Нарушая клятвы. Часть 1

Глава 12

Несмотря на то что большая часть молитв возносилась богам вечером и во время утренней службы, в полдень площадь храмового квартала не пустела. В это время дня горожане несли дары и подношения. Слышны крики жрецов, зазывающих людей нести золото не какому-то полузабытому богу, а только им. Громче всех старались поклоняющиеся Светлобогу. Группа мужчин в светлых балахонах, держа каменные таблички в руках, наперебой рассказывали о великих чудесах, творимых их богом. Говорили, что Светлобог не требует столько жертв, сколько тот же Зиралл, а милость его ничуть не меньше. Привлекать сторонников жрецам помогали женщины, едва ли не хватающие горожан за руки. Звали на службу в храм, что-то обещали, предлагали просто посмотреть и получить благословение. Даже мне наперерез ринулась тройка женщин, держа перед собой плашки, вырезанные из дерева и украшенные замысловатой резьбой. Загомонили, выставляя перед собой символы словно щиты. Но добраться до меня им не дала Гуин, выскочившая вперёд. Угрожающе выставила копьё, оскалилась. Одна из женщин, бежавших навстречу, побледнела, едва не споткнувшись. По площади тут же побежал шум голосов, люди спешно подались в разные стороны. Хорошо бы не начали бросать в нас чем-нибудь или не бросились на Гуин, пытаясь защитить веру, на которую мы и не собирались покушаться.

Пройдя площадь насквозь, я остановился у храма Лиам, посмотрел на изображение звезды над входом. Пройдя, толкнул дверь, которая с трудом подалась. За ней оказалось небольшое помещение. Грубые каменные стены, отделанные мозаикой только в верхней части. Рисунок покрывал и куполообразный потолок. На нём изображалось звёздное небо, луна в убывающей фазе. В центре рисунка женщина в простом платье, правая рука высоко поднята, в ней зажата яркая звезда, такая же как над входом в храм. Высокий подсвечник в центре помещения. Всё тот же толстенный огарок свечи, заметно уменьшившийся с моего прошлого визита. Огонёк в нём едва горит, бросая свет на ночное небо. Мне показалось, что он должен символизировать солнце, но ему бы свечу повыше и пламя ярче. Под изображением женщины — постамент, на котором установлена каменная чаша. Пустая.

Внутреннее убранство разглядывал не только я, но и Уга. Огонёк свечи затрепетал от сквозняка, идущего от открытой двери. Я только сейчас заметил ту самую старую бабку, сидевшую на каменной скамейке в углу, и, судя по всему, спящую.

— Мрачно здесь, — послышался голос Гуин. Она осталась у входа, словно ждала, что храм вот-вот начнут брать штурмом. Даже осмотрелась, прикидывая, чем можно забаррикадировать проход в случае необходимости.

Сейчас бабка проснётся, увидит в храме демонов, и её удар хватит. Или заполошно орать спросонья начнёт. Дойдя до постамента с чашей, я положил кошель с золотом на холодный камень. Поднял взгляд на изображение богини. Если она уронит звезду, то она должна упасть в чашу. Выглядело символично. Протянув руку над чашей, я сосредоточился, чтобы почувствовать, как в крови плывут крошечные и раскалённые искорки силы. Сразу накатила тяжесть, словно купол храма держится исключительно на твоих плечах. Одна из искорок прошла по руке, дошла до ладони, отчего пальцы дёрнулись. С них сорвалась крошечная золотая искорка, сверкнула в тёмном помещении и медленно упала в чашу. Не долетая до камня, она растаяла. Не знаю, зачем я это сделал. Может просто хотел представить падение звезды?

Повернувшись, я решительно направился к выходу. Старая жрица открыла глаза, сонно моргая. В прошлый раз цвет её глаз был насыщенно-зелёным, а сейчас — темно-карим, покрытым белёсой плёнкой.

— На новую свечу и тряпки, — сказал я. — Сотрите со стен пыль, а то звёзд не видно. Скоро и саму богиню укроет толстым слоем.

— Благослови Вас Лиам, богиня понимания, — пролепетала бабка.

Я остановился, немного не доходя до двери.

— Когда я был глупым мальчишкой, в нашем городе жила женщина. Она ходила в таком же платье, как, — я показал на изображение Лиам. — Мы не знали, какому богу она молится. Не задумывались над такой мелочью. Но она знала пару сотен старых сказок.

— Какая тебе нравилась больше? — задала неожиданный вопрос старая жрица.

— Про купца, потерявшего кошель с золотом.

— Да, — она закивала. — Поучительная история. Жадность и скупость, ведущие к печали и бедам.

— Скорее, каждый из бедных мальчишек мечтал стать тем самым героем, нашедшим этот кошель, — хмыкнул я. Вспомнились старые и такие далёкие споры с мальчишками, как лучше потратить такое богатство.

— Какая же сказка самая нелюбимая? — ещё один вопрос.

— Не помню. Нам нравилось слушать её голос. Ничего плохого она никогда не рассказывала.

Говорил я за мальчишек из бедного квартала. А вот горожане не пылали большой любовью к жрице и её сказкам. Даже наоборот. Странно, ведь она была необычайно доброй женщиной. Сыч, самый старший из нашей компании, плохо закончил, вступившись за неё.

— Может быть, — голос бабки вырвал меня из воспоминаний, — это старая история про мудреца, который решил построить плот, чтобы перебраться через бурный ручей?

— Может, — не оборачиваясь, сказал я. — Никогда её не понимал.

Вслед за Гуин я вышел из храма на шумную площадь. Странно. Гомон толпы и крики жрецов Светлобога внутри были почти неслышны, а на улице почти оглушали. В задумчивости побрёл к повозке. История про мудреца и плот действительно была странной и непонятной для несмышлёных детей. Рассказывая её, жрица улыбалась, тихо смеясь над нами. Как я помнил, дело происходило во время дождя, заставшего спешащего по важным делам мудреца. Он лишь немного не дошёл до деревни, остановившись в подлеске. Небольшой ручей преграждал ему путь, но из-за обилия воды он вышел из берегов, став бурным и глубоким. Мудрец подумал и решил построить плот, тем более он отлично знал из книг, как это сделать. У него не было топора, лишь добротный нож. Но даже так он сумел найти сухие деревца, толщиной в руку, повалил их, раскачав, срезал ветки. Он знал, как из травы сплести верёвку, чтобы связать стволы. Устал изрядно, набил синяки и мозоли, но дело спорилось. Вот только настал вечер, и плыть через ручей в потёмках мудрец побоялся. Соорудил шалаш, где провёл ночь. К утру же дождь кончился, вода ушла, и ручей вновь стал тихим. Мудрец перешёл его вброд и продолжил путешествие. Вот такая странная история. Почему он потратил столько сил, вместо того, чтобы просто подождать? Он ведь промок и устал, при этом ничего не выгадав. Раньше я считал, что зря его зовут мудрецом, раз он не додумался просто подождать. Став взрослее начал думать, что он был слишком сосредоточен на появившейся проблеме, и решая её, упустил из вида всё остальное. Сейчас мне кажется, что ошибался в обоих случаях. Плохо, что не приблизился к пониманию. Возможно, проблема мудреца в том, что он слишком умный? Не знаю.

Дед говорил, что любая сложная загадка решаема, если есть достаточно знаний и сведений. Сомневаешься — запиши на бумаге. Разбей на части, обдумай и сделай вывод.

— Давай, неспешный круг по центру, — сказал я Ивейн, забираясь в повозку.

Тарья, что мне известно о ней? Пыталась отравить подругу у себя дома, да ещё и во время бала. Глупо и неумело. Использовала медленный и устаревший яд. Мы в тот вечер разговаривали. Почему я сделал вывод, что это она всё затеяла? Что уловил тогда из намерений? Лёгкую тревогу, желание пойти в зал и посмотреть, выполнено ли её поручение. Она хотела поговорить с Дагни, но сдерживала себя. В тот момент я подумал, что она хотела проверить, подействовал ли яд, но ведь об этом сразу и не узнаешь. Только ночью, когда жертве станет плохо. Зачем тогда она хотела увидеть и поговорить с Дагни?

