а уж тем паче не заходил.

Переднее крыльцо в четыре ступени вело к дверям, через которые и великан бы прошел не нагибаясь.

– Вот здесь, – сказал Гарсия. – У основания лестницы вполне сойдет.

Агилар остановил машину. Подождал минутку, а когда Гарсия не шелохнулся, понял свою ошибку. Заглушив двигатель, выскочил из машины, обошел ее и распахнул дверцу Гарсии. Тот выбрался и поблагодарил его.

А когда двинулся вверх по ступеням, массивная дверь распахнулась, и изнутри вышел дородный мужчина с вьющимися темными волосами и усами, в голубой рубашке в вертикальную белую полоску, синих джинсах и белых кроссовках. Агилар видел его фото много раз.

Пабло Эскобар.

И оцепенел.

– Вы новый полицейский? – рассмеялся Эскобар.

Горло у Агилара снова перехватило. Откашлявшись, он сумел выдавить:

– Да, сеньор.

– Как вас звать?

– Хосе Агилар Гонсалес.

– Вы напарник Монтойи.

– Так точно, сеньор.

– Монтойя – добрый человек.

– Да, сеньор.

– Знаете, кто я?

– Да, сеньор. Вы El Patrón. Сеньор Эскобар.

Эскобар спустился по ступеням, по пути пожав руку Гарсии.

– Все прошло хорошо? – спросил он. Кожа у него была светлая, черты лица скорее европейские, нежели туземные, но говорил он с сильным акцентом паиса[13]. Он родом отсюда, как и Агилар.

– Очень хорошо, – отозвался Гарсия.

– Заходи, выпей чего-нибудь. Сейчас подойду.

Гарсия подчинился. Как только он зашел в дом, Эскобар сошел по последним двум ступеням крыльца и протянул руку.

– Спасибо, что привезли его, – и одарил Агилара рукопожатием. А когда убрал руку, в ладони у Агилара осталась стопка бумажек. Он хотел было вернуть ее, но потом сообразил, что это его бакшиш, и, не глядя, сунул в карман.

– Спасибо вам, El Patrón. Спасибо вам большое.

– Жду с нетерпением, когда познакомлюсь с вами поближе, – ответил Эскобар. – Вам как-нибудь следует зайти выпить. Вам с Монтойей.

– С удовольствием.

– Наверное, вам интересно, кто такой сеньор Гарсия.

Что тут отвечать? Наверно, выказывать любопытство в подобные делах негоже. Но правда в том, что ему действительно было интересно с того самого мгновения, когда он увидел пистолет и брызги крови. Но, не проронив ни звука, просто пожал плечами.

– Это было дело личное, не бизнес, – объяснил Эскобар. – Между Гарсией, его женой и ее любовником. Через пару часов сеньор Гарсия сядет на самолет до Панамы. Сеньор Гарсия оказал мне любезность, так что я оказываю эту любезность ему. Больше он на землю Колумбии не ступит. Вас это никак не затронет, даю слово.

– Спасибо вам, El Patrón, – снова проговорил Агилар.

– Тогда до следующего раза, – бросил Эскобар и, не дожидаясь ответа, зашагал вверх по ступеням.

Агилара совершенно недвусмысленно отослали прочь. Но он все-таки беседовал с Пабло Эскобаром и не только остался жив, но и получил плату за свои старания.

Снова усевшись за руль, Агилар включил зажигание. И едва положил ладони на баранку, как чудовищность случившегося обрушилась на него, вызвав безудержную дрожь.

Он подвез человека, только что убившего жену и ее любовника, а потом доставил его к криминальному царьку всего Медельина, чтобы он испарился из страны, опередив закон. И все это в мундире колумбийской государственной полиции. Эскобар поблагодарил его и сунул ему в руку деньги.

Во что он превратился? В кого он превратился? Он больше себя не узнавал.

Всего пару недель назад он окончил академию и был готов сражаться с преступностью, чтобы поддерживать закон и порядок. И настолько быстро, что едва и сам заметил, сам стал соучастником убийцы – человека, которого обязан арестовать, будь это кто-то другой. Неужто и он склонился перед коррупцией, будто укоренившейся в самое почву Колумбии? Или это его личный нравственный изъян? Он понимал, что ни за что не сможет признаться в этом ни родителям, ни священнику. Он должен исповедоваться Богу, но сам по себе, без посредничества духовенства.

