Глава 39

Свежий, такой не похожий на загазованный городской, воздух, ударил в голову почище вина. Глупо улыбаясь, я встал как вкопанный и дышал, дышал, дышал, наполняя легкие непередаваемыми ароматами природы. Запахи свежей травы, луговых цветов и чего-то еще, неуловимо знакомого, соединялись в восхитительный букет от которого начинала кружиться голова.

— Чего встал? — Недовольно спросил кот и когда я попытался объяснить, хмыкнул. — Странно, глядя сколько ты куришь, мне казалось что единственное что ты сможешь унюхать, так это огромную кучу дерьма и то только если в нее угодишь.

Обидевшись на нечуткого зверя, я быстро пошел вперед. Кот, не отставая ни на шаг, трусил рядышком. В выборе дороги ему пришлось полностью положиться на меня и свой нюх, потому что видеть что твориться впереди не мог из-за высокой травы. Мне оставалось только пожалеть его — раскинувшийся перед нами пейзаж, заслуживал что бы им полюбовались.

— Грязнуля, слушай, а что я должен буду делать? Красин рассказывал что-то о камне до которого должен дотронуться человек стоящий на грани и желающий вернуть Сварога.

— Все верно. — Подтвердил кот. — Камень аккурат в центре поляны. Ты его ни с чем не перепутаешь. Просто дотронься и призови Сварога.

— И это все?

— Все.

— А что значит что призывающий должен стоять на грани?

— Узнаешь. — Загадочно ответил кот. — Все узнаешь. Не забивай пока этим голову. Все у тебя получиться. Лучше подумай как мы через Волхов переправимся.

Хороший вопросик. Но придумывать что-то нужно. Волхов я видал раза три, когда приезжал в Новгород на экскурсии. Последний раз это было лет пятнадцать назад. Если память меня не подводит, то нечего и думать о том что бы преодолевать эту реку вплавь. Не то что бы я был таким уж плохим пловцом. В детстве раз по дурости озеро переплыл, чуть не утонул, правда, на последнем издыхании до берега добрался. Назад уже не посмел, пришлось пешком. Домой добрался уже заполночь, голодный и замерзший: одежда-то на берегу осталась. Я поежился вспоминая как мне всыпали родители. А потом еще добавили, когда я, размазывая по лицу сопли, начал оправдываться и рассказал почему так поздно вернулся. Недели две тогда пришлось на животе спать, да и есть приходилось стоя, такова оказалась цена родительского сочувствия. А когда они еще и деду рассказали… Неудачное то было лето.

Отбросив этот вариант как наиболее рискованный, я подумал о плоте. Точнее даже не о плоте, а о парочке толстых бревен, за которые можно держаться во время переправы. Но и тут была закавыка: течение. Прежде чем я доберусь до противоположного берега, меня неминуемо снесет к чертям собачьим. Дорогу-то обратно я найду, но вот элемент внезапности будет упущен. Слова кота о возможной засаде запали мне в душу, и отмахиваться от них просто так я был не намерен.

Поле закончилось. Лес встретил нас приятной после палящего солнца прохладой. Густые кроны пропускали достаточно света, но чувствовалось что пойди дождь, и до земли доберутся лишь отдельные капельки. Настала моя очередь завидовать коту. Теперь мне приходилось продираться сквозь переплетения ветвей, чудом удерживаться от падения в глубокие ямы и изображать акробата переходя ручьи по тоненькому бревнышку. Грязнуля верный своей кошачьей природе, ловко преодолевал все препятствия, просачивался у самых корней деревьев не шелохнув ни веточки.

Вопреки мрачным ожиданиям, никто нас в лесу не поджидал. Либо Грязнуля прав и с этой стороны нас просто не ждут, либо нас вообще никто не собирается ждать. Дорога через лес оказалась скучной. Единственное что подслащивало пилюлю, это непередаваемое ощущение единения с природой. А когда удалось наткнуться на россыпь земляники, пропали последние сомнения по поводу ненужности похода через лес. Как ни ярился Грязнуля, но я не покинул тот пригорочек, пока там оставалась хоть одна ягодка. Все приводимые котом доводы разбились о фундаментальную фразу:

— Настоящий хомяк в своей жизни должен сделать три вещи: пожрать, поспать и сдохнуть.

Грязнуля как-то странно на меня посмотрел, но больше не мешал лакомиться ароматными рубиновыми ягодками.

Вскоре, лес поредел, через просветы в листве все чаще стали выглядывать солнечные лучики. Неужели дошли? Подумал я, и не ошибся. Сделав еще пару десятков шагов, мы вышли на пологий берег реки.