Произошедшее на балу у герцога Наварро. Тарья была там, хотя лично её не видел. Ивейн говорила, что та приехала чуть позже нас. На второй этаж подниматься не стала. Могла она использовать Серебряную луну? И да, и нет. Когда пыталась сделать это в повозке рядом со мной, то действовала неумело, просто вливая в него силу. Едва не надорвалась и не потеряла канал. Так бывает только если ты никогда не пользовался артефактом и не знаешь, сколько нужно сил, чтобы он заработал. Последний вопрос, зачем она пыталась сделать это в моём присутствии и почему на её лице была обида? Гуин говорила, что она замыслила что-то недоброе.

— Девушка в синей одежде, — процитировал я слова Гуин, — задумала что-то недоброе. В синем…

Я прищурился, выпрямился. Повозка слегка качнулась, когда Гуин перебралась с багажной полки на подножку, открыла дверцу и скользнула в салон. Посмотрела вопросительно.

— Уни, твою же мать!.. попросить надо, чтобы тебя выпорола хорошенько, — сердито выдохнул я. — Какого демона ты мне не сказала сразу?!

— О чём? — не поняла она и на всякий случай сделала виноватое выражение лица.

— Какая из девушек в синем хотела сделать «недоброе» Клаудии? Их там двое было, в синем!

— А? — её взгляд стал вопросительно удивлённым. Она провела пальцами по лицу, сверху вниз, к подбородку, как бы вытягивая его. — Та, что была выше, с узким лицом.

Я издал стон отчаяния. Почему не подумал об этом сразу? Просто сложил два факта, даже не удосужившись проверить.

— Скажи Ивейн, что мы едем в гости к магистру Дале, — я махнул рукой и Гуин поспешила выйти из салона.

На очередном повороте повозка свернула на север, затем на восток и мы въехали в спальный район. Вдоль улицы потянулись высокие дома с дорогой отделкой фасадов. Десять минут, и мы остановились рядом с длинным домом. Не дожидаясь, пока Виера установит подножку, я вышел на улицу, направляясь к парадному входу. Запоздало подумал, что не успел переодеться подобающе герцогу. Меня и отряд асверов заметили из окна, в доме сразу забегали. Я пару раз потянул за шнурок у двери, слушая внутри переливы колокольчиков. Пришлось подождать, пока дверь откроют. Встречала меня супруга магистра, удивлённая и взволнованная неожиданным визитом.

— Доброго дня, — сказал я, одёрнув себя, так как в голосе проскользнуло нетерпение, что не укрылось от женщины.

— Господин герцог, какая неожиданность, — она встала в проходе, посмотрела поверх моего плеча на Диану. Немного заторопилась. — Моего супруга сейчас нет дома, он отбыл ещё утром.

— Нет, я здесь, чтобы поговорить с Тарьей. Не отвлеку её надолго. Всего пара вопросов.

— Она… плохо себя чувствует. С самого утра не выходит из спальни.

— Я просто поговорю с ней. Пожалуйста.

— Не сегодня…

— Пожалуйста, — повторил я. Повернулся к Диане. — Подождите здесь.

Госпожа Аурора посмотрела неодобрительно, стараясь добавить жёсткости во взгляд, но в итоге сдалась.

— Проходите, герцог, — устало сказала она, отступая в дом.

В доме семейства Дале было необычайно тихо. Убранство богатое, но не кричащее, в воздухе витает едва уловимый приятный запах. Пока я ждал в гостиной на втором этаже, заметил небольшое блюдце, на котором лежали засушенные веточки. Запах шёл именно от них. Я взял одну, потёр между пальцами. Необычная вещь и очень ароматная. Чем-то похожим южные князья натирали одежду. Только там запах более резкий, а тут сладковатый и мягкий. Положив пару палочек в карман, я прошёлся по комнате. Меня заинтересовали портреты, висевшие на стене. Молодой магистр Дале с супругой и дочуркой, которой едва исполнилось лет пять. Рядом портрет Тарьи, изображавший её в летнем платье сидевшей в небольшой вёсельной лодке. Завораживающая улыбка.

— Господин герцог, — услышал я тихий голосок. Обернувшись, заметил молоденькую служанку, которая склонилась в поклоне. — Госпожа Тарья хочет поговорить с Вами.

— Так вроде… а, понятно, — кивнул я, направляясь к выходу из комнаты.

Мы прошли по длинному коридору почти через весь дом, поднялись по лестнице на третий этаж. Недалеко от лестницы расположилась проходная комната для чаепития. Пара кресел, столик между ними, а позади что-то похожее на секретер, только повыше, со множеством маленьких ящичков. На видном месте стояло несколько статуэток, вырезанных из белой и пожелтевшей кости. Одна изображала женщину, несущую кувшин, вторая — деревце, на котором сидело несколько птичек. Изумительной красоты вещицы. Шкатулка, украшенная золотой вязью, рядом с ней две крошечные собачки из фарфора с серебряными ошейниками, золотой кораблик, больше напоминавший украшение. И вот такими вещицами заставлен весь стол. Целая коллекция.

Тарья сидела на одном из стульев, глядя на драгоценные безделушки. Выглядела она уставшей и подавленной. Волосы подвязаны сзади тёмно-синей ленточкой.

— Привет, — поздоровался я, опускаясь в кресло напротив неё. — Хочу с тобой серьёзно поговорить.

Молчание. Тарья словно и не услышала меня.

— Знаешь, я очень, очень сердит на тебя. За то, что ввязалась во всё это. Пошла на поводу у недостойных людей. Сразу скажу, что знаю почти всё. А о том, что не знаю наверняка, догадываюсь. Всё потому, что умею читать мысли. И какой смысл сейчас прятать их, тем более ты этого не умеешь. И убегать не надо, прошу, — я подался вперёд, успел поймать её за руки. Она посмотрела на меня испуганно. — Хорошо, хорошо, обещаю, что твои мысли читать не буду. Слово!

Немного сжав ладони девушки, отпустил. Приложил указательный палец к губам, взглядом показывая на уходящий коридор. Кто-то там прятался. Постоял немного и решил отступить.

— Тарья, ради друзей я делал такое, на что другие не пошли бы и за огромные деньги. Столько всего сотворил, что самому страшно. Даже в тюрьму для магов тайно проник, только это секрет, — я улыбнулся. — Матео как-то поведал мне, что один философ придумал, что люди могут дружить только если это сулит выгоду. А если выгоды нет, то нет и дружбы, правда? — я посмотрел на неё, выдержав паузу. — Не претендую на истину, но считаю, что, если кто-то использует тебя — то это не дружба, а совсем наоборот. Такой человек лишь прикрывается высокими словами, играет на чувствах и эмоциях. А самые страшные из них те, кто добивается своих целей любыми способами. Подумай над этим.

Я горько улыбнулся, покачал головой. Мы снова помолчали.

— Звучит немного лицемерно, если не рассказать всей правды, — сказал я. — Прикрываясь дружбой, я использовал Клаудию, как инструмент достижения цели. Не скажу, что подставил или втянул во что-то, просто воспользовался ситуацией. Один раз её жизни грозила реальная опасность, но обошлось. Просто мой план сработал раньше. А потом Клаудия пожертвовала жизнью, чтобы спасти меня, — я хмыкнул, криво улыбнулся. — В меня ударил гнев злого бога, когда нарушил его планы. Смертельный и хитрый удар. Я должен был исчезнуть, но Клаудия пришла и обменяла свою жизнь на мою. Мне едва хватило сил, чтобы вытащить её. Можно сказать, что мы прошли по самому краю, увидев даже не смерть, пустоту. Если бы я принял её поступок как должное, то легко вернулся бы к жизни и даже приобрёл кое-что существенное и ценное. А, ерунда, — я махнул рукой, отгоняя эту мысль. — Теперь же я готов выступить против целой армии, или спуститься в самый глубокий и жаркий мир демонов, спасая её.

— Ты будешь первой, кому скажу это, — хитро улыбаюсь. — Я собираюсь взять её в жёны. Даже если для этого придётся отказаться от титула герцога. Помню, Император издал такой указ, что её муж не должен иметь титул выше барона. Мне нужно немного времени, чтобы решить кое-какие дела и разгрести свалившиеся проблемы. А ещё поговорить об этом с Александрой и Бристл. Это самое сложное. Будут бить, — я рассмеялся, видя её взгляд, ставший слегка заинтересованным. — Скоро я заявлю об этом открыто. Понимаешь, к чему я клоню? Клаудии может грозить опасность. И всё, кто попытается ей навредить, сильно об этом пожалеют. Если ты сейчас покрываешь этого человека, чтобы защитить, то советую рассказать сразу. Сдаётся мне, отказываться от своей цели он не станет и поплатится за это жизнью. Но, если ты хочешь, чтобы с ним разобрались асверы, можешь молчать, я не настаиваю. Правда всё равно откроется, рано или поздно.