Пожалуй, более насущный вопрос в том, что, если он так легко переступил эту черту, где же пролегла его настоящая нравственная черта? Есть ли что-нибудь такое, на что он не пойдет ни за что?

И если да, когда он узнает, что это такое?

* * *

Долго ждать ему не пришлось.

В тот вечер Луиза работала в кафе. Агилар угостился ужином в самом дорогом ресторане коммуны. Эскобар отвалил ему тридцать тысяч песо, так что он мог себе позволить это без малейших опасений. Блюда пахли очень аппетитно, но он почти не чувствовал вкуса. Он только и мог думать о крови на одежде и обуви Эрнана Гарсии, звуках выстрелов и о том, как разочаруется Луиза, если узнает подлинную правду.

Надо будет привести ее сюда как-нибудь на днях. Может, в ее компании он сможет насладиться трапезой. А так он оплатил свой счет, оставив половину недоеденного ужина на тарелке, а потом вышагивал по темным улицам, пока не настало время Луизе прийти домой. Агилар встретил ее на автобусной остановке, и домой они направились вместе.

И лишь в стенах квартиры, сидя вместе с ним на диване, Луиза устремила на него взгляд своих темно-карих глаз.

– Что стряслось, Хосе? Только не говори «ничего», уж я-то тебя знаю как облупленного.

– Это не ничего, – отозвался он. – Но ничего, что я могу тебе открыть. Так что по сути то же самое.

– Ты уверен? Ты же знаешь, что можешь сказать мне обо всем.

– Уверен.

– Это по работе?

– Ага, – буркнул он. – По работе. – Сунул руку в карман и выудил остаток денег Эскобара – больше двадцати пяти тысяч песо. – Зато заработал это.

Взяв стопку, Луиза перелистала купюры и вытаращила глаза.

– За что?

– За работу.

– Твоя зарплата? Это слишком много.

– Нет, приплата.

– За что? Ничего, если не хочешь говорить, то не должен.

– Это не то, чего я не хочу, детка. Хочу. Очень-очень. Но не могу. Я… просто не могу, вот и все. Никогда.

Луиза подвинулась ближе, прижавшись к нему. От нее пахло жареным мясом и крепким кофе. Внезапно Агилар ощутил настоящий голод и пожалел о недоеденном ужине.

– Ты можешь верить мне, дорогой, – проговорила она. – Всегда. И если для доверия требуется, чтобы ты что-то от меня замалчивал, что ж, так тому и быть. Это ни капельки не изменит моих чувств к тебе.

– Хорошо, – отозвался Агилар. – Потому что это меняет мои чувства к себе, и мне приятно, что мне хоть кто-то будет рад, когда я возвращаюсь домой.

– Не просто рад. Любит. – Прижавшись лицом к его шее, она начала осыпать ее легкими поцелуями. – Всегда, всегда, всегда. Несмотря ни на что.

* * *

Через какое-то время они перебрались в спальню. А еще через какое-то время уснули, запутавшись в простынях и сплетя конечности.

И еще были там, когда грохот в дверь разбудил Агилара. Откатившись от Луизы, он кое-как натянул штаны и пошел открывать. Дверь буквально содрогалась от ударов, и Агилар заколебался, гадая, не взять ли пистолет.

А потом услышал голос Монтойи:

– Ну же, Хосе! Ночь не резиновая!

Отперев, Агилар открыл дверь и увидел Монтойю в штатском, с всклокоченными волосами и небритого.

– Что стряслось? – опешил Агилар.

– Ты не одет, – отрезал Монтойя.

– Так два же часа ночи!

Монтойя бросил взгляд на свои золотые наручные часы. Он был взвинчен чуть ли не до истерики, совсем не походя на обычно невозмутимого Монтойю, каким его знал Агилар.

– Час сорок. Давай, одевайся.

– Наша смена начинается только в восемь.

– Тут другое, – бросил Монтойя. – Не полицейская работа. Работа Пабло.

– Сейчас? Среди ночи?

– Сейчас же. У тебя три минуты на одевание. В цивильное, не в форму.

– Ладно, сейчас вернусь. Надо сказать Луизе, что я ухожу.

– Тогда говори побыстрее, – велел Монтойя. – И возьми ствол.

Загрузка...