Не говорю "Прощай" (СИ)

Глава 34 Артем

Я сидел за своим рабочим столом, когда в дверь постучали.

— Здравствуй, Артем, — слышу голос вошедшей в мой кабинет Елены Капрановой.

— Здравствуй, Лена, — ответил, вставая из-за стола и пооходя навстречу вошедшей гостье.

Тепло обняв женщину предложил ей присесть.

— Что-то случилось, Лена?

— Нет, нет, Артем, — поспешно произнесла она и немного помедлив, с грустью добавила, — все что могло, уже произошло.

Мои кулаки сжались от бессилия.

Перед моими глазами предстал некогда веселый образ моего сослуживца и погибшего мужа Лены — Сергея Капранова. У них с Леной осталось двое детей погодок.

Воспоминания навалились бетонной плитой.

Сергей погиб в спецоперации, в которой я получил серьезное ранение и впоследствии больше года находился на реабилитации.

В той самой спецоперации, в которой в отличие от Сереги, мне и моему младшему брату посчастливилось выжить. Той, которая разделила мою жизнь на «до» и «после».

Спустя неделю после приезда на место, мы отправились на задание и нарвались на засаду. Был серьезный бой, двое наших погибли, меня очень серьезно ранило и в результате я был прикован к инвалидному креслу. У меня был задет позвоночник, предстоял период очень длительной реабилитации, после которой 100 процентов шансов на восстановление мне все равно никто не давал.

Сука, жизнь.

Я чувствовал себя растением, в прямом смысле этого слова. Валялся в госпитале почти три месяца, первую неделю вообще находился без сознания. Лучше бы там и остался, потому что, когда я очнулся, реальность меня просто накрыла…вместе с воспоминаниями о произошедшем.

Радовало только одно, что хотя бы мой брат в безопасности. Он уже на тот момент улетел домой.

Все время думал о Маше. Как она там. Не хотел, чтобы она волновалась и переживала за меня.

А еще в ушах стояло её признание в любви, на которое я ей не ответил НИЧЕГО из того, чтобы она хотела услышать в ответ и что должен был, а у самого внутри переворачивалось все.

Понимал, что когда тебе признаются в любви, в ответ ждут того же. Но в том момент я понимал, что не имею права сказать ей эти слова. Решил тогда, что пока не вернусь, не могу. Я не могу её привязать ими. Просто права такого не имел.

К тридцати годам, я наконец-то понял, что такое когда тебя любят ни за что-то, а просто потому что ты есть. Просто потому, что ты это ты.

Именно поэтому, я промолчал в ответ на её признание, потому что точно знал, что она примет меня любого, будь я даже инвалидом, а этого я допустить просто не мог. Не мог сломать ей жизнь, которая у неё в сущности только начиналась.

Я насмотрелся на жен ребят, которые сидели в инвалидных креслах, и с ними разговаривал. Им так точно это поперек горла.

Мне как офицеру, да и просто мужику, легче застрелиться, но допустить, чтобы Маша из-под меня судно выносила…нет уж, никогда.

Решил тогда, что лучше пускай она думает, что я козел и мудак, каких мало. Тогда меня это вполне устраивало.

Я просто исчез из её жизни.

Главное, что ей так будет легче, чем знать, где я и что со мной на самом деле.

Я не собирался, чтобы все получилось именно так, как получилось. Просто за два дня перед отъездом мне сообщили, что Лешка попал в переплет и вообще, ситуация в том районе, куда я еду, очень сильно накалилась.

Меня предупредили, что не могут дать никаких гарантий и на возврат домой в том числе. Предложили все обдумать еще раз.

Я, конечно, мог бы отказаться ехать, но как бы я себя потом себя чувствовал. Я офицер и раз уж согласился, то, как бы не изменилась ситуация, заднюю включать было уже поздно. У нас так не принято. Мне в глаза ребятам потом смотреть стыдно будет. Типа я в штаны наложил что ли.

В общем, сейчас назад уже точно не повернещь, но Машу в это дерьмо я однозначно втягивать не хотел и не мог.

Мать не подозревала даже, что там, куда я уехал, не просто было опасно, а полная жопа. так даже и лучше.

Я тогда позвонил и сказал, что я сразу из командировки служить в другой регион уезжаю, мне там должность предложили.

Да и постарался, чтобы до Маши дошли эти же слухи. Потому что знал, что ждать будет. А так, окончательно поймет, что я козел.

Отец естественно знал все как есть. Не хотел от него скрывать. Он сам офицер, прошел Афган и Чечню и, естественно, повидал всякое. Он нас с братом понимает, потому что сам трусом никогда не был и за чужими спинами не прятался.

Возможно я тогда принял не правильное решение, но уже что сделано, то сделано.

— Я пришла к тебе по другому поводу, Артем, — продолжила Лена, вырвав меня из воспоминаний.

Она полезла в свою сумочку и достала оттуда конверт.

— Возьми, Артем, это письмо было адресовано тебе. Возможно, оно уже запоздало, но я нашла его, перебирая вещи Сергея, — произнесла Лена, протягивая мне конверт.

Я взял конверт из рук Лены и посмотрел на него. Письмо действительно было адресовано мне. Однако от кого оно на конверте не указано. Сам конверт запечатан.

— Я надеюсь, что в этом конверте нет ничего важного… того, что не могло бы подождать три года, — произнесла Лена. — Прости, что не нашла его раньше. Оно было в документах, которые мне передали совсем недавно. Сергей так и не успел тебе его передать.

— Лена, не переживай. Все хорошо. Наверняка в этом конверте действительно нет ничего важного, — успокоил я женщину.

— Артем, — обратилась ко мне женщина, уже вставая, — спасибо за помощь. Я…вся наша семья тебе очень благодарна. Будь здоров и счастлив, Артем.

Проводив Капранову, я вернулся за свой стол и взял в руки письмо.

Что-то, что я пока не мог объяснить, кольнуло меня при взгляде на письмо.

Недолго думая, я вскрыл конверт и развернул свернутый в несколько раз листок бумаги.

«Здравствуй, Артем.

Я очень долго думала, прежде чем написать тебе.

Решение далось мне очень тяжело и, после долгой внутренней борьбы я все-таки решила, что ты имеешь право это знать, поскольку каждый человек должен иметь право на выбор.

У меня будет ребенок. Не смотря ни на что, я его оставлю. Я так решила, потому что даже не рассматриваю других вариантов. И это мой выбор.

Я пока не знаю, кто это будет, мальчик или девочка, да это и не важно. Спасибо тебе за него или за неё.

Это тебя абсолютно ни к чему не обязывает и, я ничего не жду и не требую от тебя. Но, если ты вдруг захочешь общаться с ребенком, я никогда не буду этому препятствовать.

Я хочу, чтобы ты знал, что совсем не держу на тебя зла. Правда, немного обидно и больно…очень…но это пройдет…

Жизнь она вообще сложная и мне только предстоит это узнать.

Я благодарна тебе за все. Ты навсегда останешься в моем сердце».

Маша.

Я снова и снова перечитывал строчки. Мне захотело завыть как дикому зверю. Это как получить удар в солнечное сплетение.

Мысли в голове рвали меня на части.

Господи, Машенька, как я виноват перед тобой и нашим ребенком. Я даже не знаю о том, сын у меня или дочь. Ну, почему ты мне сейчас ничего не сказала, Машенька. Почему промолчала.

Что же мы наделали…