— Прости, что побеспокоил, — подытожил я. — Отдыхай. Насчёт тюрьмы магов не переживай, никто тебя туда не отправит, обещаю. Хотя на экскурсию сводить не помешало бы.

— Мы были там, — тихо сказала она, — на экскурсии.

— В подвале?

— Только по лестнице спустились, а внутрь не заходили. У Олетты истерика началась, и нас быстро вывели на улицу. Она целый день потом проплакала.

— Тот, кто действительно виноват, обязательно отправится в этот подвал и посидит там, подумает над своим поведением. Правда, господин Ламбер говорил, что второй подземный этаж — это последний дом. Оттуда никто уже не выходит. Ещё раз прости, что явился без приглашения и побеспокоил, — быстро сказал я, увидев встревоженное лицо девушки. — Отдыхай.

— Берси, — теперь уже она потянулась, чтобы поймать меня за руку, когда я встал. — Мы ничего плохого не хотели. Честно. Ничего плохого. Прости нас, пожалуйста.

— Давай тогда по порядку, — я постоял несколько секунд, глядя на неё, затем сел. — Кто придумал отравить Левек и зачем? Где взяли яд?

— Это была идея Дагни, — сказала Тарья. — Она принесла яд, сказала, что залезла в тайное хранилище отца. Но яд слабый, и ничего страшного не случится. И у неё есть противоядие.

— Яд — это не безобидная игрушка, — строго и сердито сказал я, копируя наставницу, — даже самый простой. Всегда есть шанс, что человек может умереть мгновенно, и никакое противоядие не сработает. Вы… Служанку не жалко? Нельзя так с людьми обращаться.

— Папа хотел её выгнать, — виновато сказала Тарья. — Она шпионила на Торговую гильдию и документы важные украла, я случайно увидела. Сказала, что ничего отцу не скажу, если она нам поможет.

— А если бы она тебя решила отравить, а потом сбежать? — поражённый такой наивностью, спросил я. — Избавилась бы от свидетеля и подалась в бега. Не подумала? Даже не знаю, что сказать. Пороть, только пороть.

— Её? — тихонько спросила она.

— Тебя! Со всей отеческой любовью, чтобы ума прибавилось. Но это ещё успеется. Что насчёт артефакта? Кто его использовал на балу у Наварро?

— Не знаю, — она замотала головой. — Когда я решила выйти в зал, поднялся шум, а потом магия пропала. Я уже опомнилась в повозке, когда мы домой ехали. А артефакт, его Дагни принесла вчера в академию. Сказала, что Клаудия слишком долго у вас дома живёт и давно уже стала оборотнем. Что она скрывает это, а артефакт может показать. Он просто показывает, кто оборотень, а кто человек. И, — она опустила голову…

— Ещё одна её идея? И ты не знаешь, откуда у неё этот артефакт, и кто пытался обратить Клаудию?

Тарья ещё раз отрицательно мотнула головой, не поднимая взгляд. Говорила она правду.

— Это подлый поступок, — сказал я. — Не важно, обращённая в оборотня она или нет. Это очень личное. Хотите узнать — спросите. Не надо прикидываться друзьями и…

Помолчали. Тарья сидела с опущенными плечами, боясь посмотреть мне в глаза. Надеюсь, она понимала о чём я говорил.

— Догадываюсь, о чём вы подумали и к какому выводу пришли, — я покачал головой. — Что папа откупится и спасёт тебя, всё равно ведь не собираешься становиться женой герцога Хаука, так? Почему бы не помочь подруге? Ох, Тарья, я очень сердит на тебя, — сказал я. — В качестве наказания, ты сама обо всём расскажешь Клаудии. И попросишь прощения.

— Я попрошу, — сказала она. — Обещаю.

— И ещё. Ты так уверенно говоришь, что вы ничего не знали и не хотели плохого. Ты не думала, что Дагни могла использовать амулет на балу, пусть и не зная, что произойдёт? Потом испугалась и решила свалить всю вину на тебя? Тарью Дале, дочь очень богатого и влиятельного человека, ведь не жалко. А репутация отца? А твоя судьба? Друзья так не поступают. Она ведь сама могла использовать этот артефакт и проверить оборотень Клаудия или нет. Почему отдала его тебе? Почему сделала такой удивлённый взгляд, когда я поймал тебя за руку?

— У них была практика, и она использовала много сил…

— Это неправда. Я могу подобное почувствовать на таком близком расстоянии. Как и то, что кто-то использует любой артефакт или просто магию. Она об этом знает. Тарья, Тарья… Послушайся совета отца и держись от неё подальше. Он ведь говорил тебе об этом?

Молчание.

— Поговори с Клаудией, уверен, она поймёт и простит тебя. Тем более, ничего такого уж страшного ты не сделала. В отличие от Дагни, она не пытается идти по головам, не травит соперниц и не строит коварные заговоры. Спасибо, что всё рассказала.

Я встал, подождал пару секунд и зашагал к лестнице. Всё оказалось не так страшно, но неприятно. То чувство, когда тебя используют, нагло и небрежно. Выйдя из дома, даже не попрощавшись с хозяевами, я забрался в повозку. Подумал пару минут и попросил Ивейн отвезти меня в поместье Блэс. Надо было поговорить с Даниэлем. Надеюсь, он сейчас дома, а не во дворце, разгребая случившиеся.

Дагни Левек, Витория, полночь

Дагни резко проснулась, от громкого удара, раздавшегося совсем рядом. Что-то проскрежетало, затем раздался звериный рёв, от которого у девушки мурашки побежали по спине. Первое, что она увидела, ярко освещённую тяжёлую дверь, обитую железными полосами. В верхней части было вырезано небольшое смотровое окно, закрытое парой толстых прутьев. Девушка вздрогнула, когда между прутьев показалась рука с длинными когтями, покрытая бурой шерстью. Раздался ещё один рёв, рука вцепилась в прутья и попыталась вырвать их. Затем удар, от которого дверь вздрогнула, а с потолка посыпалась пыль.

Дагни дёрнулась, но только сейчас осознала, что крепко привязана к жёсткому стулу с высокой спинкой. Руки скованы за спиной. Что-то холодное касается запястий. Короткий приступ паники, но как бы она ни старалась и ни билась, путы не поддались ни на волосок. Даже стул, казалось, был намертво прибит к полу. Потребовалось несколько минут, чтобы девушка смогла взять себя в руки и попыталась понять, где находится. Небольшое каменное помещение. Крепкая дверь позади, которую можно было рассмотреть только до предела повернув голову. Магическая лампа висела прямо над ней, ярко освещая комнату. Больше ничего.

Между прутьев двери появился нос, очень похожий на собачий, пасть с неестественно длинными клыками. Монстр втянул носом воздух, оскалился. Из пасти на пол потянулась длинная струйка слюны, в которой проскальзывали белые хлопья пены. Нос резко скрылся, и на дверь обрушился ещё один сокрушительный удар. Дагни вздрогнула, пытаясь сжаться на стуле, втягивая голову в плечи. Она совсем не помнила, что произошло. Только позднее утро, когда выбежала из дома в синей мантии студента академии. Также она не могла сказать, сколько прошло времени, день на улице или уже ночь. Все попытки использовать магию упирались в незримую стену. Дагни не заметила, как прикусила губу, очнувшись, только когда почувствовала во рту привкус крови. Настигшая следом боль слегка привела в чувства, но сердце девушки стучало быстро, готовое в любой момент выпрыгнуть из груди.

Со стороны двери за спиной послышался лязг отодвигаемого засова и глухой стук. Долгий, противный скрип разлетелся по комнате. Метавшийся за дверью зверь притих и, судя по рычанию и звукам, подался в самый дальний угол камеры. Дагни хотела бы повернуть голову, чтобы увидеть вошедшего, но шея словно одеревенела и не слушалась. По спине бежал холодок, противно сосало под ложечкой. Звука сапог слышно не было, но накрыло чувство, что вошёл кто-то огромный. Зверь за обитой железом дверью предупреждающе зарычал.