— Волхов! — С затаенной гордостью в голосе, объявил кот.

Если и оставалась к этому моменту мысль перебираться вплавь, то одного взгляда на Волхов хватило, что бы забыть о ней как о суицидальной. Переплыть Волхов, а ведь придется еще каким-то образом буксировать вещи и кота, мне не под силу. Только я собрался упасть духом, как взгляд упал на плывущую по реке лодку. Может не все так плохо?

— Э-эй! Э-эй! — Заорал я размахивая руками, стараясь привлечь внимание аборигена. — Э-эй, на лодке!

Голос легко разносился над быстрой водой и мои усилия не остались незамеченными. Абориген отложил удочку, развернул лодку к берегу и споро заработал веслами. С ликованием в душе, я наблюдал как острый нос лодки врезался в берег, под днищем скрипнул песок.

— Ну, чаво орал-то? — Спросил усмехаясь абориген.

На вид я бы дал ему лет сто. Но с изрытого глубокими траншеями морщин лица смотрели такие ясные, молодые глаза, что впору было скинуть как минимум тридцатку.

— Вы не могли бы перевезти меня на тот берег? Видите ли, мне очень нужно… Это очень важно. Я могу заплатить… — Затараторил я опасаясь отказа. — Мне очень нужно! Пожалуйста!

— Х-хе, вот молодежь! — Тонкие старческие губы снова раздвинулись в усмешке, обнажая ровный ряд крепких, желтоватых зубов. — Давай уж, прыгай в лодку-то, перевезу. Только аккуратней, воды не черпни. Да зверушке своей помоги, побоится небось…

Не заставляя повторять дважды, я запрыгнул в лодку и едва не свалился за борт. От резкого движение днище заходило ходуном, точно норовистый конь.

— Да тише ты, леший тебя побери! Сверзишся ведь, одежку попортишь. Городские, — презрительно бросил он. — Кто ж в такой одежде по лесу бродит? Аль заблудился? Все норовите в трех соснах заплутать.

Поднатужившись, старик оттолкнулся от берега веслом, и лодка плавно поплыла подхваченная течением. Вставив весло в уключину, абориген поплевал на ладони и двумя точными гребками послал лодку на середину реки.

— Чего на том берегу-то забыл? — Поинтересовался старик, не прекращая мерно грести.

— Да вот… заблудился немного. А как на тот берег попасть не знаю.

— А чего знать? Пройди ниже по течению сотню шагов, вот тебе и мост. Али не догадался?

Я украдкой показал всезнайке коту кулак. Надо же меня таким дураком выставил. Кот, делая вид что его это не касается, независимо отвернулся. Мне же пришлось выкручиваться.

— Да… Растерялся… Полдня ходил, думал что зашел черт знает куда… А оказывается неподалеку мост…

— Полдня говоришь? — Заинтересовался старик. — Так это тебя, брат, леший водил. Не смейся, не смейся. Не верите, вы городские ни в бога, ни в черта, потому и жизнь у вас така пошла. А одел бы свою куртку наизнанку, мигом бы на дорогу вышел. Первое и последнее срейвство от лешего!

Не верим, как же! Эх, старик, знал бы ты что я и с ангелами и с чертями вот так как с тобой сиживал.

— А в лес тебя чаво понесло?

— Да вот, отец, прочитал в газете что где-то здесь есть местечко одно, Свароговой поляной именуемое, решил посмотреть. Интересно ведь.

— Знаю такое. — Кивнул старик, чем ввел меня в состояние ступора. Похоже весь мир знает об этой поляне, а мне пришлось побегать что бы узнать. — Есть такая. За этим леском вот. Только там интересного ничего нет. Камень только невесть откуда притащенный. Помню приезжал один, ученый, весь из себя, в очках, говорил что камень этот суда тыщи километров перли. А зачем теперь уж никто и не скажет. А откуда знать-то? Еще мой прадед рассказывал, что когда его прадед мальцом был, камень уже стоял. Это ж почитай времена царя Гороха. Только и осталось памяти, что бабки вечерами мальцов пужают этим самым камнем. Мол бог в нем сидить. Тьфу, нехристи! Надо ж тако удумать: бог в камне! Так что, зря ты это затеял. Все одно ничего антиресного не найдешь.

— Все равно посмотреть хочется. Как никак наша история. Память предков…

Глаза старика озорно блеснули.

— Ну коли так, то посмотри конечно. Я сам когда малой был к тому камню частенько наведывался. Особливо нравилось нам в ночь на Ивана Купалу туды ходить. Подберемся ватагой, и ждем, когда черти начнут хороводы водить. Только все одно не дождались…

Он помолчал, уйдя в воспоминания.