— Графиня Уот, — послышался низкий, какой-то неправильный мужской голос.

Дагни скосила глаза, и мимо неё прошла огромная фигура монстра-оборотня. Комплекцией он был похож скорее на медведя, чем на волка. Толстенные руки, широкие плечи, густая бурая шерсть. Он прошёл по комнате, заглянул сквозь решётки двери, затем перевёл взгляд на девушку, точнее, на путы, что её сдерживали.

— Сильная кровь не успела успокоиться, — сказал оборотень. — Отчего она потеряла рассудок. Если до следующей полной луны не придёт в себя, придётся убить.

Оборотень, наконец, внимательно посмотрел в глаза Дагни. Было заметно, что его шерсть немного промокла, распространяя специфический запах. Дождь?

— Ты зря затеяла игры с Блэс, — спокойно сказал оборотень. — И за это тебя ожидает суровое наказание. Чтобы на собственной шкуре почувствовала.

— Это… — голос девушки сорвался, — неправда. И в мыслях не было сердить Блэс.

— Наказание уже определено, — продолжил оборотень, сделав едва заметное движение волчьей головой в сторону двери позади него. — Ты войдёшь к обезумевшей графине. Обращённые не поедают жертв. Она успокоится, едва попробует на вкус кровь. Но до этого хорошенько порвёт тебя когтями и клыками. Выживешь — значит такова воля богов. Поедешь жить в самое глухое и далёкое северное поселение оборотней.

— Вы не можете со мной так поступить, — Дагни снова попыталась вырваться из верёвок. — Я ничего не сделала.

Оборотень равнодушно посмотрел на неё и повернулся к одной из стен. На вбитом в узкую деревянную доску гвозде висел массивный ключ. Монстр направился к нему.

— Хорошо, хорошо! — Дагни попыталась успокоиться и взять себя в руки. — Скажите хотя бы, в чём моя вина? Может же быть малейший шанс, что Вы ошибаетесь. Если я действительно сделала что-то ужасное, то сама пойду в объятия к несчастной графине. Слышите меня?! Ну же!

Дагни снова попыталась высвободиться. Оборотень неспешно стянул ключ с гвоздя, обернулся, бросил взгляд на дверь, затем на девушку.

— Артефакт, — сказал оборотень, проходя к девушке, — Серебряная луна. Изображающий волка и полнолуние. Кто дал тебе его?

— Друг отца, — быстро сказала девушка. — Магистр Кастело. Три дня назад он гостил у нас. Сказал, что беспокоится за меня. Я постоянно общаюсь с оборотнями, и у него есть амулет, который может указать на тех, кто скрывается за личиной людей.

— Три дня назад? — оборотень приблизил волчью морду почти вплотную к лицу Дагни. Она даже могла почувствовать его дыхание. — Не раньше? Артефакт свёл немало обращённых с ума гораздо раньше.

— На балу у герцога Наварро, — коротко кивнула Дагни. — Я догадалась. Но ко мне он попал всего три дня назад. И я не знала, что это всё из-за него. Клянусь всеми светлыми богами. Вчера я пыталась найти того, кто столкнулся с Клаудией в академии. Берси говорил, что её пытались обратить. Возможно, это пособник или помощник магистра Кастело. Его видели девушки со второго курса огненного факультета. Я хотела с ними поговорить…

— Я, — оборотень выпрямился, — не верю тебе.

— Но это правда, клянусь! Я ничего не знала. Пожалуйста, поверьте мне! Или позовите асвера полудемона. Они подтвердят, что я говорю правду. Или герцога Хаука, он может читать мысли и скажет…

— Тихо! — рыкнул оборотень, взмахнул ручищей, прерывая девушку.

Он отчего-то заторопился, прошёл к двери, через которую явился недавно, распахнул её. В помещение вошёл высокий черноволосый мужчина в полувоенном камзоле. Подтянутый, чёрная аккуратная бородка. Бросив суровый взгляд серых глаз на девушку, он направился к двери с решёткой.

— Как графиня? — спросил он.

— Страдает, — ответил оборотень с болью в голосе. — Час назад мы поймали ещё троих укушенных. Заперли их выше.

Дагни почти сразу узнала герцога Блэс. Он медленно набрал в лёгкие воздух, тяжело выдохнул, только после этого хмуро посмотрел на девушку.

— Йере гордится, что дочь носит на груди знак талантливого студента, — сказал герцог. — Но, похоже, знак выдали преждевременно, раз его дочь не может распознать опасный предмет. Закон ясно гласит, что любые артефакты, затрагивающие оборотней или асверов, должны быть немедленно переданы Экспертному совету. Подобные артефакты не игрушки. Асверы убивают на месте и за меньшее.

Он замолчал, сверля тяжёлым взглядом девушку. В повисшей тишине раздался сдавленный рык, перешедший в невнятное скуление. Могло показаться, что обращённая в оборотня графиня тихо плачет за дверью.

— Простите, — тихо сказала Дагни заморгав, так как глаза начало щипать от подступающих слов. — Простите меня…

— Сквор, — сказал герцог. — Отвези её домой. И скажи Йере, чтобы запер дочь на пару недель в комнате. Чтобы у неё было время подумать.

Герцог повернулся и вышел из помещения. Оборотень, которого назвали Сквором, вернул массивный ключ на гвоздь и довольно ловко развязал верёвки, удерживающие Дагни. Затем что-то щёлкнуло, и с её запястий упали железные браслеты, гулко звякнув о каменный пол. По телу девушки, долго находившейся в одном положении, побежали больно колющие и жалящие муравьи. Она через силу встала, опираясь о высокую спинку стула. Хотелось как можно быстрее покинуть жуткое место. Оборотень вышел первым. За дверью оказалась узкая винтовая лестница, по которой он шёл, обтирая стены плечами. Подниматься пришлось долго, не видя ничего, кроме широкой спины, покрытой густой шерстью. Лестница из подвала вывела в неприметное помещение. Короткий коридор и просторный задний двор, освещённый единственным тусклым фонарём. На улице давно наступила ночь, шёл неприятный холодный дождь.

Оборотень в три прыжка скрылся в темноте двора, оставив Дагни в одиночестве рядом с фонарём. Поместье Блэс поздно ночью казалось жутким и мрачным. В непроглядной темноте двора, казалось, суетились страшные оборотни. В паре светлых окон большого дома плясали жуткие размытые тени. И чувство, что за тобой постоянно наблюдают, будто хищники за добычей. Девушка зябко поёжилась. В темноте послышалось лошадиное ржание, цокот копыт. Из-за угла дома выплыла богатая повозка с большими колёсами. Возница, лохматый и взъерошенный мужчина, спрыгнул, открыл дверцу, приставил ступеньку. Дагни не заставила себя долго ждать и поспешила внутрь. Только когда повозка двинулась, она почувствовала, как её отпускает напряжение. Руки предательски дрожали, вновь заныли красные полоски на руках, оставленные верёвками и браслетами.

Витория, дворец императора, утро

Утро принесло Елене прекрасное настроение, необычайную бодрость и лёгкость во всём теле. Воспоминания о приятном и красочном сне неспешно растворялись, уходили в небытие. Она давно заметила, что каждый вечер с удовольствием и некоторым нетерпением ложиться спать. Иногда позволяет себе почитать книгу, но только затем, чтобы быстрее уснуть. Ночь стирала усталость и плохое настроение. И каждое утро она проводила в молитве Великой матери, благодаря за это. После молитвы, разогнав служанок, она сама заварила чай со щепоткой трав, подаренных Берси. Пока он заваривался, можно было в тишине и спокойствии подумать о делах, о важных встречах. Оживление её деятельности во дворце не укрылось от вездесущего взгляда супруга, но Вильям отнёсся к этому положительно, пусть и немного снисходительно. А ещё он стал чаще навещать супругу в спальне, оценив её хорошее настроение и душевный подъём. Елене казалось, что за долгие годы дворец начал преображаться. В него вернулись яркие краски, блеск золота и зеркал, смех дочерей. Она могла охарактеризовать всё одним словом, но боялась его произнести, чтобы не вспугнуть.

Разбавив чай мёдом, пока он не стал приятно сладким, Елена села в кресло, прикидывая содержание пары писем, которые давно пора написать. Припугнуть одного распоясавшегося магистра. Пригласить почти забытых подруг во дворец.

Стук в дверь привлёк внимание Елены.

— Входи, — властно произнесла она.

В комнату скользнула графиня Ирэна Марек, высокая красивая женщина тридцати лет. Светлые волосы, приятный взгляд голубых глаз, полные алые губы и мягкий бархатный голос, сводивший многих мужчин с ума.

— Как успехи? — спросила Елена.

— Ваш кузен — самый неразговорчивый мужчина, с которым мне доводилось встречаться, — сказала женщина.

— Но? — заинтересовалась супруга императора.

Графиня вот уже неделю плотно обхаживала кузена Елены, легко забравшись к тому в постель. Устоять против её чар пока смог только один мужчина, да и то только потому, что Ирэна не слишком настаивала. Она была не только соблазнительна внешне. Однажды попав к ней в постель, мужчины всеми силами старались оказаться там вновь.

— Но кое-что он вчера сказал. То, что вы ждали, — графиня кивнула. — Он сказал, что очень скоро герцог Хаук заплатит сполна. Использовал слова «снова» и «потеряет кое-что важное». Это всё. Прошу меня простить за то, что узнала так мало.

— Где мой глупый кузен сейчас? — спросила Елена, чувствуя, как портится хорошее настроение.

— Всё ещё во дворце. И пробудет здесь до полудня.

— Долго ждать. Иди к нему, передай, что я хочу поговорить с ним за чашкой чая. Это важно и срочно. И позови Эрику. Скажи, что нам нужна будет её помощь.

— Как скажете, моя госпожа, — Ирэна низко поклонилась, разведя полы платья. На её лице появилась понимающая улыбка. Она постояла в такой позе несколько секунд, дождалась жеста Елены и тихо выскользнула из небольшой гостиной.

Супруга Императора долила себе чая. Взяв одну из драгоценных подвесок, крепившихся к платью, с силой повернула последний тёмно-синий камушек. С лёгким щелчком камень вместе с оправой и парой звеньев цепочки оказался у неё в руке. Взвесив его на ладони, бросила в чайник, коснулась подставки, чтобы вода закипела.

Минут через десять в дверь комнаты снова постучали.

— Входи, — тем же тоном, что и недавно, сказала Елена.

В помещение важно вошёл Саверио Паскуаре Поджи, её двоюродный брат. За короткое время его нахождения во дворце он заметно изменился. Приоделся, став выглядеть богатым землевладельцем. Вильям по старой дружбе даровал тому кусок земли недалеко от столицы. Ирония в том, что не все земли Теовинов отошли новому герцогу. Часть забрала себе Империя, для подобных нужд. Так вот, если семье Саверио ещё десять лет назад принадлежали земли на северном берегу Серой реки, то сейчас он получил участок на южном, ровно напротив старого имения. Но новые земли были в несколько раз беднее. Крошечный хутор с десятком крестьян, обрабатывающих такое же крохотное поле. Никому не нужный, заброшенный глиняный карьер и болото. Кроме близости к столице земли не могли ничем похвастаться и приносили одни убытки.

— Дражайшая сестра, — коротко склонил голову мужчина.

— Кузина, — поправила Елена. — Проходи, Саверио, садись, наливай чай. Вильям не нашёл для тебя подходящего занятия?

Мужчина прошёл к креслу, плюхнулся в него протянул руку, чтобы небрежно плеснуть себе в чашку из чайника.

— Ничего такого, чем бы хотелось заниматься, — отмахнулся он.

До того, как пропасть на долгие годы, Елена помнила его как собранного и здравомыслящего мужчину. Серьёзный взгляд, видевший насквозь, острый ум. Сейчас же он смотрел как голодный хищник. Жестокий, преследующий только одну цель — насытиться.

— Мы ведь просили тебя заняться чем-нибудь спокойным, — сказала Елена. — Вдали от дворцовых интриг и всего прочего. Успокоиться, остепениться.

— Остепениться? Где? — едва не взорвался он. — На том клочке жалкой земли? Только если ты выделишь мне денег для постройки дома. Для причала, чтобы к нему могла пристать галера. Кто же знал, что мои родственнички, дебилы последние, потеряют всё, что должно было достаться мне.

— А еще мы предупреждали, чтобы ты не трогал герцога Хаука, — голос Елены оставался спокойным, но взгляд стал суровым. Саверио заметил это, но не подал вида.

— Ничего с ним не случится, — сказал он. — Но это личное. Пока он не отдаст мне Солнцеликую стерву. Рано или поздно он отдаст.

— Действительно, это личное, — кивнула Елена, глядя, как двоюродный брат подносит чашку к губам. Сделала едва заметный пасс руками, используя магию. — Ты даже не представляешь насколько.

Со стороны книжных полок послышался щелчок, затем едва заметный хруст камня. Одна из секций дрогнула и открылась, словно дверь. Из образовавшегося проёма выглянула девушка в сером простеньком платье. На вид не старше шестнадцати лет. Выглянула, огляделась и шагнула в комнату. Следом за ней из прохода появилась графиня Марек, сменившая дорогое платье и украшения на такое же невзрачное одеяние. Саверио удивлённо посмотрел на них, хотел что-то сказать открыл рот, но не смог произнести ни звука. На его лице появилась ещё большее удивление. В этот момент графиня подняла руку, сжав небольшой амулет, с которого свисала длинная цепочка. Мужчина в кресле обмяк, выронив кружку, облив дорогие штаны и кресло.

— Мы тебя предупреждали, — сказала Елена. — Как дорогого кузена. Просили… Эрика, где принцессы?

— Приводят себя в порядок и готовятся пойти на занятие по чистописанию, — ответила девушка.

— Берите его, — махнула рукой супруга императора. — Это будет дорогое подношение. Мы сейчас присоединимся к вам.

Гостьи кивнули и поспешили к мужчине. Поняв, что поднять будет тяжело, они просто ухватили его за ноги, стаскивая с кресла и потащили к проходу. Елена бросила взгляд на пояс Эрики, где в обычной петле крепился изогнутый нож с простой рукоятью. Графиня Марек предпочитала держать такой же в ножнах, чтобы случайно не пораниться. Оружие обеих было заточено и доведено до бритвенной остроты. Дождавшись, когда Саверио вытащат в тайный проход и дверь за ним закроется, Елена встала, подняла с пола опрокинутую чашку, поставила на стол. Содержимое чайника выплеснула прямо в окно. Не спеша и не торопясь наполнила его водой из графина, ополоснула, выплеснула в окно, и ещё дважды повторила процедуру. Затем всё так же неспешно вышла в коридор и направилась к личным покоям, чтобы переодеться.

— Великая мать будет довольна, — пряча улыбку, тихо сказала она.

Две недели спустя, поместье семьи Хаук

— Берси, — послышался голос Александры, — ты ничего не забыл?

— Ещё десять минут! — крикнул я через плечо, помешивая тёмную тягучую жидкость в медном котелке под номером три.

— Десять минут, — строгий голос Александры.

— Гуин, ещё мяты, — я протянул руку, и в ладонь легла небольшая чашка с зелёной кашицей. Медвежья мята, самая едкая из имеющихся. Бросив в котелок две мерных ложки, вернул чашку. — Бумагу приготовила?

— Здесь, — она продемонстрировала ровно нарезанные заготовки.

— Скоро густеть начнёт, — предупредил я.

Не люблю спешку, но мы немного опаздывали. Сегодня должен был состояться большой семейный обед. Я планировал успеть приготовить к нему немного мятных конфет по особому рецепту. За основу выбрал способ, который используют оборотни, взял мяту и особую пряность, которую добавляли в сладкий десерт в одном известном ресторане столицы. Совсем немного, чтобы вкус едва ощущался. Её добавил во второй медный котелок, содержимое которого медленно помешивала Гуин. Сейчас мы его объединим и получатся двухцветные конфеты. Действовать нужно только быстро, так как основа застывает.