— Был правда один случай… — Нерешительно вспомнил он. Я всем видом изобразил заинтересованность. — Был у нас мужик один, Демьяном звали… Вся деревня любила. Руки золотые, за что ни возьмется, все спорилось. И не было случая что б отказал кому в помочи. Причем все за спасибо делал. Даже обижался когда отблагодарить пытались… Так вот о чем я. Дело было после войны, занемог он тогда, в больницу попал. Врачи рак обнаружили. На жизнь год отпустили. Жалели мы его, а он ничего, держался. Тогда-то и проходил через деревню старец. Много тогда разных людей было. Война ведь всех с мест покидала, вот и возвращались кто домой, кто к родным. Старец тот странный был, не от мира сего. Вроде и не юродивый, а все одно не такой. Демьян его и приютил. Обогрел, накормил, а когда дело к ночи пошло, старец ему и говорит, сходи мол, добрый человек на полянку ту самую, проведи возле камушка три ночи, проси Заступника болезнь исцелить. А утром того старца и след простыл. Никто не видел как он деревню покинул. Разговор тот Демьян нескоро вспомнил. Только когда боли пошли такие что на крик кричал. Тогда человек цеплятся за соломинку. Вот и пошел. Уже после первой ночи боли прошли. А после третьей вернулся и сразу за работу. Сколько ни просили рассказать что там произошло, ни гу-гу, но болей больше небыло. Врачи только головами качали, мол не может такого быть, мол рак неизлечим. В город его возили, обследовали. Потом правда сказали что ошибка вышла, небыло никакого рака. Да мы-то знали что к чему. С тех пор Демьяна ни одна хворь не брала. Умер несколько лет назад от старости уж. Перед смертью завещал что б ни в коем случае отпевать не стали. Тогда и вспомнили что после того случая Демьян церковь стороной обходил. Много разговоров было. Дошло до того, что кое-кто начал поговаривать, что Демьян самому черту душу за здоровье запродал. Но их быстро на место поставили, не мог продавший душу черту таким отзывчивым быть. Самые смелые, кто в бога не веровал, тоже удумали у камня ночевать, да куда там! Даже насморк не проходил…

Кот делал вид что рассказ его совершенно не интересует, но уши настороженно ловили каждое слово. Несколько раз, мохнатая голова медленно наклонилась подтверждая сказанное.

— Ну, вот и приплыли. — Суша весла усмехнулся старик. Заслушавшись рассказом я не обратил внимания что лодка уже давно никуда не двигается.

— Спасибо, отец. — Тепло поблагодарил я. — Вы мне, можно сказать жизнь спасли!

— Так уж прямо и жизнь? — Старик расхохотался. — Эх, парень! Ладно, вылезай, только смотри, лодку мне не переверни.

Предостережение было напрасным. Забыть как лодка чуть не перевернулась от резкого движения пока не успелось. С восседающим на загривке котом, я неуклюже выбрался на берег. В последний момент нога соскользнула и я оказался стоящим по щиколотку в воде.

— Экий ты неуклюжий. Может передумаешь через лес идтить? Опять заплутаешь ведь. Лучше давай со мной до деревни, молочка свеженького попьешь, утрешнего. Да и обед у моей старухи небось уже готов, а?

Еще раз поблагодарив, я отклонил щедрое приглашение. Расспросив поподробнее в какую сторону нужно идти, быстро пошел к шуршащим листвой деревьям. За спиной плеснула под веслами вода, старик вернулся к прерванной рыбной ловле.

Войдя в лес, Грязнуля остановился.

— Что за… — Невольно вырвалось у меня.

Впереди и вокруг, на сколько хватало глаз, громоздились поваленные толстенные деревья, ощетинившиеся длинными острыми сучьями. Слева зловеще темнел глубокий овраг. Порыв ветра донес оттуда тошнотворный запах гнили, квакнула невидимая лягушка, раздался сочный шлепок.

— Ну-с, мистер Сусанин. И как вы представляете себе пройти через это? С твоими размерами это конечно просто, но я отказываюсь ноги ломать!

Кот и сам выглядел озадаченным. Мордочка вытянулась и в другой ситуации это выглядело бы весьма забавно, но не сейчас.

— Не удивительно. Может с этой стороны нас и не ждут, но подстраховаться, подстраховались. Без помощи нам тут не пройти.

— И где ты намереваешься здесь помощь найти? — Насмешливо спросил я. — И главное у кого, у белок?

Но кот уже принял решение.

— Жди здесь. — И прежде чем я успел что-либо возразить, скрылся за поваленными деревьями.