Несмотря на то, что процесс требовал внимания, это занятие неплохо отвлекало и расслабляло. Уходили на второй план переживания, отступали проблемы. Не скажу, что последних было много, просто неделя выдалась тяжёлой. Расследование, которое вело ведомство Хорца, зашло в тупик. Человек, укравший Серебряную луну из хранилища Экспертного совета, пропал. Тот самый, что отдал его Дагни. Не удивлюсь, если сами маги его по-тихому убрали. Не смогли найти и оборотня, заразившего несколько человек. О нём удалось узнать, что он молод, вероятно, благородного происхождения. Последние дни я посещал академию вместе с Александрой, но не почувствовал ни одного оборотня. Она тоже пыталась выследить его, но безрезультатно.

С одной стороны, затишье радовало, с другой — заставляло нервничать. Зато, на днях маги испытали пилюли, аналог тех, что асверы называли «Неспящие». Результаты их впечатлили, и они заказали партию любого размера, готовые щедро платить. Пошли слухи и об усилителях, придуманных Матео. С помощью них был разбит легион мятежников на южных границах провинции Кортезе. Причём с огромным перевесом. Даниель Блэс говорил, что к зимнему балу мятежники уже могут сдаваться. Всё будет зависеть только от того, насколько захотят продлить войну жадные генералы.

— Смотри, — показал я Гуин, — вот сюда льёшь, когда немного застывает, скручиваешь в шарик. За правильную форму особо не переживай. Заканчивай без меня.

Сняв котелок с нагревающей подставки, я поспешил к выходу из лаборатории. Надо было успеть переодеться, а то Александра будет ворчать. Да и пахнет от меня мятой и пряностями. Взбежав по лестнице на второй этаж, я остановился, прислушался. В воздухе витало что-то странное, манящее. Пройдя по коридору, поднялся по лестнице для слуг, останавливаясь у неприметной двери. Она была немного приоткрыта. Сквозь щель виднеется книжный шкаф и низенький столик, на котором стоит странная корзинка. Толкнув дверь, вошёл, огляделся. Небольшая светлая комната, лёгкие занавески на окне. Пара книжных шкафов и необычная кушетка в центре.

— Добрый день, — поздоровался я.

— Здравствуй, — сказала Идда, удобнее усаживаясь и убирая с колен рамку, к которой крепилась сорочка. Она вышивала что-то, используя красные и синие нити. Рисунок ещё не сформировался, и сложно сказать, что это будет.

За последнюю неделю мы с ней пересеклись всего пару раз во время обедов. Я был настолько поглощён насущными делами, что, по-моему, не обратил на неё внимания. Совсем вылетело из головы, что приютил дочь владыки северных земель.

— Всё в порядке? — пространно спросил я. — Не скучаешь, всё устраивает?

— Меня всё устраивает, — подтвердила она.

Она ещё что-то сказала, но это ускользнуло от моего внимания. Я смотрел на узкую полоску ткани, которой она обмотала палец. Уколола его иголкой?

— Разреши, — подойдя ближе, я протянул руку.

Она смерила меня странным взглядом, но руку протянула. Присев на угол кушетки, размотал ткань, сунул в карман куртки. Подушечка указательного пальца была довольно сильно порезана. Интересно, что она зацепила? Из раны побежали капельки крови и я, не задумываясь, сунул палец себе в рот. Сообразил, что сделал что-то странное, только когда почувствовал на языке вкус крови.

— Это ты зря, — почему-то сказала Идда.

Даже удивиться толком не смог, точнее, не успел, так как сознание вышибло из тела. Голова загудела колоколом, по которому нещадно лупили молотами. Знакомые ощущения и не самые приятные. «Сверни с выбранного пути!» — уловил я едва слышный голос. Чьи-то сильные руки легли мне на плечи и тёмное пространство вокруг перестало бешено вращаться. Ещё секунда, и меня поставили на землю. Я увидел улицы города. Булыжная мостовая, каменные дома. Улицу от дома до дома перегораживала стена башенных щитов. Расцветка знакомая, имперская.

«И куда я бегу?» — пришла мысль.

Что-то неуловимое серебряной нитью перечеркнуло щиты, ломая и дробя их. Раздался оглушительный удар. Людей, державших щиты, бросило на задние ряды опрокидывая. Первая струна арфы больно стянула запястье. Растянувшись вокруг, она плела замысловатые узоры. Вот она чиркнула по углу дома и во все стороны брызнуло каменное крошево. Одна из петель вновь ударила в строй людей и проделало в нём брешь. Струна редко разрезала что-то, чаще дробила. Облачённых в кольчуги и пластинчатые доспехи людей сминало, расшвыривая в разные стороны. Кому-то отсекло голову, и та взвилась вверх, разбрызгивая алые капли. Рывок, и в то место где я стоял, высекая искры из мостовой, ударило несколько метательных копий.

Из всего происходящего я понял только одно. Я стал в несколько раз сильнее. Когда управляешь струной, она с поразительной скоростью вытягивает из тебя силы. То, с какой лёгкостью я проделывал это сейчас — удивляло. Меньше, чем за минуту, я преодолел квартал, пройдя сквозь плотное построение легиона, как нож сквозь масло. Струна крушила и играючи ломала любое препятствие. Но куда я бегу и зачем, по-прежнему оставалось загадкой. За поворотом оказались река и знакомый каменный мост. Людей со щитами ещё больше. Рывок, и половина моста пройдена. Струна влетает вверх, описывает странный узор и обрушивается на мост, ломая его. Камни под ногами дрогнули, и стоило усилий, чтобы не упасть. Вот впереди закружился вихрь из золотых искорок, в который ныряю, и меня поглощает кромешная темнота.

— Спокойно! — голос Тали.

Она ущипнула меня за щёку, но боль почему-то пришла со стороны руки. Запястье что-то стянуло с такой силой, что оно хрустнуло. По-моему, я ругался сразу на двух языках. Когда пелена боли исчезла, смог понять, что лежу в центре небольшой комнаты. Вместо отделки на стенах из грубого камня кроваво-красные руны. Исчёрканные яркими росчерками, как будто по ним хлестали раскалённой плёткой.

— Ну? — над собой я увидел склонившуюся Тали.

— В порядке. Как ты? — на всякий случай спросил я.

— Платье жалко, — отозвалась она. Я чуть скосил взгляд вниз, поняв, что одежды на ней нет. — Подожди минуту.

Она рассыпалась ворохом золотых искр. Я же выдал ещё пару ругательств на языке асверов. Рука болела так, словно её через камнедробилку пропустили. Приподнял голову, посмотрел. Предплечье и запястье знатно раздроблены. Серебряной нитью на запястье красуется кольцо первой струны. Она распутана и разбросана кольцами вокруг. Судя по всему, это она недавно бушевала в комнате, оставив на стенах следы. Яркие росчерки на рунах постепенно тускнели, возвращая им первоначальный цвет.

— С чего это ты решил в безумие впадать? — спросила Тали, вновь появляясь в комнате. Она надела ночную сорочку, лёгкую и слегка просвечивающую.

— Сам не знаю, — сказал я и зашипел от боли. Поняв, что со мной всё в порядке, не считая руки, осторожно использовал пару заклинаний. Боль сразу отступила. — Попробовал на вкус кровь дочки Шантана, посмотрел видение непонятное.

— Да? — в голосе Тали зазвенела ревность. — Крови попробовал?!

— Случайно, — быстро сказал я, опасаясь, как бы она мне чего-нибудь другого не сломала. — Она палец порезала. Случайно, честно-честно!

Тали хмыкнула. Я не понял, что она этим хотела сказать. Пройдя к углу комнаты, она подняла за ворот кусок красной ткани, оказавшейся верхней правой частью платья. Остался только ворот и один рукав. Покачала головой, наклонилась, чтобы поднять ещё одну часть.

— Никто не пострадал? — я деловито принялся наматывать струну обратно на запястье.

— Пока никто.

— Не злись, прошу. Говорю же, случайно получилось. И неожиданно даже для меня. Видение, кстати, странное было.

Чтобы отвлечь её от кровожадных мыслей, быстро пересказал увиденное и услышанное. Тали подумала минуту и согласилась, что странное это было видение и непонятное. Замахала на меня руками, выставив из комнаты в коридор. Я обернулся, но двери на прежнем месте уже не было. Даже руку протянул, дотронулся до стены. Пока соображал и думал, в мою руку вцепилась Александра.

— Берси! — тихо и строго сказала она. — Ты где ходишь? Обещал же, что придёшь сразу, а пропал на полчаса. Обед остывает, имей совесть. И пахнешь ты странно… Ладно, нет времени переодеваться.

Меня с силой потянули к лестнице и уже через пять минут мы входили в светлую гостиную. Следом Сессилия вкатывала столик с горячим блюдом.

— Лиара, отложи конфеты до конца обеда, — говорила Грэсия. — В кармашки не вздумай их класть. Попроси серебряную шкатулку.

Прозвучало немного запоздало, так как Лиара уже сунула одну зелено-красную конфету в рот и довольно заулыбалась.

— Здравствуйте, — поздоровался я.

— Берси, — улыбнулась мама Иоланта.

— Хорошие конфеты, — похвалила Грэсия. — С прошлого раза стали лучше. Но до сих пор слишком мятные.

— Ещё есть, — ответил я на взгляд Лиары. Развёл немного руки. — Целый медный котелок, вот такой. А где Анита?

— Они уехали, вчера, — сказала мама Иоланта. — Пока погода позволяет, спешат вернуться на север.

— С Остином? — я попытался скрыть раздражение в голосе.

— Всё верно, — подтвердила она. — Что с рукой?

Я подтянул рукав. От середины предплечья и до пальцев рука покрылась фиолетово-синими разводами. Серебряный браслет на подобном фоне особенно выделялся.

— Сломал случайно.

— Берси, — в голосе Александры послышалась тревога. Она тянула меня как раз за эту руку в гостиную.

— Ерунда. Скоро заживёт. Вот только пальцы не слушаются, — я попытался сжать кулак, поморщился. — Ты говорила, что сегодня планируете поговорить о чём-то важном?

— Да, — вместо Алекса ответила мама Иоланта. — О семье и о детях.

— Новости от Бристл? — оживился я. — Она родила?

— Вчера пришло послание с голубем, — кивнула она. — Мы тебя поздравляем как первого в семье Блэс, у кого родился мальчик. Даниель со вчерашнего вечера празднует.

— Хорошие новости, — я прошёл к столу, чтобы сесть. — Надо будет зимой, после бала у Императора поехать в гости. Как в прошлый раз.

— Как в прошлый раз не надо, — нервно хохотнула Александра. — Нам приключений на год хватило. И раван, и злобного дядюшки.

В гостиную заглянула Клаудия, увидела меня, кивнула. Прошла к столу и, повинуясь жесту Иоланты, заняла место слева от неё.

— Садитесь, садитесь, — заторопилась Александра. — Давайте обедать. На сытый желудок и важные дела обсуждать легче.

— Бристл в таком случае говорит, что сытый волк — добрый волк, — рассмеялся я. — Кто меня только покормит, а то рука плохо слушается?

— Я покормлю, — в гостиную вошла Тали. Успела переодеться в красивое домашнее платье.

Не видел раньше этого наряда. Ткань интересная, серебряного цвета с тёмно-синей подкладкой. Центральная часть платья тоже тёмно-синяя, фактурная, с узором. Серебряной шнуровкой платье стянуто от груди и до талии, подчёркивая изящную фигуру. Александра поспешила подойти, чтобы немного подтянуть серебряные ленточки.

— Тали, а это? — возглас Александры. Она зачерпнула ладонью её волосы. Стало заметно, что они неаккуратно обрезаны под углом.

— Так получилось, — сказала Тали, копируя мой голос. Взгляды женщин переместились с неё на меня. Тали же заулыбалась, подошла, чтобы сесть рядышком. — Обед обещает быть интересным.

Я виновато улыбнулся, отвечая на неодобрительные взгляды. Но расспрашивать никто не стал. Подали первое блюдо. Грэсия начала сразу с рыбы, приготовленной по её любимому рецепту. Много тушёных овощей и чуть-чуть вина. Я решил последовать её примеру. Тали с рыбой расправлялась довольно странно — приминала кусочки вилкой, наблюдая, как оттуда сами по себе выскакивают косточки. С улыбкой подносила вилку мне, при этом глазки светились озорством. Я вполне мог управится и левой рукой, но попробуй возрази, и не исключено, что она мне и её сломает. Александра примерно так же делила овощи, преподнося мне на широкой вилке.

Из разговора Иоланты и Грэсии я узнал, что наставница едва смогла выделить целый день, чтобы провести с семьёй выходные. Клиентов, желающих получить особую мазь для роста волос, было столько, что на воротах академии появилась большая табличка, сулящая неприятности любому постороннему, решившему войти на территорию. Просители утомили не только Грэсию, но и ректора. А ещё я узнал, что мама Иоланта очень скоро уезжает домой. Старшие дочери разъехались, а дома у неё полно забот и с Офелией, и с Бристл. Всё-таки она старшая женщина в семье. Грустная новость. К кому мне теперь идти за советом? К Грэсии? Даже не знаю…

После обеда подали чай и пироги со сладкой ягодой. Что интересно, Лиара сидела тихонько, лопая пироги. Обычно она сразу убегает донимать Аш и Азма.

— Берси, — мама Иоланта отвлекла меня от мыслей, отчего вилочка с кусочком пирога уткнулась мне в щеку. Александра потянулась за платочком, чтобы стереть бордовую капельку от сладкой ягоды. — У тебя родился сын, который станет наследником рода Блэс. Мы говорили об этом раньше. Когда Александра закончит академию, мы с Даниелем рассчитываем на ещё одного мальчика. А лучше на двух. Но кто-то должен будет наследовать и твоё имя. По городу ходят слухи, что сам император Вильям прочит на место твоей супруги свою дочь. Она молода, и пройдёт несколько лет, прежде чем это может случится. Вот только ваш возможный ребёнок снова не сможет взять имя Хаук.

При упоминании принцессы Тали хмыкнула. Наколола на вилочку большой кусок пирога и откусила половину, сверкнув клыками. Наверное, представила, что это шея несчастной принцессы.

— Так что ты думаешь? — спросила мама Иоланта.

— Много всего, — ответил я.

— Думай, думай, — лукаво заметила Тали, посмотрела на женщин, затем снова на меня. — Ты начал меняться уже после того, как Бристл забеременела. Ваш сын унаследует кровь… Блэс. Сильную кровь. Но ты меняешься слишком быстро, чтобы бесполезная принцесса смогла родить от тебя дитя.

— Не понял? — я посмотрел на неё.

— Александра, спеши, — проигнорировав меня, сказала Тали. — Ещё полгода, и придётся ждать, пока сила в нём успокоится. Долго ждать. Лет двадцать, а то и в два раза больше. Берси талантлив и умеет удивлять. Может, и через полвека он не перестанет становиться сильнее, а пока этот процесс идёт… — она улыбнулась, — родить наследника сможет только равная ему по силе.

На минуту в помещении повисла тишина. Женщины смотрели на Тали.

— Это серьёзно, — высказалась Грэсия. — Слышала, чтобы загрязнение доводило магов до… беспомощного состояния. Но вот обратный процесс.

— Грэсия, не шутите так, — возмутился я. — И я не собираюсь брать в жёны принцессу. Ни старшую, ни, тем более, младшую.

— Полгода — крайний срок? — проигнорировав меня, спросила мама Иоланта у Тали.

— Я бы сказала «оптимистичный». Он уже умеет, — она взмахнула рукой, рассыпая золотые искорки на стол.

— Тогда удачи, — Грэсия улыбнулась, глядя на Александру. — Может запереть его в спальне?

— Очень смешно, — фыркнул я в лучших традиция Блэс.

— Придётся нарушать традиции, — сказала мама Иоланта. Меня снова проигнорировали, а взгляды женщин скрестились на Клаудии. Она вспыхнула, быстро пряча лицо в ладонях. — И придётся мне задержаться.

Забытый лес асверов полудемонов, полдень

На порог одного из домов деревни вышла Васко. Домашнее платье подобрано до колен, рукава подвязаны. Держа деревянное ведёрко, она спустилась, прошла немного и выплеснула воду в траву сбоку от дома. Потянувшись, утёрла пот со лба, проведя тыльной стороной ладони между рожек. Осенний день выдался жарким и немного душным. Старики, живущие в деревне, говорили, что так бывает перед долгими ливнями с грозой. В деревне не хватало мужчин, и тяжёлой работы всегда было с избытком. С северной стороны слышался стук топора. Заканчивалась заготовка дров. Их всегда собирали с запасом. Никто не знал, как долго продлится зима и насколько лютой она будет.