Прошептав ему в след нехорошее слово я присел на шершавый ствол одной из валежин и огляделся. Повеселился здесь кто-то на славу. Это сколько нужно сил, что бы сотворить с лесом такое? Волхвам такое точно не по зубам. Не будут они остатки сил на лесозаготовки тратить. У них сейчас каждое заклинание на счету. Стало быть не они. Остаются только ангелы и черти, кроме них некому.

Прошло уже пятнадцать минут, а Грязнуля не объявлялся. От нечего делать, я стоял так, что бы видеть величественно текущую реку и любовался отблесками солнечных лучей на зеркальной поверхности. Когда ветерок поднимал мелкую рябь, казалось вода взрывалась ослепительными искрами, потом застывала, что бы через миг все повторилось.

Зачарованный этой красотой, я не сразу увидел вдалеке идущую вдоль берега группу людей. Даже когда заметил, сначала не заинтересовался. Идут и идут, мне-то какое дело? Но когда они решительно свернули к лесу, решил присмотреться. Все не так скучно ждать. К этому времени, группа приблизилась на столько, что хоть и с трудом, но можно было различить лица.

Возглавляющий группу мужчина показался смутно знакомым. Всмотревшись, я с трудом узнал в суровом лице черты третировавшего меня ангела. Личина благообразного, слащавого адвоката исчезла. Сейчас это был скорее закаленный кровавыми боями ветеран, не знающий жалости и пощады. Хотя они и не могли меня видеть, я, от греха подальше, отодвинулся за дерево. Береженого бог бережет.

Целеустремленность с которой группа спешила к лесу и хмурые лица преследователей не вызывали двояких толкований их намерений.

Кусты неподалеку зашуршали и через миг из них вынырнула довольная мордочка Грязнули.

— Все в порядке. — Проинформировал кот. — Нашел я местного лешего и обо всем договорился. Он пообещал провести до места.

Кивнув, я протянул руку указывая на преследователей.

— А ты чего ожидал? — Справившись с удивлением спросил Грязнуля. — Ставки ведь не маленькие.

В голове негромко тренькнуло — внутренняя сигнализация сообщала о приближении неведомого существа. Развернувшись с быстротой молнии, я напряженно всмотрелся в колышущиеся кусты.

— Не трясись, не трясись. — Успокаивающе проскрипело оттуда. — Свои это.

И следом за этими словами один куст шагнул мне навстречу. Точнее не куст, а… Знакомство с домовыми и прочими существами, которых еще не так давно я бы назвал сказочными, научили не удивляться ничему. Но я все же не смог сдержать изумленного вздоха при виде гигантской чешуйчатой шишки, растянувшей в усмешке коричневые, словно покрытые корой, губы.

— А вот и наш леший. — Обрадовано воскликнул Грязнуля. — Знакомься Максим, это Дубовит.

— М-максим. — Выдавил я, машинально пожимая протянутую руку. Ощущение было такое, словно пожал корягу. Да и на вид узловатая рука лешего мало отличалась от сучковатой ветки.

Глаза лешего весело сверкнули, но он проглотил рвущуюся наружу шутку.

— Ты можешь помочь нам с погоней? — Поспешно спросил я, не желая предоставлять возможность сострить на мою тему.

Озадаченно крякнув, леший выглянул из кустов. Несколько минут он внимательно разглядывал наших преследователей, наконец повернул свое морщинистое, словно кора старого дуба лицо, ко мне.

— Не знаю. — Задумчиво пожевал губами Дубовит. — Задержать смогу. Но вот надолго ли? Будь это люди запутал бы так, что назад уже не вернулись. А этих… Не знаю.

Мы с Грязнулей переглянулись.

— Надо, Дубовит. Очень надо. — Мягко, но непререкаемо произнес кот.

Леший снова пожевал губами.

— Надо, так надо. Только учтите, надолго моих сил не хватит.

Я торопливо закивал. За то время, что длилась наша беседа, преследователи уже почти добрались до кромки леса. Глубоко вздохнув, леший широко развел руки в стороны и с силой свел ладони. Раздался треск, как при столкновении двух сухих деревяшек. Лес вздрогнул. Встревожено зашумели листвой деревья, словно потревоженные порывом ветра. Надсадно заскрипели ветки и через миг все стихло.

— Все сделано. — Пояснил Дубовит. — Теперь нужно спешить. Сюда.

Он указал на незаметный проход между поваленными стволами. Готов поклясться, что минуту назад его не было.

Прежде чем последовать за лешим в глубь леса, я осторожно выглянул из кустов. Спины преследователей маячили уже между первых деревьев.

Загрузка...