Через дорогу от дома девчонка лет тринадцати разглаживала разложенную на деревянном настиле шерсть. Время от времени она поглядывала на небо, решая, собирать её или дать ещё погреться на солнышке. Деревня купила шерсть совсем недавно, обменяв на целебные травы. Качество было отменным. Из такой можно делать хоть одеяла, хоть тёплую домашнюю обувь.

Васко была рада, что перебралась в эту тихую деревню. Никто её не доставал расспросами, не мешал и не указывали, что делать. Здесь же к ней относились так, как будто она прожила со всеми не один год. К тому же Илина учила её множеству полезных вещей.

— Васко! — холодный и резкий голос Илины заставил женщину вздрогнуть. — Гости.

По деревне поплыло намерение, приказывающее всем укрыться в домах. Девчонка, приглядывающая за шерстью, заметалась из стороны в сторону, но, поймав злой взгляд Илины, метнулась к ближайшему дому. Те, кто сносно мог владеть оружием или дежурили на дороге, или ушли вчера на охоту. Ещё двое занимались заготовкой дров, а стука топоров слышно уже не было.

— В лес? — предложила Васко, в два прыжка оказавшись на пороге дома и принимая из рук Илины короткое копьё.

— Поздно. Чувствую смерть со стороны дороги, — она оскалилась, положив руку на немного округлившийся живот.

Васко облизнула губы, взвесила копьё в руке и сменила облик. Нарочито медленно она спустилась с крыльца, разминая плечи и руки. Гостей, прячущих намерения, она так и не почувствовала, но уловила присутствие одной из охотниц. Можно сказать, в последний момент. Со стороны дороги выскочила знакомая женщина с копьём наперевес, в одежде из оленьей кожи. Она успела немного пробежать по улице, но мелькнула ещё одна тень, и женщину сбило короткое копьё, ударив в спину. Она упала рядом с двором соседнего дома, немного не добежав до порога. Рана не смертельная, но неприятная. Васко крепче сжала оружие, пройдя пару шагов от крыльца к открытой площадке. Она узнала раскраску на ленточках, крепящихся к древку копья. Из дома же выскочила девчонка, в пару прыжков оказавшись рядом с матерью, собираясь утащить её с дороги, но раненая что-то сказала, остановив.

«Собирается ещё подраться? — подумала Васко. — Застать врасплох того, кто придёт за копьём?»

В это время на дороге появилось не меньше восьми пар чужих охотников. Доспехи из жёсткой кожи, короткие луки за спинами, в руках копья. Все как на подбор невысокие, лица холодные, словно застывшие маски. Половина гостей разбежалась в разные стороны, контролируя ближайшие дома и показывая, что лучше будет никому не выходить. Позади них шла женщина в одежде старейшин. Васко знала, что та недавно преодолела отметку в полвека, но выглядела не старше сорока. Красивое, но холодное, можно сказать, злое лицо.

— Вы даже не представляете, какую ошибку сейчас совершили, и чем это обернётся, — раздался громкий и уверенный голос Илины.

— Мы это переживём, — голос женщины спокойный. — Никто пока не умер, тем более, не мы первые затеяли драку.

— Ложь, — голос Илины мог заморозить небольшой ручей.

— Я заберу своих внуков и уйду, — коротко сказала женщина. Она остановилась шагах в десяти от Васко, глядя исключительно на Илину. — Это произойдёт. У вас нет сил, чтобы помешать. Лишь бессмысленно умереть.

— Может и произойдёт, — ответила Илина, давая понять, что для этого гостям придутся постараться и, возможно, дорого заплатить. Не ожидала она увидеть в гостях одну из глав рода Васко. Непонятно только что ударило той в голову, раз она творит подобное.

Из-за спины старейшины шагнула пара. Мужчина и женщина в одинаковых доспехах, серый цвет которых отлично подходил для охоты в степи. Они намеривались взять Васко, может быть связать её боем и обезоружить, а может и убить. Намерения скрыты. Но они немного не рассчитали прыть невысокой женщины. Как кошка та нырнула вперёд, навязывая драку. Копьё пронеслось над самой землёй и ужалило мужчину во внутреннюю сторону бедра, почти в пах. Очень неприятная рана. Мужчина больше не боец. Поразить женщину не успела. Та оказалась быстрее. Копьё пронзило плечо Васко, а удар кулака, пришедшийся в скулу, отшвырнул её к ступенькам дома. Илина уже решила прыгнуть вперёд, чтобы вступить в бой, который она явно неспособна была выиграть. Но в этот момент что-то изменилось. Словно на деревню упала тень, хотя на небе не появилось ни одного облака. Похоже подобное уловили все и замерли, не зная, с какой стороны придёт опасность, нависшая над деревней.

— Не вой и не реви! — послышался строгий голос. — Рана пустяковая. Куртку режь, не жалей.

Все разом повернулись к охотнице, до сих пор лежавшей на дороге. Её, как и девчонку, в расчёт не брали, словно позабыв. Так вот, над ними стояла высокая женщина в дорожном костюме. Оружия в руках нет, только небольшая сумка, из которой она вынимала очень знакомый кошель с лечебными травами. Такой выдавали в гильдии тем, кто уходил на опасные задания за город. Ценен он был останавливающим кровь порошком. В руки девчонки был брошен охотничий нож.

— Режь куртку! — голос женщины звучал как у строгой наставницы, обращающейся к нерадивой ученице.

Незваные гости деревни смотрели на эту картину с каким-то странным ступором, словно не зная, что делать. Никто не заметил, как она появилась. Оружия у неё не было, и они не знали, как себя вести. А в это время тёмная тень, которую заметила только Илина, промелькнула у дома, опускаясь рядом с Васко. Это было сделано специально, чтобы произвести на гостей нужный эффект. Застать врасплох, сбить с мысли.

— Рана пустяковая, — мягким голосом сказала склонившаяся рядом с Васко. Прозвучало достаточно громко, чтобы привлечь внимание. Илина едва не рассмеялась, глядя как у опытных охотников вытягиваются лица. Они не заметили появления двух безоружных женщин в нелепых дорожных костюмах. Такие носили благородные женщины Витории, которым предстояла долгая конная прогулка. — Маленькая, приходи в себя. Нет, нет, не вставай.

— Фира, — протянула Васко, и из её глаз побежали слёзы.

— Обижают? Ну ничего, ничего, — женщина погладила её по голове, не забыв переместить руку Васко так, чтобы та зажала рану на плече. При этом голос её звучал по-доброму, словно мать успокаивала дочку.

Встав, Фир оглянулась, легко улыбнулась, оглядев собравшихся. Затем неспешно поднялась по ступенькам к Илине. А давление всё нарастало, заставив оцепенеть незваных гостей.

— Оружие, да твоём положении? — она осуждающе покачала головой. — Ещё и два меча.

Гостья в дорожном костюме требовательно протянула руки. Илина немного неохотно передала ей два изогнутых меча.

— Хорошее оружие, — закивала Фир. — Ты помоги Маленькой. А мы с Пин потанцуем вместо вас. Сейчас она копьецо вытащит, и потанцуем.

К этому времени рука второй женщины, имя которой переводилось как «Страх», лежала на древке копья, всё ещё торчащего из спины охотницы. Она деловито указывала девчонке, что той нужно делать и как сыпать красный порошок на рану.

— Бегите, — сказала Илина, обращаясь к старейшине. — Бегите, глупцы!

— Ха! — крикнула Пин, вырывая копьё из спины охотницы. Так, словно это ей было больно.

Прозвучало достаточно громко, чтобы на долю секунды привлечь к себе внимание. А в это время Фир, стоявшая рядом с Илиной, пропала. Размытый силуэт метнулся к той, что ранила Васко. Сверкнуло. Изогнутый меч легко снёс голову, закончив движение полукругом, смахивая капельки крови на землю.

— Зачем вы обидели Маленькую? — спросила Фир, в упор глядя на старейшину. Доброе выражение и лёгкая улыбка не сходили с её лица, а вот голос заметно похолодел.

Илина вздохнула и скрылась в доме. Ей нужна была сумка с травами. Там был красный порошок, припасённый как раз для такого случая. Жаль, что рядом не было Берси, он бы легко исцелил «пустяковую» рану.